Я приду плясать на могилах
Густогривых коней вороных,
Где суровые шепчут ивы,
Позабывшие вид живых

Там суровые веют ветры,
Завивая позёмкой снег,
Я танцую в нём птицей белой,
Позабыв, что я человек.

Я взлетаю выше и выше,
Но колено - ещё не крыло.
На промерзшей земле я останусь,
Мне покинуть её не дано.

Мой завтрак греется на батарее,
В моленной теплится свеча,
Я в будуаре, трепеща и костенея,
Лежу в постели Ильича.

Я нагнусь и сниму бахилы:
За оградкой чиста трава.
У заброшенной старой могилы
Сяду я поискать слова.

Вдруг они в листьях тонких вербы,
В прошмыгнувшем хвосте кота,
Или в песнях, что шепчут нам ветры...
Нет, боюсь, там одна пустота.

А потом под птичьи трели
Поищу в голове своей.
Вдруг да выманят свиристели
Пару-тройку слов пожирней.

Я носил вам перья болтрушайки,
Покупал сиреневый креплен...
Только мех манто из серой зайки
Нес в себе свидетельство измен.

Выброшен букет лиловых астр,
В сердце истончился жар огня,
В душ разочарованных кадастр
Снова внесут запись про меня.

Жила была Хамса,
Она была хамсою
И думала всё время о хамсе.
Скажу я вам,
Что по большому счёту
Мы на неё похожи почти все.

Си соль фа ми фа

Вокзал зажат в узкой долине между двумя высокими холмами, и даже утром там душновато. Во поезде ещё хуже: солнце успело нагреть железную коробку и даже открытые окна не сильно помогают. Но тут хрипит громкоговоритель, вокзал потихоньку уплывает вправо, и неудобства забываются. Впереди тоннели, синельниковские огурцы с картошкой, ( Read more... )

Хамса холодного копчения
Пришла на воды для лечения.
Но её "тонкий" аромат
Пред ней захлопнул створы врат.

Ираида Анатольевна Высоковская уже привычно начала очередную субботнюю лекцию для студентов курса дополнительного образования. Немногочисленные студенты компактно расселись вокруг центрального прохода: аудитория была в старом здании и отличалась пренеприятной акустикой. Голос лектора можно было расслышать с трудом и только посередине зала, зато ( Read more... )