Старопименовский пер., дом №16. Начало. Часть 20.
Старопименовский пер., дом №16. Начало. Часть 20.
Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8. Часть 9. Часть 10. Часть 11. Часть 12. Часть 13. Часть 14. Часть 15. Часть 16. Часть 17. Часть 18. Часть 19.
Дом №16. На этом месте сейчас стоит семиэтажный дом, построенный в 1929 - 1931 гг. (о нем ниже). Однако, история этого владения прослеживается с середины XIX века. Об этом и поговорим.
Старопименовский пер., д.16 (дом с балконами слева).
В 1852 г. владение это, тогда имевшее (№49) принадлежало купцу 3-й, позже 2-й гильдии Полякову Дмитрию Александровичу (1801 - 1868 гг.), род которого состоял в купечестве с 1825 г. Он торговал золотыми и серебряными вещами в Городской части в Серебряном ряду. В начале 1860-х годов купец Поляков Д. А. покупает и соседнее владение кн. Мансуровых (№48). В конце 1860-х годов оба участка переходят к его сыновьям Александру Дмитриевичу, продолжателю дела своих предков, и Николаю Дмитриевичу, торговцу сукном. Впоследствии они, видимо, участок №49 продают своему соседу
В 1868 г. это владение и соседнее, на углу с М. Дмитровкой, дом №16 и № 18 (участки №49 и №50) принадлежит уже действительному статскому советнику Василинину Василию Порфирьевичу (1812 - 1875 гг.), управляющиму отделом архива Военного министерства, члену попечительства о бедных Императорского челоколюбивого общ-ва, благотворителю, устроителю Василининского убежища для бедных Бирючевского уезда, где у него было имение и где он был похоронен при церкви; и его жене Марье Михайловне Василининой (? - ? гг.). Им также принадлежал еще участок №92 на Садовой ул. в пр. Пимена.
Позднее, в 1880 г., владение это покупает историк Иловайский Дмитрий Иванович. Москвовед Романюк С.К. пишет - "На месте правой части этого здания (речь о современном доме №16) стоял двухэтажный каменный дом, перестроенный из старого в 1870 году архитектором А. С. Каминским. В продолжение многих лет он принадлежал историку, автору распространенных гимназических учебников Д. И. Иловайскому".
На фото ниже видна часть дома Иловайского со стороны двора. Подпись под фото гласит - "Пименовский переулок, владение № 16. Беседка в саду профессора Д.И. Иловайского", но на самом деле это, видимо, вход в дом со стороны сада.
Пименовский переулок, владение № 16. Дом профессора Д.И. Иловайскогосо стороны сада. Фото 1919 г.
. Отмечу, это владение перешло к Иловайскому не ранее начала 1880 г., почему - об этом напишу ниже, так что получается, если архитектор Каминский перестраивал этот дом в 1870 г., то перестраивал он его для дсс Василинина В.П., которому в то время принадлежал дом.
Иловайский Дмитрий Иванович (1832 - 1920 гг.), русский историк, публицист, автор пятитомной "Истории России", редактор и издатель газеты "Кремль". Известен как критик норманской теории. Один из основных сторонников славянской школы, представители которой стремились доказать глубокую древность и исконную высокую цивилизованность славян и русских.
Иловайский Дмитрий Иванович, историк.
Дмитрий Иванович, происходил из семьи мещан, его отец был управляюшим имения графини Пален, а также зарабатывал на жизнь и др. случайными заработками. Дмитрий учился сначала в казенном раненбургском уездном училище (сейчас г. Чаплыгин Липецкой обл.), где заметили способности мальчика и его склонность к истории. Родителям рекомендовали отдать мальчика в гимназию, обучение там стоило очень дорого для семьи - 150 рублей, но все же они пошли на эти рассходы. С 1843 г. он стал учиться в Первой мужской гимназии г. Рязани, самого красивого здания в городе. Для гимназии в 1808 г. рязанское дворянство приобрело усадьбу Ф.А. и В.О. Кузнецовых. В 1809 - 1815 гг. дом был перестроен и приспособлен под учебное заведение.
Улица Астраханская. Здание первой мужской гимназии. Фото 1900 - 1903 гг.
. Уже с 4-го класса Иловайский содержал себя сам, занимаясь репетиторством. В гимназии Иловайский проявил себя тоже как способный ученик, поэтому педсовет рекомендовал принять его на историко-филологический факультет Московского университета на казенный кошт, т.е бесплатное обучение.
Еще учась в университете, Иловайский женился. Его первой женой стала Варвара Николаевна, ур. Дюрваль (1837 - 1877 гг.).
На дагеротипе 1850-х годов ( отсюда) Дмитрий Иванович Иловайский запечатлен со своей первой женой Варварой Николаевной, ур. Дюрваль, и Марковой Александрой Александровной, "Мамакой", она была не матерью жены Иловайского, как гласит подпись под дагеротипом, а воспитательницей.(см. справку Гос. Рос. Исторического архива).
В молодой семье родилось трое детей. Двое сыновей (умерли в раннем детстве от туберкулёза). Марина Цветаева, родившаяся в 1892 г., вспоминаня о них, писала в своем эссе "Дом у Старого Пимена" - "Вот те первые мальчики из окон семейного альбома и старшие бы меня на сорок лет, с молодой их матерью посредине". То есть они родились примерно в 1852 г. Позднее родилась дочь Варвара (26.02.1858 - 1890 гг.), о ней ниже.
Окончив университет, Дмитрий Иванович как казеннокоштный студент обязан был прослужить 6 лет по назначению учебного округа. Он был отправлен в свою родную рязанскую гимназию. Отработав там 4 года, Иловайскй в 1858 г. представил в совет Московского университета свою магистерскую диссертацию "История Рязанского княжества", и поскольку автор "показал прекрасный пример собратьям своим, учителям истории в гимназиях губернских городов", совет университета принял решение опубликовать эту работу за казённый счёт "в уважение особенных достоинств… и недостаточности средств автора". Труд был оценен гр Уваровым и Иловайскому было предложено место учителя в 3-й московской гимназии на Лубянке.
