Игры на поле Правосудия
Оригинал взят у dorosh_1993 в Игры на поле Правосудия
С момента окончания Нюрнбергского трибунала в отношении главарей гитлеровского Рейха прошло почти семь десятилетий. Однако историки, политики и политологи все еще продолжают спорить: чем был этот процесс - праведным судом, справедливо назвавшим нацизм величайшим злом на Земле, или судилищем, в основе которого лежало желание победителей отомстить побежденным и цинично свести с ними счеты?
Попробуем разобраться.
Свободные от совести
Чтобы в очередной раз уязвить Россию, объявившую себя правопреемником СССР, западные историки охотно и витиевато говорят о том, что «людей в Нюрнберге судили за пределами правового поля, не задумываясь над логичностью и аргументированностью обвинений». Об этом же нередко рассуждают и российские апологеты «советской истории на новый лад».
Обвиняемые на Нюрнбергском процессе руководствовались примерно той же логикой. Герман Геринг, выбравший тактику умных, ироничных, но в тоже время уклончивых ответов на вопросы обвинения, высказался многословно и с пафосом: «все, что было сделано немцами в годы войны, было результатом неподдельного немецкого патриотизма и желания защитить страну от угрозы со стороны большевиков и их сторонников». Иными словами, поскольку на момент совершения нацистами массовых убийств еще не было понятий «геноцид» или «холокост», то и судить их, собственно, не за что.
Однако стоит лишь внимательнее вчитаться в тексты официальных документов Рейха 1941-1945 годов и прислушаться к воспоминаниям очевидцев, чтобы понять, чем в действительности был нацистский «новый порядок».
16 июля 1941 года в присутствии Розенберга, Кейтеля, Геринга и Бормана Гитлер вещает: «Мы должны разрезать Россию как огромный пирог с тем, чтобы мы, во-первых, овладели им, во-вторых, управляли им, и, в-третьих, эксплуатировали его». Та же мысль прослеживается замечаниях и предложениях по Генеральному плану «Ост» от 27апреля 1942 года нацисты недвусмысленно заявляли: «Для нас, немцев, важно ослабить русский народ до такой степени, чтобы он не был больше в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе».
«Новоприобретенные восточные районы мы должны превратить в райский сад, в котором будут отдыхать истинные арийцы», - живописует нацистские мечты Борман.
О том, как нацисты на деле реализовали свои мечтания, красноречиво говорят показания шофера гестапо Буланова, опубликованные в книге «Великая Отечественная война» (Издательство «ОЛМА», Москва, 2010 год, стр. 141). Предатель рассказывает: «Числа 25-26 августа 1942 года мне и шоферу Блохину было предложено подготовить машины. Когда машины были готовы, нам приказали вести их в нижнечирскую детскую больницу. Когда мы приехали туда, то гестаповцы стали выводить детей из больницы и погружать в машины. Дети были оборванные, распухшие от голода…В сопровождении немцев я поехал на станцию Чирская, где за мостом, в 3-4 километрах от станицы Нижнечирская, была заранее приготовлена яма. Подъехав к яме, я по приказанию шефа отделения, а также и другие гестаповцы, стали водить детей к яме. Около нее стоял гестаповец, немец Аликс, фамилии точно не знаю. В упор из автомата в голову он расстреливал детей, после его сталкивал их в яму».
На вопрос прокурора: «В каком же возрасте были дети?», Буланов отвечает: «Дети были в возрасте от 6 до 12 лет».
От угрызений совести, объявленной Гитлером унижающей химерой, эти «люди» были свободны.
Кто знает, может быть, это было одно из многих сотен и тысяч грязных дел нацистов, заставивших советское руководство создать 2 ноября 1942 года Чрезвычайную государственную комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников…». ЧГК собрала огромное количество документов и вещественных доказательств, в том числе около 250 тысяч протоколов допросов свидетелей и заявлений о злодеяниях нацистов. Многие из них позднее будут представлены на Нюрнбергском процессе и лягут в основу обвинений против нацистских бонз.
Дилемма: судить, или карать на месте?
Энтони Бивор, один из ведущих британских специалистов по истории второй мировой войны, говорит более конкретно: «Нюрнбергский трибунал был правосудием победителей, во время которого одни преступники обвиняли во всех смертных грехах других, побежденных ими, преступников, хотя сами совершали не менее тяжкие преступления».
