Сказка о Ветре
Это, господа, безномерной обрывок дальнейшей истории. Человек и его Мост встретились, но кто вам скзал, что одного этого достаточно для того, чтобы отпустить Мост? Никто. Ну так вот он очень правильно сделал, что не сказал. Потому что это решил сделать я. Но чуть позже, а сегодня у нас будет лишь небольшая сказка.
В Городе за Стеной жил планировщик. На самом деле в городе и помимо него жило довольно занимательных типов, но я хочу рассказать именно о нём. Сам сейчас поймёшь почему.
Планировщик занимался тем, что создавал человеческие жизни. Он просыпался каждый день в разное время, чтобы проверить, не спланировал ли кто-нибудь его самого, пил наскоро приготовленную болтушку из смеси чая с кофе, а затем садился за свои графики и таблицы. Планировщик создавал человеческие жизни с момента рождения и до самой смерти, с которой у него был с доскональной подробностью составленный договор о том, сколько человек, когда и на каком основании она может забирать из города, в котором работает планировщик.
Работа планировщика начиналась с того, что он создавал эскиз человека. Вымерял пропорции, высчитывал оптимальную продолжительность жизни, после чего проводил ещё ровно 371 манипуляцию с наброском и поучал миниатюрную модель очередного человека. Спустя два дня, отведенные для выдержки, он брался за историю человека. Вписывал его в сеть уже созданных людей, отмечал на многочисленных графиках каждый шаг и каждое слово будущего индивидуума, в начале и конце истории ставил жирные точки и откладывал работу ещё на день. Затем планировщик скреплял рисунок-модель с сопутствующими графиками и подробным описанием, скалывал степлером и отправлял в папку, отведенную под определенный год и месяц.
С наступлением первого числа каждого месяца, планировщик брал соответствующую папку и нумеровал «дела», в произвольном порядке вытаскивая их из стопки. В этой случайности планировщик видел одно из своих развлечений. Второе его развлечение было подобного же рода: планировщик делал ставки на случайную смерть
планировщик делал ставки на случайную смерть.
- Подожди, но ведь ты говорил, что у него был заключен договор со смертью. И какой в нём тогда смысл, если случайную смерть он отменить так и не смог?
- Если бы кто-то не ленился выслушивать истории до конца, он узнавал бы обо всём в своё время. Впрочем, ты всегда умудрялся сначала расходовать чужое, в точности как и я сам. Но на этот раз просто послушай.
По эту же сторону Стены, в некотором удалении от Города, стояла небольшая деревенька. В ней жили двое с топором. Этих странных ребят никто из горожан никогда не видел, но все знали, что когда эти двое одновременно встречают незнакомого им человека, они его убивают. Их тоже придумал планировщик, но когда-то очень давно, на волне своего увлечения физикой. Он создал их наглядной иллюстрацией броуновскому движению в очерченном рамками пространстве. Днём двое с топором хаотически перемещались по территории, огороженной стеной, а на ночь возвращались в деревню. Впрочем, не всегда - так планировщику нравилось ещё больше.
А раз в неделю по всё той же задумке у кого-либо из горожан возникала необходимость или непреодолимое желание (обозначавшиеся на графиках планировщика, впрочем, совершенно одинаково) совершить прогулку до деревни и обратно. Такой еженедельный поход был всеобщим выходным и праздником, букмекеры принимали ставки на то, вернётся очередной засланец, или нет. Азартнее всех болел сам планировщик. Потому что каждый из его идеальных графиков содержал лишь один вариант развития событий. И если его ставка не оправдывалась, вслед за жизнью засланца ломалась ещё пара-тройка судеб тех, кто был слишком сильно с ним связан. Дальше замкнутой пятерки дело никогда не заходило, чем планировщик ужасно гордился - у его предшественника круг составлял от 7 до 10 человек.
Игра заключалась в том, что двое с топором, разделившись, шатались по округев своем хаотичном ритме, а засланец должен был пройти путь от города до деревни, выполнить нехитрое задание и вернуться обратно. Если броуновское движение сводило в одной точке всех троих, засланец приговаривался к смерти с моментальным исполнением приговора, если же нет, возвращался домой и продолжал жить, как было предначертано ему планировщиком.
- А тебе не кажется, что для сказки эта история слишком грустная? Знаешь, от сказок обычно ждут либо радости, либо морали. А у тебя что? Будь я ребёнком, обязательно бы уже расплакался. Страшно ведь, сам не замечаешь?
