Лев Данилкин, "Юрий Гагарин" (2011)
Ничего не стоят ни ваши диеты, ни ваши гигабайты текстового и визуального хлама, хранящиеся на американских серверах, ни ваши супермаркеты, когда есть Марс, Венера, спутник Сатурна Титан и система альфа Центавра - космос: горы хлеба и бездны могущества. Вот что такое Гагарин. ©
Хороший эпиграф, правда? По крайней мере, для меня хороший. Вот только предисловие у книги совсем другое. Настолько, что поначалу я даже думал отправить труд Данилкина в мой личный чёрный список. Тем более что до того я прочитал воспоминания Константина Феоктистова, в которых автор вылил всю накопленную за года обиду как на советскую номенклатуру, так и на всех вообще!
И тут вдруг с первых же страниц Данилкин начинает говорить о том, что вот сейчас уж он-то точно развеет все иллюзии и разорвёт шаблоны, чтобы доказать, что Юрий Алексеевич Гагарин - не святой и даже не идеальный человек!
Похоже, тут есть о чем поговорить; и да, 50 лет со дня Полета - хороший повод взяться за биографию Гагарина: пора не только отчистить памятник, но и показать, что у истукана был оригинал - который, как мы увидим, весьма существенно отличался от монументального образа.
Улыбка, знак открытости и дружелюбия, была его визитной карточкой, и именно она сохранилась после того, как самого его не стало; «солнечный парень»; однако правда ли, что Гагарин и пресловутая «улыбка Гагарина» - одно и то же? По сути, это явление, давно уже существующее и функционирующее отдельно от него - того же рода, что «улыбка Чеширского кота» или «улыбка Джоконды».
Энтузиазм у автора буквально переливался через край и я уже не знал чем будет эта книга - попыткой в объективность или попыткой насрать хоть где-нибудь, потому что невыносимо, когда придраться не к чему. Затем я всё-таки решил немножко потерпеть и в результате выяснил, что книга в целом лучше, чем авторское предисловие и тексты первых глав, где автор изучает детство, подростковый возраст и юность Юрия Гагарина. Вот там я как раз встретил максимальный объём подколок на страницу.
[Spoiler (click to open)]
Хотя на самом деле в моих глазах Данилкин не столько разрушил идеальный образ, сколько представил космонавта обычным и нормальным человеком - мужчиной, парнем и мальчишкой.
Нормальным мужчиной, парнем и мальчишкой, который жил не только космической романтикой, но и девчоночек периодически кадрил. А потом он с этими девчонками… О боже, он даже на свидания ходил! Вы этого не знали? Вот это шок! А как же целомудренность? Да как он мог?! Да? Нет.
Ещё Гагарин был не идеальным мальчиком с небес, потому что… дрался. В один день он дрался с конкретным хулиганом, в другой день участвовал в «войне», вернее, в драках, где «стенка» шла на «стенку». Какой ужас! Космический наш голубь мира и вдруг… насилие! Да ещё не в армии, а в детстве, в невинном, как нам всем казалось, детстве! Как жить теперь?
Короче, по большому счёту суть в том, что дело даже не в Гагарине и не в его поступках, а в том, что Лев Данилкин вот просто на дух не переносит советской пропаганды. Он из-за неё не просто раздражается, а бесится. Часть текста у него поэтому нейтральна и в целом объективна, а на других страницах я вижу даже не биографа, а современного, скандального и либерального журналиста. Что-то подобное, такой же стиль и пылкий энтузиазм ко срыву всех покровов я чувствовал, когда читал non-fiction Мэри Роуч «Обратная сторона космонавтики».
Там американская журналистка стремилась просветить читателя о ряде нелицеприятных, но насущных аспектах космонавтики. А как там космонавты писают? А как там космонавты какают? А как у них с эрекцией? А как они купаются, чтоб не вонять на все отсеки МКС? И всё это под соусом с канала НТВ. Скандалы, интриги и расследования! Только на этих страницах и только у этого автора вы узнаете то, отчего краснели учёные мужи! Вы ведь хотите скандальных и пикантных подробностей о том, как люди осваивали космос? А вот теперь умножьте её рвение на антипатию к советскому официозу. Всё. Вот вам вся книга, точнее, часть её, где автор субъективен.
Не бог весть какая занимательная история про этот заводик; однако в том факте, что Гагарин самолично выплавлял решетку для МГУ, можно при желании услышать символические обертоны: будущий космонавт уже тогда делает решетки - декоративные, что характерно - для своего государства.
Но знаете что интересно? Помимо шпилек в адрес СССР, Данилкин то и дело вольно и невольно выдаёт свой возраст и свою эпоху. Так, например, когда приходит время упомянуть про службу Юрия Гагарина в Лапландии, Данилкин вспоминает не Санта Клауса, а видео рекламы Coca Cola. То есть сначала реклама Coca Cola, потом уже мы вспоминаем Санта Клауса и лишь потом Гагарина, точнее, отрезок его жизни. Кгхм, а я вот хоть и смотрел рекламу, но, если я слышу про Лапландию, сначала вспоминаю Санта Клауса, а не про маркетинг заокеанского напитка.
