Алпатьевский клад
По заявкам читателей
и в связи с прошедшим Днем археолога
Вспомнил я одну историю и решил рассказать о ней в картинках. Это будет не просто чтиво, но и вполне полезные для специалистов материалы, несколько отличающиеся от официально опубликованных.
Итак, в конце декабря 2005 года в московский офис Национального фонда "Возрождения русской усадьбы" пришел человек средних лет по весьма деликатному вопросу, не имеющему отношения к фонду и усадьбам. Назовем его Сергей.
Сергей жил бедно и свободное время проводил в странствиях по берегам водоемов в поисках родников, сборах окаменелостей и всяких необычных предметов, которые затем сбывал на Измайловском рынке. Бывают такие странные люди бродящие по лесам и полям с одной только им понятной целью. Как- то осматривая русло ручья на берегу Оки в Луховицком районе неподалеку от д.Алпатьево прямо в воде он нашел пряжки "от сандалей" и проволоку. Одолжив у знакомого металлоискатель, Сергей вернулся на это место и собрал из ручья коллекцию артефактов. Притащив часть из них на Измайловский рынок он сходу продал за приличную для того времени сумму «глазовскую» гривну и пару восточных монет и... испугался. Испугался и ажиотажа среди торгашей и ответственности, т.к. он понимал, что его находка имеет отношение к кладу и археологии. Это не старые медяки с ракушками собирать по берегу.
Сергей решил сдать клад государству, но два момента удерживали его. Во-первых, он боялся ответственности за уже проданные предметы. Во-вторых, он, уже понимая стоимость этих артефактов, хотел получить денежное вознаграждение. Что в этой ситуации делать он решительно не понимал. Не буду восстанавливать всю цепочку его блужданий, но так или иначе я получил указание от своего руководства со всем этим разобраться не впутывая фонд.
И вот передо мной стоит простенький мужичок, который говорит, что нашел клад, хочет продать его государству и выкладывает на стол набор средневековых древностей. Теперь в сложной ситуации оказался я. Нужно было выбрать такую линию поведения, чтобы не спугнуть человека, убедиться в достоверности комплекса (что он принес не суповой набор, собранный на разграбленных могильниках) и, самое главное, придумать, как все это хозяйство в полном объеме передать государству за некоторую компенсацию для Сергея. Ведь мы же с вами понимаем, что эти вещи по отдельности просто интересны, а в составе клада они уникальны.
Первый раз мы довольно быстро расстались. Выслушав его версию находки, я поставил два условия. В следующий раз он приносит все что есть и рассказывает начистоту свою историю. На удивление Сергей пришел во второй раз. Именно тогда мы пересняли предметы из клада. На меня они произвели некоторое впечатление своей разнородностью и закралось подозрение в искусственном формировании комплекса из различных источников. Но я ровным счетом не понимал для чего это было нужно делать. Сергей стоял на своем, что нашел все это в одном месте и на косвенных не прокачивался.
Далее предстояло решить, кому предложить выкупить клад. Это должна быть государственная структура и делать это надо быстро. Районный музей при всей правильности этого решения с задачей бы не справился. Рязань? Хоть и рядом, но другой регион. Оставалась Москва. Тут нужен был совет, за которым я и обратился к коллегам и В.Ю.Дукельскому. Решение было однозначным - ГИМ. Фото ушли через В.Ю.Дукельского в ГИМ. Специалисты развеяли мои опасения на счет «сборки» клада. Клады такого типа известны, а ближайший из них был найден в Зарайске всего в 30 км от нашего.
Далее предстояло убедить Сергея передать предметы именно в ГИМ «под честное слов»о, что если они пройдут экспертизу и все будет нормально, то поступят на закупочную комиссию и ему выплатят вознаграждение. Конечно это была не реальная стоимость комплекса, но вполне приличная для того времени сумма. Главное, что для Сергея это было законно и не приходилось иметь дело с измайловскими бандитами, а государство и наука получали уникальный закрытый археологический комплекс. Мне пришлось немного побегать между Сергеем и ГИМом, пока, наконец, он не отнес эти вещи в музей и начался не быстрый процесс экспертизы.
