Всюду всё одинаково
Недалеко от старой Чердыни (которой более не существует, современная Чердынь находится в ином месте) стоит гора Полюд, на которой зажигали сигнальный огонь, если намечалась атака вогулов. Вогулы, апропо, это родня московского бюргермайстера Собянина, то есть, манси. В настоящее время их численность составляет 12,500 человек, и говорить об их набегах не приходится, набегать и даже набигать решительно некому. Они не вписались в рынок новые реалии, пришедшие вместе с российским государством, и тихо-мирно вымирали, а сохранились лишь благодаря некоторым мерам, принятым Советской властью, которая, конечно, с одной стороны, навязывала всем и вся коллективизацию с индустриализацией и «Краткий курс», но с другой - занималась распространением доступной медицины, пусть и примитивной до широкого распространения антибиотиков, и агрессивным санпросветом.
Ничего не напоминает? А должно: аналогичные процессы в Северной Америке. Кстати, хотя резерваций не было даже при Мыколке, свой традиционный первобытный образ жизни манси могут поддерживать лишь в местах компактного проживания, если манси переселится в Рязань или Иваново, ему придётся жить более или менее по русским правилам. Примерно, как какому-нибудь сиу, делавару или гурону, буде ему вздумается поселиться в Атланте, Сиэттле или Далласе. Из Пердячего Пара или Штопаного Гондона он сделается обычным Уильямом Фитцпатриком Смитом, если только не устроится на работу в какое-то шоу, где надо подчеркнуть его индейскую сущность. То есть, резервация в б. СССР вроде суслика: её не видят, а она есть.
Это не в осуждение русской политики в Сибири, Боже упаси. Просто просматривается закономерность: в эпоху покорения пространств, занятых дикарями, все белые люди вели себя более или менее одинаково, вне зависимости от того, православные они, католики или баптисты-методисты-адвентисты, англосаксы, испанцы или славяне, волжские ушкуйники, младшие сыновья пиренейских идальго или потомки йоркширских арендаторов.
Испанцам повезло меньше, их бывшая империя чуть более чем полностью состоит из весьма бардачных стран, вроде той же никак не могущей прекратить чавкать (несмотря на смерть Чавеса) Венесуэлы и постоянно чешущегося Гондураса, но пространства окультуренные славянами и германцами, скакнули из полной и законченной дикости в Первый мир.
Ничего не напоминает? А должно: аналогичные процессы в Северной Америке. Кстати, хотя резерваций не было даже при Мыколке, свой традиционный первобытный образ жизни манси могут поддерживать лишь в местах компактного проживания, если манси переселится в Рязань или Иваново, ему придётся жить более или менее по русским правилам. Примерно, как какому-нибудь сиу, делавару или гурону, буде ему вздумается поселиться в Атланте, Сиэттле или Далласе. Из Пердячего Пара или Штопаного Гондона он сделается обычным Уильямом Фитцпатриком Смитом, если только не устроится на работу в какое-то шоу, где надо подчеркнуть его индейскую сущность. То есть, резервация в б. СССР вроде суслика: её не видят, а она есть.
Это не в осуждение русской политики в Сибири, Боже упаси. Просто просматривается закономерность: в эпоху покорения пространств, занятых дикарями, все белые люди вели себя более или менее одинаково, вне зависимости от того, православные они, католики или баптисты-методисты-адвентисты, англосаксы, испанцы или славяне, волжские ушкуйники, младшие сыновья пиренейских идальго или потомки йоркширских арендаторов.
Испанцам повезло меньше, их бывшая империя чуть более чем полностью состоит из весьма бардачных стран, вроде той же никак не могущей прекратить чавкать (несмотря на смерть Чавеса) Венесуэлы и постоянно чешущегося Гондураса, но пространства окультуренные славянами и германцами, скакнули из полной и законченной дикости в Первый мир.