ВЕЛИКИЙ СТАЛИНСКИЙ БАРДАК
Неудачи милиционеров в деле розыска уголовников, о которых я писал в предыдущем посте, были свидетельствами не только плохой работы органов правопорядка, но и тотального бардака, который царил в стране при том самом Сталине, про которого в наши дни 20-летние ребёнки, не заставшие даже Горбачёва, утверждают, что в его правление «был порядок». Порядка не было, причём нигде: ни в работе милиции, ни в промышленности, ни в сельском хозяйстве, ни в культуре. Иногда удавалось его имитировать, но нередко не заморачивались даже имитацией. Вспоминается из А.К.Толстого: «Послушайте, ребята, что вам расскажет дед. Земля наша богата, порядка в ней лишь нет». И при Сталине его тоже не было, зато был бардак.
29 тысяч бежавших из мест заключения преступников и скрывшихся подследственных и подсудимых, включая 1775 убийц и 2855 разбойников, безуспешно разыскивала милиция в 1955 году. К ним добавлялись десятки тысяч уклонявшихся от уплаты алиментов. Причина провальных показателей была простой: милиционеры уже долгое время не справлялись с потоком розыскных дел. Однако винить их за это было нельзя, ведь суды и прокуратура составляли огромное количество запросов на поиск граждан, проявляя удивительную безалаберность. А иногда непринужденно освобождали людей, которых оперативники преследовали годами.
Время побегов
Лето 1951 года, впрочем, как и вся его первая половина, выдалось в СССР совершенно особенным. Прежде всего потому, что из лагерей МВД СССР в это время бежало непривычно большое количество заключенных. При этом они не пользовались никакими изощренными приемами, не устраивали, к примеру, подкопов под колючей проволокой, а исчезали, пользуясь вопиющими огрехами в службе охраны лагерей. 7 июля 1951 года заместитель министра госбезопасности СССР генерал-лейтенант Королев писал в МВД СССР:
"За последнее время резко возросло число побегов заключенных из лагерей Волгодонстроя и особенно из Цимлянского лагеря. Всего с 1/I по1/VII т. г. бежало 170 заключенных, из них из Цимлянского лагеря - 159.
Большинство побегов совершено со строительного участка этого лагеря - "Котлован". Чаще всего побеги совершаются вследствие плохой проверки железнодорожных составов и автомашин, выходящих из производственной зоны. Так, например:
21 июня т. г. с производственного объекта на автомашине ЗИС-150 N РВ 98-06 бежали заключенные Прокофьев, Ванчуров, Евтушевский, Гусанов, Унанян и Половин, осужденные от 3-х до 20 лет лишения свобода каждый.
В ночь на 13 апреля т. г. из рабочей зоны "Котлован" через проходную вахту на автомашине ЗИС-150 N 008-ДК, бежал заключенный Капканец, осужденный к 12 годам лишения свободы.
В ночь на 26 апреля с. г. с того же строительного участка через проходную вахту на автомашине бежали заключенные Тимофеев, осужденный к 13 годам, и Ильин, осужденный к 10 годам ИТЛ.
29 мая т. г. там же с использованием автомашины ЗИС-150 N584 бежал заключенный Андреев, осуждений к 6 годам ИТЛ.
Побеги совершаются также вследствие нарушения правил конвоирования и халатного несения службы со стороны отдельных стрелков охраны, которые нередко вступают с заключенными в преступные связи.
Старшина Сергеев при конвоировании заключенных Уробко, Животова, Зубкова и Голубовского напился вместе с ними пьяным, после чего заключенные нанесли ему бутылкой тяжелое ранение и, захватив пистолет "ТТ" с 16 патронами, бежали.
16 мая т. г. из Мартыновского ИТЛ под конвоем ефрейтора Норбоева в центральную больницу был направлен заключенный Петров, осужденный к 7 годам лишения свободы. В пути следования Ветров купил водки и распил ее вместе с конвоиром, а когда последний заснул, забрал у него пистолет и скрылся.
Имеют место случаи, когда заключенные совершают побеги через проволочные заграждения в местах, где оно находится в неисправном состоянии.
14 апреля т. г. из рабочей зоны Цимлянского ИТЛ "Котлован"" через проволочное заграждение бежали заключенные Загорулько и Артамонов.
Значительное количество побегов совершают расконвоированные заключенные. У многих из них при задержании имелось по два и более пропусков, подписанных разными лицами, с поддельными печатями и чужими фотокарточками.
Часты также случаи, когда объявляются в розыск заключенные, которые фактически побега не совершали и скрывались в охраняемой зоне. Объясняется это главным образом недостаточно четкой организацией учета заключенных и надзора за ними.
Из 86 заключенных, объявленных в розыск с производственного участка "Котлован", 25 человек фактически побега не совершали и были обнаружены укрывшимися на производстве.
Заключенный Пузиков, объявленный в розыск в феврале т. г., скрывался в охраняемой зоне более двух месяцев".
Как следовало из других документов, массовые побеги заключенных происходили во многих частях СССР. Например, в очередном послании Королева в МВД, написанном неделю спустя, говорилось:
"По сообщению Управлений милиции МГБ Коми АССР, Башкирской АССР и УМГБ Новгородской области, за последнее время участились побеги заключенных из лагерей МВД, расположенных на территории обслуживаемой этими Управлениями милиции. Часто заключенные бегут группами, обезоруживая охрану лагерей и совершая после побега опасные преступления. Так, например:
24 мая т. г. из Ухтижемлага МВД Коми АССР при этапировании группы заключенных из лагеря на лесной участок семь заключенных, в том числе Дубровский В. Е., Смирнов В. А., Кущев А. И., Пономаренко М. И. и Мануйлов И. Е., напали на конвой, обезоружили его и, захватив две винтовки и 60 патронов, скрылись.
После побега указанные преступники совершили 3 вооруженных грабежа и при задержании убили работника ОИТК МВД Коми АССР старшего лейтенанта Панова.
