общая участь
В Анти-Эдипе часто проскальзывает один важный момент:
"Так всегда у Фрейда. Он делает что-то общим для двух полов, но лишь для того, чтобы не додать чего-то и тому и другому, чтобы распределить нехватку между двумя асимметричными сериями и обосновать исключающее использование дизъюнкций: ты девочка или мальчик? Так дело обстоит с Эдипом и с разными способами его «разрешения» у мальчика и у девочки. Точно так же - с кастрацией и с ее отношением к Эдипу в обоих случаях. Кастрация - это одновременная и общая участь, то есть превалирующий и трансцендентный Фаллос, и исключающее распределение, которое представляется у девочек в качестве желания пениса, а у мальчиков - в качестве страха его потерять или же отказа от пассивной позиции."
Вообще, у меня возникают устойчивые подозрения, что фрейдизм (насчет него, Делёз говорит об этом прямо) и связанная с ним "сексуальная этология", увлечённо описывающая человеческое общество с позиций рангов и примативности, - это не более, чем извращённая форма христианства, такая же, как современный сатанизм. Попытка заменить Бога из откровения на универсальные всеобуславливающие животные инстинкты, в прямом смысле измеряя ценность человека силой живущих в нём инстинктов. То значение, которое при это инстинктам придаётся и делает это разновидностью идолопоклонства, а не атеизма.
Ускользающая от внимания деталь в этом случае состоит в том, что ценность индивида для человеческого общества не определяется его "рангом". Его собственная успешность, возможно, но не значение для социума. Любой из стрельцов Ивана Грозного был более высокоранговым, чем Василий Блаженный. А в тюрьме "петух" не менее значим, чем "пахан" (я не имею в виду, конечно, что существование "петухов" - нормальная практика, которую стоит сохранять, но в первобытном социуме роль общей ритуальной жертвы преувеличить сложно). Это обстоятельство, которое одновременно всеми ощущается, но сознательно отвергается. Любого вошедшего в историю пытаются представить титаном если не тела, то духа, но очень часто они такими не были. Главная заслуга Ломброзо на самом деле именно в том, что в "Гениальности и помешательстве" он показал насколько гении прошлого были жалкими с обывательской точки зрения, хотя и не смог это обстоятельство правильно интерпретировать.
"Так всегда у Фрейда. Он делает что-то общим для двух полов, но лишь для того, чтобы не додать чего-то и тому и другому, чтобы распределить нехватку между двумя асимметричными сериями и обосновать исключающее использование дизъюнкций: ты девочка или мальчик? Так дело обстоит с Эдипом и с разными способами его «разрешения» у мальчика и у девочки. Точно так же - с кастрацией и с ее отношением к Эдипу в обоих случаях. Кастрация - это одновременная и общая участь, то есть превалирующий и трансцендентный Фаллос, и исключающее распределение, которое представляется у девочек в качестве желания пениса, а у мальчиков - в качестве страха его потерять или же отказа от пассивной позиции."
Вообще, у меня возникают устойчивые подозрения, что фрейдизм (насчет него, Делёз говорит об этом прямо) и связанная с ним "сексуальная этология", увлечённо описывающая человеческое общество с позиций рангов и примативности, - это не более, чем извращённая форма христианства, такая же, как современный сатанизм. Попытка заменить Бога из откровения на универсальные всеобуславливающие животные инстинкты, в прямом смысле измеряя ценность человека силой живущих в нём инстинктов. То значение, которое при это инстинктам придаётся и делает это разновидностью идолопоклонства, а не атеизма.
Ускользающая от внимания деталь в этом случае состоит в том, что ценность индивида для человеческого общества не определяется его "рангом". Его собственная успешность, возможно, но не значение для социума. Любой из стрельцов Ивана Грозного был более высокоранговым, чем Василий Блаженный. А в тюрьме "петух" не менее значим, чем "пахан" (я не имею в виду, конечно, что существование "петухов" - нормальная практика, которую стоит сохранять, но в первобытном социуме роль общей ритуальной жертвы преувеличить сложно). Это обстоятельство, которое одновременно всеми ощущается, но сознательно отвергается. Любого вошедшего в историю пытаются представить титаном если не тела, то духа, но очень часто они такими не были. Главная заслуга Ломброзо на самом деле именно в том, что в "Гениальности и помешательстве" он показал насколько гении прошлого были жалкими с обывательской точки зрения, хотя и не смог это обстоятельство правильно интерпретировать.