А.С Пушкин - пророчество и указание?
Нелишне будет привести слова святого
праведника отца Иоанна Кронштадтского о графе Толстом:
«Русские люди!...
...С привычною развязностью писателя, с крайним самообольщением и высоко поднятою головою Лев Толстой обращается к духовенству всех вероисповеданий и ставит его пред своим судейским трибуналом, представляя себя их судьею. Тут сейчас же узнаешь Толстого, как по когтям льва (ex ungut Leonern). Но в чем же он обличает пастырей христианских Церквей и за что осуждает? В том, что представители этих христианских исповеданий принимают как выражение точной христианской истины Никейский Символ веры, которого Толстой не признает и в который не верит, как несогласный с его безбожием.
Потом обличает пастырей в том, что предшественники их преподавали эту истину преимущественно насилием (наоборот, христиан всячески гнали и насиловали язычники и иудеи, откуда и явилось множество мучеников) и даже предписывали эту истину (канцелярский слог) и казнили тех, которые не принимали ее (никогда не бывало этого с православным духовенством). Далее Толстой в скобках пишет: миллионы и миллионы людей замучены, убиты, сожжены за то, что не хотели принять ее (попутно достается и православному духовенству). В словах Толстого очевидны явная клевета и совершенное незнание истории христианской Церкви.
Слушайте дальше фальшивое словоизвержение его: средство это (т.е. принуждение к принятию христианской веры пытками) с течением времени стало менее и менее употребляться и употребляется теперь из всех христианских стран (кажется!) в одной только России.
Поднялась же рука Толстого написать такую гнусную клевету на Россию, на ее правительство!.. Да если бы это была правда, тогда Лев Толстой давно бы был казнен или повешен за свое безбожие, за хулу на Бога, на Церковь, за свои злонамеренные писания, за соблазн десятков тысяч русского юношества, за десятки тысяч духоборов, им совращенных, обманутых, загубленных. Между тем Толстой живет барином в своей Ясной Поляне и гуляет на полной свободе.
... Толстой хочет обратить в дикарей и безбожников всех: и детей, и простой народ, ибо и сам сделался совершенным дикарем относительно веры и Церкви по-своему невоспитанию с юности в вере и благочестии. Думаю, что если бы Толстому с юности настоящим образом вложено было в ум и в сердце христианское учение, которое внушается всем с самого раннего возраста, то из него не вышел бы такой дерзкий, отъявленный безбожник, подобный Иуде предателю. Невоспитанность Толстого с юности и его рассеянная, праздная с похождениями жизнь в лета юности, как это видно из собственного его описания своей жизни, были главной причиной его радикального безбожия; знакомство с западными безбожниками еще более помогло ему стать на этот страшный путь, а отлучение его от Церкви Святейшим Синодом озлобило его до крайней степени, оскорбив его графское писательское самолюбие, помрачив ему мирскую славу. Отсюда проистекла его беззастенчивая, наивная, злая клевета на все вообще духовенство и на веру христианскую, на Церковь, на все священное богодухновенное Писание.
... Несчастный Толстой: он едва не погибал в усилиях сделаться богоотступником и все-таки достиг погибели своей, сделавшись окончательно вероотступником! Слушайте далее нелепость его, чтобы убедиться, что Толстой в своей злобе на веру и Церковь клевещет на нее, подпадая влиянию сатаны. Вот его слова: "Какой страшный вред должны производить в уме человека те чуждые и современному знанию, и здравому смыслу, и нравственному чувству изложения учения по Ветхому и Новому Завету, внушаемые ему в то время, когда он не может обсудить" (на это есть вера, как доверие истине). На это отвечаю. Мы все с детства знаем историю Ветхого и Нового Завета и получили от изучения ее самое всеоживляющее, спасительное знание и высокое религиозное наслаждение. Толстой же по своему лукавству и увлечению безбожными немецкими и французскими писателями этого не мог испытать, ибо от дерзкого ума его Господь утаил Свою чистую премудрость.
... Отвечаю: Толстой точно вбил себе клин в голову - гордое неверие и оттого впал в совершенную бессмыслицу относительно веры и действительного жизнепонимания, извратив совершенно разум и его миросозерцание, и всю жизнь поставил вверх дном. Вообще Толстой твердо верит в не погрешность своего разума, а религиозные истины, открытые людям Самим Богом, называет бессмысленными и противоречивыми положениями, а те, которые приняли их умом и сердцем, будто бы люди больные (не болен ли сам Толстой, не принимающий их?).
Все сочинение Толстого "Обращение к духовенству" наполнено самою бесстыдною ложью, к какой способен человек, порвавший связь с правдою и истиной. Везде из ложных положений выводятся ложные посылки и самые нелепые заключения. Автор задался целью всех совратить с пути истины, всех отвести от веры в Бога и от Церкви, старается всех развратить и ввести в погибель; это очевидно из всего настоящего сочинения его.
.... Ну, кто же, православные, кто такой Лев Толстой?
Это Лев рыкающий, ищущий кого поглотить. И скольких он поглотил чрез свои льстивые листки!
Берегитесь его.»
К авторам тома «Сравнительного Богословия» этот текст подходит как нельзя лучше. А к покойному генералу Петрову - вообще идеально, его слова, если не ошибаюсь: «Все процессы в мире управляемы! Только Пушкин нам сказал о Божественной случайности! Случаи по воле Бога!» Вот по такому «случаю» Лев Толстой зарыт как собака, генерал Петров скоропостижно скончался, а Пушкин лежит в 4 шагах от алтаря и его имя ежедневно поминается на монастырских службах. «Слу-чай-ность?»
Варвара Васильевна Тимофеева-Починовская была свидетельницей уничтожения Михайловского и окрестных усадеб в годы красного террора. Тогда Михайловское было сожжено, а его жителей разогнали. Если Пушкин был против Православия и против Христа Бога нашего, то почему большевики не взяли его под свою опеку как Льва Толстого?