10 июня т. г. из этого же лагеря вновь бежали девять заключенных, в том числе Бонарцев Н. Ф., Барабашкин М. П., Иванов Г. П., Зайцев Н. Е., Мазаев H. М., которые, работая на объекте, напали на охранника лагеря, отобрали у него автомат и 70 патронов и скрылись.
При задержании этих преступников последние оказали опергруппе Ухтижемлага вооруженное сопротивление и убили сотрудника лагеря капитана Мальцева и одного стрелка военизированной охраны, а другого стрелка ранили.
26 мая т. г. заключенные 18 строительства МВД, дислоцируемого в гор. Ишимбае, Башкирской АССР, Семенчуков Н. Я., Андрейча Г. И., Журавчик Б. М. и Карманов В. Н. напали на конвой, обезоружили его и, захватив автомат, винтовку и 60 патронов, скрылись.
16 мая т. г. из лагеря Главпромстроя МВД СССР, расположенного на территории Валдайского района Новгородской области, совершен групповой побег десяти преступников, в том числе (так в тексте - "Деньги") Гашилов T. A., Терентьев И. А., Ковальчук В. П., Донцов В. Е., Гедус Г. И., Писакин A. A., Бабаев К. О., Первов А. К., Чугунов С. И. и Шептунов А. И., осужденных на сроки от 10 до 20 лет ИТЛ каждый.
В результате мер, принятых органами милиции совместно с охраной лагерей МВД, указанные побеги ликвидированы.
Все эти 4 побега имели место вследствие плохой организации охраны заключенных. Наиболее характерен случай побега из лагеря 18 строительства МВД СССР, где бежавшие преступники предварительно перед побегом напоили пьяными начальника конвоя Сундетбаева и стрелка Игнатьева, обезоружили и сняли с них форменную одежду".
Но генерал Королев беспокоился не только и не столько из-за состояния охраны лагерей и роста преступности. Беглых заключенных, которых охрана лагерей не поймала в первые же часы или дни после побега, приходилось ловить милиции, входившей тогда в состав МГБ СССР. И потому заместитель министра убеждал коллег в необходимости сотрудничества:
"Первые отделы лагерей о побегах заключенных в органы милиции сообщают поздно и не указывают время и обстоятельства побегов, вследствие чего розыск их усложняется.
Прошу Вас принять соответствующие меры".
Неопределенные определения
Проблема заключалась в том, что результативность розыска как беглых заключенных, так и других правонарушителей и преступников, мягко говоря, оставляла желать много лучшего. В МГБ попытались очистить розыскные списки от тех, кого безуспешно искали десять и более лет, у которых сроки давности преступлений, включая побеги, давно вышли. Но даже после этого не могли в точности определить, сколько граждан находится в розыске по разным категориям. К примеру, в ответ на запрос Министерства юстиции СССР МГБ сообщало:
"В связи с Вашим письмом N1А/33-92 от 10 августа 1951 года нами была проверена сверка учетов на разыскиваемых расхитителей социалистической собственности и растратчиков с имеющимся в народных судах фактически наличием уголовных дел, приостановленных производством за нерозыском обвиняемых.
Из поступивших с мест сообщений видно, что, по неполным данным, народными судами приостановлено производство за нерозыском обвиняемых по всем отраслям народного хозяйства свыше 3000 дел. Наибольшее количество дел приостановлено: в Украинской ССР - 726; Грузинской ССР - 479; в Молдавской ССР - 91; в областях Свердловской - 477; Калининградской - 419; Кемеровской - 176; Калужской - 167; Челябинской - 94.
Учитывая неблагонадежное состояние розыска скрывшихся от суда преступников, Главное Управление милиции МГБ СССР приняло меры к устранению имеющихся недостатков в этой работе и коренному ее улучшению".
Одновременно милицейское руководство указывало, что далеко не вся вина за слабую розыскную работу лежит на оперативниках:
"При проведении проверки выявлены многочисленные случаи, когда народные суды определения о розыске выносят спустя 2-3 года после того, как преступник скрылся.
Так, в декабре 1947 года нарсудом Больше-Сосновского района Молотовской области было приостановлю уголовное дело по обвинению Глушковой А. И. по ст. З Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года, а определение о ее розыске было вынесено только в конце 1951 года.
В течение полутора лет нарсудом Ояшинского района Новосибирской области не был объявлен розыск на скрывающуюся от суда Чепелеву М. Т., совершившую хищение кооперативных средств на сумму 17,500 рублей.
Аналогичные явления отмечены в нарсудах Казахской, Туркменской, Белорусской, Литовской, Эстонской ССР, Тамбовской, Курской, Горьковской, Свердловской, Читинской и Томской областей.
Выносимые судами определения о розыске скрывшихся преступников составляются небрежно, без указания последнего места жительства, работы, семейного положения, родственных и иных связей разыскиваемых, а в некоторых случаях и без указания состава преступления. Выявлен ряд случаев, когда народные суды выносят определения о розыске "преступников", похитивших один килограмм зерна, 450 граммов масла, пару подошв, 420 рублей денег (Ростовская, Смоленская области).
Естественно, что все это отрицательно влияет на розыск скрывшихся преступников и дает им возможность длительное время уклоняться от ответственности.
В связи с изложенным прошу Вас дать указание о своевременном направлении органам милиции определений нарсудов о розыске скрывшихся преступников и более качественном оформлении этих материалов".
Та же картина наблюдалась в прокуратуре. Министр госбезопасности СССР С. Д. Игнатьев писал генеральному прокурору СССР Г. Н. Сафонову о ситуации в Казахстане:
"Как сообщает МГБ КазССР, задания о розыске уголовных преступников работники прокуратуры нередко передают в органы милиции спустя длительное время с момента возбуждения дел, что затрудняет проведение розыскных мероприятий.
В мае 1950 года прокуратурой гор. Петропавловска передано в милицию задание о розыске растратчика Богданова, уголовное дело на которого было возбуждено еще в 1943 году.