Большая Лубянка, 12. 3-я Московская гимназия. Фото 1888 - 1889 гг.
Отслужив 2 года в 3-й Московской гимназии, Дмитрий Иванович занял место адьюнкта при кафедре всеобщей истории юридического факультета Моск. университета. В 1861 г был отправлен за границу для подготовки к профессорскому званию, вернувшись в 1862 г. он оставил службу и посвятил себя науке, публицистике и изданию учебников. Иловайский избрал путь свободного художника, хотя от общественной работы не отказывался: являлся в разные годы гласным Московской городской думы, заседателем в суде присяжных, попечителем Хамовнического городского начального училища, членом Комитета по содействию созданию Музея изящных искусств, членом комиссии по определению облика Исторического музея на Красной площади в Москве.
Благодаря написанию учебных пособий для гимназии, Дмитрий Иванович смог оставить службу. Изданные им в 1860 г. за собственный счет "Краткие очерки русской истории" начали приносить ощутимый доход.
По этим книгам несколько десятилетий подряд училась вся Россия. Иловайский считал, что оценка и понимание исторических событий могут быть основаны только на прочном усвоении учащимися изучаемого предмета. Яркое, образное повествование сочетаются в его учебниках с высокой информативностью и обращением к первоисточникам. Еще одно достоинство учебников Дмитрия Ивановича - предельная сжатость изложения. Иловайский, как учитель, знал - насколько сложно за ограниченное время урока усвоить обширный исторический материал. Марина Цветаева, сводная внучка Иловайского, писала о них - "Иловайский мне на экзаменах послужил, и не раз. Однажды, раскрыв его учебник, я попала глазами на следующее... примечание: "Митридат в Понтийских болотах потерял семь слонов и один глаз". Глаз - понравился. Потерянный, а - остался! Утверждаю, что этот глаз - художествен!... Стала читать дальше, - и раньше, и после, и древнюю, и среднюю, и новую, и вскоре убедилась, что всё - глаз, тогда как неизбывная "борьба классов" наших Потоцких, Алферовских и т. д. либеральных гимназий - совсем без глаз, без лиц, только кучи народа - и все дерутся...".
Учебники Иловайского выходили с 1860 по 1916 годы. Он опубликовал более двухсот изданий своих пособий - уникальный случай в педагогической практике.
В 1870 г. Иловайский с успехом защитил докторскую диссертацию. С этого времени начинается взлёт его научной карьеры. Он становится членом целого ряда научных обществ. Большой успех приносит ему изданная пятитомная "История России". Значительный вклад, несмотря на ряд спорных моментов, он вносит и в изучение славянства. Заслуги Иловайского были отмечены не только научным миром, но и Государем Императором. К 25-летию учёной деятельности он был произведён в действительные статские советники (чин, равный генеральскому и дававший потомственное дворянство).
В начале 1870-х годов Дмитрий Иванович смог уже перестать слоняться по съемным квартирам и приобрести для своей семьи первый собственный дом. Он располагался в Трехпрудном пер., д.№8. Здесь он поселился с первой женой и дочерью Варварой.
Варвара Дмитриевна Иловайская (1958 - 1890 гг.) прекрасно пела, она обучалась пению в Италии, стажировалась у лучших мастеров своего времени. Брала уроки вокала у Аделины Патти, всемирно известной оперной примы, которая была близким другом семьи Иловайских.
Про Варвару Дмитриевну писали - "Она была "женщина-праздник".
Иловайская Варвара Дмитриевна.
На фото ниже в центре кадра одноэтажный домик Иловайского, впоследствии он будет подарен дочери Варваре к свадьбе в качестве приданного, и здесь поселится семья Цветаевых. Отмечу, Варвара Дмитриевна Иловайская была первой женой Цветаева Ивана Владимировича. Впоследствии, в этом же доме, родятся дети Цветаева И.В. от первого брака Валерия и Андрей, а от второго брака Марина и Ася Цветаевы, но об этом я напишу в соответствующем месте.
Трехпрудный пер., д.8. Дом Иловайских - Цветаевых. Фото 1900 - 1915 гг.
В 1877 г. первая жена Иловайского Варвара Николаевна скоропостижно скончалась от болезни крови. Их дочери Варваре в это время исполнилось 19 лет.
Прежде чем продолжить свой рассказ, отмечу, о личной жизни Иловайского Д.И. известно из друх источников: из воспоминаний Муромцевой-Буниной В.Н. (жены писателя Бунина И.А.), "У старого Пимена". Они были опубликованы в Париже в газете "Россия и славянство" в №116 за 1931 г. и из эссе Марины Цветаевой "Дом у старого Пимена", изд. в 1934 г. (к сожалению, первые мне найти не удалось, поэтому их я цитирую по отрывкам из разных источников, буду рада, если кто-то из моих читателей мне их пришлет),. В этих произведениях речь идет о Д.И. Иловайском, о его семье и о его доме в Старопименовском пер, 16. Однако, в отличии от М.Цветаевой, которая была в доме только один раз, Муромцева бывала не раз как в доме Иловайского в Старопименовском, так и в доме Трехпрудном. При этом надо учитывать, что Цветаева во многом опиралась в своем эссе на воспоминария Муромцевой, но она все переиначила на свой лад. Отмечу, Цветаева - признавая некоторые достоинства и заслуги Иловайского, все же не любила ни его, ни его жену. Это были два совершенно противоположных мира, с разными жизненными установками и укладом, но не будь они такими, вряд ли бы мы знали такого историка как Иловайский и такого поэта как Марина Цветаева.
