Памяти защитников Москвы
Если ехать на поезде в Дмитров, приятный небольшой город с многовековой историей на север от Москвы, за предпоследней остановкой электрички Яхрома (ударение на Я) в правых окнах виден на вершине высокого склона большой памятник, фигура солдата с поднятым в руке автоматом, застывшая в динамичном движении на узком постаменте. Пятого декабря, в День памяти защитников Москвы, годовщину начала исторического контрнаступления, отправился в этом году я туда с красными цветами. Место, памятник, снег и далёкий широкий вид на декабрьскую подмосковную равнину велели на следующий день ходить по центру Москвы по памятным мне следам, о которых знаю.
Всплеск. Зов. Они сильные. Характерная польская черта: эмоциональное отношение к истории. Слышится нам эхо давнего парада.
.
Слышится нам эхо давнего парада,
Снятся нам маршруты главного броска.
Ты - моя надежда, ты - моя отрада,
В сердце у солдата - ты, моя Москва.
.
.
Мы свою Победу выстрадали честно,
Преданы святому кровному родству.
В каждом новом доме, в каждой новой песне
Помните ушедших в битву за Москву.
.
.
Серые шинели. Русские таланты.
Синее сиянье неподкупных глаз.
На равнинах снежных юные курсанты…
Началось бессмертье. Жизнь оборвалась..
Цитированные строки - начало стихотворения Николая Николаевича Добронравова "Памяти защитников Москвы". В конце записи оно прозвучит полностью в песенном исполнении.
* * *
Зима. Снег за окошком, в вечернем свете зажженных окон снежинки, иногда метель, внизу московский двор большого углового дома по Смоленской улице и Смоленской набережной, по нему утречком в шубе, шапке и шарфе поверх воротника, за руку с бабушкой в детский сад, он в том же дворе. Детский сад "Десять сорок четыре" (номер 1044) выписывал журнал "Мурзилка". Мы тоже выписывали. Вышел декабрьский номер.
Это обложка. А открыв её - на всю первую справа страницу рисунок:
Вот только сейчас, спустя столько лет, вставляя в запись картинки, я заметил, что это одно и то же место с интервалом в четверть века: 1966 и 1941 годы. В Новой России 5 декабря - день памяти Битвы под Москвой, годовщина начала контрнаступления. В советские годы 5 декабря отмечалось красным в календаре по другом поводу - День конституции. Но декабрьский номер 1966 года был наполовину посвящён двадцатипятилетию Битвы за Москву. Благодаря тому номеру "Мурзилки" я узнал о ней впервые. Я очень хорошо помню раннее детство. Помню и читавшую нам воспитательницу, и потом (детский сад получал журнал на два-три дня раньше) как дома читала мне бабушка и я рассматривал картинки. Начинался номер с фрагмента детской книжки Леонида Жарикова "Снега, поднимитесь метелью" - впервые в памяти остаются Двадцать восемь панфиловцев и политрук Клочков.
Тогда же, в те декабрьские дни двадцатипятилетия, в Менделеевском институте, Московском химико-технологическом институте имени Менделеева, где мои дедушка и бабушка проработали бóльшую часть своей трудовой жизни, по инициативе в высшей степени замечательного человека, ветерана института профессора Прасковьи Васильевны Дыбиной в главном актовом зале выступил на вечере памяти Битвы под Москвой и в связи со своим недавним (первого декабря) семидесятилетием четырежды герой Советского Союза маршал Георгий Константинович Жуков. Понятно, я был не в том возрасте, чтобы быть туда взятым. Потом дома до Нового года рассказывалось, а бабушка рассказывала друзьям по телефону о том выступлении и встрече. Ныне могу сказать: мои бабушка и дедушка видели маршала Жукова. Не только ныне. B детском саду многие мои одногруппники узнали о нём от меня.
