мечтатель_солдат_бунтарь ч. II гл. 5 кресты и звезды
Краткое содержание предшествующих глав: главный претендент на победу на очередных президентских выборах в России - многолетний действующий президент Дмитрий Иванов. Но у него появился опасный конкурент - золотопромышленник Прокл Доброжилов. Сумеет ли Иванов победить при таком раскладе? Из чего сделан этот человек? Как он шел к власти?
Один!
Иванов горько усмехнулся. Давным-давно, мальчишкой, он не боялся одиночества. Читал приключенческие книжки, скручивал из проволоки солдатиков, сталкивая армии на паркете, мечтал о победах и открытиях…
Теперь, подобравшись к вершине, он и на час не мог остаться один. Чем больше у тебя власти, тем больше проволочных человечков вокруг. Один нашепчет словечко, другой - два, и вот уж разлилось безбрежье информации, в котором ты как Царица морская… А на суше - ты труп.
За окном тяжело, как желудок с жирной жратвой, пульсировала Старая площадь. С десяток деревьев в сквере стояли, густо обсыпанные червонцами лампочек. Одно (случайно?) - напротив окон Волошина. Другие - по непонятной схеме. Абы как, не иначе. Ай да Пал Палыч![1]
«…Но я боролся!» - пытался оправдать себя дежурный по АП. Зримым доказательством борений на столе лежал длинный список тех, кого он весь день поздравлял с Новым Годом. Из полусотни фамилий в списке были вычеркнуты почти все. В целости остались только две или три строчки, включая самую короткую - «Дом». Алену и Славку он ежегодно поздравлял в первые минуты после боя курантов.
«…Да и мне позванивали», - старался взбодрить себя начальник управления. Второй перечень - тех, кто поздравил Дмитрия, - был длиннее первого. Но в нем по большей части значились его подчиненные: заместитель - Миха Кадыков, за скулы и лаконичность прозванный Челубеем, руководители и замы руководителей департаментов, помощники.
Ну и, конечно, замы волошинские. Да и повыше кое-кто. Ну, и Шеф на сладкое.
«Иудушка, - умилился Дмитрий. - Сам сидит сейчас с нашими на «Ближней», а сам… Забыл. Что мы ему теперь? Они ж - ого-го-го-с. А мы - так-с… Отставной козы барабанщик-с», - сладострастно юродствовал начупр.
Зарокотала требовательно АТС-2. Иванов приставил тяжелую трубку к настороженному уху.
- Здорово, брателло. Заикой сделаешь, слушай.
- Извини, Дмитрий Владимирыч. Хотел вот тебя с Новым годом поздравить.
- По «вертушке»?
- Так повод-то какой!
Спичрайтер пошел чесать про рубеж тысячелетия…
«С чего бы это он мне позвонил-то? Вроде, не такие уж мы друзья-приятели с этим Патрикеевым, - «плавал» начупр, как на экзамене. - Ну, вроде, пришел я замначем - тогда мы, типа, вась-вась. А теперь-то, вроде, вась-васькаться с начупром не по чину Патрикееву. Амикошонством попахивает».
- Там, минут через двадцать, по телевизору наш Борис Николаич будет выступать, «дорогих россиян» с праздником поздравлять, - наконец, сообщил Патрикеев. - Но не как обычно… Оч-ч-чень интересный будет текст.
- А конкретно?
- Конкретно…
Патрикеев умолк.
- Алло!
- Потом обкашляем, если захочешь…
Старую площадь качнуло порывом ветра. Лампочки на деревьях припадочно задергались. Крутануло поземку в аллеях…
«Вот те на, - сетовал Дмитрий, не снимая руки с телефонной трубки. - Чего там еще у ЕБНа[2]? Опять «не так сели»? Или еще «загогулина» какая?
Может, стоит позвонить куда? Доложить? Непонятки. На душе у начупра стало в конец муторно.
А вдруг мне так ситуацию создают? Как, мол, действовать будет? Не слажает?
Но кто? Волошин с «семейными»? Или, наоборот, «питерские», Шеф?
Дмитрий поднял пульт: слева ёлка, справа Ёлкин.
- Дорогие россияне! Осталось совсем немного времени до магической даты в нашей истории. Наступает 2000 год. Новый век, новое тысячелетие…
Пока все шло в пределах. ЕБН, правда, смотрелся порозовее, чем всегда. Но мало ли… Может, коньячку опрокинул перед эфиром. А может, собака-гример перерумянил президента. О-ба-на!
- Дорогие мои! Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Но это не все. Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как президент России. Я принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня, в последний день двадцатого века[3], я ухожу в отставку.
«Вот оно», - отдалось в голове у Дмитрия.
