Крым. Родник святой Анастасии
В Новом Свете у нас вторая ночёвка под родником Святой Анастасии.
По дороге настигаем нашествие слоёных печеньков. Не сразу понимаешь - это вид вниз со скалы или вверх на неё же... Деревья не смогли определиться и на всякий случай растут группами согласно верованиям в то, где же находится низ. Некоторые твёрдо прижимаются к скалам всей хребтиной, другие торчат перпендикулярно, но большинство приняло обет полуобморока - так и стоят под нелепым углом, вывернув на себя кусок земли и игнорируя тяготение.
Над дорогой свисает бахрома кактусов с маленькими красными плодами, похожими на пустышки в обрамлении пыльных колючих лепёшек. Выше кактусы растут аккуратными половичками, завлекательно приглашая присесть.
Поднимаюсь, останавливаюсь на передышки. Самый добрый в мире Крайзер терпеливо меня поджидает на поворотах. Пахнет нагретыми кипарисами. Ковыряю ботинком слоистые блестящие от дождя камни. Слой рассыпается, как ветхая книжка. Мне всё чудятся запахи мела и мокрой бумаги. Продолжаю подъём. Бухгалтерскими счетами перестукиваются мелкие камушки, выкатываясь из-под ног. Дорога считает мои шаги, взвешивает мою усталость. Сколько камушков нужно ссыпать, чтобы сбилось дыхание? Сколько раз сложить ленту тропы, чтоб соскользнула нога?
В просветах между обморочными деревьями виднеется бухта. Глаз радуется. Сразу видно, где низ и где верх!
Эта неразбериха явно подействовала на нас в первый день, когда нас с Таней оставили в лагере. Мы мирно ставили палатки и разбирали вещи, натягивали тент и пережидали дождь. Потом пошли искать дрова...
И вдруг лагерь мигрировал. Рюкзаки, тент, пакеты еды, разбросанные вещи, пустые палатки - всё просто перелезло на пару десятков метров вверх по склону. На новом месте было просторно, огромная каменная печь с запасом дров, бревно для сидения - сказка, а не место!
Если бы кто-то наблюдал процесс миграции, он бы заметил меня, прущую поставленную палатку через заросли, хвост болтающегося тента на кустах, потерянные по дороге кроссовки и Таньку с чужим рюкзаком. Мы хихикали и устраивали новые порядки. Но свидетелей нет! И никто ничего не докажет!
Здешние двинутые места славят святую Анастасию. Я так себе это представляю: жила-была, никого не трогала. Сверху постоянно заливало, обои впучивались, линял линолиум - словом, всё как у людей. Она в потолок стучала-стучала: людидобрые, закройте кран, а не то я позвоню в ЖЭК и устрою до утра дискотеку! Ответа нету. Собрала тогда Анастасия свои нехитрые пожитки в котомку, налепила гамбургеров в дорожку, наварила киселя и пошла к соседям.
День идёт, два идёт, уже сто кругов намотала, а соседей не видать. Поняла тут Анастасия, что родник ей на голову капал, что зазря она столько, бедолашная, терпела. И двинулася умом, великомученица. Теперь к ней паломники ходят: дай нам, матушка, сил, чтоб ремонт закончить, и чудо яви - чтоб последнего рулона обоев как раз на спальню хватило!
Анастасия нас и проняла. Мы были в ударе. Нам хотелось деятельности. Если бы в лагере была ванна, мы бы вывернули её наизнанку.
Как только я натянула тент, посыпал снег - крупка с градинками. Мы спрятались под тент и точили изюм. Мирно дождались наших: Крайзер бегал вниз в магазин, Ира с Саней вверх на Сокол. Сказали, что там красиво, и все те горы, куда мы хотим потом идти, завалены снегом.
И мы снова поменяли маршрут.
Небо придавило тучами, заморосило... От влажности Анастасию снова переклинило, и она опять нас с Танькой заставила буянить. Мы вытащили верёвочку и принялись на разные лады обвязывать палатку, чтоб накрыть её тентом. Крайзер пытался с нами спорить, потом плюнул. Оторвать нас было невозможно. Наш лагерь хохотал, а мы наконец пришли на запах шкварочек, сели ужинать и временами всё ещё бредили верёвочкой.
Гречка со шкварочками и жареным луком, горячий чай с добавлением коньяка - это восхитительно! К вечеру стало совсем холодать, мы кутались даже в дождевики, костёр развели суперпионерский. Саня на предыдущей стоянке нашёл решётку, и теперь на ней подрумянивались кусочки лаваша. Запах согревал даже сильнее чем сам тёплый лаваш...
Утром вышло солнце, по полянке шныряли ящерицы, птицы перекликались неуверенными голосами, в тарелке пыхтел паром завтрак. Хорошо)))
На вторую ночёвку мы поднялись к самому закату. Мы с Таней шли позади, фотографировали и вспоминали школу. Почему школу - хоть убейте, не знаю. Но так идти было проще
Дождь, солнце, радуга и светящийся Сокол!