Помните ушедших в битву за Москву. Та же зима, снег, скоро Новый год. С бабушкой едем в гости на вечерний чай. Троллейбус "Б" по Садовому кольцу от Смоленской площади, выходим на остановке у Цветного бульвара, ещё немного вперёд и повернуть на Трубную улицу. Там живут давние, ещё с довоенных лет, бабушкины и дедушкины друзья Алексей Александрович и Анна Даниловна Даниловы, там же у них бывает их внучка Марина, на год старше меня, моя первая большая симпатия, спустя два года мы вместе ходили с ней на лечебную гимнастику. А тогда, зимою с 1966 на 1967 год, за накрытым столом моя бабушка делится впечатлениями о вечере с маршалом Жуковым. В ярко освещенной необычной люстрой комнате стоят в застекленном серванте на полке две фотографии в деревянных рамках, и между ними в открытой тёмно-малиновой орденской коробке, наклоненной, чтобы было видно, медаль "За оборону Москвы". Фотографии - портреты в военной форме. Одна фронтовая: в тулупе и ушанке сорокалетний московский ополченец Алексей Александрович на фоне зимних деревьев. Другая довоенная, совсем молодой человек, позирующий для портрета ан-фас, в гимнастёрке с петлицами курсанта. Помню, его зовут Коля, он племянник Алексея Александровича и Анны Даниловны, с раннего детства рос в их семье. Летом сорок первого года, продолжая быть курсантом, появился дома, чтобы собраться и попрощаться. Потом начались заклеивания окон по диагоналям, затемнения, налёты на Москву, бомбоубежища, карточки на продовольствие, осень, немцы рвутся к Москве, в столице осадное положение. Алексей Александрович, инженер завода "Серп и молот", ушёл на фронт в критические дни октября в рядах московского народного ополчения. И ранняя морозная зима.
.
В атаку стальными рядами
Мы поступью гордой идём.
Столица родная за нами,
За нами родимый наш дом.
.
Мы не дрогнем в бою
За столицу свою,
Нам родная Москва дорога.
Нерушимой стеной
Обороной стальной
Разгромим, уничтожим врага!
Это начало "Марша защитников Москвы", написанного в те дни на слова поэта Алексея Александровича Суркова, того самого, кому тогда же посвятил знаменитое стихотворение "Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины" Константин Симонов. Марш-песня здесь тоже прозвучит. Одна из двух песен о Великой Отечественной войне, которые я совершенно не могу спокойно слушать.
Через несколько дней после исторического парада на Красной площади Анна Даниловна получила характерное извещение. Я пробую представить себе те жуткие две-три секунды на разворачивание: ПО КОМ? На стандартном бланке с печатью воинской части были вписаны от руки фамилия, имя, отчество и звание Коли, павшего в боях под Москвой. В 2020 году, семидесятипятилетие Победы, я пробовал что-либо найти о нём. Среди курсантов, погибших под Москвой в конце 1941 года, Николая Данилова нет. Видимо, как племянник, он был не Данилов. И уже не спросишь. Мне важно, что я видел его фотографию рядом с медалью и о нём знаю хотя бы по имени.
Трубная улица, дом 25. Здесь жили Алексей Александрович и Анна Даниловна Даниловы с дочерью и Колей.
Алексея Александровича Бог миловал. Летом следующего, сорок второго года он после ранения и контузии был по состоянию здоровья и профессиональным знаниям демобилизован и направлен обратно на завод. С учреждением медали "За оборону Москвы" ею награждён. Я, бывая в чудесной, вечером всегда с ярким светом необычной по форме люстры гостеприимной комнате на Трубной, видел ту медаль, наклонно поставленную в серванте между военными портретами Алексея Александровича и Коли.
Из этого подъезда Коля и Алексей Александрович уходили на войну.
Дом построен в 1925 году. По моему детству он мне запомнился гладко-серым. Последний раз я был тут в гостях на каникулах между первым и вторым курсом Варшавского университета.
Отправляюсь по известным мне следам дальше. Поварская улица. Тоже моё детство, тоже ровесница моей бабушки, на два года старше. Наталия Модестовна. Полная брюнетка в очках, гладко зачёсанные назад волосы, и хотя ей сильно за шестьдесят, лишь первая проседь. Пьём чай, чашки тонкого фарфора с мягким узором. Дореволюционное здание, высокие потолки, большая комната коммунальной квартиры. Улица тут узкая, и чтобы поместилось в кадр, искажается перспектива.
Поварская улица (в 1923-1992 годах улица Воровского), дом 22.
От Наталии Модестовны знаю, что до революции дом принадлежал даме урожденной Милорадович, потомку того самого героя Отечественной войны 1812 года генерала Михаила Андреевича Милорадовича, застреленного декабристом Каховским на Сенатской площади. В 1917 году она уже была вдовою, зимой на 1918-й её выселили в дворницкую, маленькую пристройку во дворе, и там она жила уроками игры на фортепиано, французского и немецкого языков, пока не ушла из жизни в тридцатые годы. Но это совершенно другая история.
В последних днях июля сорок первого года из видимого на предыдущей фотографии подъезда вышла девятнадцатилетняя девушка в блузке и юбке защитного цвета и летних туфлях на белый носок. Шли каникулы после первого курса института. За минуту до этого ей, выходящей из квартиры и догрызающей на ходу яблоко, Наталия Модестовна вдогон:
- Да подожди ты! Бутерброды возьми, сколько мне за тобой бегать!