Здесь и далее по Листку Святогорского монастыря № 2. На странице 60 читаем воспоминания Варвары Васильевны о дне рождения Пушкина в 1918 году: 26 мая 1918 года. Суббота. … Вот и монастырские стены, и гнезда крикливых грачей на старых осинах и липах. И лестница, и дверь, открытая на внутренний выход к могилам. Как хорошо, торжественно в былые годы, когда все собирались тут. Но сегодня, сейчас, там, вероятно, никого нет, думаю про себя. Обедня отошла, храм пуст. Но издали откуда-то доносится пение: может быть, спевка в монастырских кельях? Выхожу к памятнику и вижу: хор певчих в полном сборе, иеромонах и дьякон с кадилом и одинокая фигура настоятеля поодаль с головой, опущенной на грудь, со скрещенными на посохе руками. Слышу торжественной возглас: «Душу преставившегося боярина Александра… и о еже проститися ему согрешения, вольная и невольная…» Слезы радости и благодарения монастырю, монахам, певчим, настоятелю. Торжественная, с трогательным чувством отслуженная панихида при полном отсутствии посторонних производила глубокое, неизгладимое впечатление. Один только солдат, басом подпевавший хору, и две неизвестные мне женские фигуры составляли всю публику. Я была там одна из прежних, из его Михайловского, с душой, переполненной благодарной любовью за годы жизни в тех местах, где все пропитано и дышит его вдохновением… я уносилась мыслью в те светлые и радостные дни и со слезами, не отрываясь, глядела на памятник, с кощунственно отбитым золотым крестом и бронзовыми украшениями, тоже отбитыми. Чувство потерянного отечества болезненно угнетало душу. Но то, что он был еще тут, этот беломраморный обелиск с именем, прославившим всю Россию, что существует еще эта немногословная надпись: Александр Сергеевич Пушкин родился в Москве 26 мая 1799 года, скончался в С.-Петербурге 29 января 1837 года.»
Митрополит Вениамин Федчинков окончил свою земную жизнь в Псково-Печерском Монастыре, где похоронены в пещерах под Святой Горой остальные родственники и предки Александра Сергеевича Пушкина. Сам Митрополит Вениамин в 1937 году, в столетний юбилей со дня кончины А.С. Пушкина составил такие записи, страница 9: «И вдруг меня просят отслужить о нем панихиду и даже сказать слово на юбилейном собрании. После 40-летнего перерыва я вновь читаю Пушкина, но уже другими глазами: не как сухой материал, а «живого Пушкина». И чем больше я его читал, тем яснее, реальнее становился для меня его лик. Мне хотелось понять, почувствовать, «увидеть» его как живого человека, «встретиться» с ним в моем сердце. И, кажется, я кое-что узрел. Но узрел совсем иначе, чем прежде. Солнечные лучи скрылись за свинцовой тучей печали. И чем больше я читал, тем темнее становилось чело поэта…
Проблески радости и света снова скрылись в новых волнах тоски. Даже любовь, о которой он так умел петь, омрачилась разочарованием в ней. И, наконец, все это разразилось трагическим концом - дуэлью из-за той же любви. Убийство это уже не показалось мне неожиданным, а как бы неотвратимым громом давно собиравшейся грозы. От моей души отлегло глухое чувство негодования к убийце Дантесу, этому тупому, бессовестно-плотскому «продукту» «западной» культуры, которой увлекались наши «высшие круги» и на которой воспитывался и молодой Пушкин…
Самодовольный убийца великого поэта, кажется, без проблесков совести, провел потом во Франции авантюрную жизнь, создал торговое газовое общество и скончался, вероятно, «в мире» с «сожженною» своею совестью на 83 году. И к тому же имел еще беспредельную наглость открыто хвалиться своими грехами. Без малейшего смущения.
И тогда понятнее стало поведение Пушкина с ним: с такими людьми ни словами, ни Божьими заповедями, ни честью не справиться; они ко всему этому и глухи и тупы. В тысячу раз выше всякая тоска, чем это чугунное спокойствие духовно умершего человека-животного. Зато все большим и большим сочувствием к Пушкину стало наполняться сердце мое… Я видел все немощи его, коих он не думал скрывать, не любя притворяться. Узнал и о кощунствах его - страшных, непонятных. Как он решился на это? Откуда это у него?
И все же, чем дальше, тем жалостнее отзывалось сердце на его растущую тоску. И все понятнее становились причины ее. И как ни грешен он был, все же не поднимаемся рука бросить в него камень.
Уже почти под утро, часам к трем, дочитав том его сочинений, я встал перед иконами с думою об усопшем. Нужно помолиться. Но о чем? К как молиться? Сказать ли: «Господи, прости ему все прегрешения?» Но это значило бы выставить себя не таким грешным, как он. А тут как раз назавтра в церкви должна была читаться притча о фарисее: «Несмь, яко же прочие человецы». И стыдно стало. И совесть подсказала общую молитву: «Прости нас, Господи, и помилуй». Но потом и это мне стало трудно: кто я, что вообще сужу его? Один есть Судия - Господь. Да он уже и искупил чашу за грехи свои - это рана и мучительные страдания последних дней. Он исповедался и причастился. Да будет же милостив ему Спаситель, как и мне! И потому в последний поклон я помолился лишь о себе, грешном, од одном себе: «Господи, помилуй меня, грешнаго!» - и миром откликнулась душа моя…
На другой день я служил литургию. За часами я с особой теплой любовью вынул из заупокойной просфоры две частицы: за рабов Божиих Александра и Наталью. Когда же пришлось говорить заупокойную ектенью о них, то душа наполнилась такою жалостью и живою «зрячею» любовь к ним, что едва закончил молитву о них полушепотом. И верую - это и было истинное отношение христианской души к усопшим: не славословие им, не похвала, а кроткая молитва пред общим Искупителем нашим, смиренное ходатайство ко Христу, пролившему Кровь Свою за нас, грешных.
Вот когда начались на «банкете» речи с похвалами, опять холодно и мертво стало на душе. Благодать отлетела. Потом пошли пляски»в честь поэта». Стало как-то скорбно. Как бы ушел и сам поэт от нас. Когда же известный вышучиватель-рифмоплет с иронией, на смех публике упомянул о вине жены поэта, то стало совсем стыдно. Я почувствовал себя виноватым пред усопшими».
В годы нацистской оккупации, фашисты разрыли могилу Пушкина, но вскрыть склеп не успели. Как-то странно, что оккультным знанием третьего рейха Пушкин за своего принят не был. Будь Пушкин из их числа - можно разыграть карту против большевизма. Вместо того, заминировали и наскоро восстановили могилу таким образом, чтобы при вступлении русских войск - могила Пушкина вместе с храмом и частью горы взлетела на воздух. Хотели сделать такой прощальный сюрприз. Но мины были вовремя замечены и обезврежены. Русские саперы также вскрывать склеп не стали.
А вот воспоминания о 150 летнего юбилея поэта 26 мая по старому стилю в 1949 году отмечали 6 июня по новому стилю. День Святой Троицы совпал с этим юбилеем. И вот о том дне и событиях воспоминания протоиерея Евгения Федоровича Пелешева, опубликованные в книге «В Псково-Печерском монастыре (воспоминания насельников)» изданной в Москве издательством «Отчий дом» в 2001 году. На странице 89 читаем:
«День Святой Троицы в 1949 году пришелся на 6 июня и совпал с празднованием 150-летнего юбилея А.С.Пушкина. со всех районов Псковской области, из разных мест Советского Союза в Пушкинские Горы съезжались писатели и артисты, певческие коллективы и ученые, различные организации и отдельные гости. Народу собирались десятки тысяч. Праздник предполагал быть грандиозным.