В феврале 1880 года 48-летний Иловайский снова женился на Каврайской Александре Александровне, дочери титулярного советника Каврайского Александра Павловича. Для этой своей новой семьи Иловайский покупает дом в Старопименовском переулке, 16, а этот дом в Трехпрудном пер. дарит дочери к свадьбе, которая состоялась 23 июня 1880 г. С этого времени дом становится Цветаевским (о нем и его обитателях, об их судьбах я напишу в соответствующем месте), а здесь расскажу о доме в Старопименовском.
Пименовский переулок, владение № 16. Дом профессора Д.И. Иловайскогосо стороны сада. Фото 1919 г
По воспоминаниям Муромцевой В.Н., Иловайский был в Александру Александровну сильно влюблен. По этому поводу М. Цветаева пишет Муромцевой - "А жутко - влюбленный Иловайский! (то, о чем Вы пишите). Вроде влюбленного памятника. Сколько жути в том мире!".
Годы жизни Александры Александровны разнятся, по одним сведениям это (1852 - 1929 гг.), по другим (10.06.1859 - 18.12.1928 гг.), т.е. она была моложе Иловайского Д.И. (он 1832 г.р.), то ли на 20, то ли на 27 лет.
Про Александру Александровну говорили, что она красавица. Любила ли она Иловайского, сказать трудно. М. Цветаева писала - "Выйдя молодой красавицей за старого Иловайского, она вышла за деньги и за имя. Получила же ключи на пояс и на себе - крест.". Однако, о своей матери, которая тоже была на 21 г. моложе ее отца, она так не пишет. При этом М. Цветаева не отрицала, что даже и в старости Иловайский был красив - "Это был красавец-старик. Хорошего роста, широкоплечий, в девяносто лет (ошибка, Иловайский умер в 87 лет) прямей ствола, прямоносый, с косым пробором и кудрями Тургенева и его же прекрасным лбом...". Так что вполне возможно, что юная Александра Александровна могла влюбиться в красивого, да еще богатого и знаменитого Иловайского.
Описывая внешность Александры Александровны Цветаева писала - "взрослые говорят, до сих пор красавица, а по-нашему - наоборот, потому что лицо у нее злое, нос с какими-то защипнутыми ноздрями и такой же, сквозь защипнутые ноздри, голос. А "родинки" - родинки просто пятна, точно шоколад ела и над губой не вытерла". Впоследствии, Сергей Эфрон, муж Цветаевой говорил о самой Марине, что она сама "живая А. А. Иловайская, что оттого-то я так хорошо ее и написала".
В браке у Иловайских родилось трое детей: сын Сережа (1881 - 1905 гг.); дочь Надежда (1882 - 1905 гг.), дочь Ольга (1883 -1958 гг.).
Иловайский Сергей Дмитриевич
Вспоминая семью и дом Иловайского В.Н. Муромцева писала - "Я стала бывать в доме Иловайских ещё гимназисткой, подружившись с их дочерью Надей, четырнадцатилетней девочкой с длинной каштановой косой". Дружила она с детьми историка Надей и Серёжей до самой их кончины.
Иловайская Надежда Дмитриевна.
И далее Муромцева - "Жизнь в этом доме текла очень размеренная, правильная - для всего был свой час"..., "Старым Пименом" мы в шутку окрестили дом всем известного историка Дмитрия Ивановича Иловайского, личность которого знали очень немногие".
Вспоминала она и самого историка, которого видела много раз и в разной обстановке, общалась с ним. И первое, что её поразило - это его моложавость, живость и общительность, по этому поводу она писала - "неправдоподобными показались мне рассказы о его деспотизме, эгоистичности, сухости". А рассказы такие о нём, оказывается, были. И только узнав историка лично, она переменила своё мнение о нём. А об Александре Александровне писала "как о старательной хозяйке".
О детях Иловайского и Александры Александровны тепло вспоминает М. Цветаева - "Но дети у А. А. - чудные. Их трое: кареокая Надя, черноокий Сережа и очень хорошенькая, толстая Оля с глазами, которые у нас в доме зовутся "незабудки".
Иловайская Ольга Дмитриевна.
А вот те же воспоминания о доме и семье Иловайского в устах М. Цветаевой, которая была в этом доме только раз, звучат очень язвительно, вот некоторые выдежки из них - "Девочек не мучили. О, им многое разрешали. У них были наряды, подруги, братья подруг, у них были билеты на парад и ложи в балет, и, главное - у них были "живые картины"...", "Дочери, как и мать, были честны и горды", но "А. А. над дочерьми сидела и пилила (дочери для нее были только частью домоводства, такою же, как сундуки)", т.е Цветаевой не нравится, что Александра Александровназанималась воспитанием своих дочерей. Или вот еще - "Гнет был в том, что неурочных часов не было, не могло быть.".. (сравнице у Муромцевой "Всему свой час"). "Это был, если довести вещь до ее истинных размеров - искус доверием... ", т.е. детям доверяли. Или вот еще - "Иловайский в доме был тираном, но тираном идейным, то есть не мелочным .. Иловайский был менее всего самодур. Никогда - "чего моя левая нога захочет" (та, с которой нынче встал!) - всегда - голова". И то, что Иловайский всегда думал головой, тоже плохо по мнению М. Цветаевой.
Как же сама Марина Цветаева со своей сестрой Асей проводила время в свои отроческие годы. Об этом пишет Валерия Цветаева, сводная сестра Марины - "С Италии (в Нерви) жизнь девочек сорвалась в сумасбродную вольницу... Дальнейший путь их по школам-интернатам Швейцарии и Германии (близ санаторий и курортов, где лечилась мать) не дал им нужного тепла, не упорядочил навыков и характера... Начались затеи, несообразные для девочек 13 и 11 лет: в свободный день, гуляя по благоустроенным сосновым дорогам Шварцвальда, зайти в придорожную пивнушку и пить наперебой, кто счетом больше проглотит кружек пива, и идти на дорогу с палкой в руках, изображая подвыпивших буржуа". Это только один пример, а в воспоминаниях Валерии их много. Такой свободы в доме Иловайского не было.