Его несколько ускорило наступление весны. Чуть сошел снег мы с В.Ю.Дукельским и сотрудниками ГИМа выехали на место находки. Место действительно странное и сырое. Тыл одной террасы в месте перехода в другую (третью (?). Как я понял для себя, когда-то эти вещи были закопаны на высоком берегу над бьющим из-под него родником. С течением времени родник подмывал террасу, сам сдвигаясь вглубь нее и образовался небольшой овраг/выемка куда вместе с грунтом и сползли предметы, в дальнейшем распределившись по руслу ручья и вдоль него пятном примерно 10х30 метров. Видно было, что поздней осенью земля здесь была перекопана. Мы еще раз проверили место с помощью металлоискателя найдя в илистом грунте обломок дирзема и несколько незначительных неопределимых фрагментов цветного металла.
А где-то в конце весны мне позвонил Сергей и сказал, что история с передачей клада в музей для него закончилась благополучно.
Посмотрим теперь, что представлял собой Алпатьевский клад до передачи в ГИМ. Воспользуемся для этого текстом его первой официальной публикацией в статье: Мурашева В.В. "Книга путей и стран" (Алпатьевский клад). \\ Славяне и иные языцы... \\ Труды ГИМ. Вып. 198. Москва, 2014. и моими фотографиями, сделанными 28 декабря 2015 года. На заглавном фото вы видите все принесенные Сергеем в тот день предметы.
Изделия из серебра
В состав клада входят 6 исламских дирхемов. Все атрибутированные экземпляры относятся к чекану Аббасидов и были выпущены в период 761-861 гг. . Найденный весной, во время выезда на место находки клада, фрагмент дирхема по всей видимости в описание В.В.Мурашевой по какой-то причине не вошел.
Три монеты, в т.ч. две ал-Махди, относятся к группе литых монет подражаний и имеют довольно высокую примесь меди к серебру. На каждой из монет пробито по два отверстия для нашивки на одежду. А на одной из монет имеется граффити ввиде двух перекрещивающихся дуг.
На фото так же попала круглая тонкая серебряная пластина, украшенная выбитыми полугорошинами и квадратным отверстием. Аналог: Дмитриевский могильник.
Височные кольца семилучевые (серебро). Эти лучевые кольца являются украшением, характерным для культур роменского типа и восходят к их дунайским (провинциально-византийским) прототипам. Второй этап развития подобных колец, датируется концом IX-рубежом IX-X вв., отмечен существенным отходом от нижне-дунайских прототипов как в области конструкции и орнаментации, так и в области технологии изготовления. Кольца типа 2 (нашего типа) второго этапа зафиксированы на территории культур роменского круга: на Новотроицком и Супрутском городищах; один экземпляр найден и за ее пределами - в Гнёздове.
Перстни (серебро). В состав клада входят два «усатых» перстня. «Усатые» перстни часто встречаются на всей
территории Восточной и Северной Европы и имеют широкую датировку. Например, они появляются на территории Скандинавии, довольно рано, еще в V в. Типологически близкие перстни известны в Финляндии. В составе инвентаря хорошо изученного могильника Луистари перстни интересующего нас типа встречены 7 раз, из них два в погребениях периода с 880 по 950 гг., остальные относятся к промежутку времени от
1000 до 1130 гг. Среди перстней Готланда можно отметить экземпляры, «усы» которых разделаны поперечной насечкой. Широко распространены «усатые» перстни и в древностях поволжских финнов.
Деталь головного венчика из медного сплава(?). Тонкую изогнутую пластину с некоторой долей вероятности можно считать деталью головного венчика-вайнаги. Головные венчики хорошо известны в балтских древностях с IV по XII в. Венчики балтских типов использовались и кривичами - носителями культуры смоленских длинных курганов. Наборные венчики с пластинами-обоймами с пуансонным орнаментом известны и у финно-угорских народов Поволжья. Таким образом, точная атрибуция данного предмета невозможна. По технике орнаментации венчик аналогичен трем трапециевидным подвескам из комплекса.
Обоймы ножен из медного сплава. Две обоймы (одна из них деформирована) из тонкой узкой пластины с отверстиями по краям, вероятно, использовались для оформления устья деревянных ножен. Ножи в деревянных ножнах характерны для салтово-маяцкой культуры (а в других культурах их не было и нет?). Подобного типа орудия иногда встречаются на территориях, входивших в сферу влияния Хазарского каганата: в Прикамье (!), в мордовских могильниках.
