Коллективная защита. Взаимодействуя в суде, интересы своей застрахованной отстояли две компании.
Еще один суд. Его «изюминкой» (на наш взгляд) стало эффективное взаимодействие в суде двух медицинских страховщиков. А рассматривалось в нем весьма сложно и неоднозначное дело, где молодая мать не только потеряла возможность рожать, но и получила целый букет иных осложнений.
В материале изменены не только личные данные пострадавшей, но и, исходя из принципов корректности (в данном случае - «обычаев делового оборота» на рынке ОМС), изменены наименования участников процесса в лице страховых компаний (редкий случай - обеих (!) ответственно подошедших к защите прав своих подопечных).
И еще - в последнее время со стороны «руководящих медицинских работников» участились призывы к досудебному решению споров. Однако практика поведения самих больниц полностью опровергает эти «благие пожелания».
Итак, Надежда К-ва обратилась в городской суд г.А-а с иском о компенсации морального вреда и материального ущерба, связанного с ненадлежащим исполнением обязанностей ответчиком - ГБУЗ СО «Городская больница №1 г.А».
Если анализировать процесс сугубо с правовых позиций, то стоит указать, что первоначально интересы пострадавшей пациентки защищал юрист одного из юр.бюро г. Екатеринбурга. Однако в дальнейшем, в т.ч. по ее инициативе, к сотрудничеству были привлечены специалисты страховых медицинских организаций, способные более эффективно разобраться в сути дела.
В итоге на стороне истца выступали сразу две страховые компании, осуществляющие ОМС в Свердловской области: (А), чей полис имела К-ва на момент причинения вреда, и (М), чей полис Корсакова получила во время судебного процесса, реализовав свое право выбора и усилив тем самым свою позицию в суде. Выбор нового страховщика был сделан осознанно, на основании опыта и репутации правового отдела (М). В связи со спецификой и особой сложностью медицинских дел столь «сложная» конструкция правовой защиты пострадавшей стороны в суде вполне оправданна. Забегая вперед скажу: в итоге, все специалисты конкурирующих страховых компаний смогли конструктивно взаимодействовать с целью достижения оптимального для застрахованной пациентки результата. Впрочем, в той или иной степени, каждый из них может записать этот процесс в положительные результаты своей работы. По крайней мере, обе организации чисты перед своими застрахованными.
А теперь углубимся в историю разбирательства. Так, изначально, исковые требования были основаны на данных медицинской документации и выводах экспертов в системе ОМС, привлеченных СМО «А», в ходе осуществления страхового контроля качества медицинской помощи, оказанной К-вой. В частности в связи со своей первой беременностью Надежда наблюдалась в женской консультации (ЖК) А-ской больницы, а также в других городах в связи с выездами за пределы А-та. Беременность не была благополучной, имелся ряд патологий, требовавших строгого соблюдения стандарта наблюдения и, вероятно, проведения дополнительных мероприятий. Однако, как выяснилось позже, стандарт не был соблюден.
Во время родов в феврале 2010г. выяснилось, что естественным путем пациентка родить не сможет и в целях спасения жизни ребенка были проведено кесарево сечение (КС), в ходе которого в целях профилактики инфекционных осложнений роженице был введен антибиотик широкого спектра действия - ампициллин.
После операции Надежда чувствовала себя плохо - её знобило, кровило, кружилась голова, однако врачи «ничего страшного» не видели. Более того, в палате был такой холод, что отец Надежды вынужден был утеплять окна, чтобы поддержать дочь и родившегося внука, кроватка которого находилась здесь же. Не правда ли, в этой картине нет ничего исключительного в части выживания пациентов в отечественных больницах? Не удивительно, что по прошествии 2,5 суток, Надежде стало хуже. Даже назначенные, в связи с очевидным ухудшением состояния пациентки, капельницы и уколы уже не смогли предупредить фатального исхода - 14.02.10 при переходе из палаты в диагностическое отделение, прямо в коридоре, Надя упала в обморок. Вызванный врачами хирург МЧС вынужден был для спасения её жизни провести вторую операцию, в ходе которой были удалены детородные органы.
Как выяснилось позже, у Надежды развился эндометрит - послеоперационное осложнение инфекционного характера, которое и привело к массивному кровотечению, которое врачи не смогли остановить иначе нежели удалением матки как источника кровотечения.