Наш Владыка накануне Троицы поехал в Псков, чтобы служить в престольный праздник в Троицком соборе города. В отсутствие архиерея службы в монастыре возглавлял благочинный игумен Сергий. Праздничная литургия окончилась около трех часов. В то время, когда все мы шли в трапезную, на горизонте поднималась зловещая черная туча. Дождь пошел, вернее, полил потоком, когда трапеза еще не кончилась. Впрочем, это был вовсе не дождь - с неба падала река, водопад пострашнее Ниагарского.
Через двадцать минут положение монастыря уже было угрожающим. Скотный двор плавал, нижние ворота затопило на метр, и их пришлось открыть для протока воды. Но самое страшное было впереди.
На верхней и ближней башнях стояли железные решетки. Они были крепко замкнуты на замок. А вода гнала по течению палки, кусты, доски и бревна. Она смывала все на пути, захватывая с собой, и тащила к монастырю. Верхние решетки забило разным хламом, и образовалось что-то вроде плотины. Минут за пятнадцать возле башни скопились тысячи кубометров воды. Уровень ее был выше башенной арки примерно на три метра. Вся эта масса превратилась в страшную силу…
Но вот решетка не выдержала, ее вырвало вместе с петлями - и тогда началось… Такой страсти не было никогда на моей памяти. Все эти немеряные тысячи кубометров вместе с досками и бревнами хлынули в монастырь!
Первый мост, что был у старой бани, в несколько секунд сорвало и унесло, словно его никогда не было. Берега ручья были тогда вымощены большими круглыми камнями. Вода с легкостью вырывала эти камни и гнала вниз по ручью, создавая такой гул, как будто по монастырю шли танки.
Берега ручья быстро размывало. Стало подмывать и мост от настоятельского дома к Успенской площади. Мост этот был тогда деревянным. Несмотря на страшный ливень, который уже шел несколько часов, мы с отцом Питиримом веревками привязывали мост к близстоящим деревьям. Но землю с берегов уносило и деревья подмывало, они стали крениться в ручей. Пришлось и их привязывать к более отдаленным деревьям. Так спасали мы и деревья и мост.
Когда сорвало верхние решетки, нижние мы уже не смогли открыть - ведь вода бушевала, как в водопаде. Когда доски, бревна и весь хлам принесло к нижним решеткам, они тоже не выдержали - их сорвало и унесло метров на двести вниз по ручью.
И вот когда это произошло - стало несколько полегче. Вода теперь беспрепятственно пошла своим руслом.
Когда к вечеру ненастье немного утихло, нем представилась страшная картина: вся трава была поломана и повалена, цветы на клумбах смешало с грязью и мусором. Этот ливень оставил после себя хаос и ужас.
Часов в шесть вечера я на полуторке повез отца Сергия в Тайловский бор, в гости к монастырским певчим Ченцовым. Когда мы въехали в город, его было не узнать. Улицы затоплены водой по колено, дороги размыты. Чудовищная картина напоминала нам историю Всемирного потопа. В конце Рижской мы с трудом переехали улицу. Местами вода доходила до самого двигателя.
Пока мы были у певчих, из Пскова возвратился Владыка. Он подъехал на «победе» к нижним воротам - глубина воды достигала там полуметра. Пришлось вернуться и въехать в монастырь через Святые ворота. Владыка не сидел на месте, а сразу обошел весь монастырь и увидел, какую страшную разруху принес нам этот ливень.
А в городе началась просто паника. Особенно в нижней его части, по улицам Лесной, Торфяной, Луговой. Все мосты к домам снесло, сараи затопило. Скотину, у кого она была, пришлось срочно эвакуировать, угоняя на возвышенные места. Идя на работу, люди закатывали брюки до колена, а ботинки несли в руках. И только выйдя на сухое место, обувались и приводили себя в порядок.
Городские мосты или снесло, или так подмыло, что ездить стало опасно. Железнодорожный мост находился в угрожающем состоянии. Машинисты подняли тревогу - гул и рев паровозов слышен был даже в монастыре.
И все-таки это было еще полбеды! Настоящая же беда была в том, что все посаженное и посеянное - все поля и огороды - все сравнялось, смешалось с землей и мусором. С пригорков сползли бани, сараи, дома, и их пришлось срочно спасать, закрепляя на местах любыми способами.
Итак, люди остались без овощей, картофеля - в общем, без урожая. В народе началась паника. Многие видели в этом бедствии наказание Болжие. За что? За то, что в такой великий праздник, как Троица, народ вместо храмов Божиих устремился на мирской праздник в Пушкинские Горы. Впрочем, праздник этот так и не состоялся: в самый его разгар грянул такой ливень, что люди спасались кто как мог. Много было смертных случаев: люди тонули, гибли в автомобильных авариях. Такого масштабного бедствия не помнили даже старики, а потому сам собой напрашивался вывод: это именно Божья кара за бесчестие великого праздника Троицы…
Беда не кончилась этим страшным ливнем. После него в течение примерно месяца ежедневно шел дождь. …
Пережив это бедствие, многие горожане стали приходить в монастырь и просить совершить молебен перед чудотворной Успенской иконой. В одно из воскресений икона Успения Божией Матери была вынесена на Успенскую площадь. Сюда же крестным ходом пришло все духовенство во главе с Владыкой и собравшийся народ. Был совершен Великий молебен Царице Небесной о ниспослании ведра. Люди со слезами и воплем просили Матерь Божью избавить их от этого бедствия».
Но откуда взялись у нас корни того, что Пушкина следует наделять таинственностью? Искать какой-то не существующий смысл в его стихах? А вязалось все это из речи Фёдора Михайловича Достоевского "Пушкин", произнесённой в заседании Общества любителей российской словесности.
"Пушкин есть пророчество и указание", - говорит Достоевский и делит деятельность нашего великого поэта на три периода.
В первый период деятельности Пушкина на развитие его гения имени значительное влияние поэты Европы, особенно Байрон. Тем не менее, даже самые первые поэмы Пушкина были не одним лишь подражанием, потому что в подражаниях никогда не появляется такой самостоятельности страдания и такой глубины самосознания, которые явил Пушкин, например, в своей ранней гениальной поэме "Цыганы"...
Ко второму периоду может быть отнесён "Евгений Онегин", поэма осязательно реальная, в которой воплощена настоящая русская жизнь с такой творческой силой и с такой законченностью, какой и не бывало до Пушкина... Пушкин нашёл уже свои идеалы в родной земле, воспринял и возлюбил их всецело своею любящею и прозорливою душой. В "Онегине", в этой бессмертной и недосягаемой поэме своей, Пушкин явился великим народным писателем, как до того никогда и никто...
