Беспилотная операция
«Американцы вконец оборзели…» написал в своем телеграмм-блоге заместитель Секретаря Совета Безопасности России Д.А.Медведев по поводу американского беспилотника, на минувшей неделе рухнувшего в Черное Море.
«Международной конвенции на эту тему нет. Чикагская конвенция 1944 года и другие международные документы эти вопросы не регулируют», считает Дмитрий Анатольевич.
Следует уточнить, что гражданское право действительно не регламентирует военные правоотношения, но, вот, в военном праве на поведение военных летательных аппаратов распространяются все законы и обычаи войны, устанавливающие общие правила, применимые к боевым действиям на любом театре войны. Правовая регламентация применения летательных аппаратов в военных целях определена рядом международных документов (Декларации Гаагских конференций 1899 и 1907 гг., Гаагская конвенция 1907 г. и др.). Несколько специальных норм, регулирующих режим санитарной авиации, содержится в Женевских конвенциях о защите жертв войны 1949 г. и дополнительных протоколах к ним 1977 г.
Дмитрий Анатольевич, оперирует гражданскими терминами «запретные зоны» и «зоны с ограничениями». Но внутригосударственный закон - Воздушный кодекс здесь неуместен по двум причинам: во-первых, в нем не указано, что он действует в военное время, а во-вторых, иностранные войска не обязаны соблюдать гражданские запреты российских законов. Существование «военных зон», «стратегических районов» исторически вызывало немало противоречий и не имеет ранга общепризнанной нормы. Инициатором практики объявления подобных зон была Япония перед началом войны 1904-1905 гг., а также Англия, в 1914 г., односторонне объявившая Северное море «военной зоной». Германия в 1915 г. объявила Ламанш «подводной военной зоной». США в 1952 г. объявили свою «морскую оборонительную зону» вокруг Корейского полуострова. История полна фактов, когда в этих зонах уничтожались и военные и гражданские суда, самолеты. Опыт истории мог бы быть поводом для соответствующего международного договора, но этого за столетие так и не случилось. Хотя еще в 1922 г. Вашингтонская конференция призвала юристов составить Правила ведения воздушной войны. Поэтому сегодня этот вопрос решается имеющимися международными законами и обычаями войны - Гаагским и Женевским правом, по смыслу которого «театром военных действий является сухопутное, водное и воздушное пространство, где вооруженные силы воюющих и их союзников проводят военные операции».
«На фоне заявлений американских ублюдков типа сенатора Грэма о том, что надо сбивать российские самолёты, пишет Дмитрий Анатольевич, с такими тварями иногда случаются авиационные происшествия✝».
Не знаю насколько такие доводы убедят международную общественность, но с точки зрения военного права, любая враждебная воздушная операция, направленная против военных объектов, предполагает ответные действия, статья 52 Первого Дополнительного протокола к Женевским конвенциям гласит, что военными объектами считаются все объекты, «которые в силу своего характера, расположения, назначения или использования вносят эффективный вклад в военные действия». Военный беспилотник MQ-9 Reaper вёл разведку примерно в 120 километрах к юго-западу от Крыма это хотя за пределами территориального суверенитета России, но вполне ясно, что он сканировал весь участок специальной военной операции и прилегающие территории России. То есть беспилотник, по сути, был частью системы боевого управления укронацистских войск, снимал и передавал разведданные в интересах сил, воюющих против России. А значит, в любой точке выполнения кем-либо разведывательных задач в интересах войск киевского неонацистского режима российское военное командование имеет право и все основания для уничтожения военного беспилотника и любых других средств ведения войны против России.
Резюмируя сказанное, еще раз подчеркну, чтобы квалифицированно обсуждать и решать подобные вопросы, стране необходимо иметь отечественную юридическую школу военного права. Хорошо бы под эгидой Совета Безопасности России создать мозговой центр права, применяемого в период вооруженных конфликтов. Это позволит восполнить юридические пробелы в области военной дипломатии, законов и обычаев войны.