В феврале 1952 года прокуратурой Карагандинской области передано в милицию задание о розыске Исакова, растратившего совместно с другими преступниками около 700 тысяч рублей и скрывшегося от следствия в 1946 году.
В марте 1951 года прокуратура гор. Семипалатинска передала в милицию задание о розыске Нехорошева и Чурикова, присвоивших 66 000 рублей государственных денег. Дело на них было возбуждено прокуратурой еще в 1949 году, и тогда же преступники скрылись от следствия".
Но, судя по архивным документам, эти обращения ни к чему не привели. 15 января 1953 года Главное управление милиции МГБ СССР направило в Министерство юстиции обширную справку, которая свидетельствовала, что нарушения при оформлении запросов на розыск продолжаются:
"Имеют место случаи, когда народные суды... принимают от администрации предприятий материалы о лицах, самовольно ушедших с работы, в которых отсутствуют или искажены установочные данные о разыскиваемых.
Вместо возвращения таких материалов для надлежащего оформления народные суды выносят по ним определения о розыске и передают их на исполнение в органы милиции.
Так, в Борисово-Судское райотделение милиции Вологодской области в августе с/года поступило из местного народного суда 28 определений, причем в 20-ти из них сведения о разыскиваемых были неполными.
Нарсуд 2 участка гор. Кандалакши Мурманской области вынес определения на розыск Скулкиса, Привалова, Войтюм и других, в которых отсутствовали сведения о местах их рождения.
Нарсудом I участка Старо-Кузнецкого района города Сталикска Кемеровской области вынесены определения на розыск Садыкова и Казаровой, места рождения которых были искажены.
Отмечены случаи, когда и народные суды при рассмотрении материалов допускают искажения сведений о разыскиваемом.
Народным судом 5 участка города Новочеркасска Ростовской области в одном и том же определении самовольно ушедший с работы Самохватов назван Самокоровым и Самохворовым.
Народным судом 1 участка Артемовского района города Шахты той же области в определении на розыск Мортиеску Минустин Ионович назван Устином Ивановичем, уроженцем "Кипорчанского района Кушинской области", тогда как такого района и области нет.
По аналогичным мотивам в августе 1952 года в народный суд 3 участка гор. Новокуйбышевска Куйбышевской области органы милиции были вынуждены возвратить 51 определение".
Но главная проблема заключалась в том, что огромное количество постановлений о розыске граждан страны, бежавших от тяжелой и плохо оплачиваемой работы (что тогда было преступлением) принималось судами в автоматическом режиме:
"В ряде случаев народные суды, не вызывая обвиняемых в суд, выносят определения об их розыске, между тем в процессе проводимых органами милиции мероприятий выясняется, что они вовсе не скрывались и продолжают проживать по тому же адресу, а в некоторых случаях даже не уходили с работы.
Народные суды города Киселевска Кемеровской области в июле-сентябре 1952 года вынесли 81 определение о розыске лиц, самовольно ушедших с предприятий. В действительности оказалось, что 6 человек из них переведены на другую работу, а 25 продолжали работать на прежних местах.
Нарсуд 2 участка гор. Прокопьевска той же области 30 июля 1952 года вынес определение о розыске Пелипенко А. А. за самовольный уход с работы в Стройуправлении N1 треста "Сталинуголь". Проверкой установлено, что Пелипенко, имея бюллетень, находился на излечении в больнице.
13 августа 1952 года нарсудом 1 участка гор. Чистяково, Сталинской области вынесено определение о розыске самовольно оставившего работу на шахте им. Киселева пом. главного инженера Чудного П. В. При проверке выяснилось, что Чудный с работы не уходил, а в июле месяце 5 дней болел, имея бюллетень, однако нач. шахты Даниленко, будучи в ссоре с Чудным, направил на него материалы в народный суд. Народный суд вынес определение, не вызывая Чудного на заседание.
Народный суд Верхне-Тоемского района Архангельской области вынес определения о розыске Бабий, Корниевской, Стачук и Логвиновой как обвиняемых за самовольный уход с работы в леспромхозе и на строительстве узкоколейной железной дороги. Работники милиции, осуществляя розыск, установили, что все эти лица оказались на месте и с работы не уходили.
Народный суд 3 участка города Новочеркасска 23 августа 1952 года вынес определение о розыске рабочего завода имени тов. Буденного - Васильева А. И. за самовольный уход с работы его 21 июня 1952 года.
Через несколько дней на того же Васильева из нарсуда поступило второе определение о розыске за самовольный уход с работы 8 августа 1952 года.
При проверке оказалось, что Васильев продолжает работать на заводе и с работы не уходил
Аналогичный случай допущен народным судом 5 участка гор. Новочеркасска в отношении Полымского О. Н., на розыск которого вынесены два определения 18 июня и 26 сентября 1952 года, тогда как он с работы тоже не уходил".
Главное управление милиции подчеркивало, что подобная практика повсеместна:
"Аналогичные факты имеют место в народных судах других республик, краев и областей. О всех таких фактах местные органы милиции сообщают в Управления Министерства юстиции, однако должных мер к устранению их не принимается. Все эти недостатки в работе народных судов серьезно осложняют работу органов милиции по розыску лиц, самовольно ушедших с предприятий и строек".
"Осложнения" - это было еще слишком мягко сказано. После проведенной в начале 1953 года проверки милиции города Макеевка заместитель начальника ГУМ МГБ СССР Овчинников докладывал:
"Органы милиции Макеевки до крайности перегружены работой по розыску самовольно оставивших производство и нередко вынуждены бросать на это все свои силы в ущерб работе по охране общественной безопасности и борьбе с преступностью. В течение 11 месяцев 1952 года сбежало с предприятий Макеевки 3,079 человек, из них 1,981 человек милицией было разыскано, но взамен их в декабре поступили материалы о розыске новых 369 человек. На 20-е декабря 1952 года скопилось в розыске 897 человек, сбежавших с производства".
