Книжно-бумажное
Вы ищете руку спутника, когда идёте сквозь толпу? Я - да. И вот этот страх потеряться три дня назад охватил меня в книжном магазине, в отделе современной литературы.
Паника.
Толпа... Умная, молчаливая, напряжённая.
Чтобы хоть как-то "смешаться", решила знакомиться - листала, пробегала глазами аннотации. Нет... не греют. Книга - она либо твоя сразу, либо вы друг другу не подходите... Да и времени на такое знакомство требуется гораздо больше, чем случайный час, который нужно скоротать. И опять острый порыв сжать родную ладонь.
...Поздоровалась со старыми, как теперь уже выяснилось, друзьями: Кундерой, Поляковым, Вишневским, Павичем. Но и с ними что-то не то... Нет любимого жжения, желания ангажировать на ближайшие дни, покатать в автобусе, притащить в кофейню, увести с собой на чашечку чая к ночнику, и вообще - распахивать обложку при любом удобном случае.
От великих - да, повеяло успокаивающим теплом. Прикоснулась к саге Голсуорси, царапнула глазами собрания Булгакова, сняла с полки Пастернака. И всё равно - нет. Сжала руку сильнее. Где книжный голод, жажда безумия литературного запоя?..
...В детском отделе тоже не стало уютно - практически нет ярких добрых иллюстраций, претендующих на одушевлённость. Курочка Ряба, созданная чудесами компьютерной графики, меньше всего похожа на любимую хозяевами домашнюю птицу. А принцесс и принцев рисовал, видимо, тот же халтурщик, которому принадлежит авторство обложек для женских романов: у барышень сплошь похотливые улыбки, благородные рыцари - с брутальным прищуром, животные такие же (что особенно ужасно)...
Пятничный вечер прошёл в душевной печали и раздумьях над деградацией собственной читательской личности...
А потом пришла суббота и продолжила наши книжные прогулки. Успешно миновав книжный мир, завернули в букинист... Сначала то же самое уныние новых неизвестных корешков, а потом... а потом - почти волшебный запах сельской библотеки, потёртость матерчатых переплётов, желтизна страниц, забытые в них прежними владельцами фотографии и открытки.
...Вспышка. И за ней - горячечное вожделение - унести с собой всё! Удирающее рацио пришлось буквально ловить зашиворот. 50-е, 60-е годы издания. Бунин, Гюго, Сервантес, Ахматова, Толстой, Есенин... Энциклопедии по искусству, справочники, словари, альбомы... Те же Голсуорси, Булгаков, Пастернак, но какие-то совсем-совсем родные.
После долгих перелистываний, поглаживаний и невербального выражения эмоций ограничились только одной прелестью . Но долго ещё хотелось вернуться и схватить что-нибудь из оставшегося.
Весь день по городу проносили книгу с собой. Прыгали через лужи, любовались старинными домиками, слушали мартовских котов. Вечером принесли книгу домой, как подобранного котёнка: "Теперь ты будешь жить с нами". Пустоты от пятничного книжного глянца почти не осталось... Паники на кончиках пальцев - тоже.
А толпа... - надо попробовать подружиться.
Паника.
Толпа... Умная, молчаливая, напряжённая.
Чтобы хоть как-то "смешаться", решила знакомиться - листала, пробегала глазами аннотации. Нет... не греют. Книга - она либо твоя сразу, либо вы друг другу не подходите... Да и времени на такое знакомство требуется гораздо больше, чем случайный час, который нужно скоротать. И опять острый порыв сжать родную ладонь.
...Поздоровалась со старыми, как теперь уже выяснилось, друзьями: Кундерой, Поляковым, Вишневским, Павичем. Но и с ними что-то не то... Нет любимого жжения, желания ангажировать на ближайшие дни, покатать в автобусе, притащить в кофейню, увести с собой на чашечку чая к ночнику, и вообще - распахивать обложку при любом удобном случае.
От великих - да, повеяло успокаивающим теплом. Прикоснулась к саге Голсуорси, царапнула глазами собрания Булгакова, сняла с полки Пастернака. И всё равно - нет. Сжала руку сильнее. Где книжный голод, жажда безумия литературного запоя?..
...В детском отделе тоже не стало уютно - практически нет ярких добрых иллюстраций, претендующих на одушевлённость. Курочка Ряба, созданная чудесами компьютерной графики, меньше всего похожа на любимую хозяевами домашнюю птицу. А принцесс и принцев рисовал, видимо, тот же халтурщик, которому принадлежит авторство обложек для женских романов: у барышень сплошь похотливые улыбки, благородные рыцари - с брутальным прищуром, животные такие же (что особенно ужасно)...
Пятничный вечер прошёл в душевной печали и раздумьях над деградацией собственной читательской личности...
А потом пришла суббота и продолжила наши книжные прогулки. Успешно миновав книжный мир, завернули в букинист... Сначала то же самое уныние новых неизвестных корешков, а потом... а потом - почти волшебный запах сельской библотеки, потёртость матерчатых переплётов, желтизна страниц, забытые в них прежними владельцами фотографии и открытки.
...Вспышка. И за ней - горячечное вожделение - унести с собой всё! Удирающее рацио пришлось буквально ловить зашиворот. 50-е, 60-е годы издания. Бунин, Гюго, Сервантес, Ахматова, Толстой, Есенин... Энциклопедии по искусству, справочники, словари, альбомы... Те же Голсуорси, Булгаков, Пастернак, но какие-то совсем-совсем родные.
После долгих перелистываний, поглаживаний и невербального выражения эмоций ограничились только одной прелестью . Но долго ещё хотелось вернуться и схватить что-нибудь из оставшегося.
Весь день по городу проносили книгу с собой. Прыгали через лужи, любовались старинными домиками, слушали мартовских котов. Вечером принесли книгу домой, как подобранного котёнка: "Теперь ты будешь жить с нами". Пустоты от пятничного книжного глянца почти не осталось... Паники на кончиках пальцев - тоже.
А толпа... - надо попробовать подружиться.