Драматизм ситуации заключается в том, что фашистских палачей действительно судили далеко не ангелы. Решение об организации процесса принимали лидеры "большой тройки" Рузвельт, Черчилль и Сталин - люди, принимавшие решения, из-за которых на тот свет отправился не один миллион человек.
Работу советской делегации в Нюрнберге курировала комиссия во главе с Андреем Януарьевичем Вышинским - страшным человеком, прокурором СССР в 1935-1939 годах, без участия которого не обходилось ни одно громкое дело "врагов народа" (шахтинское дело, процесс Промпартии, суд над Бухариным и другими видными ленинцами). Помогали Вышинскому «птенцы Берии» - Меркулов, Кобулов, Абакумов. Все они (кроме Вышинского) впоследствии были расстреляны по приговору советского суда за чудовищные преступления против советских же граждан. Тут, как говорится, ни убавить, ни прибавить. Но сам по себе факт участия этих людей в процессе не означает, что вердикт Нюрнбергского трибунала стоит подвергать сомнению, а нацистские палачи не заслуживали виселицы. Они ее заслужили и некоторые все-таки закончили на ней жизнь.
Идея международного судебного процесса в отношении лидеров Третьего рейха возникла и утвердилась. Достаточно прочитать двухтомную «Переписку Сталина с Рузвельтом и Черчиллем в годы Великой Отечественной войны» (издательство «ОЛМА», Москва, 2015 год), чтобы убедиться, что позиция лидеров западных держав по отношению к фашистским главарям была гораздо жестче сталинской. Хотя именно Сталина последние годы нередко обвиняют в том, что он «превратил Нюрнбергский трибунал в пропагандистский фарс», который «оправдал его прошлые преступления и сделал возможными новые преступления и на территории СССР, и в послевоенной Европе».
Это мнение отчасти опровергают хотя бы публикации западных СМИ последнего времени. Та же “The Guardian” утверждает с категоричностью, достойной обвинителей Сталина: «Британия не хотела Нюрнбергского процесса, считая наилучшим, обнаружив нацистских военных преступников, расстреливать их на месте как находящихся вне закона».
Американцы смотрели на проблему еще проще. Юрист, историк и писатель Александр Звягинцев в книге «Нюрнбергский процесс: без грифа «Совершенно секретно. Неизвестные документы, исследования, воспоминания» (издательство «Астрель», 2009 год, стр.11) приводит любопытные результаты социологического опроса 1945 года. «67% американцев»,- пишет он, - «выступали за скорую внесудебную расправу над нацистскими преступниками, фактически за линчевание».
Рузвельт, как президент «одной самых развитых демократий мира» не только не возражал своим соотечественникам, он их поддерживал. 23 мая 1944 года он пишет Сталину: «Союзники стремятся к полному уничтожению мировоззрения тех немцев, которые заявили, что они могут покорить мир». («Переписка Сталина с Черчиллем и Рузвельтом…», том 2, стр. 133).
Менее чем через три месяца, 19 августа 1943 года, он более чем красноречиво пояснит свою позицию: «Мы должны быть по-настоящему жесткими с Германией, и я имею в виду весь немецкий народ, а не только нацистов».
Американский дипломат и историк Джордж Кеннан, исполнявший в 1945 году обязанности дипломатического представителя США в Москве, в мемуарах очень точно описал ход мысли американцев по вопросу об ответственности нацистов и их наказании: «Преступления нацистских лидеров были неизмеримы по своей чудовищности. Эти мужи поставили себя в такое положение, что их дальнейшее существование на этой земле переставало иметь какой-либо смысл для них или для кого-либо еще. Я лично считал, что лучшим решением было бы дать командирам союзных сил четкое указание: если какой-либо из нацистских бонз попадет в их руки, военнослужащие союзных вооруженных сил должны будут, после установления личности этих людей, немедленно казнить их».
Между тем, советский диктатор Сталин настаивает: «Что бы ни произошло, на это должно быть соответствующее судебное решение. Иначе люди скажут, что Черчилль, Рузвельт и Сталин просто отмстили своим политическим врагам!»