При этом Цветаева отмечает - "Дом у Старого Пимена при всей его тяжести был исполнен благородства. Ничего мелкого в нем не было".
Известный генеалог В. И, Чернопятов о посещениях дома историка и о самом Иловайском, писал - "Его истинно славянское радушие собирает к нему и теперь, в старый барский дом в Пименовском переулке, немало лиц, интересующихся жизнью и наукой, и в этом обществе людей, соединенных любовию к истории, вы можете увидеть наряду с только что пробующим свои силы молодым универсантом и крупную научную величину. Оживленные беседы эти, в которых никто не чувствовал себя по политическим взглядам скованным в мыслях своих, доставляли истинное наслаждение".
А вот, что далее в эссе пишет Цветаева - "Это был смертный дом. Все в этом доме кончалось, кроме смерти. Кроме старости. Все: красота, молодость, прелесть, жизнь. Все в этом доме кончалось, кроме Иловайского. Жестоковыйный старик решил жить. "Заживает чужой век... Всех детей зарыл, а сам... Двадцатилетний сын в земле, а семидесятилетний по земле ходит...". Под этот шепот и даже ропот - жил", т.е. Цветаева обвиняет Иловайского, что его дети, уже взрослые, умерли от туберкулеза. При этом сообщая, что "у Д. И. был в юности тоже туберкулез, но - когда была эта юность?", т.е. по сути, обвиняя Иловайского, что он не умер в юности. Забывая при этом, что от туберкулеза между прочим умерла и ее мать.
Совсем по другому об этой трагедии пишет В.Н. Муромцева, вспоминая похороны Нади - "Я поразилась видом Дмитрия Ивановича: "Это уже был сгорбленный старик, по лицу его текли слёзы… Прошло с тех пор четверть века, но этих слёз всё не могу забыть…".
Кроме того, обвиняя Иловайского, Цветаева забывает, что к моменту написания этого эссе, она сама уже потеряла свою дочь, при чем по своей вине, о чем сама пишет в письме к Звягинцевой. А вот как об этом написано в Википедии - "В 1917 году Цветаева родила дочь Ирину. Отношение матери к дочери граничило с жестокостью. Так, она привязывала маленькую Ирину к ножке кровати, чтобы та не добралась до помойного ведра. После чего уходила со своей старшей дочерью из дома, чтобы накормить её у друзей... В 1919 году в стране сложилась сложная экономическая обстановка, на что наложилось нежелание Цветаевой браться за "скучную" работу или распродать своё имущество. Как следствие, в доме часто не хватало еды, и обе дочери поэтессы были отправлены в приют, где Ирине часто не хватало еды. А когда мать навещала своих дочерей, как внимание, так и угощения доставались старшей сестре. В итоге Ирина умерла в три года в приюте в Кунцеве".
Читая письма Цветаевой и воспоминания о ней, понимаешь, уж точно не ей судить Иловайского. Но дом "У старого Пимена" ее не отпускал. Как мне кажется, она вольно или невольно все время сравнивала свою жизнь с жизнью семьи Иловайского. Сама М. Цветаева писала Муромцевой в письме от 6 августа 1933 г. - " Я у Иловайских в доме была только раз, с отцом, уже после смерти моей матери, но их дух жил - в нашем...". Действительно, удивительным образом были переплетены судьбы людей, живших в Трехпрудном и в этом доме в Старопименовском.
Но вернемся к семье Иловайского. Мне удалось найти только одно семейное фото Иловайских, сделанное на даче в Крюково в 1903 г..
Слева направо Иловайский Д.И., его внучка Валерия Цветаева, Цветаев И.В., и, видимо, Александра Александровна.
Супруги в доме в Старопименовском прожили вместе 40 лет до смерти Дмитрия Ивановича. До последних дней он работал, сохранял бодрость духа и тела, а умер он не дожив немного до 88 лет, До последних дней он катался на велосипеде и ездил верхом, пока лошадей при советской власти у него не отобрали.
В 1918 г. Иловайчкого арестовали. Как проходил допрос описала М. Цветаева в своем эссе. Она пишет, что в гостях услышала случайно рассказ бывшей следовательницы ЧК о допросе Иловайского, та не знала, что Марина его сводная внучка - "Необыкновенный старик! Твердокаменный! Во-первых, как только он сел, одна наша следовательница ему прямо чуть ли не на голову со шкафа - пять томов судебного уложения. И когда я ей: "Ида Григорьевна, вы все-таки поосторожнее, ведь так убить можно!" - он - мне: "Не беспокойтесь, сударыня, смерти я не страшусь, а книг уж и подавно - я их за свою жизнь побольше написал". Начинается допрос. Товарищ N сразу быка за рога: "Каковы ваши политические убеждения?" Подсудимый, в растяжку: "Мои по-ли-ти-че-ски-е у-беж-де-ни-я?". Ну, N думает, старик совсем из ума выжил, надо ему попроще: "Как вы относитесь к Ленину и Троцкому?". Подсудимый молчит, мы уже думаем, опять не понял, или, может быть, глухой? И вдруг, с совершенным равнодушием: "К Ле-ни-ну и Троц-ко-му? Не слыхал". Тут уж N из себя вышел: "Как не слыхали? Когда весь мир только и слышит! Да кто вы, наконец, черт вас возьми, монархист, кадет, октябрист?". А тот, наставительно: "А мои труды читали? Был монархист, есть монархист. Вам сколько, милостивый государь, лет? Тридцать первый небось? Ну, а мне девяносто первый. На десятом десятке, сударь мой, не меняются". Тут мы все рассмеялись. Молодец старик! С достоинством!" (возраст Иловайского Цветаевой указан неверно).