Серьги «салтовского» типа (2 экз. серебро). Серьги «салтовского» типа должны рассматриваться не как импорт с территории Хазарского каганата, а как одно из проявлений евразийской моды. В различных регионах были распространены украшения, обладавшие своим набором признаков. В VIII-начале X вв. находки серег «салтовского типа», которые традиционно считались предметом импорта, зафиксированы на территории юго-восточной группы славянских племен, в материальной культуре которых отчетливо прослеживается влияние салтово-маяцкой культуры. Устойчивый набор типов, взаимовстречаемость серег с лучевыми височными кольцами в целом ряде комплексов (например, Зарайский (Железницкий) клад) позволяют включить этот тип украшений в состав женского этно-определяющего убора конца IX-начала X в. юго-восточных славян. Серьги из Алпатьевского клада относятся к наиболее распространенному типу односоставных колец. Место сочленения кольца и подвески оформлено овальной бусиной, которая является дериватом дисков ограничителей для крепления на кольце подвижных подвесок салтовских прототипов. Аналогичные серьги можно указать в составе Зарайского клада, на Супрутском, Новотроицком и Чертовом городищах.
Кольца височные проволочные (2 экз., серебро). В соответствии с общепринятой классификацией могут быть отнесены к типу «простых несомкнутых» колец «средних размеров». Проволочные височные кольца - простейшие, несложные в изготовлении украшения распространены на очень широкой территории. Они встречаются в славянских памятниках от Великой Моравии на западе до территории роменской культуры на востоке. Эти украшения не связаны с тем или иным этносом, кроме славян их использовали, например, финские племена Поволжья, у которых они известны с VI в.
Головка гривны «глазовского» типа из состава клада представляет собой серебряный "многогранник" с пуансонным орнаментом. Эту головку с большой долей вероятности можно считать частью замка одной из двух гривн из клада (об одной из них см. ниже).
Фрагмент уздечной накладки (?). Украшение представляет собой округлую ременную бляшку из тонкой серебряной фольги, края ее обломаны или обрезаны, оборотная сторона залита свинцово-оловянным сплавом, в который впаена тонкая узкая пластина для крепления к ремню. Лицевая сторона украшена геометрическим орнаментом, в центре - полусферический выступ в обрамлении мелких перлов. Традиция изготовления ременных украшений из тонкой фольги с заливкой из легкоплавкого металла получила широкое распространение на территории Европы. На территории Восточной Европы подобная технология производства ременных украшений использовалась нечасто, но такие случаи известны именно при изготовлении сбруйных накладок. Этот способ был весьма распространен при изготовлении украшений конских оголовий из древнелитовских и прусских памятников. На древнерусской территории известно несколько престижных сбруйных наборов IX-X вв., созданных с использованием данной технологической схемы - это оголовье из сопки Чернавино близ Старой Ладоги, накладки из Супрутского клада 1969 г. и бляшки из кургана Гульбище. Точных аналогий бляшке из клада неизвестно, однако наиболее близкие с точки зрения орнаментального оформления накладки происходят из ладейно-камерного погребения Хедебю, первой трети IX в.
Пуговица грибовидная из медного сплава типична для салтово-маяцкой культуры. Подобные детали костюма широко распространены далеко за пределами основной территории этой культуры.
Двухчастная ременная бляшка из серебра, одна из круглых частей которой декорирована розеткой. На оборотной стороне два шпенька. В статье отмечено, что аналогов бляшке найти не удалось (кажется, что такие имеют место быть в Прикамье). Правда, данная бляшка представлена на иллюстрации в статье (Рис. 2, № 16) с пояснением - "Верхне-Салтовский могильник (по: Фонякова, 2010)". Странно.
Круглая монетовидная пластина и фрагмент дрота (см. правую часть фото) почему-то не вошли в официальное описание клада.