Хотя может быть, нынешние толкователи истории отчасти правы. Сталин действительно считал победу СССР в войне абсолютным благом для всего человечества. А воплощение абсолютного блага, каким, безусловно, являлась в его глазах Советская Россия, не могло бороться с абсолютным злом фашизма, используя его же методы.
Да будет услышана и другая сторона
И все-таки процесс состоялся. Что важно: преступления нацистского режима были раскрыты и обсуждались и осуждались публично. Большинству главарей Третьего рейха наверняка было не по себе. Ведь находясь в Нюрнберге, где некогда проходили съезды нацистов, их парады и факельные шествия, они занимали не привычные для них места в президиумах, а скамьи подсудимых.
Представшие перед судом гитлеровцы пытались оправдываться, сваливали всю вину на Гитлера, на Гиммлера, на Геббельса. Говорили о своем миролюбии и человеколюбии. Вот, например слова Кальтенбруннера: «Да, конечно, гестапо и СД творили страшные преступления. Было бы глупо это отрицать, но ими руководил Гиммлер. Я был только исполнитель…»
Не буду опровергать эту точку зрения собственными рассуждениями. Сошлюсь на мнение историка. Автор нескольких книг о Нюрнбергском трибунале, научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Наталья Лебедева считает: «На тот момент уже существовала Женевская конвенция 1929 года, а также ряд документов, восходящих еще к Версальскому миру 1919 года, которые признавали нарушение пакта о ненападении, убийство мирных граждан и военнопленных международными преступлениями».
Соратники фюрера пытались спрятаться за старую формулу римского права: «Нет запрета - нет и преступления». Но Нюрнбергский трибунал был процессом документов. Показания 116 опрошенных свидетелей и тысячи официальных документов германских министерств и ведомств, генштаба, военных концернов и банков говорили об обратном. О том, насколько осознанно и продумано готовился захват Австрии и Чехословакии, замышлялось превращение в руины Лондона, Москвы, Ленинграда.
Чтобы нагляднее доказать, что Нюрнбергский процесс не был скорой расправой над поверженным врагом, вновь сошлюсь на книгу Александра Звягинцева «Нюрнбергский процесс: без грифа «Совершенно секретно. Неизвестные документы, исследования, воспоминания».
Он пишет:
«Обвинительный акт на немецком языке был вручен подсудимым за 30 дней до начала процесса, и далее им передавались копии всех документальных доказательств. Обвиняемые имели право защищаться лично или с помощью адвоката из числа немецких юристов, ходатайствовать о вызове свидетелей, представлять доказательства в свою защиту, давать объяснения, допрашивать свидетелей и т.д.».
Для тех, кому недостаточно ссылок на процессуальные гарантии, приведу не менее яркие цифры. Все 403 заседания Нюрнбергского трибунала были открытыми. Процесс велся одновременно на русском, английском, французском и немецком языках. В зал суда было выдано около 60 тысяч пропусков. Работу трибунала широко освещала пресса, велась, в том числе, прямая радиотрансляция.
Для процесса, представляющего собой, как о нем нередко пишут и говорят сегодня, «смесь мести побежденным, сговора и циничного сведения счетов», вещи, согласитесь, не характерные.
Кстати, один из постулатов Римского права, за которое так жаждали спрятаться, защищая себя, вожди германского Рейха, гласит: “Audiatur et altera pars” - «Да будет услышана и другая сторона». С его провозглашения начинали политические дискуссии римские патриции. Руководствуясь им, начали рассмотрение самого громкого дела века судьи Нюрнбергского трибунала.
Вот трибуналу передают толстую книгу. Это - «деловой отчет генерал-майора полиции Штрумпа о полной ликвидации Варшавского гетто. Докладывая, он не скрывает гордости тем, что «решил уничтожить всю территорию, где скрывались евреи, путем огня, поджигая каждое здание и не выпуская из него жителей». Некоторым удавалось выброситься из окна.
Штрумп пишет: «Солдаты…пристреливали их, прекращая агонию и избавляя от ненужных мук…»
И это только малая толика преступлений нацистов. Слыша и читая такое, невольно задумываешься: если правда то, что сталинизм был "ересью", пустоцветом на дереве европейского просвещения, то чем был нацизм? Отрицанием всех достижений цивилизации?
Нет, скорее, тотальным отрицанием любой цивилизации как таковой. И европейской, в частности, тоже.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.