Через неделю, стараниями жильца М. Цветаевой некоего Генриха Бернардовича, друга Дзержинского, Иловайский был освобожден. Прожил он после этого недолго, он умер 15 февраля 1920 г.
Еще трагичней сложилась дальнейшая судьба Александры Александровны. После смерти мужа ее уплотнили и теперь она жила одна, как писала Цветаева, "втиснутая со всеми своими мебелями и сундуками в одну комнату - ту, полуподвальную, со сводами, бывшую Надину, окнами в сад". Дочь Ольга звала к себе за границу, но А.А.по мнению Цветаевой, "не хотела раставаться с вещами". Голодала, продавала вещи, чтобы выжить. В одну их ночей 1929 г. в ее дом ворволась шайка бандитов, которых привел их же дворник, ее убили, дом ограбили. Цветаева писала - "Пришли за миллионами, а нашли всего только шестьдесят четыре рубля с копейками. "Добра" не тронули - тряпки. Бежали на Кавказ, были прослежены, схвачены, судимы, иные - расстреляны. Дом у Старого Пимена кончился в двойной крови".
Вскоре после этого дом сломали и на его месте построили новый дом, в котором в разные годы жили многие знаменитые люди, но об этом уже в следующей части.
Старопименовский пер, дом №16. Окончание. Часть 21.
Другие достопримечательности. Оглавление.
Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8. Часть 9. Часть 10. Часть 11. Часть 12. Часть 13. Часть 14. Часть 15. Часть 16. Часть 17. Часть 18. Часть 19.
Дом №16. На этом месте сейчас стоит семиэтажный дом, построенный в 1929 - 1931 гг. (о нем ниже). Однако, история этого владения прослеживается с середины XIX века. Об этом и поговорим.
Старопименовский пер., д.16 (дом с балконами слева).
В 1852 г. владение это, тогда имевшее (№49) принадлежало купцу 3-й, позже 2-й гильдии Полякову Дмитрию Александровичу (1801 - 1868 гг.), род которого состоял в купечестве с 1825 г. Он торговал золотыми и серебряными вещами в Городской части в Серебряном ряду. В начале 1860-х годов купец Поляков Д. А. покупает и соседнее владение кн. Мансуровых (№48). В конце 1860-х годов оба участка переходят к его сыновьям Александру Дмитриевичу, продолжателю дела своих предков, и Николаю Дмитриевичу, торговцу сукном. Впоследствии они, видимо, участок №49 продают своему соседу
В 1868 г. это владение и соседнее, на углу с М. Дмитровкой, дом №16 и № 18 (участки №49 и №50) принадлежит уже действительному статскому советнику Василинину Василию Порфирьевичу (1812 - 1875 гг.), управляющиму отделом архива Военного министерства, члену попечительства о бедных Императорского челоколюбивого общ-ва, благотворителю, устроителю Василининского убежища для бедных Бирючевского уезда, где у него было имение и где он был похоронен при церкви; и его жене Марье Михайловне Василининой (? - ? гг.). Им также принадлежал еще участок №92 на Садовой ул. в пр. Пимена.
Позднее, в 1880 г., владение это покупает историк Иловайский Дмитрий Иванович. Москвовед Романюк С.К. пишет - "На месте правой части этого здания (речь о современном доме №16) стоял двухэтажный каменный дом, перестроенный из старого в 1870 году архитектором А. С. Каминским. В продолжение многих лет он принадлежал историку, автору распространенных гимназических учебников Д. И. Иловайскому".
На фото ниже видна часть дома Иловайского со стороны двора. Подпись под фото гласит - "Пименовский переулок, владение № 16. Беседка в саду профессора Д.И. Иловайского", но на самом деле это, видимо, вход в дом со стороны сада.
Пименовский переулок, владение № 16. Дом профессора Д.И. Иловайскогосо стороны сада. Фото 1919 г.
. Отмечу, это владение перешло к Иловайскому не ранее начала 1880 г., почему - об этом напишу ниже, так что получается, если архитектор Каминский перестраивал этот дом в 1870 г., то перестраивал он его для дсс Василинина В.П., которому в то время принадлежал дом.
Иловайский Дмитрий Иванович (1832 - 1920 гг.), русский историк, публицист, автор пятитомной "Истории России", редактор и издатель газеты "Кремль". Известен как критик норманской теории. Один из основных сторонников славянской школы, представители которой стремились доказать глубокую древность и исконную высокую цивилизованность славян и русских.
Иловайский Дмитрий Иванович, историк.
Дмитрий Иванович, происходил из семьи мещан, его отец был управляюшим имения графини Пален, а также зарабатывал на жизнь и др. случайными заработками. Дмитрий учился сначала в казенном раненбургском уездном училище (сейчас г. Чаплыгин Липецкой обл.), где заметили способности мальчика и его склонность к истории. Родителям рекомендовали отдать мальчика в гимназию, обучение там стоило очень дорого для семьи - 150 рублей, но все же они пошли на эти рассходы. С 1843 г. он стал учиться в Первой мужской гимназии г. Рязани, самого красивого здания в городе. Для гимназии в 1808 г. рязанское дворянство приобрело усадьбу Ф.А. и В.О. Кузнецовых. В 1809 - 1815 гг. дом был перестроен и приспособлен под учебное заведение.
Улица Астраханская. Здание первой мужской гимназии. Фото 1900 - 1903 гг.
. Уже с 4-го класса Иловайский содержал себя сам, занимаясь репетиторством. В гимназии Иловайский проявил себя тоже как способный ученик, поэтому педсовет рекомендовал принять его на историко-филологический факультет Московского университета на казенный кошт, т.е бесплатное обучение.
Еще учась в университете, Иловайский женился. Его первой женой стала Варвара Николаевна, ур. Дюрваль (1837 - 1877 гг.).
