Почему задробили реформы Косыгина?
Помимо их идеологической «некошерности» возникала ещё одна проблема: скрытая безработица в стране стала бы явной. СССР вполне мог догнать и перегнать по производительности труда страны Запада, но куда тогда было бы девать сотни тысяч, а то и миллионы бездельников, числящихся рабочим классом, крестьянством и управленцами? О том, что можно было бы использовать образовавшийся излишек рабочей силы для производства того, чего в стране хронически не хватало - от мясного сырья для выпуска пресловутой колбасы (так, чтобы её без проблем можно было бы покупать по государственной цене не только в Москве и Арзамасе-16, но и в любом Усть-Засранске) до строительства большого количества жилых домов и динамически изменяющегося выпуска модной и красивой одежды, обуви и мебели - почему-то не подумали.
В результате получили вечный дефицит рабочей силы (припашки в колхозах и овощебазах именно по этой причине, из-за того же гоняли на заводы стройбатовцев и алкашей из ЛТП) в сочетании с дефицитом элементарных товаров. Алексей Николаевич Косыгин мог спасти СССР, и тогда в 80-е не понадобилось бы перестройки, ибо от добра добра не ищут. Мы бы имели вместо скудного «высокодуховного» совка изобильный Советский Союз. Но ему не позволили и тем самым вынесли приговор советской модели социализма.
Источник.
Про верного косыгинца Ивана Худенко стоит рассказать отдельно. Он был, по сути, советским Мидасом: всё, к чему он прикасался, начинало приносить прибыль - повышалась производительность, снижалась себестоимость, улучшалось качество. Но казённые м**озвоны его ошельмовали и в конце концов посадили. В общем, СССР слили не жыдорептилоиды, пробравшиеся, вопреки кадровикам, в руководство страны, а деревенские пеньки из того самого руководства, пожелавшие для себя спокойной жизни.
В начале 1960-х экономисту дали в управление многоотраслевой совхоз «Илийский» Алма-Атинской области. Здесь Худенко поставил эксперимент по внедрению «безнарядно-звеньевой системы организации и оплаты труда». Иван Худенко перевел свой совхоз на полный хозрасчет, подкрепленный прямым материальным стимулированием работников. Оплачивались достигнутые результаты, а не затраченные усилия.
Вместо 3 комплексных отделений и 9 полеводческих бригад с огромным числом работников и общей, то есть «ничьей», техникой, было создано 17 звеньев по 4-5 человек с закрепленной за ними техникой (5 комбайнов, 4 трактора и набор других необходимых машин). Каждое звено имело строго очерченные функции и фонд затрат на их исполнение. На девяти токах прежде работало, в зависимости от количества зерна, до 500-600 человек. После реорганизации по системе Худенко было создано три механизированных тока, а их обслуживало всего 12 человек. Число управленцев в совхозе было сокращено со 132 до 2 человек - остались управляющий (он же главный агроном) и экономист-бухгалтер зернового отделения.
Работа по новой системе стартовала 1 марта 1963 года. За первый же сезон производство зерна в совхозе выросло в 2.9 раза, прибыль на одного работающего - в семь раз, а себестоимость центнера зерна упала с 5-7 рублей до 63 копеек. Производительность работника в механизированных звеньях за год увеличилась почти в 20 раз. Начальник звена получал 350 рублей в месяц, его механизаторы по 330 рублей. В других совхозах СССР и 100 рублей считались хорошим месячным доходом. Показатели производства зерна механизированными звеньями в 1963 году по сравнению с 1962 годом:
Казахские документалисты сняли о Худенко фильм «Человек на земле». В конце 1964 года новый первый секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев посмотрел фильм «Человек на земле» и завершил дискуссию: «Это дело преждевременное».