С момента окончания Нюрнбергского трибунала в отношении главарей гитлеровского Рейха прошло почти семь десятилетий. Однако историки, политики и политологи все еще продолжают спорить: чем был этот процесс - праведным судом, справедливо назвавшим нацизм величайшим злом на Земле, или судилищем, в основе которого лежало желание победителей отомстить побежденным и цинично свести с ними счеты?
Попробуем разобраться.
Свободные от совести
Чтобы в очередной раз уязвить Россию, объявившую себя правопреемником СССР, западные историки охотно и витиевато говорят о том, что «людей в Нюрнберге судили за пределами правового поля, не задумываясь над логичностью и аргументированностью обвинений». Об этом же нередко рассуждают и российские апологеты «советской истории на новый лад».
Обвиняемые на Нюрнбергском процессе руководствовались примерно той же логикой. Герман Геринг, выбравший тактику умных, ироничных, но в тоже время уклончивых ответов на вопросы обвинения, высказался многословно и с пафосом: «все, что было сделано немцами в годы войны, было результатом неподдельного немецкого патриотизма и желания защитить страну от угрозы со стороны большевиков и их сторонников». Иными словами, поскольку на момент совершения нацистами массовых убийств еще не было понятий «геноцид» или «холокост», то и судить их, собственно, не за что.
Однако стоит лишь внимательнее вчитаться в тексты официальных документов Рейха 1941-1945 годов и прислушаться к воспоминаниям очевидцев, чтобы понять, чем в действительности был нацистский «новый порядок».
16 июля 1941 года в присутствии Розенберга, Кейтеля, Геринга и Бормана Гитлер вещает: «Мы должны разрезать Россию как огромный пирог с тем, чтобы мы, во-первых, овладели им, во-вторых, управляли им, и, в-третьих, эксплуатировали его». Та же мысль прослеживается замечаниях и предложениях по Генеральному плану «Ост» от 27апреля 1942 года нацисты недвусмысленно заявляли: «Для нас, немцев, важно ослабить русский народ до такой степени, чтобы он не был больше в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе».
«Новоприобретенные восточные районы мы должны превратить в райский сад, в котором будут отдыхать истинные арийцы», - живописует нацистские мечты Борман.
О том, как нацисты на деле реализовали свои мечтания, красноречиво говорят показания шофера гестапо Буланова, опубликованные в книге «Великая Отечественная война» (Издательство «ОЛМА», Москва, 2010 год, стр. 141). Предатель рассказывает: «Числа 25-26 августа 1942 года мне и шоферу Блохину было предложено подготовить машины. Когда машины были готовы, нам приказали вести их в нижнечирскую детскую больницу. Когда мы приехали туда, то гестаповцы стали выводить детей из больницы и погружать в машины. Дети были оборванные, распухшие от голода…В сопровождении немцев я поехал на станцию Чирская, где за мостом, в 3-4 километрах от станицы Нижнечирская, была заранее приготовлена яма. Подъехав к яме, я по приказанию шефа отделения, а также и другие гестаповцы, стали водить детей к яме. Около нее стоял гестаповец, немец Аликс, фамилии точно не знаю. В упор из автомата в голову он расстреливал детей, после его сталкивал их в яму».
На вопрос прокурора: «В каком же возрасте были дети?», Буланов отвечает: «Дети были в возрасте от 6 до 12 лет».
От угрызений совести, объявленной Гитлером унижающей химерой, эти «люди» были свободны.
Кто знает, может быть, это было одно из многих сотен и тысяч грязных дел нацистов, заставивших советское руководство создать 2 ноября 1942 года Чрезвычайную государственную комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников…». ЧГК собрала огромное количество документов и вещественных доказательств, в том числе около 250 тысяч протоколов допросов свидетелей и заявлений о злодеяниях нацистов. Многие из них позднее будут представлены на Нюрнбергском процессе и лягут в основу обвинений против нацистских бонз.
Дилемма: судить, или карать на месте?
Энтони Бивор, один из ведущих британских специалистов по истории второй мировой войны, говорит более конкретно: «Нюрнбергский трибунал был правосудием победителей, во время которого одни преступники обвиняли во всех смертных грехах других, побежденных ими, преступников, хотя сами совершали не менее тяжкие преступления».