На этом фото некоторые предметы для наглядности перевернуты. Хорошо видны оборотные стороны бляшки и уздечной накладки
Гривна «глазовского» типа серебряная круглодротовая, замок в виде петли и крючка, обруч в центральной части гладкий, ближе к концам - тордированный. Общепринята точка зрения о прикамском происхождении бронзовых и серебряных гривен «глазовского» типа, большая часть находок которых происходит из бассейна р. Чепцы. В то же время значительное количество серебряных гривен найдено на территории Фенно-Скандии и Прибалтики, большая их часть скручена в спираль и происходит из состава кладов. Гривны «глазовского» типа датируются в целом IX-началом X в., однако в кладах они встречаются вплоть до второй половины XI в. Есть версия, что гривны служили в качестве одного из платежных средств на территории Балтийского региона. Анализ результатов взвешивания серебряных гривен «глазовского» типа показывает, что вес их колеблется около двух весовых норм: 200 г (191,7-202,6 г) и 100 г (94,68-108,7 г), что соотносимо с ½ и ¼ русской гривны (408 г). Вес гривны из Алпатьевского клада 188 г, что вполне соответствует одной из этих весовых норм.
Моток серебряной проволоки, вероятно, являлся ювелирным сырьем. Изначально проволока была скручена в спираль диаметром около 2 см, вес
мотка - 98 г. Проволока изготовлена с помощью волочильной доски, на что указывают характерные продольные риски. Достаточно высокотехнологичный способ производства. Интересно, наиболее чистое серебро в кладе входит в состав именно проволоки. Количество примесей в проволоке не превышает 1%.
Обратите внимание на проволочную спираль. Такое ощущение, что проволока была намотана на палку (или женскую косу?), а один конец обматывал что-то из сгнившей органики намного меньшего диаметра. Что интересно, второго конца проволоки я в этом мотке не нашел.
Поясная гарнитура. В состав поясного набора входят пряжка, ременной наконечник, 24 бляшки с кольцом и 33 бляшки без кольца. Все изделия изготовлены из серебра. Обратите внимание, изделия явно были в употреблении, но остатки ремней не сохранились
Бляшки с подвесным кольцом (24 экз.) состоят из полукруглой пластины с фигурным краем и цельнолитой петлей, в петлю продето колечко. На оборотной стороне - заклепки с миниатюрными
шайбочками. На лицевой стороне - композиция из четырех трилистников. Бляшки с кольцом, украшенные композицией из трилистников, - классический вариант ременных украшений салтово-маяцкой культуры. Подобные ременные накладки получили самое широкое распространение как на территории салтово-маяцкой культуры, так и в ареале культурного и политического влияния Хазарского каганата.
Бляшки без подвесного колечка (33 экз.) имеют пятиугольную форму, их верхний край фигурный. На лицевой стороне композиция из трех трилистников.
Пряжка и наконечник. Пряжка состоит из овальной рамки и прямоугольного щитка, соединение - шарнирное. Наконечник имеет вытянутую прямоугольную форму с округлым концом, ремень вставлялся в специальную щель в верхней части наконечника и закреплялся с помощью пробитых насквозь заклепок. Обе стороны наконечника и щиток пряжки декорированы растительным орнаментом, со-
стоящим из трилистников.
Детали орнаментальных композиций, украшающих ременную гарнитуру из Алпатьевского клада, несколько отличаются от «классических» салтовских экземпляров. Лепестки трилистников четко очерчены и имеют внутреннюю разделку в виде овалов. Тем не менее, подобный редкий вариант иконографии зафиксирован как в материалах Верхне-Салтовского могильника, так и за пределами ареала салтовской культуры. Таким образом, ременную гарнитуру, входящую в состав клада, можно отнести к кругу хазарских древностей. Точной аналогией рассматриваемым бляшкам являются накладки из коллекции Исторического музея; предположительно они происходят из Прикубанья.
Изделия из медных сплавов
Слитки. Десять слитков из медного сплава в форме брусков переменного сечения - овального в центре и подтреугольного у концов. Вес слитков от 82 до 188 г, длина - от 19,8 до 27,7 см. Бруски отлиты из латуни, 6 из свинцовой и 4 из многокомпонентной. Изделия из медно-цинковых сплавов, латуней, характерны прежде всего для Северо-Западного региона (Скандинавия, Британские острова, Прибалтика, Северо-Западная Русь). В то же время традиция использования латуней известна и на Востоке, в странах Арабского халифата, Хазарии, а также на территории Поволжья. Анализ ареала литейных форм слитков-брусков, позволяет связать происхождение и распространение такого типа слитков VIII-XI вв. с североевропейской металлургической традицией. В Балтийском регионе слитки найдены в составе культурного слоя многих торгово-ремесленных поселений эпохи викингов. На территории Древней Руси слитки северного происхождения зафиксированы на памятниках, часть населения которых составляли выходцы из Скандинавии (Старая Ладога, Рюриково городище, Гнездово и др.) .