Но и этого мало - очнувшись после второй операции, Надежда обнаружила на голове шишку, а плечо и рука еле двигались и очень болели. Позже неблагополучие плеча ухудшилось вплоть до состояния т.н. «крыловидной лопатки». Однако врач-невролог, явившийся на осмотр по жалобе пациентки, даже не стала ее раздевать и ничего «страшного» не нашла. Надежде, после выписки из роддома, ничего не оставалось, кроме как обследоваться за свой счет. Но даже спустя несколько месяцев в областном центре, по результатам электромиографии и КТ ей был установлен диагноз «плексопатия правого плеча с повреждением грудного нерва» с неблагоприятным прогнозом на полное восстановление функций правой руки. Поэтому, в завершение всех проблем, родившийся у Надежды сын остался без грудного молока, т. к. назначенное лечение имело противопоказания к грудному вскармливанию.
За все страдания, последствия которых еще только предстоит ощутить, Надежда просила компенсацию морального вреда в 950 тыс. руб + возмещение мат.ущерба в размере платного обследования и искусственного вскармливания младенца. Скромность в расчетах основывалась на суровой отечественной практике возмещения ущерба пострадавшим, если виной тому, в той или иной степени, были действия бюджетных учреждений и на уже созданных в Свердловской области прецедентах (см. 950 тысяч за смерть ребенка и утрату здоровья матери. Признак справедливости? http://starodubcev-m-a.livejournal.com/24483.html ).
По жалобе Надежды в страховую компанию «А» были проведены медико-страховые экспертизы (эксперта акушера-гинеколога и эксперта невролога), выявившие дефекты качества оказанной медиками помощи: недооценка тяжести состояния после КС, несвоевременное и неполное лечение развившегося осложнения - эндометрита, несвоевременное проведение второй операции. Выводы страховщика и легли в основу искового заявления, подготовленного приглашенным юристом. Однако, поразмыслив и оценив сложность противостояния в суде с медицинским сообществом, а также не рассчитывая на поддержку ведомственной судебно-медицинской экспертизы, Надежда и ее адвокат сочли за благо дополнительно проконсультироваться о перспективах своего дела в Ассоциации медицинских страховщиков «Территория». Там с их опасениями согласились и порекомендовали обратиться за поддержкой к медицинскому страховщику, специализирующемся на судебных процессах по качеству медицинской помощи. И действительно, специалист компании «М», врач акушер-гинеколог с огромным опытом: как практической работы, так и подготовки материалов к суду, с частью выводов эксперта компанию «А» не согласилась: основной причиной столь неблагоприятного исхода, по ее мнению, явилась недостаточная профилактика эндометрита при чрезвычайно высоком в данном случае риске развития этого осложнения. Не сошлись во мнениях специалисты двух СМО и в другом вопросе: специалисты компанию «А» считали причиной беды несостоятельности швов на матке, вызвавшей кровотечение в послеродовом периоде, неправильное наложение шва, специалист компании «М» - само развившееся воспаление. Но недаром говорится - сколько врачей, столько и мнений... Впрочем, как мы уже указывали, обе СМО активно защищали застрахованную ими в разные периоды Надежду, что, очевидно, повлияло на исход судебного процесса.
Также страховая экспертиза подтвердила факт причинения вреда пациентке в части развития у нее неврологической патологии. Либо по причине того что пациентку нечаянно «уронили», скорее всего, во время перекладывания на операционный стол или в палате, либо, что чаще бывает, её в послеоперационном периоде оставили без сознания и без присмотра в том положении, что и обусловило поражение нервных стволов. Но об этом остается только догадываться и присовокуплять факт негодного надзора за уже пострадавшей роженицей к общей картине неблагополучия в больнице, где, получается, весьма вероятны любые неприятные неожиданности. Вопрос только в том, где и с кем они произойдут.
Как и предполагала Надежда, судом была назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой, не менее закономерно, суд поручил Свердловскому бюро СМЭ. Аналогично, как и опасались в АРМС «Территория», «единообластная» и «единоведомственная» с больницей экспертиза в лице 7 именитых экспертов, проводившаяся в течение 9 (!) месяцев, дефектов качества МП не нашла. Единственное, что удалось подтвердить стороне истца с помощью экспертной комиссии - это факт, который ответчиком и не отрицался: плексопатия у пациентки развилась именно в период нахождения в роддоме. При этом, лично осмотрев по-прежнему жалующуюся на боль в плече и голове Надежду, комиссия написала в своем заключении «жалоб нет, функции руки полностью восстановились». (Для справки - проведя через неделю после осмотра экспертами СОБ СМЭ новую электромиографию, Надежда в июле 2012г. получила заключение врача-невролога: «при выраженной положительной динамике явления плексопатии сохраняются», что служит еще одним штрихом к тому, насколько на мнение медиков влияет опасность обвинения их коллег. Или, как посчитал юрист компании «М», это иллюстрация того, что желание выгородить коллег у экспертов сильнее, чем профессионализм.