Пустые хлопоты
Однако милиционерам приходилось разыскивать не только, как их тогда называли, "дезертиров с производства". В очередной записке, а по сути, жалобе милиционеров в Министерство юстиции СССР, подготовленной в феврале 1953 года, говорилось:
"Изучая работу по розыску лиц, уклоняющихся от уплаты алиментов, Главное Управление милиции МГБ СССР установило, что за последние годы число случаев фактического оставления отцами своих семей не сокращается. Ежегодно в органы милиции поступает до 90,000 новых заявлений о розыске этих лиц.
Практика показала, что значительная часть неплательщиков алиментов, будучи разысканной, непродолжительное время выплачивает алименты, а затем вновь скрывается. Так, из общего числа разысканных за последние два с половиной года по 14 областям 35,223 чел. вновь скрылись: один раз - 8,596, два раза - 1,657 и неоднократно - 479.
Органы прокуратуры вопреки ст.158 УК РСФСР и ст.19 Постановления Верховного Суда СССР от 15.XI.1939 года санкции на арест таких злостных неплательщиков алиментов дают неохотно.
При рассмотрении же дел в судах стороны часто находят пути к соглашению, ответчики дают обязательства выплачивать алименты или возвратиться к семье, но затем вновь скрываются...
Имеются многочисленные случаи, когда судебные исполнители народных судов контроля за удержанием алиментов не осуществляют, за увольнением ответчиков с работы не следят, а при выездах их в другие места истиц об этом не уведомляют.
Некоторые народные суды, вопреки закону, необоснованно отклоняют представления органов милиции о взыскании с ответчиков денежных средств за розыск".
Но самое примечательное заключалось в том, что оперативники тратили много сил и средств на абсолютно бесполезные розыскные мероприятия. Министр госбезопасности СССР Игнатьев писал генпрокурору Сафонову:
"В отношении утери прокуратурами уголовных дел на преступников, разыскиваемых органами милиции, МГБ КазССР известны следующие характерные факты:
Прокуратурой гор. Чимкента Южно-Казахстанской области утеряно 12 уголовных дел на преступников, разыскиваемых милицией по заданию этой же прокуратуры. Органами милиции установлены места пребывания троих разыскиваемых, однако преступники продолжают оставаться на свободе в связи с утерей на них уголовных дел.
В 1946 году по заданию прокуратуры гор. Чимкента милицией объявлен в розыск Марченко, подлежащий привлечению к уголовной ответственности за хищение 20 тонн угля и подлог документов. Марченко разыскан, но остается на свободе, так как Чимкентская прокуратура не нашла на него уголовного дела.
В прокуратуре Алма-Атинской области утеряно 7 дел на разыскиваемых преступников. Двое из этих преступников установлены органами милиции, но к уголовной ответственности также не привлекаются из-за утери дел".
Бывало и еще хуже. В марте 1953 года, когда МГБ и МВД объединились под руководством Берии, Главное управление милиции сообщало Прокуратуре СССР:
"По сообщению Управления милиции УМВД Читинской области, некоторые органы прокуратуры Читинской области неосновательно объявляют в розыск лиц, преступная деятельность которых не доказана. При объявлении в розыск выносятся постановления на арест, а при установлении разыскиваемых эти постановлении отменяются, в результате чего милицией впустую проводится большая работа.
Так, например: Управлением милиции УМВД Читинской области по заданию прокурора Центрального района гор. Читы с 1948 года разыскивался убийца-грабитель Корчанов Пантелей Михайлович, 1918 года рождения, уроженец села Романовка Еравнинского района Бурят-Монгольской АССР, который при участии своего брата Корчанова Е. М. и Коргаполова H. М. 20 декабря 1948 года совершил убийство Шутова и нанес ранения Кравченко и Левшину. За это преступление Корчанов И. М. и Коргаполов арестованы и осуждены, а Корчанов П. М. скрылся.
В процессе розыска Корчанов П. М. под фамилией Кожурихина Анатолия в 1953 году установлен проживающим на руднике Слюдянке, Бодайбинского района, Иркутской области.
При обнаружении разыскиваемого Управление милиции Читинской области обратилось к прокурору области с просьбой санкционировать его этапирование в г. Читу, однако в санкции было отказано, так как в приостановленном следственном деле оснований для ареста и привлечения к уголовной ответственности Корчанова на имелось.
По требованию прокуратуры Читинской области органами милиции разыскивался за хищение социалистической собственности в сумме около ста тысяч рублей Романчук.
Арест Романчука был санкционирован областным прокурором, однако когда разыскиваемый был установлен в гор. Симферополе и об этом была извещена прокуратура Читинской области, последовало указание об отмене постановления на арест за отсутствием доказательств.
По сообщениям инициатора розыска, Корчанов и Романчук являлись особо опасными преступниками, и на их розыск было уделено серьезное внимание, а оказалось, что разыскивать их не было необходимости".
Но куда больше милиционеров злило, когда их загружали работой, которой могло и не быть. 27 марта 1953 года начальник ГУМ МВД СССР Стаханов писал в Министерство юстиции:
"Главное управление милиции уже ставило Вас в известность о многочисленных случаях, когда органы суда после осуждения преступников на длительные сроки лишения свободы освобождают их под подписку о невыезде до вступления приговоров в законную силу, в связи с чем осужденные скрываются.
За последнее время в ГУМ МВД СССР вновь поступили сообщения, что такая практика продолжает иметь место в судебных органах Украинской ССР и Ульяновской области".
Итоги огромной, но зачастую бессмысленной работы по розыску преступников были подведены в марте 1956 года в постановлении Президиума ЦК КПСС "О крупных недостатках в работе Министерства внутренних дел СССР и мерах по их устранению", где говорилось:
"Органы милиции плохо ведут розыск преступников, бежавших из тюрем, лагерей, колоний и камер предварительного заключения. В настоящее время в розыске находится более 9,000 преступников. Кроме того, разыскивается более 20,000 лиц, скрывшихся от ареста, следствия и суда. В числе разыскиваемых 1,775 убийц, 2,855 бандитов и разбойников, 3,940 воров".
