В поисках адвоката Егорова. Часть-2.
Начало здесь https://stepanovfm.livejournal.com/4349.html
Поздним вечером мы прибыли в Приозерск и расположились в гостинице, но уж больно умотала меня сегодняшняя дорога, и я провалился в сон едва коснувшись кровати. Погода на утро не задалась, небо было затянуто сплошной пеленой, а по карнизу барабанил дождь, в такую погоду из постели вылезать не хочется, не то что на улицу. Решили подождать, вдруг распогодится, всё-таки ехать ближе, значит времени в запасе больше. К полудню дождь стих, но до состояния противной мороси. Жена явно не горела желанием выбираться в лес в таком положении дел и предлагала посвятить остаток дня культурному променаду по городу, но своим волюнтаристским решением я повёз нас по намеченному плану. И, вроде бы благоволя моему упорству Даждь-Бог сменил гнев на милость, и дождь прекратился совсем, даже кое-где начало просвечивать солнышко сквозь облака. Однако, когда мы доехали до нашей вчерашней парковки с новой силой загрохотало по крыше автомобиля. Что же делать, сидеть в железной коробке и ждать у Ладоги погоды? Нет! Только смелым покорятся моря!..Для верности кинули монетку с Лениным.
По проторенной дорожке идти было легче... До поры, до времени… Когда мы подошли к полю я осознал насколько дурной была затея отправиться в непогоду по этому маршруту. Заросли травы насквозь мокрые, а не просто влажные как вчера вымочили нас головы до пят за считанные минуты, и если мне трава приходилась по грудь, то супруге порой кисточки камышей хлестали по щекам. В пути дождь периодически стихал, а к тому времени как мы дошли до опорной точки у Крайнего Озера и вовсе перестал быть заметным, чем несказанно нас порадовал. Несмотря на недобрую погоду и связанные с этим неудобства запала нам хватило безропотно досюда добраться. Привал решили не делать, просто забрали продукты с вещами и двинулись далее. Очередной сюрприз поджидал на преодолении гати. Брёвна, из которых она была сделана, давно начали гнить и если покрепче вдарить по некоторым шестом, то можно и проломить вовсе. Судя по всему, это болото некогда тоже было водами Крайнего озера, а теперь трясина отвоёвывает всё большую площадь. Передвигаться стараемся аккуратно, и не создавать лишнего давления, но художественное начало берет в жене верх, и она задерживается ради натурной фотосъёмки.
Фотография гати
За гатью густой монолитный еловый лес, чистокровный, без примеси лиственных. Дремучий, манящий и одновременно пугающий поднимается он в гору словно молчаливый богатырь, уставший на поле брани. И, конечно, он тоже становится объектом фотоохоты. Но, время не ждёт, и надо идти вперёд. Дорога сквозь еловый лес была сплошным месивом из суглинка, усеянного свежими следами сохатого, ботинки то и дело зачерпывали грязи, передвигаться было очень сложно. Особенно неудобно было супруге. Длина ног мне позволяла перешагивать с островка на кочку и далее, а с её ростом это было невозможно, и потому Любовь начала справедливо гневаться, в конце концов я обещал грибы, да ягоды, а тут танталовы муки, а не привычное карельское удовольствие.
Дальше больше, из елового леса мы вышли в очередное болото, сквозь которое была проложена ещё одна гать значительно длиннее предыдущей, и на этот раз из более свежих берёз, но совершенно необработанных и разнокалиберных, причём настолько хаотично набросанных, что порой приходилось делать прыжки, чтобы не угодить в капкан из тонких ветвей, и не сломать себе ногу. Делать это было ещё сложнее из-за дождя, кора деревьев стала скользкая, и каждый шаг приходилось совершать крайне взвешенно. Это болото было существенно больше предыдущих и широкой равниной, устланной жёлто-зелёным ковром, простиралось на Юг. По поверхности начинал расползаться туман, придавая всей этой картине жутковатый кинговский налёт, где абсолютно лысые, торчащие стволы мёртвых деревьев походили на надгробия. Гать змейкой извивалась от елового леса до лиственного, который находился на другом краю, где словно ворота по обеим сторонам рос ивняк, предваряя новый этап пути.
