Не знаю зачем это написала, но пусть будет.
Раньше, поздравляя близких и не очень людей с днем рождения, я старалась придумать какие-то не банальные, поэтичные возвышенные фразы. Пожелания счастья, здоровья и удачи казались мне ничтожными и пошлыми, какими-то затертыми и не подходящими к торжественным случаям. Только глупые, не глубокие люди могут написать в открытке «здоровья»,- думала я. Но три года назад жизнь ткнула меня носом в совершеннейшую очевидность и необходимость этих приевшихся слов. Я заболела. Не то чтобы серьезно, но операцию делать надо было. Под общим наркозом. Слава Богу, у родителей были деньги на частную клинику. Одну из лучших в городе. И провела я пару суток в комнате, скорее напоминающей номер в дешевом отеле - с гостиной, душем и телевизором, чем на больничную палату. Накануне операции я смотрела «Красотку» с Джулией Робертс и, не смотря на успокоительное, долго не могла уснуть. Рано утром меня разбудила ласковая медсестра, и пришел проведать симпатичный анестезиолог. Я ему явно нравилась. Он полистал книжку, которую я так ни разу больше и не открыла, потому что её позаимствовала одна из медсестер, пошутил над названием. «Опыты любви»,- сказал он,- в твои годы давно нужно не теорию, а практику познавать!» А мне было восемнадцать. И я очень боялась людей в белых халатах. Потом мне сделали укол и отвели в операционную. Где этот приятный врач, так же шутя, поставил мне капельницу с наркозом и принялся расспрашивать о чем-то. Я не помню о чем. Помню только, что голос был очень ласковый и ответить жуть как хотелось, но язык не слушался, а глаза медленно закрывались. Какое-то время я слышала торопливые голоса над собой, но пошевелиться уже не могла. Потом наступила темнота. Я не видела никаких снов, ничего такого, про что обычно рассказывают больные после операций. Лишь спустя какое-то время меня выдернули из темноты резкие крики и пощечины: «Лена! Лена! Ну, открой глаза! Давай! Скорее! Открывай!» Открыть глаза хотелось, но сил не было. Я слабо шевелилась и пыталась сказать, что все хорошо, все отлично, что не надо так переживать и кричать, но вместо слов послышался лишь стон. И радостная медсестра сказала, вытерев мне лицо чем-то влажным: «Слава Богу! Ну, все, спи-спи!» И я снова куда-то провалилась. Очнулась я, как мне казалось, глубокой ночью. На животе лежал лед, а от руки тянулась тоненькая трубочка к капельнице. Я подумала тогда, что врачи странные - лед положили мне на живот зачем-то! Я ведь и простудиться так могу! Потом приехала мама, взволнованная с горящими глазами, и принесла мне «Актимель». Я зачем-то его выпила. Наверное, чтобы удостовериться, что жива. И потом меня долго тошнило в туалете. От того, что сгибалась, резко болели швы. Когда почувствовала боль, сразу стало спокойнее - точно жива. Медсестра, державшая меня над туалетом, улыбалась и говорила: « Дурочка, зачем йогурт пила!» Через какое-то время меня забрали домой, где я еще пару суток спала и ничего ела. Три маленьких шва на животе почти рассосались. И вроде бы, воспоминания уже не такие страшные. И было это давно. А все равно болеть не хочется. И в голове засело четкое осознание, что самое важное в жизни - это здоровье, счастье и удача.