Та, беря свёрток:
- Извини, мама, спасибо. Бегу.
Выйдя из подъезда, налево (на предыдущей фотографии направо), и снова налево в подворотню на границе с соседним домом. Так быстрее - дворами и переулками на Никитскую, там курсы для добровольцев по обслуживанию аэростатов. Примерно с того места, откуда следующая фотография, она оборачивается.
С третьего этажа в открытое окошко (справа, левее балкона) Наталия Модестовна:
- Зоя! Вечером к бабушке не забудь зайти, рукоделье забери.
- Хорошо, мама. Пока.
Неполные тридцать лет спустя Наталия Модестовна напротив меня за накрытым скатертью овальным столом бесстрастным голосом продолжает:
- Больше я её живой не видела.
Моя бабушка, отодвинув чашку, кладёт свою руку на руку не ставшей бабушкой рассказчице:
- Наталия Модестовна, не вспоминайте. Светлая им всем память.
Единственная дочь Наталии Модестовны Зоя Романовская в возрасте девятнадцати лет погибла в одну из первых бомбёжек Москвы.
А в начале ноября Наталия Модестовна провожала - как она говорила, в снежную дымку - своего мужа Виктора Ильича, московского ополченца, отчима Зои. Разлука не была долгой. К Новому году он вернулся - комиссованный, без трёх пальцев на правой руке. В раннем детстве мне говорили, что нельзя к ней присматриваться. Виктора Ильича я видел раза два: cкорее улыбчивый, но неразговорчивый, сильно лысеющий человек, не выглядящий особенно пожилым. Он ушёл из жизни в возрасте шестидесяти с небольшим, и рассказы Наталии Модестовны за чаем за овальным столом с белой скатертью уже без него. В её семейном альбоме я видел фотографии Зои.
"Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой, и глаза молодых солдат с фотографий увядших глядят". Единственный из фронтовиков защитников Москвы, кого у меня есть фотография, только одна, это троюродный брат моего дедушки, до войны московский юрист и старший лейтенант запаса:
Александр Иванович Столяров
12 января 1905, Москва - 5 января 1942, под Солнечногорском
Леонтьевский переулок (в 1938-1993 годах улица Станиславского), дом 26
В этом здании семья Александра Ивановича, с 1942 года вдова и дочь, жили до 1960 года. Внутри я быть не мог. Дом мне показывала моя тётя, дочь Александра Ивановича. Сейчас это офисное здание. Отсюда Александр Иванович ушёл на фронт в составе московского ополчения, когда стали желтеть листья. А по рассказам, детским воспоминаниям тёти, я знаю, что в середине октября днём жители дома увидели у парадного (двери под балконом) своего дворника в чистом переднике, в картузе и с прицепленной начищенной номерной бляшкой. Когда его спросили, зачем вырядился, он ответил, что как же, сейчас будут проходить немцы. Это три-четыре дня так называемой московской паники. Сразу за домом находится известное красное с белыми колоннами здание Моссовета на Тверской, где мама моей тёти, жена Александра Ивановича, работала машинисткой. Тётя помнит, как выходили на Тверскую и там по тротуарам и мостовой октябрьский ветер нёс обгорелые обрывки машинописных бумаг. В уничтожении документов участвовала в Моссовете и её мама. Осадное положение, ночные воздушные тревоги. Когда выпал снег, от Александра Ивановича пришло единственное письмо, характерный военный треугольник, начинавшееся: "Мои милые Лидуся и Машенька, у меня всё хорошо". Лидия Алексеевна его жена, Мария Александровна их дочь. Он встретил на фронте Новый год и погиб в пятый его день, семь дней не дожив до своего тридцатисемилетия.
А до этого, в конце сентября, на дальних подступах к Москве, под Калугой, погиб родной брат моего дедушки старший лейтенант сапёрных войск при выполнении сапёрных работ Алексей Васильевич Горбачёв, внук польского повстанца 1863-1864 годов, в довоенные годы инженер на крупном молочном заводе в Вологде. В 1940 году оказался в одном из лагерей Гулага, год спустя освобождён, как пожелавший идти на фронт офицер запаса. После его ареста его жена и дочь переехали к родственникам в Москву в район Марьиной Рощи. Дочь, моя тётя, ей скоро девяносто один, не помнит, где это, но помнит, как папа, изменившийся, на неполные двое суток вернулся домой, как снова вместе обедали и смеялись, как собирали вещи, искали, хоть стояло лето, его любимый шарф, связанный и подаренный молодой невестой к их свадьбе.