- Думаешь? Просто сначала я хотел сочинить сказку о том, что бездеятельная надежда не приносит никакой пользы, а лишь усугубляет ситуацию. Хотел написать, что мол, все жители города знали о том, что прекратить власть над ними планировщика может только чужак-проходимец, которого не внесено ни в один план, но никто не совершил ни единой попытки как-то привлечь такого чужака в город. Хотел сказать, что болваны они все безмозглые, и закончить. Так говоришь, стоит повернуть историю иначе?
- Непременно. У сказки должен быть либо красивый конец, либо красивая мораль. Как по мне, лучше, чтобы два в одном, но это не принципиально. Впрочем, у тебя пока не наблюдается ни того, ни другого. Так что дерзай, если хочешь когда-нибудь стать настоящим сказочником.
Но если приглядеться повнимательней, в проектах планировщика был один едва заметный недочет. Планировщик никогда не описывал то, что люди должны думать и как относиться к собственным действиям. Планировщик не запрещал им желаний, стремлений и эмоций, просто в случае помехи осуществлению очередного запланированного шага, они на время отключались, не теряя при том ясности и полноты.
Однажды, когда в заранее определенное время, сконструированный специально ради этого повода Санта произнёс самую новую из написанных планировщиком речей, которую, затаив дыхание, слушал весь город, с неба упала лишняя снежинка. Возможно, её никто бы и не заметил, но звездочка объявила о своём присутствии, присев на нос Санты и отказываясь таять на нём целую минуту.
Когда Санта заканчивал речь привычной фразой «загадайте свои желания, пока часы пробьют 12 раз», все жители города загадали только одно: чтобы как эта лишняя снежинка, в городе объявился лишний человек.
- Так лучше? Теперь у них есть надежда, было подобие деятельности и счастливая случайность. Хорошая новогодняя сказка. Тебе так не кажется?
- Лучше. Немного. Впрочем, теперь твоей сказке не хватает кульминации и развязки. А вот зачин вышел неплохой, с чем и могу тебя поздравить.
- Хочешь сказать, эта сказка должна быть длинной?
- Я не хочу сказать ни словом больше, чем только что сказал. Просто теперь ты действительно начал рассказывать сказку. И стал обязан её завершить - вот и всё.
Он не заставил себя долго ждать. Он вообще не любил, когда кто-то ждёт его, потому что прекрасно знал, как не любит ждать кого-то сам. Впрочем, о том, что его так сильно ждут, проходимец узнал только приблизившись к Стене. Сперва он всего лишь шёл за своей потерявшейся снежинкой, которую совершено бессовестно унёс обидевшийся ветер. Тот сам же и сообщил о том, что умудрился потерять снежинку в взъерошенном вихре снегопада, пристыжено начал подталкивать проходимца в спину и вести его к месту происшествия, авось тот найти сможет.
Когда они дошли до Стены, ветер остановился. Проходимец осмотрел крепкую каменную кладку и удивился, почему он никогда даже не слышал о том, что находится за этой стеной, не говоря уже о том, что пройдя столько дорог, ни разу не натыкался на это сооружение.
Дверей в стене не было. Как сообщил ветер, не было и хоть каких-то дыр и щелей. И, по его убеждению, ветра внутри тоже не было. Потому что ни один уважающий себя ветер не согласился бы безвылазно жить за стеной и не пытаться выйти на связь с кем-нибудь из собратьев.
Проходимец кивнул. Он сам когда-то был ветром, но очень уж давно, и сам уже не помнил, когда и почему стал человеком. И некоторые убеждения ветров не знал. Сокровенные тайны и основы существования - да, а простые ветреные мысли ему больше никак не давались.
И проходимец попросил снега. Сначала ему в голову пришло попросить у ветра песка или мелких камешков - целую гору, чтобы можно было перелезть через стену. А потом передумал и попросил немного снега. Для начала. «А там посмотрим», - думал он.
Первый снежок полетел за стену уже спустя пару минут. Проходимец застыл в ожидании, но никакого ответа не последовало. Второй, третий, пятый, - снежки летели на другую сторону стены и падали там с глухим хрустом. Спустя некоторое время проходимцу надоело делать забросы в пустоту. Он попросил ветер закинуть несколько снежков как можно дальше вглубь пространства за стеной, чтобы они непременно попали по кому-нибудь из людей, если в этом городе действительно есть люди.
Дюжина снежков взлетела в воздух и приземлилась на главной площади города. Там, где жители организованно праздновали очередной запланированный Новый Год. Видимо ветер несколько перестарался, так что снежки убили трёх человек, ещё двоим сломало руки, а один остался без глаза.