Болото
За вратами из ивняка отчётливой тропы не проглядывалось. Мы вышли в густо заросший не крупный луг, окружённый лиственным лесом, и если бы не -++++осень, то луг вполне можно было бы счесть заливным. Кроме маленькой кочки, на которой мы оказались всё вокруг было исполнено воды, нельзя было и шагу ступить, не замочив ноги по голень.
Пуще прежнего ударил дождь, буквально за секунду превратившись в мощный ливень. Абсолютно беззащитные перед натиском стихии мы тотчас вымокли до нитки. Не скажу, что пока дождик стихал, мы успели высохнуть, нет, но по крайней мере чисто психологически было легче без него. Ливень словно смывал с нас одежду, оставляя полностью голыми, и с каждой минутой становилось всё холоднее. С лица Любови смыло последние капли трепета и супружеского понимания. По его выражению читалось, что у меня уже нет права на ошибку, и, либо я веду нас точно по направлению к избе Егорова, либо разворачиваемся на месте, и как можно скорее двигаемся к машине. Ситуация была патовая. До зимовья было километр по прямой через бурелом и около полутора по намеченному маршруту, признаки которого начисто исчезли. Возможно интуиция или адреналин, или всё вместе заставили меня пойти в правильном направлении, строго на Юг, вдоль кустарников. Я искал под ногами коряги и обломки стволов с гати, накидывал их перед собой, чтобы можно было продвинуться вперёд. Таким чином удалось дойти до кромки леса, где нас ожидал приятный сюрприз, - заветная тропа, правда, тоже изрядно заросшая, но она была выше, и не раскисла от воды. Прибавили ходу. Силы потихоньку начинали покидать, ноги сбились в мозоли и ныли, особенно у жены, попутно начали ощущаться симптомы переохлаждения. Не смотря ни на какой итог данного похода, он уже гарантировал простудное заболевание по возвращении. И, больше всего я переживал за супругу. Мне было безумно стыдно перед ней, что втянул её в эту авантюру. Четырнадцать километров пути за два дня в отвратительных условиях и потерянное здоровье вместо романтичной Карелии с видами на шхеры и дикой кухней. Любовь уже не молчала, и как на духу выкладывала мне в спину всё что она думает обо мне, об этом походе и адвокате Егорове.
В какой-то момент мы поравнялись с Южным озером и пошли параллельно ему в четырёх сотнях метров к Востоку. От Любови поступило предложение где-нибудь уже свернуть к озеру, чтобы выйти на берег и там развести костёр. Решили попробовать, но попытка провалилась, лес на этом участке оказался слишком густым и довольно трудно проходим. Уже через пятьдесят метров мы потеряли свой след, и приняли решение вернуться на тропу, чтобы дальше двигаться по плану. Попытка потерпела неудачу, что естественно не могло не сказаться на духе команды. Метров через триста мы снова вышли на полянку, с высокой растительностью, но довольно узкую и продолговатую, её я отчётливо разглядел на спутниковом снимке и сразу узнал. Конец этой полянки по широте совпадал с южной точкой озера. Но радость от встречи со знакомым была не долгой. Поскольку всё это время обложной лил не переставая, мы вновь оказались один на один со стеной дождя. Обернувшись я обнаружил, как на лице у жены крупными каплями катились, нет не дождинки, а слёзы. Вид измученной, готовой упасть на том же месте, обессилившей любимой женщины сметал последние крохи самообладания. Это ужасное чувство, когда ты готов всё бросить и отдать что есть возлюбленной, но понимаешь, что и это ничем не поможет.
Решение пришло опять словно ниоткуда. Пройдя чуть вперёд по поляне до большого ветвистого куста, я свернул вправо и, достигнув опушки леса, принялся за организацию на том месте стоянки, куда призывал разбитую Любовь. Через десять минут над нами уже был растянут тент, разведён костёр и два импровизированных сиденья, один в виде уложенного в пакет для строительного мусора спального мешка, другой перевёрнутого ведёрка с куском пенки. Тепло и сухость словно рукой сняли отчаяние и гнев с лица жены, но обида и усталость никуда не делись. У костра мы грелись, пили чай, сушили носки и обувь. Этот вынужденный привал позволил нам перевести дух, собраться с мыслями и оценить ситуацию. К несчастью, непродуманная игра снова заставляет идти ва-банк. Не смотря на то, что путь был более чем на 95% пройден, впереди предстоял самый непредсказуемый участок, нужно было сворачивать с проторенной дорожки и прокладывать маршрут сквозь дикий лес, где вполне можно было упереться в скалу, ветровал, болото, или иное непреодолимое препятствие, в конце концов элементарно заблудиться. У нас оставалось не более полутора часов на поиск зимовья, в противном случае нам придётся возвращаться на закате, а преодолеть гать в сумерках и уж тем более в потёмках будет невозможно, и ночь скуёт наше передвижение ближайшей ровной поверхностью, бросив на произвол в насквозь мокром холодном лесу.
