Н.Л. Пушкарёва: новые сомнения
Я как-то высказывала сомнения в профессиональном уровне Н.Л. Пушкарёвой как историка, за что на меня обиделись некоторые из её почитателей. Сомнения были навеяны утверждениями в одной из её работ, не подкреплёнными ссылками на источники. Сейчас сомнения одолевают меня вновь - после этого интервью
С удовольствием аргументирую своё состояние недоумения.
Плохая сохранность архивов по Средневековой Руси, наверное, одна из причин того, почему я в итоге ушла из медиевистики. Я абсолютно свободно читала устав, полуустав и скоропись XVI века, но число источников оказалось исчислимым. Один из первых серьезных проектов, поддержанных Открытым обществом Сороса, был связан с изучением имущественных прав женщин в XVI веке. Для создания баз данных по этим имущественным правам я обработала более 12 тысяч актов в центральных архивах, а в региональных XVI век почти не сохранился.<...>Для более раннего периода вообще эти источники не найти. Конечно, есть берестяные грамоты, но приращение идет очень медленно. В итоге я вырвалась: сначала ранний период - была моя кандидатская, потом я стала XVI веком заниматься, а потом перешла к более поздним эпохам. За тридцать с лишним лет, которые я занимаюсь женской темой, я постепенно пришла к XX-XXI векам.
1) Если Пушкарёва свободно читает полуустав и скоропись XVI в., отчего же все пенитенциалы XVI в., опубликованные ею в сборнике "А се грехи злые, смертные...", перепечатаны по изданиям XIX в.? Насколько я знаю, ею не опубликовано ни одного архивного материала по рукописи.
2) 12 тысяч актов (это правда, документов XVI в. сохранились тысячи) - недостаточно для исследования? Это что, серьёзно? Десятки учёных полжизни сидят, с головой зарывшись в эти акты, публикуя работы по самым разным темам - от цвета штанов в Московской Руси до наследственных прав третьего помощника пятого конюха. Пушкарёва сама-то заметила, что противоречит себе в пределах двух фраз?
Вообще-то хоть полтора десятка из этих 12 тысяч можно было и опубликовать. И грант на публикацию она бы наверняка получила - публикаторская деятельность почтенна и уважаема. Многие спасибо сказали бы.
3) Берестяных грамот, к сведению Пушкарёвой, тоже более тысячи. Женщины фигурируют в сотнях из них. И работы по женской истории на материале берестяных грамот давно выходят. Сошлюсь хотя бы на работу Е.Э. Пачкуновой "Возможности реконструкции частной жизни новгородцев XI-XV вв. по берестяным грамотам" (2003).
Боюсь, текст интервью наводит на неприятную мысль - что интервьюируемая, напротив, недостаточно хорошо читает скоропись XVI в. (и тем более понимает древненовгородский диалект), что она спасовала перед объёмом источников, которые придётся проработать, и потому переключилась на новейшее время.
С удовольствием аргументирую своё состояние недоумения.
Плохая сохранность архивов по Средневековой Руси, наверное, одна из причин того, почему я в итоге ушла из медиевистики. Я абсолютно свободно читала устав, полуустав и скоропись XVI века, но число источников оказалось исчислимым. Один из первых серьезных проектов, поддержанных Открытым обществом Сороса, был связан с изучением имущественных прав женщин в XVI веке. Для создания баз данных по этим имущественным правам я обработала более 12 тысяч актов в центральных архивах, а в региональных XVI век почти не сохранился.<...>Для более раннего периода вообще эти источники не найти. Конечно, есть берестяные грамоты, но приращение идет очень медленно. В итоге я вырвалась: сначала ранний период - была моя кандидатская, потом я стала XVI веком заниматься, а потом перешла к более поздним эпохам. За тридцать с лишним лет, которые я занимаюсь женской темой, я постепенно пришла к XX-XXI векам.
1) Если Пушкарёва свободно читает полуустав и скоропись XVI в., отчего же все пенитенциалы XVI в., опубликованные ею в сборнике "А се грехи злые, смертные...", перепечатаны по изданиям XIX в.? Насколько я знаю, ею не опубликовано ни одного архивного материала по рукописи.
2) 12 тысяч актов (это правда, документов XVI в. сохранились тысячи) - недостаточно для исследования? Это что, серьёзно? Десятки учёных полжизни сидят, с головой зарывшись в эти акты, публикуя работы по самым разным темам - от цвета штанов в Московской Руси до наследственных прав третьего помощника пятого конюха. Пушкарёва сама-то заметила, что противоречит себе в пределах двух фраз?
Вообще-то хоть полтора десятка из этих 12 тысяч можно было и опубликовать. И грант на публикацию она бы наверняка получила - публикаторская деятельность почтенна и уважаема. Многие спасибо сказали бы.
3) Берестяных грамот, к сведению Пушкарёвой, тоже более тысячи. Женщины фигурируют в сотнях из них. И работы по женской истории на материале берестяных грамот давно выходят. Сошлюсь хотя бы на работу Е.Э. Пачкуновой "Возможности реконструкции частной жизни новгородцев XI-XV вв. по берестяным грамотам" (2003).
Боюсь, текст интервью наводит на неприятную мысль - что интервьюируемая, напротив, недостаточно хорошо читает скоропись XVI в. (и тем более понимает древненовгородский диалект), что она спасовала перед объёмом источников, которые придётся проработать, и потому переключилась на новейшее время.