Показатели работы розыскников улучшились после того, как отменили наказание за самовольное оставление работы и ужесточили - для неплательщиков алиментов. Но советская судебная система сохраняла все присущие ей недостатки, а потому розыск беглецов оставался зачастую все тем же - бессмысленным и при этом страшно затратным.
29 тысяч бежавших из мест заключения преступников и скрывшихся подследственных и подсудимых, включая 1775 убийц и 2855 разбойников, безуспешно разыскивала милиция в 1955 году. К ним добавлялись десятки тысяч уклонявшихся от уплаты алиментов. Причина провальных показателей была простой: милиционеры уже долгое время не справлялись с потоком розыскных дел. Однако винить их за это было нельзя, ведь суды и прокуратура составляли огромное количество запросов на поиск граждан, проявляя удивительную безалаберность. А иногда непринужденно освобождали людей, которых оперативники преследовали годами.
Время побегов
Лето 1951 года, впрочем, как и вся его первая половина, выдалось в СССР совершенно особенным. Прежде всего потому, что из лагерей МВД СССР в это время бежало непривычно большое количество заключенных. При этом они не пользовались никакими изощренными приемами, не устраивали, к примеру, подкопов под колючей проволокой, а исчезали, пользуясь вопиющими огрехами в службе охраны лагерей. 7 июля 1951 года заместитель министра госбезопасности СССР генерал-лейтенант Королев писал в МВД СССР:
"За последнее время резко возросло число побегов заключенных из лагерей Волгодонстроя и особенно из Цимлянского лагеря. Всего с 1/I по1/VII т. г. бежало 170 заключенных, из них из Цимлянского лагеря - 159.
Большинство побегов совершено со строительного участка этого лагеря - "Котлован". Чаще всего побеги совершаются вследствие плохой проверки железнодорожных составов и автомашин, выходящих из производственной зоны. Так, например:
21 июня т. г. с производственного объекта на автомашине ЗИС-150 N РВ 98-06 бежали заключенные Прокофьев, Ванчуров, Евтушевский, Гусанов, Унанян и Половин, осужденные от 3-х до 20 лет лишения свобода каждый.
В ночь на 13 апреля т. г. из рабочей зоны "Котлован" через проходную вахту на автомашине ЗИС-150 N 008-ДК, бежал заключенный Капканец, осужденный к 12 годам лишения свободы.
В ночь на 26 апреля с. г. с того же строительного участка через проходную вахту на автомашине бежали заключенные Тимофеев, осужденный к 13 годам, и Ильин, осужденный к 10 годам ИТЛ.
29 мая т. г. там же с использованием автомашины ЗИС-150 N584 бежал заключенный Андреев, осуждений к 6 годам ИТЛ.
Побеги совершаются также вследствие нарушения правил конвоирования и халатного несения службы со стороны отдельных стрелков охраны, которые нередко вступают с заключенными в преступные связи.
Старшина Сергеев при конвоировании заключенных Уробко, Животова, Зубкова и Голубовского напился вместе с ними пьяным, после чего заключенные нанесли ему бутылкой тяжелое ранение и, захватив пистолет "ТТ" с 16 патронами, бежали.
16 мая т. г. из Мартыновского ИТЛ под конвоем ефрейтора Норбоева в центральную больницу был направлен заключенный Петров, осужденный к 7 годам лишения свободы. В пути следования Ветров купил водки и распил ее вместе с конвоиром, а когда последний заснул, забрал у него пистолет и скрылся.
Имеют место случаи, когда заключенные совершают побеги через проволочные заграждения в местах, где оно находится в неисправном состоянии.
14 апреля т. г. из рабочей зоны Цимлянского ИТЛ "Котлован"" через проволочное заграждение бежали заключенные Загорулько и Артамонов.
Значительное количество побегов совершают расконвоированные заключенные. У многих из них при задержании имелось по два и более пропусков, подписанных разными лицами, с поддельными печатями и чужими фотокарточками.
Часты также случаи, когда объявляются в розыск заключенные, которые фактически побега не совершали и скрывались в охраняемой зоне. Объясняется это главным образом недостаточно четкой организацией учета заключенных и надзора за ними.
Из 86 заключенных, объявленных в розыск с производственного участка "Котлован", 25 человек фактически побега не совершали и были обнаружены укрывшимися на производстве.
Заключенный Пузиков, объявленный в розыск в феврале т. г., скрывался в охраняемой зоне более двух месяцев".
Как следовало из других документов, массовые побеги заключенных происходили во многих частях СССР. Например, в очередном послании Королева в МВД, написанном неделю спустя, говорилось:
"По сообщению Управлений милиции МГБ Коми АССР, Башкирской АССР и УМГБ Новгородской области, за последнее время участились побеги заключенных из лагерей МВД, расположенных на территории обслуживаемой этими Управлениями милиции. Часто заключенные бегут группами, обезоруживая охрану лагерей и совершая после побега опасные преступления. Так, например:
24 мая т. г. из Ухтижемлага МВД Коми АССР при этапировании группы заключенных из лагеря на лесной участок семь заключенных, в том числе Дубровский В. Е., Смирнов В. А., Кущев А. И., Пономаренко М. И. и Мануйлов И. Е., напали на конвой, обезоружили его и, захватив две винтовки и 60 патронов, скрылись.
После побега указанные преступники совершили 3 вооруженных грабежа и при задержании убили работника ОИТК МВД Коми АССР старшего лейтенанта Панова.
10 июня т. г. из этого же лагеря вновь бежали девять заключенных, в том числе Бонарцев Н. Ф., Барабашкин М. П., Иванов Г. П., Зайцев Н. Е., Мазаев H. М., которые, работая на объекте, напали на охранника лагеря, отобрали у него автомат и 70 патронов и скрылись.