К третьему периоду следует отнести тот разряд произведений Пушкина, в которых преимущественно засияли идеи всемирные, отразились поэтические образы других народов и воплотились их гении. Какие глубокие, фантастические образы в его поэме "Пир во время чумы"!.. Но в этих образах слышен гений именно английский, именно Англии... Не было поэта с такою всемирную отзывчивостью, как Пушкин, с таким почти совершенном, а потому и чудесным перевоплощением своего духа в дух чужих народов...
Речь Ф.М.Достоевского заканчивается знаменательными словами: "...Бог судил умереть Пушкину в полном развитии своих сил, и бесспорно Пушкин унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем".
Вот и все, что послужило для объявления Пушкина «пророком». Сам же текст «расшифровки» его поэм, ходящий как «учебник жизни» среди единобожников - в монастыре назвали циничной спекуляцией. А про суть единобожия - кроме как бесовщина - ничего другого и сказать не могли. Да и что сказать, если главный враг в глазах единобожников - это Православная Церковь и они требуют разрушения храмов и забвение Христа.
И напоследок. В Питере есть Мемориальный музей-квартира А.С. Пушкина на набережной реки Мойки, 12. Это то место, где поэт умер. Кто живет в Питере - не поленитесь - сходите туда на экскурсию и обратите внимание на то, скольким людям из вашей экскурсионной группы там станет плохо. В день в той квартире теряют сознания и падают в обморок по несколько экскурсантов. Служительницы о том знают и во всех комнатах припасен нашатырь. Музей работает с 1927 года, и объяснений пока этому нет. Вот такое «благодатное» место. Так что стоит ли увлекаться «пророчествами» Пушкина - дело ваше. А по мне так ни благодати, ни пророчеств от Пушкина нет. А был грешный человек, который писал стихи. А то, что стихи признали гениальными, так это просто остальные поэты оказались менее талантливы и прилежны. И помним мы из них самых грешных и разнузданных. Потому как нашей греховной натуре - они близки.
К примеру, Барков перевел почти всю классическую древнегреческую поэзию на русский язык. Это труд с 9 утра до 7 вечера в течение 20 лет, а в памяти народной остался как автор поэмы про Луку, которую написал за 4 часа. Каждый выбирает по своему опыту, образованию, вкусу и мере порочности. Тоже и с языком. Был такой поэт в революцию - Хлебников, так тот упразднил и разрушил язык до основания. Людям он непонятен и странен, но все литераторы его изучают со вниманием, как безумную крайность, за которой уже не язык, а отдельные звуки и символы.
Вспомним, как фантаст Сергей Алексеев опираясь на этот опыт и дальнейшее развитие и разрушение языка, что совершил Сорокин - уже в 80-е годы 20-го века, придумал свой «образный язык». Где каждая буква или слог - это целое понятие. Так и происходит, что литературная игра превращается в реальность для невежетсвенных людей. И река Сура - у них река бога Ра. Но только «су» - это вода на татарском, а «Ра» - на «древне арийском». Что еще сказать о разрушении языка на составные части, буквы и звуки. Тут все очень складно, но это все выдумка и к реальности никакого отношения не имеет. Первый аргумент тот, что Святые равноапостольные Учителя словенские Кирилл и Мефодий на территории современной, да и старой Руси - не наблюдались. Проповедовали они на территории современных Болгарии, Чехии, Словении и Венгрии. И язык их сохранился в неизменном состоянии под названием «церковно-славянский язык». Кому интересно - тот может его освоить на курсах или самостоятельно изучить по книгам. Все службы в Русской православной Церкви идут на этом языке. Тот язык, что мы имеем сейчас - это видоизмененный вариант церковно-славянского. Сейчас в русском языке по данным Большого академического словаря - 131 257 слова. Общее количество слов в английском языке, вместе со всеми научно-техническими и прочими терминами достигает 30 миллионов единиц - по данным Большой Британской энциклопедии. В словаре языка Пушкина зафиксировано более двадцати одной тысячи слов, которые поэт употребил в своих произведениях и письмах. В словаре Шекспира подсчитано 34 тысячи слов.
Наш язык претерпел реформы при Петре первом, далее под влиянием Пушкина, и по решению Луначарского. Тогда же была сокращена в языке буква «Хер», обозначающая крест. Зато возникло большевистское ругательство, рекомендующее неугодному человеку отправляться на крест.
Традиция разделять слова на буквы, звуки и числа - это старинная еврейская каббалистическая игра. Подробней о процессе разрушения языка давайте прочтем у Генри Киссинджера, бывшего министра иностранных дел США, члена Трехсторонней комиссии, руководителя ложи «Бнай-Брит» о позиции Мирового Правительства в отношении Греции:
«Греческим народом трудно управлять и поэтому его следует глубоко поразить в его культурных корнях. Тогда он образумится. Я имею в виду, что мы поразим язык, религию, их духовные и исторические ресурсы, чтобы уничтожить для него всякую возможность развиваться, выделяться, самостоятельно существовать»
(Журнал «Немезида» том 35, 20.02.1997)
Вот и вся история про «достаточно общую теорию управления», кружки по изучению которой формировались в Греции в конце 80-х годов.
Православным человеком управлять невозможно. А православный народ - не верит никому кроме Бога, и любая форма правления - для него - временное недоразумение. «Именно эта неподатливость православных народов (греков, русских, сербов, болгар, грузин и др.) более всего и раздражает масонских правителей. Потому что, тот, кто живет по заповедям Христовым, участвует в Таинствах Православной Церкви и молится, - защищен от всех демонических воздействий нетварными энергиями Святаго Духа. Но даже и те, о ком молятся верующие люди, призывая на них благодать Божию, меньше поддаются развращающему воздействию «промывки мозгов», чем остальные». (Игумен N «Сокровенный Афон»)
Единобожники, являясь креатурой американской системы информационного воздействия, часто цитируют идеолога люциферианского масонства, директора ЦРГ генерала Алена Даллеса, а именно его книгу от 1945 года «Размышление о реализации американской послевоенной доктрины против СССР»: «Эпизод за эпизодом будет разыграна грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания». А потом они предлагают представителям этого народа поучаствовать в «мировом заговоре» с «отменой частной собственности».
Да, частная собственность у нас не так свята, как на западе, и все мы живем как кочевое племя, не делаю долгосрочных планов, зная, что и опыт предков и наш говорит о том, что планировать у нас ничего нельзя. Но разве это плохо? Пример: я был в германии, изучал дороги, в каком-то городе дороги вымощены узкими клиньями гранита. Спрашиваю: «Как это? Для чего?» «Так мостили 200 лет назад, предок этих людей решил, что лучше один раз сделать на века, чтобы потомки не тратились на дороги». У нас недавно сосед: «Сделаю тут дорожку на 5 лет!» «А чего не на двадцать?» «О! Кто знает, что за эти 5 лет будет!» И так у нас и все время для всех есть работа, и деньги, и интерес к жизни. Диаметрально другой подход.