Но это мелочи. В конце концов, реклама была красивая и многим запала в душу. Забавнее всего читать о том, что из-за тесноты в казарме Гагарин вместе с сослуживцами сдвигал кровати, чтобы они стояли вплотную, создавая место, где можно более менее свободно передвигаться. Таким образом орлы полярной авиации и спали буквально бок о бок, но… Вы не подумайте! Меж ними была дружба, только дружба и никакого секса! Да-да, Данилкин никоим образом не намекает на бисексуальность Гагарина и тех, кто с ним служил :) Ни коем случае! Хотя… Возможно, вы наоборот хотите рассказов про пылкую любовь мужчин и к небу, и к друг другу? :))
Мы упоминаем об этом не для того, чтобы разжалобить читателя (в конце концов, Гагарин был офицер и выбрал себе эту карьеру добровольно) или намекнуть на гомосексуальный менаж-а-труа - нет, это все чушь; важно то, что такого рода быт определяет сознание: коллективистское.
Но вот за что я этой книге благодарен, так это за подробный, нейтральный и объективный рассказ о предполётной подготовке Гагарина, о самом полёте, о приземлении и о событиях, которые случились сразу после того, как первый космонавт встал на ноги рядом с одной деревней под Энгельсом в Саратовской губернии, вернее, области. Хотя нет, при всех нейтральных и в том числе когда-то засекреченных подробностях была там одна шпилечка, когда Данилкин решил назвать всех тех, кто побежал смотреть Гагарина, биомассой… =\ Шпашибо, дорогой! И пламенный привет от биомассы! :)
ОК, проехали и едем дальше, чтобы приехать к самому скандальному и смачному ядру труда Данилкина об отдыхе Гагарина в Крыму, точнее, в Форосе, где он в один из дней прижал одну девицу к стенке. Затем он, правда, развернулся на 180, чтобы выйти, но не в дверь, куда тем временем стучала его жена, а прямо в раскрытое окно. Вот он тот самый, неизвестный нам Гагарин, который разбил бровь, но только не на прогулке с дочерью, а в нелицеприятной, позорной и совершенно неподобающей ему интрижке! Вот тут уж автор должен был порвать шаблоны, представив космонавта той ещё персоной, но нет.
По сути, Данилкин представил инцидент своеобразной демонстрацией того, как маялся, откровенно маялся первый космонавт, внезапно превратившись из испытателя сложнейшей техники, из человека, который осознанно идёт на небывалый риск, из человека, который работает буквально на пределе своих возможностей, всего лишь в публичную персону, которую гоняют от приёма до приёма и от одного застолья до другого.
Поэтому и вся вторая половина книги становится и публицистикой, и драмой одновременно. Потому что авторские строки и выдержки из разных воспоминаний создают картину помпезной, но однозначно безнадёги, в которой крепко-накрепко застрял Гагарин. Застрял, чтобы читать с трибуны торжественные речи. Застрял, чтоб пришивать к шинели пуговицы взамен оторванных руками из толпы. Застрял, чтоб заниматься чем угодно, но только не летать!
Бриться, жевать сосиски-малютки - это пожалуйста, однако чего у Гагарина не было - так это летной практики. О том, насколько болезненным было для него отлучение от самостоятельных полетов, можно понять даже не только по рапорту 1967 года, где Гагарин просит освободить его от обязанностей зама начальника ЦПК («считаю морально неоправданным находиться на должности… не имея возможности летать самому…»), сколько по тому, что он ВСЕГДА, оказываясь на борту воздушного судна, просился за штурвал:
Кто-то другой, возможно, переключился бы с космических и авиационных рисков на комфорт, а вот Гагарин помаялся, охлынул после Фороса, затем опять помаялся, но после смерти Королёва поклялся вместе с Адрияном Николаевым сделать всё возможное и невозможное, чтобы советский человек доставил прах конструктора уже не на орбиту, а на Луну!
Но не случилось. И не случилось бы, пусть даже Гагарин остался бы в живых. Потому что ветер изменился. И ветер оставил космонавта в той эпохе, которая почти уже ушла. И книга в результате получилась не сеансом демонстрации грязного белья, не сумасшедшей бомбой из приземлённой правды и не гранатой из злостной клеветы, а всего лишь отчасти субъективным, отчасти объективным рассказом о человеке, который по сути стал лицом эпохи и потом и вовсе стал единым целым с нею, потому что в настоящем ему и места нет…
Хотя… Леонов же успел при жизни стать вице-президентом «Альфа банка», а автор скромно так предположил, что Гагарин мог стать бы сначала министром обороны, а там и президентом вместо Ельцина. Но тут уж сами думайте о том, что там могло бы быть, а чему бы не позволили случиться.