мечтатель_солдат_бунтарь ч. II гл. 3 золото
Краткое содержание предшествующих глав: золотопромышленник Доброжилов выставил свою кандидатуру на выборах президента России. Его главный конкурент - многолетний действующий президент Дмитрий Иванов. А кем были в прошлом эти два человека? Из чего сделан бывший морской штурман, потом зэк, а потом и олигарх Прокл Доброжилов?
Серега Афонин то и дело объезжал корявые обломки породы, выдранные из тела дороги колесами трейлеров с бульдозерами. Пыльная «Победа» зигзагом, как пьяная баба из рюмочной, ползла по склону сопки.
- КУрите? - Парторг достал из кармана пиджака сине-бело-черную пачку «Казбека».
- Бросил.
- А не помешаю?
- Да курИте. До Оротукана еще часа два трюхать…
«Надо же, как на Маяковского похож - и габаритами, и баритоном», - оценивал пассажира Серега.
- Одного не пойму. - Парторг Парамонов затянулся. - Откуда такая производительность у артели? Вроде, техника та же, люди те же… Может, Доброжилов слово тайное знает?
- Ну, про такое-всякое вы лично у Прокла Харитоныча спрОсите.
- Ну, а сам-то, Сергей, неужели своего мнения на этот счет не имеете?
- Могу оценить исключительно техническую сторону дела. Как механик. Ну вот подача песка на промприборы. Обычно на приисках плечо подачи метров двести. А у нас в «Семилетке» сократили до сорока. И, пожалуйста, экономия - времени, ГСМ[1]! Нас, правда, сразу давай прокуратура трясти: вы, говорят, сами «соляру» экономите, а сами налево сдаёте. Но отступились. А там и на весь «Дальстрой» распоряжение - по-нашему делать. …Вот тебе, бабушка, и совнархоз! Заболтался я с вами…
Серега попытался сдать назад. «Победа» взвыла, из-под визжащих колес хлестануло по днищу смесью воды с галькой… Но никакого сдвига не случилось, а только движок заглох. И сразу застучали лилипутские молоточки на перекате ручья.
- Толкать надо. - Афонин скептически заглянул в ноги Парамонову. - Что у вас там, корочки?
- Мне сказали, сапоги тебе Доброжилов выдаст.
- Он выдаст. Вот посидим тут часок-другой… И он мне выдаст по первое число.
- Может, я так попробую, босиком?
- Без ног останешься. Маресьев… Закурим, что ль?
- Ты ж бросил, Сергей. - Парторг полез за «Казбеком».
- Бросишь тут… Вон, пид@расы, колей понарезали! Вчера я тут проскочил - только брызги полетели. А щас…
Подымили. Бледное солнце вяло голубило лишь вершины сопок. Продраться в расщелину ручья у него не было сил.
- Ладно! - Сергей, приспустив стекло «Победы», решительно сплюнул окурок в воду. - Одевай мои забродники!
- А размер-то? - засомневался Парамонов.
- Мне кладовщик на два размера больше выдал. Тебе тык в тык будут.
- Ну, давай.
- Враскачку попробуем - вперед-назад.
Облегченная на центнер парторговских телес, «Победа» со второго качка выпрыгнула из воды.
- Получилось, а? - Парамонов довольно потирал мокрые руки. - А сапоги-то сымать?
- Не спеши. Скоро Загадку будем форсировать. А я и в носках порулю.
«Победа» с натугой вскарабкалась на возвышенность. Тайга плавными валами уходила к юго-востоку. На пути ее торчала лишь вышка концлагеря в недалеком распадке.
- Рационализаторы-то, вон, и на госприисках имеются, - кивнул Парамонов в сторону вышки. - А золота артель в разы больше намывает.
- Вот вы сами и ответили на свой вопрос.
- Как так?
- Да так, товарищ парторг. …Ну, вощем, в людях весь фокус. Госприиск - зона. Там народ из-под палки горбатится. Какая у раба производительность? А старатели - свободный народ. Сколько наработал, столько получил. Отсюда - пять планов заместо одного.
- А не за длинный рубль уродуетесь? - украдкой возразил Парамонов.
«Бывает, что же… - подумал Серега. - Протыриваются и рвачи в артель. Только - ненадолго. На жабе ж далеко не уедешь. Но как объяснить это чужаку? Да еще партЕйцу? Да и ваще - на хрен?»
