Хемингуэистый Юлиан Семёнов.
Кто бы что ни говорил, я как-то серьёзновато отношусь к своим
"наездам" (кстати, это слово, наверное, пришло из жаргона автомо-
бильщиков, чтоб им неладно было в моторах), поэтому проверяю и
перепроверяю, достаточно ли заслуженно я обозвал нехорошими сло-
вами того или иного плебейского любимца. А в процессе проверок
нередко вскрываются вещи ещё более неприглядные, чем те, которые
изначально толкнули меня к "пачкательной" работе.
Так вот, о sogennanten Юлиане Семёнове. Выяснилось, что он нам,
среди прочего, ещё и ура-патриота, матерщинника (зато правдореза
и местами прорывиста к новым смыслам) Эдуарда Лимонова вытащил из
парижского бомжатника как бы подарил. Из статьи Евгения Додолева
"Юлиан Семенов vs Эдик Лимонов" (сайт www.odnako.org и др.: от
сайта к сайту варианты различаются):
"...есть вещи, о которых никто не упоминает. Ну, например,
именно Семенов вернул в СССР писателя Эдуарда Лимонова. Потратив
собственные $$$ и нервы. В нем был силен дух фронды, хотя многие
пытаются ныне рисовать его певцом & партнером Лубянки на основа-
нии того, что он был допущен к архивам КГБ лично Андроповым. В
начале 1989 года Юлиан на свой страх и риск опубликовал в проекте
'Детектив и политика' два лимоновских рассказа: 'Коньяк Наполеон'
и 'Дети коменданта' и лично вручил автору-эмигранту экземпляр во
время очередного визита в город Парижск, где живет со своим
французским супругом его дочь Ольга."
Можно это понять и так, что Семёнов убрал секс-гиганта Лимонова
из Парижа, чтоб было где укрывать дочурку от наших лихих 90-х.
Додолев:
"Несмотря на все свои 'мажорские' (по дефиниции неблагодарного
& неблагородного Лимонова) понты -- гаванские сигары, клетчатые
пиджаки, цепочку на щиколотке, бороду а-ля Хэм и романтизм а-ля
шестидесятники, его смело можно называть большим русским писате-
лем. Хотя бы потому, что его Максим Исаев навсегда вошел в нашу
культуру, а один из президентов Новой России даже проговорился,
что учился жизни по разведчику Исаеву."
Чему можно научиться у Исаева -- см. анекдоты про Штирлица и
мои тексты. И кстати, тут должно быть не "несмотря на все СВОИ",
а "несмотря на все ЕГО", но Додолев, наверное, учился ваять прозу
у Семёнова.
Ещё про сусального Штирлица. Нам втюхали этого Макса фон Штир-
лица, как втюхали в своё время Иисуса Христа, а теперь говорят:
вы ж без них жить не сможете. Отнюдь. Пытался сообразить, без
чего я не смогу жить. Получается -- БЕЗ ВСЕГО смогу жить (только
не всего сразу), кроме таких минимальных вещей, как вода, воздух,
тепло, хоть какая-нибудь пища. Скоро я смогу жить даже БЕЗ
ЖЕНЩИН, а вы мне про какого-то Христа... эээ... Штирлица. Вон
будущий граф Монте-Кристо целых 13 лет выдержал не только без
штирлицев, на даже без витаминов, выбрался из тюрьмы крепким
огурчиком и сразу же устроил заплыв на длинную дистанцию...
Ещё у Лимонова ("Книга мёртвых") -- секреты, которые в подти-
рочную газетёнку "Совершенно секретно", разумеется, не попадали:
"Генрих Боровик, председатель Советского Комитета защиты мира,
родил двоих: Артёма и дочку Марину. Дочка вышла замуж за Диму
Якушкина, сына КГБэшного генерала. Дима Якушкин, как и подобает
сыну КГБэшного генерала, работал журналистом в Париже. К этому
ещё следует добавить, что жена Артёма Боровика - Вероника Хиль-
чевская - тоже не безродная девушка. Её отец был представителем
СССР в ООН, а первый муж был тоже мальчиком-мажором - сыном
политического обозревателя Томаса Колесниченко. Одно из первых
интервью со мной в русской печати, в газете "Московские новости",
опубликованное чуть ли не в 1988 году, было взято у меня Дмитрием
Якушкиным. Позже я потерял его из виду, и выплыл он вновь уже в
качестве пресс-секретаря Президента Ельцина... В 1990-м, в нояб-
ре, после передачи "Камертон" прямо в студии Боровик познакомил
меня с телеведущим Любимовым. Вот ещё один мальчик-мажор. Папа -
большой советский разведчик. Они такие все крупные, эти ребята,
мясистые... Нет, я не испытываю личной неприязни к этим ребятам,
я испытываю классовую ненависть... Модные толстые ребята-мажоры
на самом деле герои попсы. Они - подделка, слабый раствор.
Толстый мальчик Боровик - слабый раствор феодала Семёнова."
Наверное, и у меня здесь вырвалась наружу не в последнюю оче-
редь именно классовая ненависть (не путать с завистью), а не
только неприязнь к халтуре, лжи, деструктивности, наглости, а
главное -- к концептуальному убожеству. А ещё просто брезгливость
-- физическое отвращение к обладателям физиономий, на которых их
дегенеративность, по-моему, прописана довольно отчётливо.