Уповая на экспертное заключение Свердловского БСМЭ, больница, с помощью ещё двух привлеченных ей сторонних специалистов, пыталась доказать полное отсутствие своей вины. При этом по ходу объяснений всплывали факты интересные тем, что они предполагали неотвратимость тех или иных проблем у пациентов из за системных проблем в данном медицинском учреждении («где тонко - там и рвется»): утверждая, что у Н. была нормальная температура, врачи вынуждены были согласиться с доводом истца - температура ей измерялась термометром с прерванным столбиком ртути (т.е. негодным). По поводу шишки на голове и поврежденного плеча, представители больницы утверждали, что пациентка сама виновата: когда она упала в обморок в коридоре, мать держала ее под руку и могла «вывихнуть» плечо. Спрашивается, почему пациентка в обморочном состоянии вообще «шатается» по коридору с матерью, а не перевозится персоналом на каталке? Выясняя, какие именно нарушения сан-эпид режима выявила проведенная по жалобе матери Надежды комиссия МЗ, юрист компании «М» получила ответ: ну просто здание у нас очень старое, крыша протекает. При этом согласно письму минздрава, на ряд врачей были наложены дисциплинарные взыскания (очевидно, за протекающую крышу). Впрочем, протокол комиссии так и не был представлен ответчиком в суд.
Но вернемся к процессу и, к слову, о полной абсурдности лоббируемого медицинским сообществом права им самим, т. е. медикам, определять степень вины коллег при неблагоприятном исходе медицинского вмешательства. Так, привлеченные больницей специалисты (действительно, опытные и уважаемые доктора) утверждали, что однократно введенного во время кесарева сечения ампициллина было достаточно для профилактики осложнения (которое, тем не менее, все же развилось!), что именно такая профилактика рекомендована минздравом и что объем профилактики никак не зависит от степени риска осложнений (!). На вопрос юриста компании «М», можно ли считать достаточной профилактику, если имевшийся риск осложнений реализовался, был дан твердый и уверенный ответ: да! Отвлечемся - никому не страшно от такой позиции? И стоит ли в такой ситуации считать панацеей от врачебных ошибок корпоративную солидарность и цеховую закрытость?
Прямо противоположное утверждали специалисты обеих страховых компаний.
Надо отдать должное суду: при столь противоречивых доказательствах решение было принято в строгом соответствии с законом. Основания для возложения на недобросовестных медиков гражданско-правовой ответственности были установлены, исковые требования пострадавшей пациентки удовлетворены, хоть и частично. Сумма выигранной с таким трудом Надеждой компенсации составила 200 тыс. руб. + подтвержденные документально расходы на обследование (2400р). Однако очевидно, что первая инстанция в данном деле не последняя.
С очередной "оказией" напомню о необходимости скорейшего принятия закона о страховании ответственности медицинских учреждений, в т.ч. подразумевающем выплаты пострадавшим вне зависимости от наличия доказанной вины медицинских работников. Хотя бы потому, что упомянутое «доказывание» в этой сфере далеко не всегда возможно. И по объективным и по, главное, субъективным причинам. См. ОСАГО для эскулапа (Речь идет об обязательном страховании профессиональной ответственности - медицинском варианте ОСАГО).
И еще: интересно, как это РОСНО и иже с ними «федералы» могли бы в такой ситуации оказать помощь «здесь и сейчас, чем потом и где-то в суде» (см. Рынок ОМС: право выбора есть у каждого )? И не паразиты ли они после этого (излишне напоминать, что обе упомянутые здесь компании, защищавшие свою подопечную, - местные).
Материал написан на основании документов, представленных начальником юридического отдела ООО МС «Мегус-АМТ» Пестовой Е.Н.
P.s. (27.08.12.) СМИ об этом: JustMedia, 16:54 23.08, Невнимательность врачей лишила жительницу Асбеста возможности иметь детей статья, плюс 23.08.2012 17:43, Невнимательность врачей лишила жительницу Асбеста возможности иметь детей, http://www.e1.ru/health/ ; ОТВ, 04.09.12, Не вылечили, а искалечили: послеродовая терапия обернулась бесплодием видео