- А правду говорят, что в артели бывших зэков полно? И сам Доброжилов - из реабилитированных. И еще есть… такие…
- Да есть. Ну, я вот, к примеру, - Афонин искоса взглянул на парторга, - из таких. Что, страшный зверь?
- Да нет.
- А ваще, все разные. Вот есть, к примеру, кладовщик Лодкин. Ну, нравится человеку под Ленина косить. Так он тоже в кепке ходит. И картавит, как вождь.
- И что, похож?
- Как две капли. Но только, гражданин парторг, вы с ним-то поосторожнее. Не в себе этот Ленин. Чуть что не по его - цоп человека зубами! Одному пол-уха отхватил.
- Да ты что?
- Или вот еще есть - маркшейдер Штурм. Из немцев. Землю насквозь видит!
- Да.
- Но только и с ним надо ухо востро держать. Открытый сифилис у человека.
- Ну?
- А бульдозеристы ваще живорезы. Глазом моргнуть не успеете, как на перо поставят.
--------------------
Над Оротуканом стоял адский грохот: рычала дизелями армия бульдозеров, ползших одновременно во всех направлениях; гремела порода, придвигаемая стальными ковшами к перемычке, тетивой натянутой поперек пади; ярилась речка в унизительной узости обводного канала.
Размах работ поразил парторга. В обкоме ему намекали, что доброжиловская «Семилетка» - совсем не шайка рвачей, какую обычно представляют при слове «артель». Но никто не сказал, что тут полноценный, масштабный объект. И теперь непонятно, чего было больше: то ли радости - от перспектив поучаствовать в большом деле, возможно, перемахнув через ступеньку-другую номенклатурной лестницы, то ли сомнений: хватит ли опыта, примут ли вчерашние зэки…
- А он хоть умный? - пытал Доброжилов Афонина, не отрываясь от борща.
- По его - умный. Приехал карьеру делать. А по-нашему - дуболом. Юмора не понимает.
- Он же парторг, а не механик.
В миг заглотав не остывший еще борщ, Доброжилов пошел уписывать макароны по-флотски. Без него на дамбе, точно, случится какая-нибудь чертовщина! Лишь на секунду поднимал голову над тарелкой - приглядеться к парторгу.
- Портовое хозяйство, говорите… Ну, а к нам - зачем? В порту-то, поди, партийцев сотни, а у нас десяток не наскребешь.
- Разнарядка обкома, Прокл Харитоныч. Приказы не обсуждаются.
- Что же, - искренне удивился Штурман, - приказ - и весь сказ?
- Да нет, конечно. Я ведь коренной магаданец. У меня отец в геологоразведке работал. Кстати, сколько бульдозеров запользовано на объекте?
- Сорок два. Круглосуточно. По нужде.
- Не понял.
- Я-то еду, да нужда везет. Нам весной говорили, заверенный участок дают, это километров двадцать отсюда. А вышло - глухарь. Осень на носу - у нас всего тридцать кэгэ намыто. - Доброжилов сгоряча хлебнул горячего компоту, но продолжал: - К артелям, парторг, сам знаешь, какое отношение. Мы и с рекордами-то всю дорогу под следствием ходим. А тут план не выполнен! На диверсию тянет.
- План - закон.
- Оно самое. Вот добрые люди и надоумили меня насчет Оротукана. Лежит, говорят, под ним большое золото. Только добыть его нельзя. Нету в Советском Союзе такой практики - брать золото из-подо дна реки…
Полог отлетел - ввалился мужичина в бушлате:
- Прокл Харитоныч, шухер на дамбе!
Штурман вышел из палатки. Шалая вода Оротукана в одном месте слизнула верхушку насыпи. Полукруглый проран на глазах ширился - и так же зримо наливалась мощью бившая оттуда вороная струя.
Маркшейдер Штурм у основания плотины шел уже по колено в воде. Паники пока не было. Но полдесятка бульдозеров, словно отступающие немецкие «Тигры», пятились задом к берегу.
- Палыч!
Бушлат надломился к невысокому Доброжилову.
- Скажи Гусю и Твердохлебу, чтобы валили в проран свои бульдозеры.
- Чего?
- Оглох что ли?
Штурману хорошо было видно, как бушлат неуклюже перепрыгивает с камня на камень, медленно приближаясь к дамбе.
«А ну как не выдюжим? Смоет насыпь к едрене матери? - вдруг замутило Прокла. - Вот уж тогда оттопчутся на нас синепогонники... Вредительство пришьют со шпионажем!»