«Русские люди!...
...С привычною развязностью писателя, с крайним самообольщением и высоко поднятою головою Лев Толстой обращается к духовенству всех вероисповеданий и ставит его пред своим судейским трибуналом, представляя себя их судьею. Тут сейчас же узнаешь Толстого, как по когтям льва (ex ungut Leonern). Но в чем же он обличает пастырей христианских Церквей и за что осуждает? В том, что представители этих христианских исповеданий принимают как выражение точной христианской истины Никейский Символ веры, которого Толстой не признает и в который не верит, как несогласный с его безбожием.
Потом обличает пастырей в том, что предшественники их преподавали эту истину преимущественно насилием (наоборот, христиан всячески гнали и насиловали язычники и иудеи, откуда и явилось множество мучеников) и даже предписывали эту истину (канцелярский слог) и казнили тех, которые не принимали ее (никогда не бывало этого с православным духовенством). Далее Толстой в скобках пишет: миллионы и миллионы людей замучены, убиты, сожжены за то, что не хотели принять ее (попутно достается и православному духовенству). В словах Толстого очевидны явная клевета и совершенное незнание истории христианской Церкви.
Слушайте дальше фальшивое словоизвержение его: средство это (т.е. принуждение к принятию христианской веры пытками) с течением времени стало менее и менее употребляться и употребляется теперь из всех христианских стран (кажется!) в одной только России.
Поднялась же рука Толстого написать такую гнусную клевету на Россию, на ее правительство!.. Да если бы это была правда, тогда Лев Толстой давно бы был казнен или повешен за свое безбожие, за хулу на Бога, на Церковь, за свои злонамеренные писания, за соблазн десятков тысяч русского юношества, за десятки тысяч духоборов, им совращенных, обманутых, загубленных. Между тем Толстой живет барином в своей Ясной Поляне и гуляет на полной свободе.
... Толстой хочет обратить в дикарей и безбожников всех: и детей, и простой народ, ибо и сам сделался совершенным дикарем относительно веры и Церкви по-своему невоспитанию с юности в вере и благочестии. Думаю, что если бы Толстому с юности настоящим образом вложено было в ум и в сердце христианское учение, которое внушается всем с самого раннего возраста, то из него не вышел бы такой дерзкий, отъявленный безбожник, подобный Иуде предателю. Невоспитанность Толстого с юности и его рассеянная, праздная с похождениями жизнь в лета юности, как это видно из собственного его описания своей жизни, были главной причиной его радикального безбожия; знакомство с западными безбожниками еще более помогло ему стать на этот страшный путь, а отлучение его от Церкви Святейшим Синодом озлобило его до крайней степени, оскорбив его графское писательское самолюбие, помрачив ему мирскую славу. Отсюда проистекла его беззастенчивая, наивная, злая клевета на все вообще духовенство и на веру христианскую, на Церковь, на все священное богодухновенное Писание.
... Несчастный Толстой: он едва не погибал в усилиях сделаться богоотступником и все-таки достиг погибели своей, сделавшись окончательно вероотступником! Слушайте далее нелепость его, чтобы убедиться, что Толстой в своей злобе на веру и Церковь клевещет на нее, подпадая влиянию сатаны. Вот его слова: "Какой страшный вред должны производить в уме человека те чуждые и современному знанию, и здравому смыслу, и нравственному чувству изложения учения по Ветхому и Новому Завету, внушаемые ему в то время, когда он не может обсудить" (на это есть вера, как доверие истине). На это отвечаю. Мы все с детства знаем историю Ветхого и Нового Завета и получили от изучения ее самое всеоживляющее, спасительное знание и высокое религиозное наслаждение. Толстой же по своему лукавству и увлечению безбожными немецкими и французскими писателями этого не мог испытать, ибо от дерзкого ума его Господь утаил Свою чистую премудрость.
... Отвечаю: Толстой точно вбил себе клин в голову - гордое неверие и оттого впал в совершенную бессмыслицу относительно веры и действительного жизнепонимания, извратив совершенно разум и его миросозерцание, и всю жизнь поставил вверх дном. Вообще Толстой твердо верит в не погрешность своего разума, а религиозные истины, открытые людям Самим Богом, называет бессмысленными и противоречивыми положениями, а те, которые приняли их умом и сердцем, будто бы люди больные (не болен ли сам Толстой, не принимающий их?).
Все сочинение Толстого "Обращение к духовенству" наполнено самою бесстыдною ложью, к какой способен человек, порвавший связь с правдою и истиной. Везде из ложных положений выводятся ложные посылки и самые нелепые заключения. Автор задался целью всех совратить с пути истины, всех отвести от веры в Бога и от Церкви, старается всех развратить и ввести в погибель; это очевидно из всего настоящего сочинения его.
.... Ну, кто же, православные, кто такой Лев Толстой?
Это Лев рыкающий, ищущий кого поглотить. И скольких он поглотил чрез свои льстивые листки!
Берегитесь его.»
К авторам тома «Сравнительного Богословия» этот текст подходит как нельзя лучше. А к покойному генералу Петрову - вообще идеально, его слова, если не ошибаюсь: «Все процессы в мире управляемы! Только Пушкин нам сказал о Божественной случайности! Случаи по воле Бога!» Вот по такому «случаю» Лев Толстой зарыт как собака, генерал Петров скоропостижно скончался, а Пушкин лежит в 4 шагах от алтаря и его имя ежедневно поминается на монастырских службах. «Слу-чай-ность?»
Варвара Васильевна Тимофеева-Починовская была свидетельницей уничтожения Михайловского и окрестных усадеб в годы красного террора. Тогда Михайловское было сожжено, а его жителей разогнали. Если Пушкин был против Православия и против Христа Бога нашего, то почему большевики не взяли его под свою опеку как Льва Толстого?
Здесь и далее по Листку Святогорского монастыря № 2. На странице 60 читаем воспоминания Варвары Васильевны о дне рождения Пушкина в 1918 году: 26 мая 1918 года. Суббота. … Вот и монастырские стены, и гнезда крикливых грачей на старых осинах и липах. И лестница, и дверь, открытая на внутренний выход к могилам. Как хорошо, торжественно в былые годы, когда все собирались тут. Но сегодня, сейчас, там, вероятно, никого нет, думаю про себя. Обедня отошла, храм пуст. Но издали откуда-то доносится пение: может быть, спевка в монастырских кельях? Выхожу к памятнику и вижу: хор певчих в полном сборе, иеромонах и дьякон с кадилом и одинокая фигура настоятеля поодаль с головой, опущенной на грудь, со скрещенными на посохе руками. Слышу торжественной возглас: «Душу преставившегося боярина Александра… и о еже проститися ему согрешения, вольная и невольная…» Слезы радости и благодарения монастырю, монахам, певчим, настоятелю. Торжественная, с трогательным чувством отслуженная панихида при полном отсутствии посторонних производила глубокое, неизгладимое впечатление. Один только солдат, басом подпевавший хору, и две неизвестные мне женские фигуры составляли всю публику. Я была там одна из прежних, из его Михайловского, с душой, переполненной благодарной любовью за годы жизни в тех местах, где все пропитано и дышит его вдохновением… я уносилась мыслью в те светлые и радостные дни и со слезами, не отрываясь, глядела на памятник, с кощунственно отбитым золотым крестом и бронзовыми украшениями, тоже отбитыми. Чувство потерянного отечества болезненно угнетало душу. Но то, что он был еще тут, этот беломраморный обелиск с именем, прославившим всю Россию, что существует еще эта немногословная надпись: Александр Сергеевич Пушкин родился в Москве 26 мая 1799 года, скончался в С.-Петербурге 29 января 1837 года.»