- Стоп, стоп, стоп! Ты что творишь, Арч? Какое убило, какое без глаза?!
- Вполне правдоподобное. Сам прекрасно знаешь, на что способен слегка переусердствовавший ветер.
- Знаю. И прекрасно помню об этом, можешь мне поверить. Но хочу напомнить тебе, что ты рассказываешь сказку. И, прости, но никакого счастливого финала у тебя с таким количеством жертв не выйдет.
- Что, сократить?
- Убрать. Всех. И сделать так, чтобы было весело. А то тебе дай волю, ты всем Новый Год испортишь, и персонажам, и нам, и неопределенному кругу слушателей, которые могут случайно натолкнуться на твой опус. Ты ведь его обязательно кому-нибудь перескажешь, так что будь человеком.
Ветер попал точно в цель: снежки обрушились ровно на голову Санта Клауса, сбив с того шапку, очки и просыпавшись за шиворот, от чего Санта начал ёжиться, ойкать и как бы пританцовывать на месте. Такое нарушение сценария привело к незапланированному же смеху. Минуту спустя площадь заливалась заразительным хохотом, который не в силах была перебороть. Стена содрогнулась. Несколько осмелевшая Смерть забрала себе в качестве подарка одного старика, который согласно плану должен был умереть завтра. В приступе хохота кто-то из горожан столкнулся с одним из двоих с топором и, наступив, случайно переломил топору износившееся древко. Стена содрогнулась ещё раз, дала трещину и пропустила в город ветер.
- Я дарю его вам! - Крикнул вслед ветру проходимец. - Ветры не любят молчать о том, что повидали, вскоре от вашей стены не останется и следа, только хотеть вам придётся всем вместе. Сюда придут новые люди, много новых людей, верьте!
И проходимец ушел новой дорогой из ниоткуда в никуда, оставив город на волю и словоохотливость ветров.
- Хорошая история. Только ведь она заканчивается совсем не на этом моменте, если я всё ещё могу понимать тебя несколько лучше, чем следует.
- Всё ещё. Хочешь услышать её настоящий финал?
- Допустим, настоящих финалов не бывает. А вот довести её до самой жирной запятой ты вполне бы мог.
А ветер некоторое время резвился в городе, гонял снежинки и летал рассказывать о приключениях первым встречным, пока однажды щель в стене не была предусмотрительно исправлена планировщиком.
Ритм жизни был восстановлен, Стена вновь изолировала город от остального мира, двоим был предоставлен новый топор.
Но мир уже знал о городе. Первопроходцы, туристы-экстремалы и телевизионщики весьма скоро нашли город за стеной, привезли технику, прорубили ворота, вымостили дороги и вторглись в этот бывший изолированным край. Жители города, впрочем, показались им не заслуживающими внимания. Вели они себя как самые обычные люди: так же работали и отдыхали, учились и учили, рождались, старели, умирали, совершали ошибки и подвиги, просчитывали ситуации или полагались на случай. Сломав стену и внеся хаос в жизнь горожан, пришельцы уехали восвояси. Вместе с ними, слившись с толпой, ушёл в никуда ещё один человек. Тот, что был лишним этом городе. Проходимец, в которого превратился запертый в четырёх стенах ветер.
- А что стало с планировщиком? Ты ведь начал рассказывать именно про него.
- Однажды утром он проснулся в то же время, что и вчера, решил, что кто-то умудрился спланировать и его самого, поддался, считая, что это воля вышестоящего планировщика, первому подвернувшемуся желанию, отошел отдел и провел остаток жизни в счастливой праздности, как ему самому казалось. Он наконец-то ни за что больше не был в ответе. И вины за то, что все жители Города постепенно умерли, а новых так и не появилось, он тоже не чувствовал. Считал, что это не в его компетенции.
Правильно, впрочем, думал. Ведь в типовом плане по созданию планировщиков значилось: "если Город, создаваемый планировщиком, по каким бы то ни было обстоятельствам выбивается из графиков, планировщик отстраняется от дел и, не назначая преемника, даёт Городу опустеть. В день смерти последнего жителя планировщик должен сдать отчет с подробным описанием и анализом событий, произошедших в городе с момента первого отклонения от плана, ставшего причиной последующего разрушения, и умереть во сне". Но я решил не включать это в рассказ. Иначе получается уже документалистика какая-то, а не волшебство. Одно другому, впрочем, никогда не мешало, но люди чрезвычайно любят разделять эти понятия.