- Я всегда говорил, что не отступлю от Конституции ни на шаг. Что в конституционные сроки должны пройти думские выборы. Так это и произошло. И так же мне хотелось, чтобы вовремя состоялись президентские выборы - в июне 2000 года. Это очень важно для России. Мы создаем важнейший прецедент цивилизованной добровольной передачи власти от одного президента России другому, вновь избранному.
«Ну!» - замер начупр.
- Я ухожу раньше положенного срока. Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми - умными, сильными, энергичными - людьми. А мы - те, кто стоит у власти уже многие годы, - мы должны уйти… Россия уже никогда не вернется в прошлое. Россия теперь будет двигаться только вперед. И я не должен мешать естественному ходу истории. Полгода еще держаться за власть, когда в стране есть сильный человек, который достоин быть президентом…?!
«Молодец Ёлкин!» - вырвалось у начупра. Все другие слова старика с покрасневшими глазами уже не имели значения. Что-то новое, громадное поднималось перед Дмитрием, суля то ли раздавить, то ли вознести его. Но Ельцин говорил еще что-то…
- Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами мечты не сбылись. За то, что не оправдал надежд людей, которые верили, что мы одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного, тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил… Мы продирались вперед через ошибки, через неудачи. Многие люди в это сложное время испытали потрясение. Но я хочу, чтобы вы знали. Боль каждого из вас отзывалась болью во мне, в моем сердце.
«Я плакалъ, - подумал начупр. - На хер тут вся эта лирика-то? Ведь главное уже сказано. Нет?!»
- В соответствии с Конституцией, уходя в отставку, я подписал указ о возложении обязанностей президента России на председателя правительства Владимира Владимировича Путина. В течение трех месяцев, в соответствии с Конституцией, он будет главой государства. А через три месяца, также в соответствии с Конституцией России, состоятся выборы президента.
«Поздравить Путина!» Начупр сорвал трубку АТС-1 - и услышал короткие гудки. Впервые в своей истории «вертушка» оказалась перегружена.
--------------------
Через своих замов - Кадыкова и Патрикеева - Дмитрий Иванов заранее сориентировал тусовку, что именно он будет рулить пиар-бюджетом путинской кампании. И монстры политтехнологий потянулись к нему, как паломники в Мекку.
Приходил какой-то длинный, весь в черном, доцент, граф, магистр НЛП.[4] Сулил туманно «взаимный интерес». Понтовался. Плел семерки про совместные то ли восхождения, то ли погружения с путешественником Челенжаровым. Прояснял, не пересекались ли они с Дмитрием в Куршевеле. Отправился восвояси - и получаса не прошло.
Влетала вся трепещущая от бизнес-страсти Мандрогорова. Вручала дрожащими руками глянцевый портфолио. Стреляла с разных углов горящими глазищами. Кидала ногу на ногу, тыча под нос Дмитрию крокодиловый high hill.[5] Трепеща, намекала на «разные формы сотрудничества». Поехала домой минут через пятнадцать. «До хера хай-хилла, - ворчал замначштаба, - и ни хера грудей».
Лаппо всплыл не первым и не последним. Зато с ним все было просто. «Мы много работаем с серьезными людьми, - пропищал толстяк с порога, - и все остаются в шоколаде». Минут пять после того Иванов потравил с пиарщиком о разной ерунде. И тот, тряся телесами, вывалился вон.
После Лаппо перебывали разные: интеллектуальный Минтусов, запанибратский Маркелов, значительный Минченко… Но все это было мимо денег. «От добра добра не ищут», - решил, наконец, Иванов. Встречу с Лаппо он назначил в подвальном ресторанчике «Стрелецъ» на Варварке.
От путинского штаба (Красная площадь, 5) до «Стрельца» Дмитрий дошагал за несколько минут. Шел странный снег: с неба плюхались шматы грязи, ударяя брызгами в прохожих.
Брюхан Лаппо сидел, стиснутый краем стола и стеной приватного кабинетика. При виде Иванова он овально улыбнулся и запищал слова приветствия. Он даже попытался подняться, но лишь толкнул пузом стол, свалив салфетницу.
- Ничего, сидите, - демократично среагировал замначтаба. - Вы уже заказали что-нибудь?
- Чай - не водка…
- А что, выпьем чего-нибудь?
- Я как вы, Дмитрий Владимирович.
- Тогда коньяк.
Официант вышел. Интерьер кабинетика был сер и прост, как утро стрелецкой казни. На стене висела секира.
«А вдруг толстяк - провокатор? Подстава? - качало Иванова, как мусор на Москва-реке. - Тюрьма да сума…Сумма!»
- Перейдем к делу? - предложил он вслух.
- Весь внимание, - заинтересованно колыхнулся Лаппо.
- Штаб обозначил тринадцать регионов, где позиции нашего кандидата, скажем так, не такие...