На дагеротипе 1850-х годов ( отсюда) Дмитрий Иванович Иловайский запечатлен со своей первой женой Варварой Николаевной, ур. Дюрваль, и Марковой Александрой Александровной, "Мамакой", она была не матерью жены Иловайского, как гласит подпись под дагеротипом, а воспитательницей.(см. справку Гос. Рос. Исторического архива).
В молодой семье родилось трое детей. Двое сыновей (умерли в раннем детстве от туберкулёза). Марина Цветаева, родившаяся в 1892 г., вспоминаня о них, писала в своем эссе "Дом у Старого Пимена" - "Вот те первые мальчики из окон семейного альбома и старшие бы меня на сорок лет, с молодой их матерью посредине". То есть они родились примерно в 1852 г. Позднее родилась дочь Варвара (26.02.1858 - 1890 гг.), о ней ниже.
Окончив университет, Дмитрий Иванович как казеннокоштный студент обязан был прослужить 6 лет по назначению учебного округа. Он был отправлен в свою родную рязанскую гимназию. Отработав там 4 года, Иловайскй в 1858 г. представил в совет Московского университета свою магистерскую диссертацию "История Рязанского княжества", и поскольку автор "показал прекрасный пример собратьям своим, учителям истории в гимназиях губернских городов", совет университета принял решение опубликовать эту работу за казённый счёт "в уважение особенных достоинств… и недостаточности средств автора". Труд был оценен гр Уваровым и Иловайскому было предложено место учителя в 3-й московской гимназии на Лубянке.
Большая Лубянка, 12. 3-я Московская гимназия. Фото 1888 - 1889 гг.
Отслужив 2 года в 3-й Московской гимназии, Дмитрий Иванович занял место адьюнкта при кафедре всеобщей истории юридического факультета Моск. университета. В 1861 г был отправлен за границу для подготовки к профессорскому званию, вернувшись в 1862 г. он оставил службу и посвятил себя науке, публицистике и изданию учебников. Иловайский избрал путь свободного художника, хотя от общественной работы не отказывался: являлся в разные годы гласным Московской городской думы, заседателем в суде присяжных, попечителем Хамовнического городского начального училища, членом Комитета по содействию созданию Музея изящных искусств, членом комиссии по определению облика Исторического музея на Красной площади в Москве.
Благодаря написанию учебных пособий для гимназии, Дмитрий Иванович смог оставить службу. Изданные им в 1860 г. за собственный счет "Краткие очерки русской истории" начали приносить ощутимый доход.
По этим книгам несколько десятилетий подряд училась вся Россия. Иловайский считал, что оценка и понимание исторических событий могут быть основаны только на прочном усвоении учащимися изучаемого предмета. Яркое, образное повествование сочетаются в его учебниках с высокой информативностью и обращением к первоисточникам. Еще одно достоинство учебников Дмитрия Ивановича - предельная сжатость изложения. Иловайский, как учитель, знал - насколько сложно за ограниченное время урока усвоить обширный исторический материал. Марина Цветаева, сводная внучка Иловайского, писала о них - "Иловайский мне на экзаменах послужил, и не раз. Однажды, раскрыв его учебник, я попала глазами на следующее... примечание: "Митридат в Понтийских болотах потерял семь слонов и один глаз". Глаз - понравился. Потерянный, а - остался! Утверждаю, что этот глаз - художествен!... Стала читать дальше, - и раньше, и после, и древнюю, и среднюю, и новую, и вскоре убедилась, что всё - глаз, тогда как неизбывная "борьба классов" наших Потоцких, Алферовских и т. д. либеральных гимназий - совсем без глаз, без лиц, только кучи народа - и все дерутся...".
Учебники Иловайского выходили с 1860 по 1916 годы. Он опубликовал более двухсот изданий своих пособий - уникальный случай в педагогической практике.
В 1870 г. Иловайский с успехом защитил докторскую диссертацию. С этого времени начинается взлёт его научной карьеры. Он становится членом целого ряда научных обществ. Большой успех приносит ему изданная пятитомная "История России". Значительный вклад, несмотря на ряд спорных моментов, он вносит и в изучение славянства. Заслуги Иловайского были отмечены не только научным миром, но и Государем Императором. К 25-летию учёной деятельности он был произведён в действительные статские советники (чин, равный генеральскому и дававший потомственное дворянство).
В начале 1870-х годов Дмитрий Иванович смог уже перестать слоняться по съемным квартирам и приобрести для своей семьи первый собственный дом. Он располагался в Трехпрудном пер., д.№8. Здесь он поселился с первой женой и дочерью Варварой.
Варвара Дмитриевна Иловайская (1958 - 1890 гг.) прекрасно пела, она обучалась пению в Италии, стажировалась у лучших мастеров своего времени. Брала уроки вокала у Аделины Патти, всемирно известной оперной примы, которая была близким другом семьи Иловайских.
Про Варвару Дмитриевну писали - "Она была "женщина-праздник".
Иловайская Варвара Дмитриевна.
На фото ниже в центре кадра одноэтажный домик Иловайского, впоследствии он будет подарен дочери Варваре к свадьбе в качестве приданного, и здесь поселится семья Цветаевых. Отмечу, Варвара Дмитриевна Иловайская была первой женой Цветаева Ивана Владимировича. Впоследствии, в этом же доме, родятся дети Цветаева И.В. от первого брака Валерия и Андрей, а от второго брака Марина и Ася Цветаевы, но об этом я напишу в соответствующем месте.
Трехпрудный пер., д.8. Дом Иловайских - Цветаевых. Фото 1900 - 1915 гг.
В 1877 г. первая жена Иловайского Варвара Николаевна скоропостижно скончалась от болезни крови. Их дочери Варваре в это время исполнилось 19 лет.