Митрополит Вениамин Федчинков окончил свою земную жизнь в Псково-Печерском Монастыре, где похоронены в пещерах под Святой Горой остальные родственники и предки Александра Сергеевича Пушкина. Сам Митрополит Вениамин в 1937 году, в столетний юбилей со дня кончины А.С. Пушкина составил такие записи, страница 9: «И вдруг меня просят отслужить о нем панихиду и даже сказать слово на юбилейном собрании. После 40-летнего перерыва я вновь читаю Пушкина, но уже другими глазами: не как сухой материал, а «живого Пушкина». И чем больше я его читал, тем яснее, реальнее становился для меня его лик. Мне хотелось понять, почувствовать, «увидеть» его как живого человека, «встретиться» с ним в моем сердце. И, кажется, я кое-что узрел. Но узрел совсем иначе, чем прежде. Солнечные лучи скрылись за свинцовой тучей печали. И чем больше я читал, тем темнее становилось чело поэта…
Проблески радости и света снова скрылись в новых волнах тоски. Даже любовь, о которой он так умел петь, омрачилась разочарованием в ней. И, наконец, все это разразилось трагическим концом - дуэлью из-за той же любви. Убийство это уже не показалось мне неожиданным, а как бы неотвратимым громом давно собиравшейся грозы. От моей души отлегло глухое чувство негодования к убийце Дантесу, этому тупому, бессовестно-плотскому «продукту» «западной» культуры, которой увлекались наши «высшие круги» и на которой воспитывался и молодой Пушкин…
Самодовольный убийца великого поэта, кажется, без проблесков совести, провел потом во Франции авантюрную жизнь, создал торговое газовое общество и скончался, вероятно, «в мире» с «сожженною» своею совестью на 83 году. И к тому же имел еще беспредельную наглость открыто хвалиться своими грехами. Без малейшего смущения.
И тогда понятнее стало поведение Пушкина с ним: с такими людьми ни словами, ни Божьими заповедями, ни честью не справиться; они ко всему этому и глухи и тупы. В тысячу раз выше всякая тоска, чем это чугунное спокойствие духовно умершего человека-животного. Зато все большим и большим сочувствием к Пушкину стало наполняться сердце мое… Я видел все немощи его, коих он не думал скрывать, не любя притворяться. Узнал и о кощунствах его - страшных, непонятных. Как он решился на это? Откуда это у него?
И все же, чем дальше, тем жалостнее отзывалось сердце на его растущую тоску. И все понятнее становились причины ее. И как ни грешен он был, все же не поднимаемся рука бросить в него камень.
Уже почти под утро, часам к трем, дочитав том его сочинений, я встал перед иконами с думою об усопшем. Нужно помолиться. Но о чем? К как молиться? Сказать ли: «Господи, прости ему все прегрешения?» Но это значило бы выставить себя не таким грешным, как он. А тут как раз назавтра в церкви должна была читаться притча о фарисее: «Несмь, яко же прочие человецы». И стыдно стало. И совесть подсказала общую молитву: «Прости нас, Господи, и помилуй». Но потом и это мне стало трудно: кто я, что вообще сужу его? Один есть Судия - Господь. Да он уже и искупил чашу за грехи свои - это рана и мучительные страдания последних дней. Он исповедался и причастился. Да будет же милостив ему Спаситель, как и мне! И потому в последний поклон я помолился лишь о себе, грешном, од одном себе: «Господи, помилуй меня, грешнаго!» - и миром откликнулась душа моя…
На другой день я служил литургию. За часами я с особой теплой любовью вынул из заупокойной просфоры две частицы: за рабов Божиих Александра и Наталью. Когда же пришлось говорить заупокойную ектенью о них, то душа наполнилась такою жалостью и живою «зрячею» любовь к ним, что едва закончил молитву о них полушепотом. И верую - это и было истинное отношение христианской души к усопшим: не славословие им, не похвала, а кроткая молитва пред общим Искупителем нашим, смиренное ходатайство ко Христу, пролившему Кровь Свою за нас, грешных.
Вот когда начались на «банкете» речи с похвалами, опять холодно и мертво стало на душе. Благодать отлетела. Потом пошли пляски»в честь поэта». Стало как-то скорбно. Как бы ушел и сам поэт от нас. Когда же известный вышучиватель-рифмоплет с иронией, на смех публике упомянул о вине жены поэта, то стало совсем стыдно. Я почувствовал себя виноватым пред усопшими».
В годы нацистской оккупации, фашисты разрыли могилу Пушкина, но вскрыть склеп не успели. Как-то странно, что оккультным знанием третьего рейха Пушкин за своего принят не был. Будь Пушкин из их числа - можно разыграть карту против большевизма. Вместо того, заминировали и наскоро восстановили могилу таким образом, чтобы при вступлении русских войск - могила Пушкина вместе с храмом и частью горы взлетела на воздух. Хотели сделать такой прощальный сюрприз. Но мины были вовремя замечены и обезврежены. Русские саперы также вскрывать склеп не стали.
А вот воспоминания о 150 летнего юбилея поэта 26 мая по старому стилю в 1949 году отмечали 6 июня по новому стилю. День Святой Троицы совпал с этим юбилеем. И вот о том дне и событиях воспоминания протоиерея Евгения Федоровича Пелешева, опубликованные в книге «В Псково-Печерском монастыре (воспоминания насельников)» изданной в Москве издательством «Отчий дом» в 2001 году. На странице 89 читаем:
«День Святой Троицы в 1949 году пришелся на 6 июня и совпал с празднованием 150-летнего юбилея А.С.Пушкина. со всех районов Псковской области, из разных мест Советского Союза в Пушкинские Горы съезжались писатели и артисты, певческие коллективы и ученые, различные организации и отдельные гости. Народу собирались десятки тысяч. Праздник предполагал быть грандиозным.