При задержании этих преступников последние оказали опергруппе Ухтижемлага вооруженное сопротивление и убили сотрудника лагеря капитана Мальцева и одного стрелка военизированной охраны, а другого стрелка ранили.
26 мая т. г. заключенные 18 строительства МВД, дислоцируемого в гор. Ишимбае, Башкирской АССР, Семенчуков Н. Я., Андрейча Г. И., Журавчик Б. М. и Карманов В. Н. напали на конвой, обезоружили его и, захватив автомат, винтовку и 60 патронов, скрылись.
16 мая т. г. из лагеря Главпромстроя МВД СССР, расположенного на территории Валдайского района Новгородской области, совершен групповой побег десяти преступников, в том числе (так в тексте - "Деньги") Гашилов T. A., Терентьев И. А., Ковальчук В. П., Донцов В. Е., Гедус Г. И., Писакин A. A., Бабаев К. О., Первов А. К., Чугунов С. И. и Шептунов А. И., осужденных на сроки от 10 до 20 лет ИТЛ каждый.
В результате мер, принятых органами милиции совместно с охраной лагерей МВД, указанные побеги ликвидированы.
Все эти 4 побега имели место вследствие плохой организации охраны заключенных. Наиболее характерен случай побега из лагеря 18 строительства МВД СССР, где бежавшие преступники предварительно перед побегом напоили пьяными начальника конвоя Сундетбаева и стрелка Игнатьева, обезоружили и сняли с них форменную одежду".
Но генерал Королев беспокоился не только и не столько из-за состояния охраны лагерей и роста преступности. Беглых заключенных, которых охрана лагерей не поймала в первые же часы или дни после побега, приходилось ловить милиции, входившей тогда в состав МГБ СССР. И потому заместитель министра убеждал коллег в необходимости сотрудничества:
"Первые отделы лагерей о побегах заключенных в органы милиции сообщают поздно и не указывают время и обстоятельства побегов, вследствие чего розыск их усложняется.
Прошу Вас принять соответствующие меры".
Неопределенные определения
Проблема заключалась в том, что результативность розыска как беглых заключенных, так и других правонарушителей и преступников, мягко говоря, оставляла желать много лучшего. В МГБ попытались очистить розыскные списки от тех, кого безуспешно искали десять и более лет, у которых сроки давности преступлений, включая побеги, давно вышли. Но даже после этого не могли в точности определить, сколько граждан находится в розыске по разным категориям. К примеру, в ответ на запрос Министерства юстиции СССР МГБ сообщало:
"В связи с Вашим письмом N1А/33-92 от 10 августа 1951 года нами была проверена сверка учетов на разыскиваемых расхитителей социалистической собственности и растратчиков с имеющимся в народных судах фактически наличием уголовных дел, приостановленных производством за нерозыском обвиняемых.
Из поступивших с мест сообщений видно, что, по неполным данным, народными судами приостановлено производство за нерозыском обвиняемых по всем отраслям народного хозяйства свыше 3000 дел. Наибольшее количество дел приостановлено: в Украинской ССР - 726; Грузинской ССР - 479; в Молдавской ССР - 91; в областях Свердловской - 477; Калининградской - 419; Кемеровской - 176; Калужской - 167; Челябинской - 94.
Учитывая неблагонадежное состояние розыска скрывшихся от суда преступников, Главное Управление милиции МГБ СССР приняло меры к устранению имеющихся недостатков в этой работе и коренному ее улучшению".
Одновременно милицейское руководство указывало, что далеко не вся вина за слабую розыскную работу лежит на оперативниках:
"При проведении проверки выявлены многочисленные случаи, когда народные суды определения о розыске выносят спустя 2-3 года после того, как преступник скрылся.
Так, в декабре 1947 года нарсудом Больше-Сосновского района Молотовской области было приостановлю уголовное дело по обвинению Глушковой А. И. по ст. З Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года, а определение о ее розыске было вынесено только в конце 1951 года.
В течение полутора лет нарсудом Ояшинского района Новосибирской области не был объявлен розыск на скрывающуюся от суда Чепелеву М. Т., совершившую хищение кооперативных средств на сумму 17,500 рублей.
Аналогичные явления отмечены в нарсудах Казахской, Туркменской, Белорусской, Литовской, Эстонской ССР, Тамбовской, Курской, Горьковской, Свердловской, Читинской и Томской областей.
Выносимые судами определения о розыске скрывшихся преступников составляются небрежно, без указания последнего места жительства, работы, семейного положения, родственных и иных связей разыскиваемых, а в некоторых случаях и без указания состава преступления. Выявлен ряд случаев, когда народные суды выносят определения о розыске "преступников", похитивших один килограмм зерна, 450 граммов масла, пару подошв, 420 рублей денег (Ростовская, Смоленская области).
Естественно, что все это отрицательно влияет на розыск скрывшихся преступников и дает им возможность длительное время уклоняться от ответственности.
В связи с изложенным прошу Вас дать указание о своевременном направлении органам милиции определений нарсудов о розыске скрывшихся преступников и более качественном оформлении этих материалов".
Та же картина наблюдалась в прокуратуре. Министр госбезопасности СССР С. Д. Игнатьев писал генеральному прокурору СССР Г. Н. Сафонову о ситуации в Казахстане:
"Как сообщает МГБ КазССР, задания о розыске уголовных преступников работники прокуратуры нередко передают в органы милиции спустя длительное время с момента возбуждения дел, что затрудняет проведение розыскных мероприятий.
В мае 1950 года прокуратурой гор. Петропавловска передано в милицию задание о розыске растратчика Богданова, уголовное дело на которого было возбуждено еще в 1943 году.
В феврале 1952 года прокуратурой Карагандинской области передано в милицию задание о розыске Исакова, растратившего совместно с другими преступниками около 700 тысяч рублей и скрывшегося от следствия в 1946 году.
В марте 1951 года прокуратура гор. Семипалатинска передала в милицию задание о розыске Нехорошева и Чурикова, присвоивших 66 000 рублей государственных денег. Дело на них было возбуждено прокуратурой еще в 1949 году, и тогда же преступники скрылись от следствия".