Прежде чем продолжить свой рассказ, отмечу, о личной жизни Иловайского Д.И. известно из друх источников: из воспоминаний Муромцевой-Буниной В.Н. (жены писателя Бунина И.А.), "У старого Пимена". Они были опубликованы в Париже в газете "Россия и славянство" в №116 за 1931 г. и из эссе Марины Цветаевой "Дом у старого Пимена", изд. в 1934 г. (к сожалению, первые мне найти не удалось, поэтому их я цитирую по отрывкам из разных источников, буду рада, если кто-то из моих читателей мне их пришлет),. В этих произведениях речь идет о Д.И. Иловайском, о его семье и о его доме в Старопименовском пер, 16. Однако, в отличии от М.Цветаевой, которая была в доме только один раз, Муромцева бывала не раз как в доме Иловайского в Старопименовском, так и в доме Трехпрудном. При этом надо учитывать, что Цветаева во многом опиралась в своем эссе на воспоминария Муромцевой, но она все переиначила на свой лад. Отмечу, Цветаева - признавая некоторые достоинства и заслуги Иловайского, все же не любила ни его, ни его жену. Это были два совершенно противоположных мира, с разными жизненными установками и укладом, но не будь они такими, вряд ли бы мы знали такого историка как Иловайский и такого поэта как Марина Цветаева.
В феврале 1880 года 48-летний Иловайский снова женился на Каврайской Александре Александровне, дочери титулярного советника Каврайского Александра Павловича. Для этой своей новой семьи Иловайский покупает дом в Старопименовском переулке, 16, а этот дом в Трехпрудном пер. дарит дочери к свадьбе, которая состоялась 23 июня 1880 г. С этого времени дом становится Цветаевским (о нем и его обитателях, об их судьбах я напишу в соответствующем месте), а здесь расскажу о доме в Старопименовском.
Пименовский переулок, владение № 16. Дом профессора Д.И. Иловайскогосо стороны сада. Фото 1919 г
По воспоминаниям Муромцевой В.Н., Иловайский был в Александру Александровну сильно влюблен. По этому поводу М. Цветаева пишет Муромцевой - "А жутко - влюбленный Иловайский! (то, о чем Вы пишите). Вроде влюбленного памятника. Сколько жути в том мире!".
Годы жизни Александры Александровны разнятся, по одним сведениям это (1852 - 1929 гг.), по другим (10.06.1859 - 18.12.1928 гг.), т.е. она была моложе Иловайского Д.И. (он 1832 г.р.), то ли на 20, то ли на 27 лет.
Про Александру Александровну говорили, что она красавица. Любила ли она Иловайского, сказать трудно. М. Цветаева писала - "Выйдя молодой красавицей за старого Иловайского, она вышла за деньги и за имя. Получила же ключи на пояс и на себе - крест.". Однако, о своей матери, которая тоже была на 21 г. моложе ее отца, она так не пишет. При этом М. Цветаева не отрицала, что даже и в старости Иловайский был красив - "Это был красавец-старик. Хорошего роста, широкоплечий, в девяносто лет (ошибка, Иловайский умер в 87 лет) прямей ствола, прямоносый, с косым пробором и кудрями Тургенева и его же прекрасным лбом...". Так что вполне возможно, что юная Александра Александровна могла влюбиться в красивого, да еще богатого и знаменитого Иловайского.
Описывая внешность Александры Александровны Цветаева писала - "взрослые говорят, до сих пор красавица, а по-нашему - наоборот, потому что лицо у нее злое, нос с какими-то защипнутыми ноздрями и такой же, сквозь защипнутые ноздри, голос. А "родинки" - родинки просто пятна, точно шоколад ела и над губой не вытерла". Впоследствии, Сергей Эфрон, муж Цветаевой говорил о самой Марине, что она сама "живая А. А. Иловайская, что оттого-то я так хорошо ее и написала".
В браке у Иловайских родилось трое детей: сын Сережа (1881 - 1905 гг.); дочь Надежда (1882 - 1905 гг.), дочь Ольга (1883 -1958 гг.).
Иловайский Сергей Дмитриевич
Вспоминая семью и дом Иловайского В.Н. Муромцева писала - "Я стала бывать в доме Иловайских ещё гимназисткой, подружившись с их дочерью Надей, четырнадцатилетней девочкой с длинной каштановой косой". Дружила она с детьми историка Надей и Серёжей до самой их кончины.
Иловайская Надежда Дмитриевна.
И далее Муромцева - "Жизнь в этом доме текла очень размеренная, правильная - для всего был свой час"..., "Старым Пименом" мы в шутку окрестили дом всем известного историка Дмитрия Ивановича Иловайского, личность которого знали очень немногие".
Вспоминала она и самого историка, которого видела много раз и в разной обстановке, общалась с ним. И первое, что её поразило - это его моложавость, живость и общительность, по этому поводу она писала - "неправдоподобными показались мне рассказы о его деспотизме, эгоистичности, сухости". А рассказы такие о нём, оказывается, были. И только узнав историка лично, она переменила своё мнение о нём. А об Александре Александровне писала "как о старательной хозяйке".
О детях Иловайского и Александры Александровны тепло вспоминает М. Цветаева - "Но дети у А. А. - чудные. Их трое: кареокая Надя, черноокий Сережа и очень хорошенькая, толстая Оля с глазами, которые у нас в доме зовутся "незабудки".
Иловайская Ольга Дмитриевна.
