Творей и демиург, представление о времени и музыка, как маркер времени.
«Представление о цели творения, обожении, как о чем-то, принципиально отличном от начального состояния, в этой системе самоочевидно: ведь начальным состоянием творения является его актуальное небытие, ничто. Отличие начального состояния от конечного-радикальное отличие системы св. Максима, да и вообще православного учения, от концепций оригнизма, в которых распад первоначальной Энады должен был завершиться ее повторным собиранием, а, значит, совпадением конца и начала…
В схеме Максима (и вообще в патристике) начальная точка движения твари не принадлежит траектории самого движения: это логос твари в Боге, который не есть сама тварь. В этом и состоит главное отличие онтологии Максима от платонизма вообще и от оригенизма в частности (где начальная точка движения - это предвечная «идея» твари, находящаяся вне Бога и поэтому принадлежащая «траектории» движения самой твари.»
В.М.Лурье, «История византийской философии»
Если я правильно понимаю, в свете этого различения между православным учением и оригенизмом особенно хорошо видна разница между христианским Творцом и гностическим Демиургом - первый творит независимо от любых внешних условий, актуализируя в бытии всякой твари свою собственную идею о ней и наделяя тварь бытиём столь полным, что даже в конце времён она может во-первых отказаться от совместного с Богом бытия, а во-вторых в случае реализации своего стремления к Богу она не растворится в нём, но подвергнется обожению, полностью сохранив собственную природу. «Потенциальное» бытие в качестве «идеи» Бога и действительное «в Боге» хотя и совпадают «по месту», но не тождественны друг другу, конечное состояние не предопределено и является в полной мере следствием выбора твари и несёт на себе след её «исторического бытия». Демиург ничего по большому счету не создаёт, а только актуализирует в чувственном мире самостоятельно от него существующие «идеи», которые в случае апокатастазиса неминуемо будут бесследно поглощены Единым так, что всё предыдущее историческое время будет обесценено.
Проблема отношения ко времени в христианской философии и служивших для неё исходным материалом персидских, греческих и еврейских представлениях вообще кажется очень интересной, но мне не попадалось до сих пор никаких намёков на литературу этому вопросу посвящённую кроме пары страниц в послесловии к «Истории Иудеи» Тантлевского, где он этот вопрос только сформулировал. Касательно иудейских представлений я не уверен, можно ли о них что-то сказать определённое, если нет никаких источников кроме Танаха и которые испытывали настолько ощутимое влияние со стороны персов, что сложно различить «родные» и заимствованные представления. И не продуктивнее ли сперва обращаться напрямую к персам, у которых Зерван существует во времени еще до рождения и Ормузда и Аримана (я имею о зурванизме представление крайне смутное, но в его рамках как минимум возможно говорить о существовании Зервана до существования Ормузда). Концепция окончательного конца времён в противовес вечным циклам, насколько я в курсе, опять же появилась впервые у персов.
Греки представления о небесной драме, последовательно разворачивающейся и должной закончиться в историческом времени не имели в античности и в христианский период последовательно продолжали помещать всё относящееся ко внутренней жизни Бога вне времени, считая принципиальным момент существования Сына как «рождённого от Отца прежде всех веков».
Интересно было бы рассмотреть влияния разных культурных представлений о природе времени на музыку - вид искусств не могущий существовать вне времени (в отличие изобразительного искусства и литературы), может быть даже связать между собой создание темперированного строя, как попытку представить музыку в том свете, в котором мы смотрим на пространство и ренессанс античности в Европе. Может быть диктатура глаза основывается на чем-то в античном наследии, а не только на изобретении Гутенберга.