Неспешно он подошел к ближнему бульдозеру, только что бросившему стройплощадку. Молодой тракторист-сусуманец, заглушив двигатель, независимо смолил самокрутку.
Доброжилов поставил один сапог на облепленную грязью гусеницу и, слегка прищурившись, стал смотреть прямо в глаза трактористу.
- Что, боксом будешь бить? - не выдержал сусуманец. - Мне вон ребята рассказывали, как ты их…
- А тебя сразу к стенке, как дизертира?
- Какой же я дизертир? Я вон два раза с трактором тонул. Один раз лед на зимнике треснул. А другой - летом с моста. Нету такой инструкции: трактористу - водолазить.
- Эх ты… - Доброжилов даже сплюнул от досады. - Смотри, вон, как не по инструкции жить!
Бульдозер Герки Гуся подполз к краю прорана и встал боком, а машина дяди Васи Кузина, вся окутавшись клубами выхлопа, стала медленно валить его в ревущую вороную воду…
-------------------
- Вот, говорю, Лодкин, приведу сейчас на склад новенького, только он слабо слышащий. Так что ты ори ему прям в ухо.
Предчувствуя ударную концовку рассказа, старатели теснее сгрудились вокруг Сереги Афонина.
- Ну, приходим мы, значит, с парторгом на склад. Он видит: правда, кладовщик - в кепке и картавит, как Ленин. И так это осторожненько с Лодкиным, на дистанции, опасается, что тот его за ухо тяпнет. А Лодкин усвоил, что парторг глушня и, знай, старается то так, то эдак к его уху подсунуться.
Артель грохнула.
- Эх вы, пгибауточники… - ворчал Лодкин.
- А? Чо? Горим? - интересовался спросонок Герка Гусь.
Тайга исподволь вдувала в палатку мертвенный холод, но дальше порога ему ходу не было. Обе «буржуйки» жужжали раскаленные докрасна. И ровно светили тут и там двадцатисвечевые лампочки: кому - на оббитые костяшки домино, кому - на карикатурных управдомов в «Крокодиле». Да костлявая малолетка в чем мать родила мотылялась среди старателей, покуда подружку ее пользовали за ширмой из рваных одеял.
- Как кличут? - полыхнул Доброжилов.
- Эммой, Прокл Харитоныч. Или не узнали?
- Богатая будешь, Эмма.
- А друга вашего как зовут? Новенький, никак…
- Как назовешь, так и ладно, - смолодечил Парамонов.
- Что ж, можно и без имени. - Девчонка вдруг больно ущипнула его за локоть. - Перепихнемся, красивый?
- Да ладно тебе… - Парторг отшатнулся от нее, как от чумной. - У нас вон разговор с товарищем Доброжиловым.
- Ну, как знаешь. Красивый, а дурак.
- Что, не понравилась?! - Доброжилов спокойно положил ладони на раскаленный бок «буржуйки».
- Да ведь я женатый…
- А! А мы тут - кто как. Привез девчонок из Сусумана - спасибо, товарищ! Нанайки забрели на огонек - привет, красавицы! Вот те на…
Из-за ширмы вышли двое. Один, молодой тракторист-сусуманец, запихивая рубашку в штаны, по опасливой дуге обошел председателя артели. Другая, с длинными черными волосами, в длинной чьей-то ковбойке до колен, пошла прямиком к Доброжилову.
- ЗдорОво, конь-огонь.
- ЗдорОво...
«Я ж даже не знаю, как ее зовут… - разгорался Доброжилов. - При знакомстве сказала - Кристина. Но у всех б&ядей имена выдуманные. Вот я ее по имени и не называю. А она - меня. Так и ходим безымянные: старатель и проститутка».
- Чифирнешь?
- Да меня уж мущщины водкой угостили. А ты?
- А я чифирчику тяпну.
- Ну и я тогда.
Дымящаяся кружка через всю палатку поплыла к председателю.
- Осторожно, Штурман, не ожгись.
- Не ожгусь.
В мертвой тайге вдруг пронзительно вскрикнула ночная птица. Судьба.
Он и она вошли за ширму. Она расстегнула пуговицу на ковбойке. Он отхлебнул черно-красной отравы.
Ватага нестройно затянула «Ой, да не вечер…»
[1] Аббревиатура: горюче-смазочные материалы.
Картинка в начале главы - отсюда.
Продолжение следует...