- Тринадцать - случайность? - попытался пузан заполнить паузу.
- Не случайность, - без тени улыбки возразил Иванов. - Данные социологии.
- Понял, - кивнул Лаппо.
- Принято решение пригласить на эти регионы внешних консультантов.
Пока официант разливал коньяк, в разговоре вновь возникла пауза.
- Общий объем работы в проблемных регионах получается серьезный, - продолжал Иванов. Он взял бумажную салфетку и написал на ней: «13 млн. $». - Слабое агентство такую работу не сделает.
- Понятно. Варианты… гонорара?..
- Я вижу только один вариант, - твердо проартикулировал замначштаба. И написал на салфетке: 12 %.
Лаппо засопел, колебля пузом стол.
- Поскольку объем работы реально большой, - пропищал он, наконец, - я рискнул бы, Дмитрий Владимирович, предложить вам встречный вариантик. - Взяв переговорную салфетку, он вкрадчиво вывел на ней: 5 %.
- Вчера у меня был разговор с Мандрогоровой, - скучным голосом соврал замначштаба. - Она предлагает… - И он написал: 8 %.
Лаппо стоически молчал.
- И потом я встречался еще с одним… специалистом, - добавил Иванов. - Он обещал мне сделать свое предложение.
- Понятно, - пропищал Лаппо. - Мой новый вариант… - И он написал: 9 %.
- Этот специалист будет ждать меня… - Замначштаба картинно вскинул к глазам золотой «Брегет», - ровно через час, в «Онегине».
- Предлагаю для ровного счета, - добавил он и написал: 10 %.
- У-ф-ф… - шумно выдохнул толстяк.
- В смысле?
- В смысле, годится.
- Ну, вот и отлично.
Отобедав с коньячком, замначштаба вышел на улицу. Шматы черного снега по-прежнему шлепались на асфальт, прохожие по-прежнему бежали по улицам точно обосранные чертями. За час Дмитрий заработал один миллион триста тысяч долларов.
--------------------
В час ночи они вышли из Спасских ворот. Их окружали пять или шесть охранников. Брусчатка на Красной площади блестела, как хребет ящера. «Еще днем охранников было двое», - отметил Дмитрий. И тут же догадался: «Тогда я был кандидат, а теперь…»
- Какой процент голосов подсчитан? - автоматически уточнил у Кадыкова.
- Четырнадцать, - отчеканил Челубей.
- Сколько у Куканова?
- Двенадцать.
Выборы были выиграны. Но простая мысль об этом всё не укладывалась у него в голове. А слово «президент» и вовсе пряталось где-то за рекой, в синих и красных сполохах Замоскворечья.
- Звони в Центризбирком каждые десять минут, - жестко указал Иванов.
- А может… - на правах начштаба задвигал скулами Челубей. Но вовремя осекся.
Новый расклад. Другие ставки.
«Я - президент?!» От этой мысли Дмитрий даже остановился, втянув непокрытую голову в плечи. Они стояли у Лобного места. Митрич машинально сделал шаг к шефу: не будет ли каких приказаний?.. Но второго шага сделать не успел. Начальник штаба за рукав придержал начальника охраны. Дескать, думает шеф, не мацай по пустякам.
- Ладно, - словно бы сам с собой согласился президент. - Что там надо делать, в твоем штабе?
- Принять поздравления, поговорить с журналистами.
Иванов поморщился.
- А много их, журналистов?
- Весь пул, полста ксив.
- Ты, это, Михаил, организуй там, чтоб вопросов не особо много было. Свял я малеха…
- Сделаем. Там у меня с ними Нагога работает.
- Какая Магога?
- Какой… Да Дима Нагога. Не подведет.
- Не подведет? Тезка… Ты в Центризбирком позвонил?
- Щас.
При виде самого штабные охранники от ужаса вытянулись в струнку.
- Где тут что? - по ходу интересовался Иванов. Шли выборы Путина - он знал здесь каждый закоулок. А теперь…
К президенту сразу же потянулись - увидеть Его, чтоб Он увидел, прикоснуться к Нему…
Дмитрий собрался, было, поприветствовать людишек, как вдруг они, мгновенно сплотившись в гомонящую толпу, мощно потащили его по коридору. Сжатый разгоряченными телами со всех сторон, с руками, точно пришитыми к туловищу, он почувствовал: он - ничто, а толпа - всё -
- Митрич!!!
Сбежались охранники. Посыпалась фурнитура, хрустнули кости, ёкнула селезенка… Народ раздался. Лишь окруженный тройным кольцом силовых, Дмитрий начал приходить в себя.
- Митрич… - задвигал он картонными губами. Но, как обругать оберохранника, не придумал.
- Дмитрий Владимирыч, - серый от страха Митрич щупал зачем-то президентский обшлаг. - У вас пуговичка… оторвались.