Из фронтовиков защитников Москвы судьба свела меня также с уроженцем Орши Дмитрием Алексеевичем Томашевским, призванным, как старший лейтенант войск связи, в июне 1941, о нём я писал в порядке Бессмертного полка 2022, и с уроженцем Киева Абрамом Петровичем Гара́дером, с детства жившим в Москве и ушедшим на фронт в осеннем московском ополчении рядовым; о нём, я думаю, надо написать к Бессмертному полку 2023.
"Мы свою победу выстрадали честно, преданы святому кровному родству. В каждом новом доме, в каждой новой песне помните ушедших в битву за Москву".
С этими словами в День памяти защитников Москвы, за день до моего московского хождения по солнечному морозцу, еду к памятнику на Пермиловских высотах между Яхромой и Дмитровом. Пригородный поезд с Савёловского вокзала.
* * *
.
Дорога идёт до Дмитрова точно на север. За окном начало подмосковного декабря:
Час десять минут пути. Выходим. В названии станции правильное ударение на Я:
Главной достопримечательностью города с момента окончания постройки канала Москва-Волга являются латунные каравеллы, установленные на контрольно-силовых башнях шлюза номер три. Обе (башни стоят напротив друг друга на обоих берегах) можно сфотографировать только с входящего в шлюз теплохода. Или только так, со слепого окончания пешеходного моста над станцией, как будто специально для фотографирования. От второй каравеллы видна только корма и часть передней мачты:
До канала меньше двухсот метров. Он идёт здесь точно мериданально. Город Яхрома расположен по другую сторону на западном берегу. Станция была построена в близлежащем селе Пермилово, административно включенном в границы города через двадцать лет после войны.
Из-за моей работы, будний день, удалось приехать позже, чем хотелось, и снимок на запад даёт впечатление сумерок. Но им ещё только предстоит начаться.
С моста спуститься с противоположной стороны:
Цель приезда, на предыдущей фотографии на горизонте в центре, различима только при максимальном приближении, как в полевой бинокль:
Дойти - прогулка неполные два километра. Перед памятником в бинокль видно начинающийся в сторону канала склон Пермиловских высот.
.
*
.
Штурмовики Ил-2 облетают позиции под Москвой.
Цитированные строчки, помню наизусть, - начало шестой главы "Василия Тёркина", который мне с детства совершенно феноменально нравится.
Снега легли на рубеже октября и ноября. 7 ноября на Красной площади прошёл парад. Очень-очень помню ёмкие слова бабушкиной подруги Наталии Модестовны об уходе её мужа из дому на фронт: "Я провожала его в снежную дымку". 26 ноября немцы подошли к Яхроме, на следующий день город был занят, неприятель вышел к каналу, ещё на следующий, 28 ноября, переправился через него, и бои начались за село Пермилово (где железнодорожная станция Яхрома). С севера из обороняющего Дмитрова подошёл оказавший существенную огневую поддержку защитникам бронепоезд. Плацдарм на правом берегу канала у Пермилова - географически самая восточная точка, куда продвинулись немцы в битве за Москву. С востока спешно подходили соединения стратегических резервов Ставки Верховного командования. 29 ноября у подножия Пермиловских высот враг был остановлен и до конца суток отброшен за канал.
Ныне правобережное село Пермилово - административно часть города Яхрома. У заканчивающихся с северной стороны построек дорога начинает подниматься:
За поворотом справа начало склона. Слева уходит железная дорога на север к Дмитрову.
.
*
.
Разница высоты от уровня канала до вершины пятьдесят один метр, от железнодорожного полотна сорок восемь.
Высота памятника от основания постамента двадцать восемь метров.
Пусто. Венок в восемьдесят первую годовщину был возложен днём. В данный момент около четверти пятого пополудни. На востоке уже взошёл полный месяц.
Монумент открыт 6 декабря 1966 года в двадцать пятую годовщину начала контрнаступления от Пермиловских высот. Один из авторов, скульптор Алексей Григорьевич Постол, фронтовик, в двадцать один год участник битвы за Москву, после войны специально пошёл в художественное училище, чтобы создать здесь памятник.
На дворе минус четырнадцать, но шапку и перчатки - снять. ТОГДА было под минус тридцать.
С противоположной стороны.
Мы не дрогнем в бою
За столицу свою,
Нам родная Москва дорога.
Нерушимой стеной
B обороне стальной
Разгромим, уничтожим врага!