Драматизм ситуации заключается в том, что фашистских палачей действительно судили далеко не ангелы. Решение об организации процесса принимали лидеры "большой тройки" Рузвельт, Черчилль и Сталин - люди, принимавшие решения, из-за которых на тот свет отправился не один миллион человек.
Работу советской делегации в Нюрнберге курировала комиссия во главе с Андреем Януарьевичем Вышинским - страшным человеком, прокурором СССР в 1935-1939 годах, без участия которого не обходилось ни одно громкое дело "врагов народа" (шахтинское дело, процесс Промпартии, суд над Бухариным и другими видными ленинцами). Помогали Вышинскому «птенцы Берии» - Меркулов, Кобулов, Абакумов. Все они (кроме Вышинского) впоследствии были расстреляны по приговору советского суда за чудовищные преступления против советских же граждан. Тут, как говорится, ни убавить, ни прибавить. Но сам по себе факт участия этих людей в процессе не означает, что вердикт Нюрнбергского трибунала стоит подвергать сомнению, а нацистские палачи не заслуживали виселицы. Они ее заслужили и некоторые все-таки закончили на ней жизнь.
Идея международного судебного процесса в отношении лидеров Третьего рейха возникла и утвердилась. Достаточно прочитать двухтомную «Переписку Сталина с Рузвельтом и Черчиллем в годы Великой Отечественной войны» (издательство «ОЛМА», Москва, 2015 год), чтобы убедиться, что позиция лидеров западных держав по отношению к фашистским главарям была гораздо жестче сталинской. Хотя именно Сталина последние годы нередко обвиняют в том, что он «превратил Нюрнбергский трибунал в пропагандистский фарс», который «оправдал его прошлые преступления и сделал возможными новые преступления и на территории СССР, и в послевоенной Европе».
Это мнение отчасти опровергают хотя бы публикации западных СМИ последнего времени. Та же “The Guardian” утверждает с категоричностью, достойной обвинителей Сталина: «Британия не хотела Нюрнбергского процесса, считая наилучшим, обнаружив нацистских военных преступников, расстреливать их на месте как находящихся вне закона».
Американцы смотрели на проблему еще проще. Юрист, историк и писатель Александр Звягинцев в книге «Нюрнбергский процесс: без грифа «Совершенно секретно. Неизвестные документы, исследования, воспоминания» (издательство «Астрель», 2009 год, стр.11) приводит любопытные результаты социологического опроса 1945 года. «67% американцев»,- пишет он, - «выступали за скорую внесудебную расправу над нацистскими преступниками, фактически за линчевание».
Рузвельт, как президент «одной самых развитых демократий мира» не только не возражал своим соотечественникам, он их поддерживал. 23 мая 1944 года он пишет Сталину: «Союзники стремятся к полному уничтожению мировоззрения тех немцев, которые заявили, что они могут покорить мир». («Переписка Сталина с Черчиллем и Рузвельтом…», том 2, стр. 133).
Менее чем через три месяца, 19 августа 1943 года, он более чем красноречиво пояснит свою позицию: «Мы должны быть по-настоящему жесткими с Германией, и я имею в виду весь немецкий народ, а не только нацистов».
Американский дипломат и историк Джордж Кеннан, исполнявший в 1945 году обязанности дипломатического представителя США в Москве, в мемуарах очень точно описал ход мысли американцев по вопросу об ответственности нацистов и их наказании: «Преступления нацистских лидеров были неизмеримы по своей чудовищности. Эти мужи поставили себя в такое положение, что их дальнейшее существование на этой земле переставало иметь какой-либо смысл для них или для кого-либо еще. Я лично считал, что лучшим решением было бы дать командирам союзных сил четкое указание: если какой-либо из нацистских бонз попадет в их руки, военнослужащие союзных вооруженных сил должны будут, после установления личности этих людей, немедленно казнить их».
Между тем, советский диктатор Сталин настаивает: «Что бы ни произошло, на это должно быть соответствующее судебное решение. Иначе люди скажут, что Черчилль, Рузвельт и Сталин просто отмстили своим политическим врагам!»