Но, судя по архивным документам, эти обращения ни к чему не привели. 15 января 1953 года Главное управление милиции МГБ СССР направило в Министерство юстиции обширную справку, которая свидетельствовала, что нарушения при оформлении запросов на розыск продолжаются:
"Имеют место случаи, когда народные суды... принимают от администрации предприятий материалы о лицах, самовольно ушедших с работы, в которых отсутствуют или искажены установочные данные о разыскиваемых.
Вместо возвращения таких материалов для надлежащего оформления народные суды выносят по ним определения о розыске и передают их на исполнение в органы милиции.
Так, в Борисово-Судское райотделение милиции Вологодской области в августе с/года поступило из местного народного суда 28 определений, причем в 20-ти из них сведения о разыскиваемых были неполными.
Нарсуд 2 участка гор. Кандалакши Мурманской области вынес определения на розыск Скулкиса, Привалова, Войтюм и других, в которых отсутствовали сведения о местах их рождения.
Нарсудом I участка Старо-Кузнецкого района города Сталикска Кемеровской области вынесены определения на розыск Садыкова и Казаровой, места рождения которых были искажены.
Отмечены случаи, когда и народные суды при рассмотрении материалов допускают искажения сведений о разыскиваемом.
Народным судом 5 участка города Новочеркасска Ростовской области в одном и том же определении самовольно ушедший с работы Самохватов назван Самокоровым и Самохворовым.
Народным судом 1 участка Артемовского района города Шахты той же области в определении на розыск Мортиеску Минустин Ионович назван Устином Ивановичем, уроженцем "Кипорчанского района Кушинской области", тогда как такого района и области нет.
По аналогичным мотивам в августе 1952 года в народный суд 3 участка гор. Новокуйбышевска Куйбышевской области органы милиции были вынуждены возвратить 51 определение".
Но главная проблема заключалась в том, что огромное количество постановлений о розыске граждан страны, бежавших от тяжелой и плохо оплачиваемой работы (что тогда было преступлением) принималось судами в автоматическом режиме:
"В ряде случаев народные суды, не вызывая обвиняемых в суд, выносят определения об их розыске, между тем в процессе проводимых органами милиции мероприятий выясняется, что они вовсе не скрывались и продолжают проживать по тому же адресу, а в некоторых случаях даже не уходили с работы.
Народные суды города Киселевска Кемеровской области в июле-сентябре 1952 года вынесли 81 определение о розыске лиц, самовольно ушедших с предприятий. В действительности оказалось, что 6 человек из них переведены на другую работу, а 25 продолжали работать на прежних местах.
Нарсуд 2 участка гор. Прокопьевска той же области 30 июля 1952 года вынес определение о розыске Пелипенко А. А. за самовольный уход с работы в Стройуправлении N1 треста "Сталинуголь". Проверкой установлено, что Пелипенко, имея бюллетень, находился на излечении в больнице.
13 августа 1952 года нарсудом 1 участка гор. Чистяково, Сталинской области вынесено определение о розыске самовольно оставившего работу на шахте им. Киселева пом. главного инженера Чудного П. В. При проверке выяснилось, что Чудный с работы не уходил, а в июле месяце 5 дней болел, имея бюллетень, однако нач. шахты Даниленко, будучи в ссоре с Чудным, направил на него материалы в народный суд. Народный суд вынес определение, не вызывая Чудного на заседание.
Народный суд Верхне-Тоемского района Архангельской области вынес определения о розыске Бабий, Корниевской, Стачук и Логвиновой как обвиняемых за самовольный уход с работы в леспромхозе и на строительстве узкоколейной железной дороги. Работники милиции, осуществляя розыск, установили, что все эти лица оказались на месте и с работы не уходили.
Народный суд 3 участка города Новочеркасска 23 августа 1952 года вынес определение о розыске рабочего завода имени тов. Буденного - Васильева А. И. за самовольный уход с работы его 21 июня 1952 года.
Через несколько дней на того же Васильева из нарсуда поступило второе определение о розыске за самовольный уход с работы 8 августа 1952 года.
При проверке оказалось, что Васильев продолжает работать на заводе и с работы не уходил
Аналогичный случай допущен народным судом 5 участка гор. Новочеркасска в отношении Полымского О. Н., на розыск которого вынесены два определения 18 июня и 26 сентября 1952 года, тогда как он с работы тоже не уходил".
Главное управление милиции подчеркивало, что подобная практика повсеместна:
"Аналогичные факты имеют место в народных судах других республик, краев и областей. О всех таких фактах местные органы милиции сообщают в Управления Министерства юстиции, однако должных мер к устранению их не принимается. Все эти недостатки в работе народных судов серьезно осложняют работу органов милиции по розыску лиц, самовольно ушедших с предприятий и строек".
"Осложнения" - это было еще слишком мягко сказано. После проведенной в начале 1953 года проверки милиции города Макеевка заместитель начальника ГУМ МГБ СССР Овчинников докладывал:
"Органы милиции Макеевки до крайности перегружены работой по розыску самовольно оставивших производство и нередко вынуждены бросать на это все свои силы в ущерб работе по охране общественной безопасности и борьбе с преступностью. В течение 11 месяцев 1952 года сбежало с предприятий Макеевки 3,079 человек, из них 1,981 человек милицией было разыскано, но взамен их в декабре поступили материалы о розыске новых 369 человек. На 20-е декабря 1952 года скопилось в розыске 897 человек, сбежавших с производства".
Пустые хлопоты
Однако милиционерам приходилось разыскивать не только, как их тогда называли, "дезертиров с производства". В очередной записке, а по сути, жалобе милиционеров в Министерство юстиции СССР, подготовленной в феврале 1953 года, говорилось:
"Изучая работу по розыску лиц, уклоняющихся от уплаты алиментов, Главное Управление милиции МГБ СССР установило, что за последние годы число случаев фактического оставления отцами своих семей не сокращается. Ежегодно в органы милиции поступает до 90,000 новых заявлений о розыске этих лиц.