Рукою Георгия Константиновича Жукова, в ноябре-декабре 1941 года генерала армии и командующего Западным фронтом: "До первых чисел декабря в нашем замысле ещё не было контрнаступления. Вся забота тогда была остановить противника, измотать его, нанести контрудар с тем, чтобы отбросить вклинившиеся на флангах группировки. Когда же нашей разведкой и анализом поведения противника было установлено, что он окончательно выдохся и уже не выдерживает наших контрударов, нам стало понятно, что мы должны немедленно развернуть контрнаступление".
Если спуститься примерно на половину высоты склона, видна также железная дорога Москва-Дмитров:
Видна почти полностью левобережная Яхрома.
Восемьдесят один год назад, днём 5 декабря 1941 года, в ста пятидесяти километрах западнее-северо-западнее началось контрнаступление Калининского фронта. В Новой России эта дата отмечается, как День памяти защитников Москвы. А ТОГДА в таком закате здесь у Пермилова и Яхромы готовились начать до рассвета артподготовку и двинуться перед восходом.
Марш "Мы не дрогнем в бою за столицу свою" - одна из двух песен по теме, которые в ТОМ исполнении я не могу спокойно слушать. Вернувшись вечером с Пермиловско-Яхромскими впечатлениями - дома к компьютеру, наушники на уши, и хоть валерьянку пей. Кадры и исполнение ТОЙ зимы.
Музыка - Б.А.Мокроусов, слова - А.А.Сурков
МАРШ ЗАЩИТНИКОВ МОСКВЫ
(две минуты звучания)
Click to viewПо местам-маршрутам исторического краеведения, будучи уже свыше сорока лет скаутом Союза польских скаутов и членом Польского краеведческого общества, я сравнительно много где бывал, в основном, конечно, в Польше и на Кресах. Польская черта: гипертрофированно эмоциональное восприятие истории. Всплески. Зовы. Они сильные. В достаточно ещё недавнем прошлом эпическим пиком польской истории является Варшавское восстание августа-октября 1944 года: героизм, беззаветность - и обвальная трагедия, траур. GLORIA VICTIS, слава поверженным. А здесь, при всех составляющих советского двадцатого столетия, беспримерный героизм на осенне-зимних равнинах под Москвою излучает удивительный и удивительно яркий свет, я его чувствую настолько, что сам удивляюсь. Плюс христианская внеевангелькая заповедь: в том своём мире они живы, пока в этом мире о них помнят. Именно это ведёт меня по известным мне и памятным следам.
Беспримерен тот подвиг великого военного поколения многонационального русского народа.
Командующий 16-й армией генерал-лейтенант Рокоссовский, второй слева, среди осматривающих захваченную под Москвой технику противника, декабрь 1941.
Среди моих собственных героев, помимо безвестных, но мне известных, ушедших в битву за Москву и перечисленных в первой части этой записи, - также маршал Советского Союза и маршал Польши Константин Константинович Рокоссовский, marszałek Związku Radzieckiego i marszałek Polski Konstanty Rokossowski. В имеющихся немногих звукозаписях он и по-русски, и по-польски говорит с замечательным кресовым произношением. Осенью и зимой 1941 года, командуя Шестнадцатой армией, он сражался в битве за Москву, за что был удостоен своего первого ордена Ленина. А медалью "За оборону Москвы" в военные и послевоенные годы награждено свыше миллиона человек.
.
* * *
.
В заключение - вторая песня, нравящаяся мне значительно более, чем очень сильно. Для меня это потрясающее произведение. Ею заканчивается вышедший на экраны кинотеатров в 1986 году четырёхсерийный фильм-эпопея "Битва за Москву", в моём восприятии самый интересный и один из лучших советских фильмов о Великой Отечественной войне. С нею звучащей в голове я на следующий день 6 декабря ходил с фотоаппаратом по центру Москвы.
.
Слышится нам эхо давнего парада...
.
.
В каждом новом доме, в каждой новой песне
Помните ушедших в битву за Москву.
.
Серые шинели, русские таланты,
Синее сиянье неподкупных глаз,
На равнинах снежных юные курсанты.
Началось бессмертье - жизнь оборвалась.
.
>
.
Напоследок, гуляя по Москве, поднимаюсь на общий балкон у квартиры на Новом Арбате, которую наследую по своей тёте Марии Александровне, дочери павшего под Москвой Александра Ивановича Столярова. Декабрьское солнце и минус двенадцать.
Ты моя надежда, ты моя отрада,
В каждом русском сердце ты, моя Москва.
В середине звучания начинают плыть имена. В своё время я смотрел их всех портреты, пятьдесят два, и читал биографии.
музыка - Александра Николаевна Пахмутова, слова - Николай Николаевич Добронравов
ПАМЯТИ ЗАЩИТНИКОВ МОСКВЫ
(четыре минуты звучания)