Это было лучшее место ночёвки за всю вылазку. Как оказалось - запрещённое для стоянок туристов. Подобные запреты пишут какие-то секретные агенты и хранят в тайниках, поэтому узнать о них можно только совершенно случайно.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ
По дороге настигаем нашествие слоёных печеньков. Не сразу понимаешь - это вид вниз со скалы или вверх на неё же... Деревья не смогли определиться и на всякий случай растут группами согласно верованиям в то, где же находится низ. Некоторые твёрдо прижимаются к скалам всей хребтиной, другие торчат перпендикулярно, но большинство приняло обет полуобморока - так и стоят под нелепым углом, вывернув на себя кусок земли и игнорируя тяготение.
Над дорогой свисает бахрома кактусов с маленькими красными плодами, похожими на пустышки в обрамлении пыльных колючих лепёшек. Выше кактусы растут аккуратными половичками, завлекательно приглашая присесть.
Поднимаюсь, останавливаюсь на передышки. Самый добрый в мире Крайзер терпеливо меня поджидает на поворотах. Пахнет нагретыми кипарисами. Ковыряю ботинком слоистые блестящие от дождя камни. Слой рассыпается, как ветхая книжка. Мне всё чудятся запахи мела и мокрой бумаги. Продолжаю подъём. Бухгалтерскими счетами перестукиваются мелкие камушки, выкатываясь из-под ног. Дорога считает мои шаги, взвешивает мою усталость. Сколько камушков нужно ссыпать, чтобы сбилось дыхание? Сколько раз сложить ленту тропы, чтоб соскользнула нога?
В просветах между обморочными деревьями виднеется бухта. Глаз радуется. Сразу видно, где низ и где верх!
Эта неразбериха явно подействовала на нас в первый день, когда нас с Таней оставили в лагере. Мы мирно ставили палатки и разбирали вещи, натягивали тент и пережидали дождь. Потом пошли искать дрова...
И вдруг лагерь мигрировал. Рюкзаки, тент, пакеты еды, разбросанные вещи, пустые палатки - всё просто перелезло на пару десятков метров вверх по склону. На новом месте было просторно, огромная каменная печь с запасом дров, бревно для сидения - сказка, а не место!
Если бы кто-то наблюдал процесс миграции, он бы заметил меня, прущую поставленную палатку через заросли, хвост болтающегося тента на кустах, потерянные по дороге кроссовки и Таньку с чужим рюкзаком. Мы хихикали и устраивали новые порядки. Но свидетелей нет! И никто ничего не докажет!
Здешние двинутые места славят святую Анастасию. Я так себе это представляю: жила-была, никого не трогала. Сверху постоянно заливало, обои впучивались, линял линолиум - словом, всё как у людей. Она в потолок стучала-стучала: людидобрые, закройте кран, а не то я позвоню в ЖЭК и устрою до утра дискотеку! Ответа нету. Собрала тогда Анастасия свои нехитрые пожитки в котомку, налепила гамбургеров в дорожку, наварила киселя и пошла к соседям.
День идёт, два идёт, уже сто кругов намотала, а соседей не видать. Поняла тут Анастасия, что родник ей на голову капал, что зазря она столько, бедолашная, терпела. И двинулася умом, великомученица. Теперь к ней паломники ходят: дай нам, матушка, сил, чтоб ремонт закончить, и чудо яви - чтоб последнего рулона обоев как раз на спальню хватило!
Анастасия нас и проняла. Мы были в ударе. Нам хотелось деятельности. Если бы в лагере была ванна, мы бы вывернули её наизнанку.
Как только я натянула тент, посыпал снег - крупка с градинками. Мы спрятались под тент и точили изюм. Мирно дождались наших: Крайзер бегал вниз в магазин, Ира с Саней вверх на Сокол. Сказали, что там красиво, и все те горы, куда мы хотим потом идти, завалены снегом.
И мы снова поменяли маршрут.
Небо придавило тучами, заморосило... От влажности Анастасию снова переклинило, и она опять нас с Танькой заставила буянить. Мы вытащили верёвочку и принялись на разные лады обвязывать палатку, чтоб накрыть её тентом. Крайзер пытался с нами спорить, потом плюнул. Оторвать нас было невозможно. Наш лагерь хохотал, а мы наконец пришли на запах шкварочек, сели ужинать и временами всё ещё бредили верёвочкой.
Гречка со шкварочками и жареным луком, горячий чай с добавлением коньяка - это восхитительно! К вечеру стало совсем холодать, мы кутались даже в дождевики, костёр развели суперпионерский. Саня на предыдущей стоянке нашёл решётку, и теперь на ней подрумянивались кусочки лаваша. Запах согревал даже сильнее чем сам тёплый лаваш...
Утром вышло солнце, по полянке шныряли ящерицы, птицы перекликались неуверенными голосами, в тарелке пыхтел паром завтрак. Хорошо)))
На вторую ночёвку мы поднялись к самому закату. Мы с Таней шли позади, фотографировали и вспоминали школу. Почему школу - хоть убейте, не знаю. Но так идти было проще
Дождь, солнце, радуга и светящийся Сокол!
Это было лучшее место ночёвки за всю вылазку. Как оказалось - запрещённое для стоянок туристов. Подобные запреты пишут какие-то секретные агенты и хранят в тайниках, поэтому узнать о них можно только совершенно случайно.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