Практика показала, что значительная часть неплательщиков алиментов, будучи разысканной, непродолжительное время выплачивает алименты, а затем вновь скрывается. Так, из общего числа разысканных за последние два с половиной года по 14 областям 35,223 чел. вновь скрылись: один раз - 8,596, два раза - 1,657 и неоднократно - 479.
Органы прокуратуры вопреки ст.158 УК РСФСР и ст.19 Постановления Верховного Суда СССР от 15.XI.1939 года санкции на арест таких злостных неплательщиков алиментов дают неохотно.
При рассмотрении же дел в судах стороны часто находят пути к соглашению, ответчики дают обязательства выплачивать алименты или возвратиться к семье, но затем вновь скрываются...
Имеются многочисленные случаи, когда судебные исполнители народных судов контроля за удержанием алиментов не осуществляют, за увольнением ответчиков с работы не следят, а при выездах их в другие места истиц об этом не уведомляют.
Некоторые народные суды, вопреки закону, необоснованно отклоняют представления органов милиции о взыскании с ответчиков денежных средств за розыск".
Но самое примечательное заключалось в том, что оперативники тратили много сил и средств на абсолютно бесполезные розыскные мероприятия. Министр госбезопасности СССР Игнатьев писал генпрокурору Сафонову:
"В отношении утери прокуратурами уголовных дел на преступников, разыскиваемых органами милиции, МГБ КазССР известны следующие характерные факты:
Прокуратурой гор. Чимкента Южно-Казахстанской области утеряно 12 уголовных дел на преступников, разыскиваемых милицией по заданию этой же прокуратуры. Органами милиции установлены места пребывания троих разыскиваемых, однако преступники продолжают оставаться на свободе в связи с утерей на них уголовных дел.
В 1946 году по заданию прокуратуры гор. Чимкента милицией объявлен в розыск Марченко, подлежащий привлечению к уголовной ответственности за хищение 20 тонн угля и подлог документов. Марченко разыскан, но остается на свободе, так как Чимкентская прокуратура не нашла на него уголовного дела.
В прокуратуре Алма-Атинской области утеряно 7 дел на разыскиваемых преступников. Двое из этих преступников установлены органами милиции, но к уголовной ответственности также не привлекаются из-за утери дел".
Бывало и еще хуже. В марте 1953 года, когда МГБ и МВД объединились под руководством Берии, Главное управление милиции сообщало Прокуратуре СССР:
"По сообщению Управления милиции УМВД Читинской области, некоторые органы прокуратуры Читинской области неосновательно объявляют в розыск лиц, преступная деятельность которых не доказана. При объявлении в розыск выносятся постановления на арест, а при установлении разыскиваемых эти постановлении отменяются, в результате чего милицией впустую проводится большая работа.
Так, например: Управлением милиции УМВД Читинской области по заданию прокурора Центрального района гор. Читы с 1948 года разыскивался убийца-грабитель Корчанов Пантелей Михайлович, 1918 года рождения, уроженец села Романовка Еравнинского района Бурят-Монгольской АССР, который при участии своего брата Корчанова Е. М. и Коргаполова H. М. 20 декабря 1948 года совершил убийство Шутова и нанес ранения Кравченко и Левшину. За это преступление Корчанов И. М. и Коргаполов арестованы и осуждены, а Корчанов П. М. скрылся.
В процессе розыска Корчанов П. М. под фамилией Кожурихина Анатолия в 1953 году установлен проживающим на руднике Слюдянке, Бодайбинского района, Иркутской области.
При обнаружении разыскиваемого Управление милиции Читинской области обратилось к прокурору области с просьбой санкционировать его этапирование в г. Читу, однако в санкции было отказано, так как в приостановленном следственном деле оснований для ареста и привлечения к уголовной ответственности Корчанова на имелось.
По требованию прокуратуры Читинской области органами милиции разыскивался за хищение социалистической собственности в сумме около ста тысяч рублей Романчук.
Арест Романчука был санкционирован областным прокурором, однако когда разыскиваемый был установлен в гор. Симферополе и об этом была извещена прокуратура Читинской области, последовало указание об отмене постановления на арест за отсутствием доказательств.
По сообщениям инициатора розыска, Корчанов и Романчук являлись особо опасными преступниками, и на их розыск было уделено серьезное внимание, а оказалось, что разыскивать их не было необходимости".
Но куда больше милиционеров злило, когда их загружали работой, которой могло и не быть. 27 марта 1953 года начальник ГУМ МВД СССР Стаханов писал в Министерство юстиции:
"Главное управление милиции уже ставило Вас в известность о многочисленных случаях, когда органы суда после осуждения преступников на длительные сроки лишения свободы освобождают их под подписку о невыезде до вступления приговоров в законную силу, в связи с чем осужденные скрываются.
За последнее время в ГУМ МВД СССР вновь поступили сообщения, что такая практика продолжает иметь место в судебных органах Украинской ССР и Ульяновской области".
Итоги огромной, но зачастую бессмысленной работы по розыску преступников были подведены в марте 1956 года в постановлении Президиума ЦК КПСС "О крупных недостатках в работе Министерства внутренних дел СССР и мерах по их устранению", где говорилось:
"Органы милиции плохо ведут розыск преступников, бежавших из тюрем, лагерей, колоний и камер предварительного заключения. В настоящее время в розыске находится более 9,000 преступников. Кроме того, разыскивается более 20,000 лиц, скрывшихся от ареста, следствия и суда. В числе разыскиваемых 1,775 убийц, 2,855 бандитов и разбойников, 3,940 воров".
Показатели работы розыскников улучшились после того, как отменили наказание за самовольное оставление работы и ужесточили - для неплательщиков алиментов. Но советская судебная система сохраняла все присущие ей недостатки, а потому розыск беглецов оставался зачастую все тем же - бессмысленным и при этом страшно затратным.