Интервью с лейтенантом или таверна "Серая радость"
Выше известная фотография 7 мая, знаменательный день кенгурации ВВП. Кафе "Жан-Жак" в центре Москвы.
Сегодня я узрел анонимное интервью с лейтенантом полиции. Это после известной публикации о заработке и мыслях обычных омоновцев, как я сейчас понимаю, изрядно сдобренных рефлексией самого бывшего майора милиции Романа Хабарова. В реальности всё видимо гораздо хуже - я уже основательно подзабыл как выглядит и как разговаривает обычный полицейский в своей повседневной жизни.
Интервью вернуло в реальность. Оно вроде бы и выглядит сначала так, что думаешь, "А ведь полицейский - он тоже человек", но к концу появляется стойкое ощущение что в голове у этого человека бардак почище любого рядового гражданина.
Самое, пожалуй, странное - это то, что полицейские и Путина не любят, и к протестам относятся отрицательно. На ум приходит только одно - они на самом деле зомби. Даже не те зомби, что с пеной у рта спорят чем Путин хорош, и что произойдёт с Россией, если его не будет, а самые настоящие, управляемые вербально и невербально.
Если мы не идем на митинг в усиление, нас увольняют. Перед 6 мая у нас один парень встал на разводе и сказал: «Я не пойду. Мне за это не платят. И я не хочу вязать простых граждан». Его уволили через два часа!
Да, Ольга, такова жизнь в наше время. И нужно иметь мужество, отстаивая свои принципы, и не прощая никому отступления от собственных обещаний.
Но ОМОНу, насколько я знаю, было дано указание изолировать «белоленточников» и их противников друг от друга. Потому что опасались массовых драк.
Можно подумать, оравы нашистов пришли туда на своих двоих. А вас, Ольга, между прочим даже до дома не довозят после службы на митингах.
Я по образованию детский врач. Я работала в рекламном агентстве. Но мне чего-то не хватало, и я пошла в милицию...
...Я вам расскажу, как мы выкручивались. Так сказать, история моей первой взятки...
...Естественно, мы бежим к ним. После того как наши ребята их побили, мы посовещались и решили их отпустить, если они дадут нам денег. Они дали. Мы их отпустили. Так мы зарабатывали. И это всего пять лет назад, когда в стране было так много денег!
Т.е. девушка однозначно сказала, что главное в работе милиционера - это не обеспечение правопорядка и соблюдения закона, главное - наказать того, кто нарушает закон, взять за него плату за нарушение закона, и отпустить восвояси. Причём важно, что тут именно был душераздирающий случай с бабушкой, потому что потом пришли другие полицейские и...
Так люди с улицы становились полицейскими. Они ездили по территории, в форме, брали взятки, во все вмешивались…
Начали брать со всех деньги. Во всём виноваты люди с улицы. Они пришли и беззакония стало ещё больше, это не то беззаконие к которому все привыкли, это новое, в котором мы не виноваты.
Мы никогда об этом не говорим. Сейчас мы взяток берем меньше. Стало жалко бабушек и даже этих нерусских дворников. И платить нам стали больше. Не совсем же мы звери… Вот если передо мной посадили бы бизнесмена, который украл у государства миллионы долларов, я, может, и взяла бы с него сто тысяч взятки. Это ведь очень важный момент: с кого ты берешь.
Это достойно Светы из Иваново. Всё потому что им жалко бабушек и нерусских дворников. Бизнесменов, впрочем, у нас ненавидят на бытовом уровне повсеместно, считается что они обокрали государство. Девушке не известна история с возвратом НДС и налоговиками.
Мы ждем, что все изменится. Не может так дальше быть. Должно же что-то произойти, в конце концов!
В последние два года я и мои коллеги, все до одного, решили верить в Бога. Мы ходим в церковь, молимся, вызываем священника освятить наши квартиры, кабинеты. Мы ходим на покаяние, на причастие, на службы и все постимся. Стараемся все это делать искренне, стать чище, лучше. Не из-за денег. Ради самих себя.
Вот здесь я прослезился.
Ну а когда весь этот феерический бред улёгся как-то в моей голове, я вспомнил Стругацких, начало,
"А по булыжной мостовой - грррум, грррум, грррум - стучат коваными сапогами коренастые,
красномордые парни в серых рубахах, с тяжелыми топорами на правом плече. "Братья! Вот они,
защитники! Разве эти допустят? Да ни в жисть! А мой-то, мой-то... На правом фланге! Вчера
еще его порол! Да, братья, это вам не смутное время!..."
В самом конце книги они уже были на виселицах.