Обстоятельства вынуждали действовать решительно, но подойти взвешенно к этой задаче мешали и накопившаяся усталость, и время, которое работало не в нашу пользу, и более всего жуткое, раздирающее душу чувство вины перед любимой. В сущности, дилемма представляла собой известный выбор, развернуться и ехать домой или поставить всё на кон, и до последнего искать стоянку. Первый вариант означал провал всей операции вместе с полугодовой подготовкой, а второй мог отправить больницу нас обоих. Двигаться дальше у супруги совсем уже не было сил, но просто сидеть у костра и праздно проводить драгоценный световой день для меня было практически преступно. В сложившемся положении я принял безобразное по своей глупости решение. Посовещавшись с женой, я решил двигаться дальше один, а ей предложил оставаться у костра со всеми припасами и снаряжением и дожидаться моего возвращения. На случай, если я не вернусь, условились что Любовь пойдёт к машине, взяв с собой минимальную поклажу, и постарается добраться до ближайшей деревни, чтобы вызвать помощь, её навыков вождения при хорошем исходе должно было на это хватить. Оставил ей ключи от машины, пошёл прочь. Согласитесь, в ситуации, когда не ловит мобильная связь, когда вокруг незнакомый лес полный опасностей, разделиться, оставив измотанного человека без водительского стажа с ключами от машины на краю Карелии, самый бредовый вариант, достойный разве что ужастиков Джорджа Ромеро. Почему-то тогда мне не показалась эта затея безумной.
Тем не менее я отправился на Запад прямиком к Южному озеру, и, что уже не удивительно, метров через пятьдесят потерял свой след. Идея повязывать маркеры в виде бельевой верёвки, не увенчалась успехом, они попросту терялись в пёстрой гамме лесных красок. Тогда в моей голове родилась очередная глупость - фотографировать через каждые N метров то, что передо мной и то, что осталось позади. На четвёртом снимке обнаружилось, что все они сливаются воедино. Обернувшись, я принялся подмечать особенности, которые мне позволят сориентироваться при возвращении. На моё счастье у опушки лес был более выражен лиственными породами деревьев, и лишь изредка средь прочих были видны отдельные ели, ещё реже сосны. Помимо всего за опушкой была та самая поляна, с которой мы свернули, и её просвет отчётливо угадывался позволяя безошибочно определить направление обратного пути, впереди же лес восходил пологим склоном холма, плавно замещая осину и берёзу хвойными собратьями. Холм примечательно продолговатый, растянулся метров на двести в обе стороны и расположился примерно параллельно полянке, метрах в ста от неё. Уже у подошвы встречаются редкие следы ветровала, то тут там лежат навзничь упавшие сосны, одна-две, реже три. На вершине холма проплешины, но его высота не позволяет заглянуть за вершины деревьев, берущих своё начало ниже склонов. За холмом крутой спуск, мох тянется мягкой кошмою по его низовью. Сосны на этой стороне бросаются в глаза неестественной худобой, чем дальше, тем стволики тоньше, и кроны всё более куцые. По идее, надо спуститься и пройти напрямки метров триста, а там и озеро должно засверкать на горизонте.