В 1969 году Иван Худенко добился проведения нового эксперимента. На голом месте, в казахстанской полупустыне был создан небольшой совхоз «Акчи», официально именовавшийся «Опытным хозяйством по производству витаминной травяной муки». Добавка такой муки, содержащей много белка и витаминов, в рацион коров поднимает удои на 30-40%. «Акчи» вновь был выстроен из звеньев (рабочих групп, как сейчас сказали бы) - механизаторских, строительного, управленческого. Все звенья работали на полном хозрасчете, и вопросы решались гласно и вполне демократично на совете хозяйства, которому подчинялся его директор. В управленческом звене было всего два человека - директор Михаил Ли и экономист-бухгалтер Иван Худенко.
Эксперимент проводился по постановлению Совмина Казахской ССР, а его условия были согласованы с союзными ведомствами - Комитетом по труду, ЦСУ СССР, Минфином и Госбанком СССР. Производительность труда в «Акчи» была в 6 раз выше средней по республике, зарплата выше в 2-3 раза. Необычно высоким было и качество самой продукции совхоза - травяной муки. Как вспоминал партнер Худенко Владислав Филатов: «Для высшего сорта содержание каротина в травяной муке устанавливалось в 180 единиц, а у нас было 280. Приборы зашкаливало, приемщики не верили своим глазам».
Привлеченные духом свободного и творческого труда, в «Акчи» перешли алма-атинский архитектор Владислав Филатов, строивший со своим звеном комфортабельные дома для совхозников, и директор соседнего хозяйства Владимир Хван. Об «Акчи» писала местная и центральная пресса, а статью из «Литературной газеты» перепечатал даже орган югославских коммунистов «Борба» под заголовком «Тайна экономического чуда в казахстанском совхозе».
В 1970 году эксперимент был закрыт, причем самым варварским способом. Вот как запомнил это Филатов: «Все было похоже на разбойное нападение. В середине дня наряд конной милиции окружил наш завод по производству травяной муки. Людей в буквальном смысле слова стаскивали с тракторов, отгоняли от работавших на заводе агрегатов. Со стороны могло показаться, что идет облава на крупных преступников». Совхоз закрыли в разгар сезона, не заплатив рабочим денег и не вернув сделанных ими капиталовложений.
Худенко и его команда три года боролись за своё дело, ходили по кабинетам и редакциям газет. «Поймали» новаторов на глупости. Устав бороться за идею, Худенко попытался вернуть хотя бы заработанные в совхозе деньги. Составив иск в суд, экономист скрепил документ печатью не существовавшего уже «Акчи». Это и стало формальным поводом обвинить Худенко и его партнеров в попытке хищения госсобственности.
Источник.
В результате получили вечный дефицит рабочей силы (припашки в колхозах и овощебазах именно по этой причине, из-за того же гоняли на заводы стройбатовцев и алкашей из ЛТП) в сочетании с дефицитом элементарных товаров. Алексей Николаевич Косыгин мог спасти СССР, и тогда в 80-е не понадобилось бы перестройки, ибо от добра добра не ищут. Мы бы имели вместо скудного «высокодуховного» совка изобильный Советский Союз. Но ему не позволили и тем самым вынесли приговор советской модели социализма.
Источник.
Про верного косыгинца Ивана Худенко стоит рассказать отдельно. Он был, по сути, советским Мидасом: всё, к чему он прикасался, начинало приносить прибыль - повышалась производительность, снижалась себестоимость, улучшалось качество. Но казённые м**озвоны его ошельмовали и в конце концов посадили. В общем, СССР слили не жыдорептилоиды, пробравшиеся, вопреки кадровикам, в руководство страны, а деревенские пеньки из того самого руководства, пожелавшие для себя спокойной жизни.
В начале 1960-х экономисту дали в управление многоотраслевой совхоз «Илийский» Алма-Атинской области. Здесь Худенко поставил эксперимент по внедрению «безнарядно-звеньевой системы организации и оплаты труда». Иван Худенко перевел свой совхоз на полный хозрасчет, подкрепленный прямым материальным стимулированием работников. Оплачивались достигнутые результаты, а не затраченные усилия.