Бруски из медного сплава входили в состав нескольких кладов. Самый большой из них в Скандинавии найден в портовой зоне Хедебю, он состоит из 25 слитков. Два клада обнаружены на о. Готланд и три - на территории Латвии. Самый крупный из них, найденный в Лубанас Эргали, содержал около 100 слитков. Все изученные слитки изготовлены методом литья в открытые формы, чем объясняются многочисленные поверхностные дефекты - прогибы поверхности и газовые поры. Для изготовления слитков большой длины (подобных алпатьевским) использовались, вероятно, земляные формы. Желобки для отливки слитков из недрагоценных металлов могли делаться прямо в земляном полу мастерской. Слитки-бруски служили не только способом хранения сырья, но и инструментом, упрощающим торговый обмен. Для нужд ювелиров, которые использовали небольшие порции цветного металла, крупные слитки не могли быть оптимальной формой. В то же время бруски стандартной формы могли быть удобным инструментом в рамках дальней торговли и изготавливаться специально для экспорта цветного металла. На древнерусской территории Алпатьевский клад является первым, где зафиксированы слитки-бруски из медного сплава. По размеру и весу они (средняя длина 25,53 см, средний вес 114 г.) ближе всего к слиткам из Хедебю, средняя длина которых 23,28 см, средний вес 128,1 г. По своему составу Алпатьевские бруски обнаруживают большее сходство с латышскими слитками, чем с брусками из Хедебю. Ареал распространения кладов с брусками указывает на их скандинавско-прибалтийское происхождение.
«Разделители бус» - пластины толщиной 0,25 см, шириной 0,5 см, длиной 2,8-4,7 см. В одной из пластин пять отверстий, в остальных семи - девять. Пластины из клада использовались в составных украшениях и служили для разделения рядов бус или спиралек. Эта традиция известна на территории Скандинавии еще в эпоху Вендель (VI-VIII вв.). В эпоху викингов мода на ожерелья с «разделителями бус» сохраняется на о. Готланд. Большинство разделительных пластин на Готланде и в Прибалтике имеют Т-образное сечение, в то время как пластины Алпатьевского клада прямоугольные в сечении. Наиболее близкие аналогии датируются более ранним временем. Они встречаются в двух регионах: в Прибалтике (V-VI вв.) в составе головных венчиков, и в Прикамье как элемент женских наборных украшений памятников агафоновской стадии ломоватовской культуры (конец VI-VII в.). Анализ химического состава пластин показывает, что они отлиты из многокомпонентной бронзы.
Трапециевидные подвески (9 экз. и 2 фрагмента). Подвески изготовлены из тонкой пластины с помощью ковки, орнамент наносился пуансоном с изнаночной стороны. Классификацию подвесок из статьи оставим за скобками, т.к. она вызывет вопросы.
Три узкие подвески первой группы характерны для мордовских древностей. Подобные использовались в качестве подвесок к гривнам и другим украшениям и встречены в Лядинском, Пановском, Елизавет-Михайловском могильниках.
Пять подвесок второй группы имеют аналогии на территории окско-донского водораздела в Торхово, памятник датируется IX-началом X в.; в роменском слое городища Чертова Гора на Угре и в слое IX в. Старой Ладоги. Топография данной разновидности подвесок позволяет отметить, что их культурная принадлежность не очевидна, однако места их находок «маркируют» речной путь «из варяг в хазары».
Обратите внимание, что на рис. 4 (см. конец поста) к статье эти подвески показаны без цепочек и обойм крепления к ним в результате чего одна из подвесок попала в другую типологическую группу.
В третью группу подвесок входит одно украшение квадратной формы. Подвеска украшена сложной орнаментальной композицией. Необычный для трапециевидных подвесок IX-X вв. орнамент находит параллели в привесках в составе женских украшений III-V вв., в частности, в Мощинском и Межигорском кладах.
Большая часть подвесок изготовлена из свинцовой латуни. Пять из 15 проанализированных трапециевидных подвесок из Гнёздова были изготовлены из аналогичного сплава. Чужеродность квадратной подвески в составе комплекта трапециевидных украшений клада подтверждается и ее химическим составом. Она изготовлена из биллона с содержанием серебра 23,84%.