Наш Владыка накануне Троицы поехал в Псков, чтобы служить в престольный праздник в Троицком соборе города. В отсутствие архиерея службы в монастыре возглавлял благочинный игумен Сергий. Праздничная литургия окончилась около трех часов. В то время, когда все мы шли в трапезную, на горизонте поднималась зловещая черная туча. Дождь пошел, вернее, полил потоком, когда трапеза еще не кончилась. Впрочем, это был вовсе не дождь - с неба падала река, водопад пострашнее Ниагарского.
Через двадцать минут положение монастыря уже было угрожающим. Скотный двор плавал, нижние ворота затопило на метр, и их пришлось открыть для протока воды. Но самое страшное было впереди.
На верхней и ближней башнях стояли железные решетки. Они были крепко замкнуты на замок. А вода гнала по течению палки, кусты, доски и бревна. Она смывала все на пути, захватывая с собой, и тащила к монастырю. Верхние решетки забило разным хламом, и образовалось что-то вроде плотины. Минут за пятнадцать возле башни скопились тысячи кубометров воды. Уровень ее был выше башенной арки примерно на три метра. Вся эта масса превратилась в страшную силу…
Но вот решетка не выдержала, ее вырвало вместе с петлями - и тогда началось… Такой страсти не было никогда на моей памяти. Все эти немеряные тысячи кубометров вместе с досками и бревнами хлынули в монастырь!
Первый мост, что был у старой бани, в несколько секунд сорвало и унесло, словно его никогда не было. Берега ручья были тогда вымощены большими круглыми камнями. Вода с легкостью вырывала эти камни и гнала вниз по ручью, создавая такой гул, как будто по монастырю шли танки.
Берега ручья быстро размывало. Стало подмывать и мост от настоятельского дома к Успенской площади. Мост этот был тогда деревянным. Несмотря на страшный ливень, который уже шел несколько часов, мы с отцом Питиримом веревками привязывали мост к близстоящим деревьям. Но землю с берегов уносило и деревья подмывало, они стали крениться в ручей. Пришлось и их привязывать к более отдаленным деревьям. Так спасали мы и деревья и мост.
Когда сорвало верхние решетки, нижние мы уже не смогли открыть - ведь вода бушевала, как в водопаде. Когда доски, бревна и весь хлам принесло к нижним решеткам, они тоже не выдержали - их сорвало и унесло метров на двести вниз по ручью.
И вот когда это произошло - стало несколько полегче. Вода теперь беспрепятственно пошла своим руслом.
Когда к вечеру ненастье немного утихло, нем представилась страшная картина: вся трава была поломана и повалена, цветы на клумбах смешало с грязью и мусором. Этот ливень оставил после себя хаос и ужас.
Часов в шесть вечера я на полуторке повез отца Сергия в Тайловский бор, в гости к монастырским певчим Ченцовым. Когда мы въехали в город, его было не узнать. Улицы затоплены водой по колено, дороги размыты. Чудовищная картина напоминала нам историю Всемирного потопа. В конце Рижской мы с трудом переехали улицу. Местами вода доходила до самого двигателя.
Пока мы были у певчих, из Пскова возвратился Владыка. Он подъехал на «победе» к нижним воротам - глубина воды достигала там полуметра. Пришлось вернуться и въехать в монастырь через Святые ворота. Владыка не сидел на месте, а сразу обошел весь монастырь и увидел, какую страшную разруху принес нам этот ливень.
А в городе началась просто паника. Особенно в нижней его части, по улицам Лесной, Торфяной, Луговой. Все мосты к домам снесло, сараи затопило. Скотину, у кого она была, пришлось срочно эвакуировать, угоняя на возвышенные места. Идя на работу, люди закатывали брюки до колена, а ботинки несли в руках. И только выйдя на сухое место, обувались и приводили себя в порядок.
Городские мосты или снесло, или так подмыло, что ездить стало опасно. Железнодорожный мост находился в угрожающем состоянии. Машинисты подняли тревогу - гул и рев паровозов слышен был даже в монастыре.
И все-таки это было еще полбеды! Настоящая же беда была в том, что все посаженное и посеянное - все поля и огороды - все сравнялось, смешалось с землей и мусором. С пригорков сползли бани, сараи, дома, и их пришлось срочно спасать, закрепляя на местах любыми способами.
Итак, люди остались без овощей, картофеля - в общем, без урожая. В народе началась паника. Многие видели в этом бедствии наказание Болжие. За что? За то, что в такой великий праздник, как Троица, народ вместо храмов Божиих устремился на мирской праздник в Пушкинские Горы. Впрочем, праздник этот так и не состоялся: в самый его разгар грянул такой ливень, что люди спасались кто как мог. Много было смертных случаев: люди тонули, гибли в автомобильных авариях. Такого масштабного бедствия не помнили даже старики, а потому сам собой напрашивался вывод: это именно Божья кара за бесчестие великого праздника Троицы…
Беда не кончилась этим страшным ливнем. После него в течение примерно месяца ежедневно шел дождь. …
Пережив это бедствие, многие горожане стали приходить в монастырь и просить совершить молебен перед чудотворной Успенской иконой. В одно из воскресений икона Успения Божией Матери была вынесена на Успенскую площадь. Сюда же крестным ходом пришло все духовенство во главе с Владыкой и собравшийся народ. Был совершен Великий молебен Царице Небесной о ниспослании ведра. Люди со слезами и воплем просили Матерь Божью избавить их от этого бедствия».
Но откуда взялись у нас корни того, что Пушкина следует наделять таинственностью? Искать какой-то не существующий смысл в его стихах? А вязалось все это из речи Фёдора Михайловича Достоевского "Пушкин", произнесённой в заседании Общества любителей российской словесности.
"Пушкин есть пророчество и указание", - говорит Достоевский и делит деятельность нашего великого поэта на три периода.
В первый период деятельности Пушкина на развитие его гения имени значительное влияние поэты Европы, особенно Байрон. Тем не менее, даже самые первые поэмы Пушкина были не одним лишь подражанием, потому что в подражаниях никогда не появляется такой самостоятельности страдания и такой глубины самосознания, которые явил Пушкин, например, в своей ранней гениальной поэме "Цыганы"...
Ко второму периоду может быть отнесён "Евгений Онегин", поэма осязательно реальная, в которой воплощена настоящая русская жизнь с такой творческой силой и с такой законченностью, какой и не бывало до Пушкина... Пушкин нашёл уже свои идеалы в родной земле, воспринял и возлюбил их всецело своею любящею и прозорливою душой. В "Онегине", в этой бессмертной и недосягаемой поэме своей, Пушкин явился великим народным писателем, как до того никогда и никто...