Вместо 3 комплексных отделений и 9 полеводческих бригад с огромным числом работников и общей, то есть «ничьей», техникой, было создано 17 звеньев по 4-5 человек с закрепленной за ними техникой (5 комбайнов, 4 трактора и набор других необходимых машин). Каждое звено имело строго очерченные функции и фонд затрат на их исполнение. На девяти токах прежде работало, в зависимости от количества зерна, до 500-600 человек. После реорганизации по системе Худенко было создано три механизированных тока, а их обслуживало всего 12 человек. Число управленцев в совхозе было сокращено со 132 до 2 человек - остались управляющий (он же главный агроном) и экономист-бухгалтер зернового отделения.
Работа по новой системе стартовала 1 марта 1963 года. За первый же сезон производство зерна в совхозе выросло в 2.9 раза, прибыль на одного работающего - в семь раз, а себестоимость центнера зерна упала с 5-7 рублей до 63 копеек. Производительность работника в механизированных звеньях за год увеличилась почти в 20 раз. Начальник звена получал 350 рублей в месяц, его механизаторы по 330 рублей. В других совхозах СССР и 100 рублей считались хорошим месячным доходом. Показатели производства зерна механизированными звеньями в 1963 году по сравнению с 1962 годом:
Казахские документалисты сняли о Худенко фильм «Человек на земле». В конце 1964 года новый первый секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев посмотрел фильм «Человек на земле» и завершил дискуссию: «Это дело преждевременное».
В 1969 году Иван Худенко добился проведения нового эксперимента. На голом месте, в казахстанской полупустыне был создан небольшой совхоз «Акчи», официально именовавшийся «Опытным хозяйством по производству витаминной травяной муки». Добавка такой муки, содержащей много белка и витаминов, в рацион коров поднимает удои на 30-40%. «Акчи» вновь был выстроен из звеньев (рабочих групп, как сейчас сказали бы) - механизаторских, строительного, управленческого. Все звенья работали на полном хозрасчете, и вопросы решались гласно и вполне демократично на совете хозяйства, которому подчинялся его директор. В управленческом звене было всего два человека - директор Михаил Ли и экономист-бухгалтер Иван Худенко.
Эксперимент проводился по постановлению Совмина Казахской ССР, а его условия были согласованы с союзными ведомствами - Комитетом по труду, ЦСУ СССР, Минфином и Госбанком СССР. Производительность труда в «Акчи» была в 6 раз выше средней по республике, зарплата выше в 2-3 раза. Необычно высоким было и качество самой продукции совхоза - травяной муки. Как вспоминал партнер Худенко Владислав Филатов: «Для высшего сорта содержание каротина в травяной муке устанавливалось в 180 единиц, а у нас было 280. Приборы зашкаливало, приемщики не верили своим глазам».
Привлеченные духом свободного и творческого труда, в «Акчи» перешли алма-атинский архитектор Владислав Филатов, строивший со своим звеном комфортабельные дома для совхозников, и директор соседнего хозяйства Владимир Хван. Об «Акчи» писала местная и центральная пресса, а статью из «Литературной газеты» перепечатал даже орган югославских коммунистов «Борба» под заголовком «Тайна экономического чуда в казахстанском совхозе».
В 1970 году эксперимент был закрыт, причем самым варварским способом. Вот как запомнил это Филатов: «Все было похоже на разбойное нападение. В середине дня наряд конной милиции окружил наш завод по производству травяной муки. Людей в буквальном смысле слова стаскивали с тракторов, отгоняли от работавших на заводе агрегатов. Со стороны могло показаться, что идет облава на крупных преступников». Совхоз закрыли в разгар сезона, не заплатив рабочим денег и не вернув сделанных ими капиталовложений.
Худенко и его команда три года боролись за своё дело, ходили по кабинетам и редакциям газет. «Поймали» новаторов на глупости. Устав бороться за идею, Худенко попытался вернуть хотя бы заработанные в совхозе деньги. Составив иск в суд, экономист скрепил документ печатью не существовавшего уже «Акчи». Это и стало формальным поводом обвинить Худенко и его партнеров в попытке хищения госсобственности.
Источник.