На представленном ниже фото помимо описанной биллоновой подвески имеются фрагменты изделий из серебра и медных сплавов (в т.ч две характерные орнаменированные накладки) которые по какой-то причине не вошли в официальное описание клада.
Спиралевидные пронизки в количестве 10 фрагментов имеют широкую датировку и обширный ареал распространения. Широко известны они среди финно-угорских древностей. Интересно, что две бусины в комплекте с ними в официальное описание клада не вошли.
На фото ниже представлены еще несколько предметов не вошедших в официальное описание клада. Железный предмет с обоймой в верхней части снимка представляет собой складной нож или бритву (?). Лично я затруднюсь как-то его датировать или интерпретировать, но по словам Сергея он был найден вместе с остальными предметами. Известны кому-то подобные предметы IX-X веков нашей эры?
Ниже ножа на фото расположено четыре фрагмента керамики, так же по словам Сергея найденные в ручье. В пользу этого свидетельсвует некоторая окатанность фрагментов, но нам в ручье керамика не встречалась и подобные фрагменты можно было найти где угодно. Связь эих фрагментов с комплексом я так же не могу объяснить.
Вид на нож с другой стороны
Основанием для датировки Алпатьевского клада является набор монет. Младшая монета датируется 861 г. Большинство кладов «эпохи Рюрика» (860-880 гг.) указывает вовсе не на активизацию русско-исламской торговли, а, напротив, на ее упадок, так как в их составе преобладают монеты более раннего чекана. Обилие кладов свидетельствует о нестабильности обстановки на территории Восточной Европы и о борьбе различных группировок за доминирование на трансъевропейских торговых путях. Весьма скромный набор
монет соответствует выявленным закономерностям: три из шести монет клада чеканены в 60-70-е годы VIII в.
А.А. Гомзин относит клад к последней четверти IX в. К этому же периоду на данной территории относятся еще три клада: Железницкий (Зарайский), Супрутский и Бронницкий. Исследователь отмечает, что клады отложились в период сокращения притока монет в бассейн Оки, что было обусловлено нестабильной ситуацией и вооруженными конфликтами в Аббасидском халифате и Хазарском каганате. Значительная часть дирхемов из этих кладов имеют отверстия и использовались как украшения, но сокращение притока серебра вернуло им товарно-денежную функцию.
Рисунки 2 и 4 из статьи
О кризисе свидетельствует и состав клада - «воплощенным богатством» становятся не монеты, а цветной металл - серебро и медные сплавы в виде ювелирного сырья и разнообразных украшений. Хронология бытования артефактов из клада в целом соответствует его датировке по монетам. Большая часть предметов характерна для конца IX-начала X в. Из указанных рамок выпадают «разделители бус» и трапециевидная пластина из биллона п.п.-ср. I тыс. н.э. Либо эти вещи надолго пережили свое время и воспринимались как сырьевой металл, либо объяснение кроется в обстоятельствах обнаружения клада - возможно, родник вымыл не один, а два разновременных комплекса. (Эта версия мне кажется крайне сомнительной, прим. мой)
В IX в. основной артерией по которой серебро поступало на территорию Поочья и Восточной Европы был Донской путь. Движение ценностей, входивших в состав таких кладов как Алпатьевский, Железницкий (Зарайский), Супрутский, происходило с юга на север, от р. Упы до правобережья Оки. Уникальное сочетание в едином комплексе предметов прибалтийско-скандинавского (слитки-бруски, фрагмент уздечной бляшки), славянского (височные кольца, серьги), хазарского (поясной набор) и балтско-финно-угорского (трапециевидные подвески) облика не дает возможности определить место его преимущественного формирования. Клад является «слепком», иллюстрацией карты торговых трансъевропейских путей IX в. от балтийского региона до Хазарского каганата.
Все описание клада и его интерпретация даны по статье В.В.Мурашевой
В заключении от себя могу добавить несколько тезисов:
1. Существует небольшая вероятность привнесения в клад не имеющих к нему отношения предметов автором находки. Утрата из комплекса "глазовской" гривны и пары (?) дирхемов не могла существенно скзааться на его интерпретации.
2. Парность ряда предметов и состав инвентаря характерны не только для подобных кладов, но и для погребальных комплексов.
3. Все точки над i могли бы расставить раскопки в месте обнаружения клада, но информацией о таковых я не обладаю.