- Не дело...
- Не дело! - тут же прорычал Митрич генеральским рыком. - Пришить!
Человек десять прыснули в разные стороны искать швейные принадлежности.
«Идиоты», - посетовал президент. Его все не отпускало мерзкое чувство бессилия в толпе. Только что - пусть всего на минуту - он попал в плен к чужим, к… проволочным человечкам. На долгие годы он забывал о существовании этой блохоты. Иногда ему казалось, что их вообще нет. А их много, и они сила…
- Ну вот! - Какая-то безобразно раскрашенная тетка умело откусила нитку от наспех пришитой пуговицы.
Охранники тут же профессионально отсекли рукодельницу от президента. Обрывок черной нитки так и остался торчать из ее размалеванного рта.
Президент со свитой вошел в VIP-зону - для своих. По правую и по левую руку (строго в соответствии с политической ориентацией) возникли и тут же исчезли государственнически нахмуренный Борис Грозин и оппозиционно бородатый Сергей Правдин. Пахнуло адской серой от генерала ФСБ Копейки. Проплыли плоские, как в тире, фигурки министров. Ночной бабочкой мелькнула среди колонн серая мантия Сумарокова.
Поздравят президента - и с глаз долой. Нашли место, где в прятки играть.
«Но, если каждый из них зависит от меня с потрохами, - вдруг пробило Дмитрия, - то, выходит, и я - от каждого…» И - без перехода: «Кто ж из них свой? А кто - чужой?» От этих вопросов ему опять стало не по себе. Он поискал глазами палочку-выручалочку - Челубея.
- Что там в Центризбиркоме, Михаил? Сколько они подсчитали?
- Восемнадцать процентов.
Что-то вроде суеверия по-прежнему мешало Дмитрию спрашивать у начштаба про свои проценты.
- Сколько у Куканова?
- Пятнадцать.
- Хорошо. Журналисты собрались?
- Все на месте.
- Так что, начинаем, я не понял?
В пресс-центре Иванов вновь ощутил себя среди чужих. Почти все журналисты были знакомы ему лично: брали у него интервью, мелькали на «прессухах». Но только нескольких он помнил по фамилиям и только двух или трех, самых именитых, по именам.
Журналисты притихли, ощетинившись жерлами и дульцами камер и микрофонов. От фотовспышек у Дмитрия поплыли темные пятна перед глазами. Хотелось закрыться от них ладонью…
Складный Нагога расторопно - по малой - запустил маховик пресс-конференции.
До беспредельности корректный корр РГ[6] аккуратно сформулировал вопрос про преемственность.
- Преемственность будет в главном, - заученно отвечал Иванов. - Я постараюсь сохранить стабильность, которую считаю основным достижением… предшественника. Но стабильность не самоцель. Она лишь средство - для достижения стратегических целей.
Белобровый германец с европейской простотой поинтересовался перспективами демократии в России.
- Демократия - будет. - Иванов попытался улыбнуться, но улыбка получилась чуть вымученной. - Мое кредо: права человека, гражданское общество, независимые суды…
«Зачем я сотрясаю воздух? - думал Дмитрий. - Разве с меня кто-то спросит за предвыборную трескотню? Зачем все это - теперь? - Слова и мысли воспроизводились словно бы на разных этажах его сознания. - А ведь мы одинаковые. Я делаю вид, что знаю, что надо делать с Россией. Они - что они какая-то там «общественность»».
…И так мы все время врём друг другу: я - им, они - толпе, та - мне. Круг замкнулся. А Россия…
…Нету больше России. Мы все здесь немцы…
В третьем часу ночи на безлюдной Красной площади в окружении армии охранников появились два носителя простых русских фамилий - победивший на президентских выборах Дмитрий Иванов и новый руководитель президентской администрации Михаил Кадыков. Они пересекли площадь и скрылись за Спасскими воротами.
[1] Волошин Александр Стальевич - на рубеже веков руководитель администрации президента РФ (АП РФ). Бородин Павел Павлович - примерно в то же время - управделами (завхоз) АП РФ. Исторические личности! А кто теперь о них помнит?
[2] Аббревиатура-прозвище: Ельцин Борис Николаевич.
[3] Так в подлинном тексте телевыступления Б. Ельцина 31 декабря 1999 года. На самом деле, последний день века (и тысячелетия), естественно, наступит только годом позже. Но на что только ни пойдет публичный политик ради достижения театрального эффекта! Слаб человек…
[4] Аббревиатура: нейро-лингвистическое программирование. Разновидность гипноза, обвешанная псевдонаучной мишурой.
[5] Туфли на очень высоком каблуке (англ., амер.)
[6] Аббревиатура: «Русская газета». Рупор власти.
Фото в начале главы - отсюда.
Продолжение следует...