Юдорез
Итак, очередная праздничная двухдневная переписка с Михаилом Юдовским michyud.
- Сегодня в Перу отмечают День картофеля.
- Поздравляю! Хороший праздник, политкорректный.
Старик-раввин, отрезав пейсы, бежит с корзиной поутру и собирает эдельвейсы в подарок женщинам Перу.
В Перу любой малыш-проказник прекрасно знает: саду цвесть и Днем картофеля сей праздник был назван эдельвейса в честь.
Великий праздник не почтили своим присутствием, увы, премьеры Суринам и Чили. Но прибыл консул из Москвы.
Приехал консул из России, бухой, голодный и босой. Сказал, что в МИДе попросили мешок картошки. С колбасой.
Хотя мы тут грешим стишками, но в самом главном не совру: еще Колумб возил мешками картофель родом из Перу.
Колумб потряс не понарошку своим открытием народ. В Перу был послан за картошкой, но заблудился, идиот!
Земную жизнь наполовинку пройдя, как белый человек, Колумб влюбился дважды: в Инку и в Майю в лагере «Ацтек».
Его любовь надеждою и верой питалась, как у многих до сих пор. Про них роман любовный "Пионеры" потом напишет Купер Фенимор.
- А сегодня - целая куча Праздников: День Троицы, День блондинки, День кукушки, День химика, День российской адвокатуры и День туркменского ковра. Ты когда-нибудь писала про блондинку-кукушку?
- Лучше про блондинку на турецком ковре.
В кабинете адвоката.
Узор туркменского ковра, кукушечий блондинки профиль. Сегодняшний юрист вчера в Перу выращивал картофель.
Лежит блондинка, как дитя, под адвокатом, без подушки, а девять месяцев спустя она отметит день кукушки.
Вокруг Гоморра и Содом, конца и краю нет покамест, и над кукушкиным гнездом летит с младенцем в клюве аист.
Когда же кто-нибудь да спросит, кому же в голову придет: вот аист - он детей приносит. А у кого он их крадет?
По сторонам смотря с испугом, браня занятие свое, бежал цыганский аист лугом с дитём, завернутым в тряпье.
От возбужденья спотыкался цыганский аист и дрожал. Ребенок же вовсю брыкался, к тому же, сволочь, громко ржал.
Читатели, чьи чувства тонки, свою догадливость браня, в дрянном хохочущем ребенке узнают с легкостью меня.
Пускай читатель беспристрастный вершит и надо мною суд. Нет, я не аист, это ясно. Не мне ль тебя тогда несут?
Надеюсь, так. Читатель строгий поймет, что нет пути назад. Не заблудился б длинноногий, не потерялся б адресат.
Пусть на пригорках спотыкаясь, через невзгоды лет и зим тебя скорей приносит аист. Мы на троих сообразим.
- Сегодня в Перу отмечают День картофеля.
- Поздравляю! Хороший праздник, политкорректный.
Старик-раввин, отрезав пейсы, бежит с корзиной поутру и собирает эдельвейсы в подарок женщинам Перу.
В Перу любой малыш-проказник прекрасно знает: саду цвесть и Днем картофеля сей праздник был назван эдельвейса в честь.
Великий праздник не почтили своим присутствием, увы, премьеры Суринам и Чили. Но прибыл консул из Москвы.
Приехал консул из России, бухой, голодный и босой. Сказал, что в МИДе попросили мешок картошки. С колбасой.
Хотя мы тут грешим стишками, но в самом главном не совру: еще Колумб возил мешками картофель родом из Перу.
Колумб потряс не понарошку своим открытием народ. В Перу был послан за картошкой, но заблудился, идиот!
Земную жизнь наполовинку пройдя, как белый человек, Колумб влюбился дважды: в Инку и в Майю в лагере «Ацтек».
Его любовь надеждою и верой питалась, как у многих до сих пор. Про них роман любовный "Пионеры" потом напишет Купер Фенимор.
- А сегодня - целая куча Праздников: День Троицы, День блондинки, День кукушки, День химика, День российской адвокатуры и День туркменского ковра. Ты когда-нибудь писала про блондинку-кукушку?
- Лучше про блондинку на турецком ковре.
В кабинете адвоката.
Узор туркменского ковра, кукушечий блондинки профиль. Сегодняшний юрист вчера в Перу выращивал картофель.
Лежит блондинка, как дитя, под адвокатом, без подушки, а девять месяцев спустя она отметит день кукушки.
Вокруг Гоморра и Содом, конца и краю нет покамест, и над кукушкиным гнездом летит с младенцем в клюве аист.
Когда же кто-нибудь да спросит, кому же в голову придет: вот аист - он детей приносит. А у кого он их крадет?
По сторонам смотря с испугом, браня занятие свое, бежал цыганский аист лугом с дитём, завернутым в тряпье.
От возбужденья спотыкался цыганский аист и дрожал. Ребенок же вовсю брыкался, к тому же, сволочь, громко ржал.
Читатели, чьи чувства тонки, свою догадливость браня, в дрянном хохочущем ребенке узнают с легкостью меня.
Пускай читатель беспристрастный вершит и надо мною суд. Нет, я не аист, это ясно. Не мне ль тебя тогда несут?
Надеюсь, так. Читатель строгий поймет, что нет пути назад. Не заблудился б длинноногий, не потерялся б адресат.
Пусть на пригорках спотыкаясь, через невзгоды лет и зим тебя скорей приносит аист. Мы на троих сообразим.