Хотя может быть, нынешние толкователи истории отчасти правы. Сталин действительно считал победу СССР в войне абсолютным благом для всего человечества. А воплощение абсолютного блага, каким, безусловно, являлась в его глазах Советская Россия, не могло бороться с абсолютным злом фашизма, используя его же методы.
Да будет услышана и другая сторона
И все-таки процесс состоялся. Что важно: преступления нацистского режима были раскрыты и обсуждались и осуждались публично. Большинству главарей Третьего рейха наверняка было не по себе. Ведь находясь в Нюрнберге, где некогда проходили съезды нацистов, их парады и факельные шествия, они занимали не привычные для них места в президиумах, а скамьи подсудимых.
Представшие перед судом гитлеровцы пытались оправдываться, сваливали всю вину на Гитлера, на Гиммлера, на Геббельса. Говорили о своем миролюбии и человеколюбии. Вот, например слова Кальтенбруннера: «Да, конечно, гестапо и СД творили страшные преступления. Было бы глупо это отрицать, но ими руководил Гиммлер. Я был только исполнитель…»
Не буду опровергать эту точку зрения собственными рассуждениями. Сошлюсь на мнение историка. Автор нескольких книг о Нюрнбергском трибунале, научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Наталья Лебедева считает: «На тот момент уже существовала Женевская конвенция 1929 года, а также ряд документов, восходящих еще к Версальскому миру 1919 года, которые признавали нарушение пакта о ненападении, убийство мирных граждан и военнопленных международными преступлениями».
Соратники фюрера пытались спрятаться за старую формулу римского права: «Нет запрета - нет и преступления». Но Нюрнбергский трибунал был процессом документов. Показания 116 опрошенных свидетелей и тысячи официальных документов германских министерств и ведомств, генштаба, военных концернов и банков говорили об обратном. О том, насколько осознанно и продумано готовился захват Австрии и Чехословакии, замышлялось превращение в руины Лондона, Москвы, Ленинграда.
Чтобы нагляднее доказать, что Нюрнбергский процесс не был скорой расправой над поверженным врагом, вновь сошлюсь на книгу Александра Звягинцева «Нюрнбергский процесс: без грифа «Совершенно секретно. Неизвестные документы, исследования, воспоминания».
Он пишет:
«Обвинительный акт на немецком языке был вручен подсудимым за 30 дней до начала процесса, и далее им передавались копии всех документальных доказательств. Обвиняемые имели право защищаться лично или с помощью адвоката из числа немецких юристов, ходатайствовать о вызове свидетелей, представлять доказательства в свою защиту, давать объяснения, допрашивать свидетелей и т.д.».
Для тех, кому недостаточно ссылок на процессуальные гарантии, приведу не менее яркие цифры. Все 403 заседания Нюрнбергского трибунала были открытыми. Процесс велся одновременно на русском, английском, французском и немецком языках. В зал суда было выдано около 60 тысяч пропусков. Работу трибунала широко освещала пресса, велась, в том числе, прямая радиотрансляция.
Для процесса, представляющего собой, как о нем нередко пишут и говорят сегодня, «смесь мести побежденным, сговора и циничного сведения счетов», вещи, согласитесь, не характерные.
Кстати, один из постулатов Римского права, за которое так жаждали спрятаться, защищая себя, вожди германского Рейха, гласит: “Audiatur et altera pars” - «Да будет услышана и другая сторона». С его провозглашения начинали политические дискуссии римские патриции. Руководствуясь им, начали рассмотрение самого громкого дела века судьи Нюрнбергского трибунала.
Вот трибуналу передают толстую книгу. Это - «деловой отчет генерал-майора полиции Штрумпа о полной ликвидации Варшавского гетто. Докладывая, он не скрывает гордости тем, что «решил уничтожить всю территорию, где скрывались евреи, путем огня, поджигая каждое здание и не выпуская из него жителей». Некоторым удавалось выброситься из окна.
Штрумп пишет: «Солдаты…пристреливали их, прекращая агонию и избавляя от ненужных мук…»
И это только малая толика преступлений нацистов. Слыша и читая такое, невольно задумываешься: если правда то, что сталинизм был "ересью", пустоцветом на дереве европейского просвещения, то чем был нацизм? Отрицанием всех достижений цивилизации?
Нет, скорее, тотальным отрицанием любой цивилизации как таковой. И европейской, в частности, тоже.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.