"наездам" (кстати, это слово, наверное, пришло из жаргона автомо-
бильщиков, чтоб им неладно было в моторах), поэтому проверяю и
перепроверяю, достаточно ли заслуженно я обозвал нехорошими сло-
вами того или иного плебейского любимца. А в процессе проверок
нередко вскрываются вещи ещё более неприглядные, чем те, которые
изначально толкнули меня к "пачкательной" работе.
Так вот, о sogennanten Юлиане Семёнове. Выяснилось, что он нам,
среди прочего, ещё и ура-патриота, матерщинника (зато правдореза
и местами прорывиста к новым смыслам) Эдуарда Лимонова вытащил из
парижского бомжатника как бы подарил. Из статьи Евгения Додолева
"Юлиан Семенов vs Эдик Лимонов" (сайт www.odnako.org и др.: от
сайта к сайту варианты различаются):
"...есть вещи, о которых никто не упоминает. Ну, например,
именно Семенов вернул в СССР писателя Эдуарда Лимонова. Потратив
собственные $$$ и нервы. В нем был силен дух фронды, хотя многие
пытаются ныне рисовать его певцом & партнером Лубянки на основа-
нии того, что он был допущен к архивам КГБ лично Андроповым. В
начале 1989 года Юлиан на свой страх и риск опубликовал в проекте
'Детектив и политика' два лимоновских рассказа: 'Коньяк Наполеон'
и 'Дети коменданта' и лично вручил автору-эмигранту экземпляр во
время очередного визита в город Парижск, где живет со своим
французским супругом его дочь Ольга."
Можно это понять и так, что Семёнов убрал секс-гиганта Лимонова
из Парижа, чтоб было где укрывать дочурку от наших лихих 90-х.
Додолев:
"Несмотря на все свои 'мажорские' (по дефиниции неблагодарного
& неблагородного Лимонова) понты -- гаванские сигары, клетчатые
пиджаки, цепочку на щиколотке, бороду а-ля Хэм и романтизм а-ля
шестидесятники, его смело можно называть большим русским писате-
лем. Хотя бы потому, что его Максим Исаев навсегда вошел в нашу
культуру, а один из президентов Новой России даже проговорился,
что учился жизни по разведчику Исаеву."
Чему можно научиться у Исаева -- см. анекдоты про Штирлица и
мои тексты. И кстати, тут должно быть не "несмотря на все СВОИ",
а "несмотря на все ЕГО", но Додолев, наверное, учился ваять прозу
у Семёнова.
Ещё про сусального Штирлица. Нам втюхали этого Макса фон Штир-
лица, как втюхали в своё время Иисуса Христа, а теперь говорят:
вы ж без них жить не сможете. Отнюдь. Пытался сообразить, без
чего я не смогу жить. Получается -- БЕЗ ВСЕГО смогу жить (только
не всего сразу), кроме таких минимальных вещей, как вода, воздух,
тепло, хоть какая-нибудь пища. Скоро я смогу жить даже БЕЗ
ЖЕНЩИН, а вы мне про какого-то Христа... эээ... Штирлица. Вон
будущий граф Монте-Кристо целых 13 лет выдержал не только без
штирлицев, на даже без витаминов, выбрался из тюрьмы крепким
огурчиком и сразу же устроил заплыв на длинную дистанцию...
Ещё у Лимонова ("Книга мёртвых") -- секреты, которые в подти-
рочную газетёнку "Совершенно секретно", разумеется, не попадали:
"Генрих Боровик, председатель Советского Комитета защиты мира,
родил двоих: Артёма и дочку Марину. Дочка вышла замуж за Диму
Якушкина, сына КГБэшного генерала. Дима Якушкин, как и подобает
сыну КГБэшного генерала, работал журналистом в Париже. К этому
ещё следует добавить, что жена Артёма Боровика - Вероника Хиль-
чевская - тоже не безродная девушка. Её отец был представителем
СССР в ООН, а первый муж был тоже мальчиком-мажором - сыном
политического обозревателя Томаса Колесниченко. Одно из первых
интервью со мной в русской печати, в газете "Московские новости",
опубликованное чуть ли не в 1988 году, было взято у меня Дмитрием
Якушкиным. Позже я потерял его из виду, и выплыл он вновь уже в
качестве пресс-секретаря Президента Ельцина... В 1990-м, в нояб-
ре, после передачи "Камертон" прямо в студии Боровик познакомил
меня с телеведущим Любимовым. Вот ещё один мальчик-мажор. Папа -
большой советский разведчик. Они такие все крупные, эти ребята,
мясистые... Нет, я не испытываю личной неприязни к этим ребятам,
я испытываю классовую ненависть... Модные толстые ребята-мажоры
на самом деле герои попсы. Они - подделка, слабый раствор.
Толстый мальчик Боровик - слабый раствор феодала Семёнова."
Наверное, и у меня здесь вырвалась наружу не в последнюю оче-
редь именно классовая ненависть (не путать с завистью), а не
только неприязнь к халтуре, лжи, деструктивности, наглости, а
главное -- к концептуальному убожеству. А ещё просто брезгливость
-- физическое отвращение к обладателям физиономий, на которых их
дегенеративность, по-моему, прописана довольно отчётливо.