Картина леса
Не сразу я понял в чём подвох. Спустившись, я очутился в самом неподдельном, топком, коварном болоте. Не том болоте, где растёт осока и кочки островками торчат из воды, где очевидны места, куда не стоит ступать, а том, где на первый взгляд почва кажется надёжной, но внешность как нельзя обманчива. С каждым шагом мшистый ковёр под моими ногами становился всё более зыбким, всё сильнее утопали ботинки, а следы становились более приглубыми. В один прекрасный момент нога ушла практически по колено в холодную и противную трясину, которая мгновенно облепила заправленные в обувь штаны, и так же мгновенно просочилась сквозь ткань, вымочив только-только просушенный ботинок. Нога увязла и не больно-то поддавалась вытаскиванию. Пытаясь выкарабкаться, я чуть не угодил туда с головой, но в итоге совладал со всеми моментами инерции, занял устойчивое положение и, ухватившись за склонившуюся и весьма хилую сосёнку, грациозно высвободил конечность из болотного плена. Идти наобум дальше было нельзя, пришлось сообразить себе палочку-выручалочку в качестве путевого шеста. Тщательно прощупывая почву, все кочки, все кустики, проверяя каждую пядь земли я продвигался вперёд, но с каждым шагом делать это становилось всё сложнее. Естественно, меня посещала мысль о том, что лучше бы это болото обогнуть, но чётко идентифицировать его край было практически невозможно в силу великолепной маскировки биома, более того болото очевидно простиралось довольно широко по обе стороны от курса, и потому эта мысль после недолгих раздумий была отметена. Время поджимало, на всякий последующий шаг уходило вдвое больше чем на предыдущий, и, что очевидно, такой путь выстраивался вовсе не по прямой, и чем дальше, тем меньше возможностей для манёвра оставляла мне хозяйка-болотница. В какой-то момент я обнаружил, что шест проваливается в каждом месте, куда бы я его ни ткнул, и вокруг нету ни клочка твёрдой поверхности.
Невольная остановка подсказывает, что время ещё раз как следует осмотреться и продумать дальнейшие действия. Я стоял на корневище небольшой лиственницы, обнимая дерево одной рукой. Сюда я смог допрыгнуть с небольшой кочки, шириной в один шаг, этого вполне хватило для прыжка, а, вот, вернуться обратно было уже проблематично. Оглядевшись, я понял, что нахожусь ровно в центре болота, а, стало быть, до озера метров двести не больше, но дальше я не могу ступить ни шагу. Добраться до этой точки у меня заняло сорок минут из условленных девяноста. Такими темпами я в лучшем случае успею достигнуть озера, а ведь оттуда ещё надо искать избу адвоката Егорова.
В этот миг я понял, что даже самым оптимистичным прогнозам сбыться не суждено и, если рассудить трезво, то все усилия мне сейчас надо потратить на то, чтобы просто вылезти из той ловушки, в которую я сам себя загнал. Выбраться без дополнительной опоры или переправы было выше моих возможностей, в связи с этим не оставалось другого варианта, как завалить в сторону кочки дерево, на корнях которого я стоял. Лиственница была в полуживом состоянии, и явно чем-то поражена, потому ствол довольно легко подался после небольшой засечки. Дерево с хлопком упало на поверхность, дав мне возможность покинуть эту западню. Тихой сапой я вышел из болота и побрёл обратно к костру, где меня дожидалась моя спутница. Вернулся я гораздо быстрее и без особых проблем, хотя и вышел на полянку чуть дальше стоянки. Жена уже начала сворачивать бивак, мне лишь оставалось помочь ей. Собрались, тронули назад.
Фиаско.Mission abort. Пришлось бросить всё в одном шаге от разгадки. Зимовье Максима было в сотнях метров от меня по расчётам. Однако я так и уеду не узнав верности этих расчётов. Может я просчитался? Может и вовсе там нет никакого зимовья, и я совершенно даром водил нас по болотам? Я был полон разочарования и разбит.
Дождь стих. Мы молча шли обратно, не обращая внимание на раздражители, я спереди, а Любовь следом. Иногда я забывался и уходил вперёд, останавливался, оборачивался и ловил на себе гневный взгляд жены, говорящий, что подобная тактичность в данной ситуации совершенно никчёмна. Почти весь путь мы прошли не проронив ни слова, практически на автомате преодолели гати, миновали все спуски, подъёмы и повороты, выбрались на опушку и дальше полями, полями. Темнело, сходил туман, мы были похожи на персонажей известного мультфильма, вид у нас был явно потерявшийся. На заросшую просеку вышли при свете карманных фонариков. Финальный аккорд, сесть в машину и ехать в город.