К третьему периоду следует отнести тот разряд произведений Пушкина, в которых преимущественно засияли идеи всемирные, отразились поэтические образы других народов и воплотились их гении. Какие глубокие, фантастические образы в его поэме "Пир во время чумы"!.. Но в этих образах слышен гений именно английский, именно Англии... Не было поэта с такою всемирную отзывчивостью, как Пушкин, с таким почти совершенном, а потому и чудесным перевоплощением своего духа в дух чужих народов...
Речь Ф.М.Достоевского заканчивается знаменательными словами: "...Бог судил умереть Пушкину в полном развитии своих сил, и бесспорно Пушкин унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем".
Вот и все, что послужило для объявления Пушкина «пророком». Сам же текст «расшифровки» его поэм, ходящий как «учебник жизни» среди единобожников - в монастыре назвали циничной спекуляцией. А про суть единобожия - кроме как бесовщина - ничего другого и сказать не могли. Да и что сказать, если главный враг в глазах единобожников - это Православная Церковь и они требуют разрушения храмов и забвение Христа.
И напоследок. В Питере есть Мемориальный музей-квартира А.С. Пушкина на набережной реки Мойки, 12. Это то место, где поэт умер. Кто живет в Питере - не поленитесь - сходите туда на экскурсию и обратите внимание на то, скольким людям из вашей экскурсионной группы там станет плохо. В день в той квартире теряют сознания и падают в обморок по несколько экскурсантов. Служительницы о том знают и во всех комнатах припасен нашатырь. Музей работает с 1927 года, и объяснений пока этому нет. Вот такое «благодатное» место. Так что стоит ли увлекаться «пророчествами» Пушкина - дело ваше. А по мне так ни благодати, ни пророчеств от Пушкина нет. А был грешный человек, который писал стихи. А то, что стихи признали гениальными, так это просто остальные поэты оказались менее талантливы и прилежны. И помним мы из них самых грешных и разнузданных. Потому как нашей греховной натуре - они близки.
К примеру, Барков перевел почти всю классическую древнегреческую поэзию на русский язык. Это труд с 9 утра до 7 вечера в течение 20 лет, а в памяти народной остался как автор поэмы про Луку, которую написал за 4 часа. Каждый выбирает по своему опыту, образованию, вкусу и мере порочности. Тоже и с языком. Был такой поэт в революцию - Хлебников, так тот упразднил и разрушил язык до основания. Людям он непонятен и странен, но все литераторы его изучают со вниманием, как безумную крайность, за которой уже не язык, а отдельные звуки и символы.
Вспомним, как фантаст Сергей Алексеев опираясь на этот опыт и дальнейшее развитие и разрушение языка, что совершил Сорокин - уже в 80-е годы 20-го века, придумал свой «образный язык». Где каждая буква или слог - это целое понятие. Так и происходит, что литературная игра превращается в реальность для невежетсвенных людей. И река Сура - у них река бога Ра. Но только «су» - это вода на татарском, а «Ра» - на «древне арийском». Что еще сказать о разрушении языка на составные части, буквы и звуки. Тут все очень складно, но это все выдумка и к реальности никакого отношения не имеет. Первый аргумент тот, что Святые равноапостольные Учителя словенские Кирилл и Мефодий на территории современной, да и старой Руси - не наблюдались. Проповедовали они на территории современных Болгарии, Чехии, Словении и Венгрии. И язык их сохранился в неизменном состоянии под названием «церковно-славянский язык». Кому интересно - тот может его освоить на курсах или самостоятельно изучить по книгам. Все службы в Русской православной Церкви идут на этом языке. Тот язык, что мы имеем сейчас - это видоизмененный вариант церковно-славянского. Сейчас в русском языке по данным Большого академического словаря - 131 257 слова. Общее количество слов в английском языке, вместе со всеми научно-техническими и прочими терминами достигает 30 миллионов единиц - по данным Большой Британской энциклопедии. В словаре языка Пушкина зафиксировано более двадцати одной тысячи слов, которые поэт употребил в своих произведениях и письмах. В словаре Шекспира подсчитано 34 тысячи слов.
Наш язык претерпел реформы при Петре первом, далее под влиянием Пушкина, и по решению Луначарского. Тогда же была сокращена в языке буква «Хер», обозначающая крест. Зато возникло большевистское ругательство, рекомендующее неугодному человеку отправляться на крест.
Традиция разделять слова на буквы, звуки и числа - это старинная еврейская каббалистическая игра. Подробней о процессе разрушения языка давайте прочтем у Генри Киссинджера, бывшего министра иностранных дел США, члена Трехсторонней комиссии, руководителя ложи «Бнай-Брит» о позиции Мирового Правительства в отношении Греции:
«Греческим народом трудно управлять и поэтому его следует глубоко поразить в его культурных корнях. Тогда он образумится. Я имею в виду, что мы поразим язык, религию, их духовные и исторические ресурсы, чтобы уничтожить для него всякую возможность развиваться, выделяться, самостоятельно существовать»
(Журнал «Немезида» том 35, 20.02.1997)
Вот и вся история про «достаточно общую теорию управления», кружки по изучению которой формировались в Греции в конце 80-х годов.
Православным человеком управлять невозможно. А православный народ - не верит никому кроме Бога, и любая форма правления - для него - временное недоразумение. «Именно эта неподатливость православных народов (греков, русских, сербов, болгар, грузин и др.) более всего и раздражает масонских правителей. Потому что, тот, кто живет по заповедям Христовым, участвует в Таинствах Православной Церкви и молится, - защищен от всех демонических воздействий нетварными энергиями Святаго Духа. Но даже и те, о ком молятся верующие люди, призывая на них благодать Божию, меньше поддаются развращающему воздействию «промывки мозгов», чем остальные». (Игумен N «Сокровенный Афон»)
Единобожники, являясь креатурой американской системы информационного воздействия, часто цитируют идеолога люциферианского масонства, директора ЦРГ генерала Алена Даллеса, а именно его книгу от 1945 года «Размышление о реализации американской послевоенной доктрины против СССР»: «Эпизод за эпизодом будет разыграна грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания». А потом они предлагают представителям этого народа поучаствовать в «мировом заговоре» с «отменой частной собственности».
Да, частная собственность у нас не так свята, как на западе, и все мы живем как кочевое племя, не делаю долгосрочных планов, зная, что и опыт предков и наш говорит о том, что планировать у нас ничего нельзя. Но разве это плохо? Пример: я был в германии, изучал дороги, в каком-то городе дороги вымощены узкими клиньями гранита. Спрашиваю: «Как это? Для чего?» «Так мостили 200 лет назад, предок этих людей решил, что лучше один раз сделать на века, чтобы потомки не тратились на дороги». У нас недавно сосед: «Сделаю тут дорожку на 5 лет!» «А чего не на двадцать?» «О! Кто знает, что за эти 5 лет будет!» И так у нас и все время для всех есть работа, и деньги, и интерес к жизни. Диаметрально другой подход.