Поля в тумане
Теперь главное довезти нас до дома, не уснуть за рулём, но я готов был упасть в объятья дрёмы прямо на водительском кресле. Любовь, сказала, что не злится на меня, хотя вид её говорил об другом, очевидно, чтобы подбодрить меня перед обратной дорогой. Возвращаясь домой, я прекрасно понимал, что возможности повторить этот не свершившийся подвиг уже не будет, я улечу на Кавказ, и водоворот командировок затянет меня в омут разъездов и рабочей сумятицы с головой. Мысли о неудаче, муки совести и главный нерешённый вопрос путались в клубок и совсем не давали сконцентрироваться. В пути я отчаянно пытался следить за дорогой, правда, то и дело клевал носом, но с поставленной задачей справился. За полночь мы перешагнули порог квартиры.
На этом наше приключение не закончилось. После разбора баулов и отправки вещей в стирку, обнаружилась внезапная неприятность. Я уже было готовился ко сну, как в комнату зашла жена со словами: «без паники!». Такое начало не предвещало ничего хорошего, если не полное отсутствие сил на реакцию, уверяю я бы переполошился, но тут молчаливо вопрошал, уставившись на супругу, предвосхищая ничего хорошего.
- Это клещ?! - спросила Любовь, показывая чёрный катышек на нежно розовом оголённом боку.
Такого финала не предвидел никто! Это действительно был клещ. Несмотря на сезон и предпринятые меры безопасности. Судя по размерам, он совсем недавно впился в беззащитное девичье тело, ещё не успел напиться, но вовсю орудовал под кожей своими щупами. Ни меня, ни жену никогда до этого не кусал клещ, и представление о них и том что с ними делать было исключительно теоретическое. В любом случае такой подарочек посередь ночи никак не красил и без того неудачное путешествие.
Делать нечего, пришлось спешно собираться и ехать в травмпункт. Там нас ожидали все атрибуты дежурного медучреждения. Совершенно равнодушный врач, в глазах которого философски отражались тлен и безразличие, женщина, судя по всему медсестра, из тех, что на работе вымещают всю злость и обиду на несправедливо устроенный мир, и заспанный молчаливый охранник, отворивший нам двери, и пустивший внутрь.
- Показывайте. - спокойно произнёс седой лекарь, не отрываясь от кипы ненужной, но обязательной к заполнению макулатуры.
Любовь оголила место укуса, врач на секунду оторвал взгляд от бумаг и снова вернулся к бюрократии. Остальные вопросы он задавал уже не обращая свой взор на пациента. Район и время укуса, симптомы, прививки и другие статистически важные детали врач уточнял исключительно исходя из формальной необходимости. Всё время, до окончания интервью Любовь сидела, придерживая полы своей одежды сверкая оголёнными частями тела. Она вопрошающе следовала взглядом за медицинской сестрой, ожидая что та наконец вытащит из неё членистоногое. Однако лишь только спустя тридцать минут расспросов хамоватая медсестра с усердием сельского ветеринара выкорчевала паразита из женовьего бока, поместив его в пробирку, и отправила нас в инфекционную больницу им. Боткина.
Теперь вместо того, чтобы отправиться домой спать, мы вдогонку разводящимся мостам мчались через весь город в Боткинскую, где в безлюдной тишине меж больничных корпусов мы ещё полчаса не могли отыскать приёмный покой. В помещении, больше напоминающем гаражные боксы, нам навстречу вышла заспанная врач. Клеща у нас забрали, утешили тем, что вероятность энцефалита в том районе не велика, и обещали через неделю вынести вердикт. По дороге к дому я повторно выслушал всё что супруга думает о прошедшем дне, и виновниках произошедшего, т.е. мне и адвокате Егорове. Крепко и не стесняясь в выражениях, рассказывала, где она видала и зимовье, и ряпушку на карельской свече, и самого Максима, а также то, что она со мной сделает в случае, если результаты анализов на боррелёз или энцефалит окажутся положительными. Я не смел спорить, не было ни одного аргумента супротив праведного гнева жены. Отныне в нашей семье действовал запрет на употребление без мата имени адвоката Егорова. Где-то в четвёртом часу ночи мы вернулись из больницы, совершенно невменяемые, и замертво рухнули на кровать.
Конец этой истории настал, когда пришли отрицательные результаты анализов и все смогли с облегчением выдохнуть. Однако, наше первое семейное правило порождённое этим приключением продолжает действовать и по сей день.
В довершении ко всему с разницей в несколько дней мы оба слегли с температурой, что в прочем было неизбежно. Но, молодой здоровый организм к счастью быстро оклемался.
Фото автора
Продолжение читайте во третьей части... https://stepanovfm.livejournal.com/4745.html