А вот те же воспоминания о доме и семье Иловайского в устах М. Цветаевой, которая была в этом доме только раз, звучат очень язвительно, вот некоторые выдежки из них - "Девочек не мучили. О, им многое разрешали. У них были наряды, подруги, братья подруг, у них были билеты на парад и ложи в балет, и, главное - у них были "живые картины"...", "Дочери, как и мать, были честны и горды", но "А. А. над дочерьми сидела и пилила (дочери для нее были только частью домоводства, такою же, как сундуки)", т.е Цветаевой не нравится, что Александра Александровназанималась воспитанием своих дочерей. Или вот еще - "Гнет был в том, что неурочных часов не было, не могло быть.".. (сравнице у Муромцевой "Всему свой час"). "Это был, если довести вещь до ее истинных размеров - искус доверием... ", т.е. детям доверяли. Или вот еще - "Иловайский в доме был тираном, но тираном идейным, то есть не мелочным .. Иловайский был менее всего самодур. Никогда - "чего моя левая нога захочет" (та, с которой нынче встал!) - всегда - голова". И то, что Иловайский всегда думал головой, тоже плохо по мнению М. Цветаевой.
Как же сама Марина Цветаева со своей сестрой Асей проводила время в свои отроческие годы. Об этом пишет Валерия Цветаева, сводная сестра Марины - "С Италии (в Нерви) жизнь девочек сорвалась в сумасбродную вольницу... Дальнейший путь их по школам-интернатам Швейцарии и Германии (близ санаторий и курортов, где лечилась мать) не дал им нужного тепла, не упорядочил навыков и характера... Начались затеи, несообразные для девочек 13 и 11 лет: в свободный день, гуляя по благоустроенным сосновым дорогам Шварцвальда, зайти в придорожную пивнушку и пить наперебой, кто счетом больше проглотит кружек пива, и идти на дорогу с палкой в руках, изображая подвыпивших буржуа". Это только один пример, а в воспоминаниях Валерии их много. Такой свободы в доме Иловайского не было.
При этом Цветаева отмечает - "Дом у Старого Пимена при всей его тяжести был исполнен благородства. Ничего мелкого в нем не было".
Известный генеалог В. И, Чернопятов о посещениях дома историка и о самом Иловайском, писал - "Его истинно славянское радушие собирает к нему и теперь, в старый барский дом в Пименовском переулке, немало лиц, интересующихся жизнью и наукой, и в этом обществе людей, соединенных любовию к истории, вы можете увидеть наряду с только что пробующим свои силы молодым универсантом и крупную научную величину. Оживленные беседы эти, в которых никто не чувствовал себя по политическим взглядам скованным в мыслях своих, доставляли истинное наслаждение".
А вот, что далее в эссе пишет Цветаева - "Это был смертный дом. Все в этом доме кончалось, кроме смерти. Кроме старости. Все: красота, молодость, прелесть, жизнь. Все в этом доме кончалось, кроме Иловайского. Жестоковыйный старик решил жить. "Заживает чужой век... Всех детей зарыл, а сам... Двадцатилетний сын в земле, а семидесятилетний по земле ходит...". Под этот шепот и даже ропот - жил", т.е. Цветаева обвиняет Иловайского, что его дети, уже взрослые, умерли от туберкулеза. При этом сообщая, что "у Д. И. был в юности тоже туберкулез, но - когда была эта юность?", т.е. по сути, обвиняя Иловайского, что он не умер в юности. Забывая при этом, что от туберкулеза между прочим умерла и ее мать.
Совсем по другому об этой трагедии пишет В.Н. Муромцева, вспоминая похороны Нади - "Я поразилась видом Дмитрия Ивановича: "Это уже был сгорбленный старик, по лицу его текли слёзы… Прошло с тех пор четверть века, но этих слёз всё не могу забыть…".
Кроме того, обвиняя Иловайского, Цветаева забывает, что к моменту написания этого эссе, она сама уже потеряла свою дочь, при чем по своей вине, о чем сама пишет в письме к Звягинцевой. А вот как об этом написано в Википедии - "В 1917 году Цветаева родила дочь Ирину. Отношение матери к дочери граничило с жестокостью. Так, она привязывала маленькую Ирину к ножке кровати, чтобы та не добралась до помойного ведра. После чего уходила со своей старшей дочерью из дома, чтобы накормить её у друзей... В 1919 году в стране сложилась сложная экономическая обстановка, на что наложилось нежелание Цветаевой браться за "скучную" работу или распродать своё имущество. Как следствие, в доме часто не хватало еды, и обе дочери поэтессы были отправлены в приют, где Ирине часто не хватало еды. А когда мать навещала своих дочерей, как внимание, так и угощения доставались старшей сестре. В итоге Ирина умерла в три года в приюте в Кунцеве".
Читая письма Цветаевой и воспоминания о ней, понимаешь, уж точно не ей судить Иловайского. Но дом "У старого Пимена" ее не отпускал. Как мне кажется, она вольно или невольно все время сравнивала свою жизнь с жизнью семьи Иловайского. Сама М. Цветаева писала Муромцевой в письме от 6 августа 1933 г. - " Я у Иловайских в доме была только раз, с отцом, уже после смерти моей матери, но их дух жил - в нашем...". Действительно, удивительным образом были переплетены судьбы людей, живших в Трехпрудном и в этом доме в Старопименовском.
Но вернемся к семье Иловайского. Мне удалось найти только одно семейное фото Иловайских, сделанное на даче в Крюково в 1903 г..
Слева направо Иловайский Д.И., его внучка Валерия Цветаева, Цветаев И.В., и, видимо, Александра Александровна.
Супруги в доме в Старопименовском прожили вместе 40 лет до смерти Дмитрия Ивановича. До последних дней он работал, сохранял бодрость духа и тела, а умер он не дожив немного до 88 лет, До последних дней он катался на велосипеде и ездил верхом, пока лошадей при советской власти у него не отобрали.
В 1918 г. Иловайчкого арестовали. Как проходил допрос описала М. Цветаева в своем эссе. Она пишет, что в гостях услышала случайно рассказ бывшей следовательницы ЧК о допросе Иловайского, та не знала, что Марина его сводная внучка - "Необыкновенный старик! Твердокаменный! Во-первых, как только он сел, одна наша следовательница ему прямо чуть ли не на голову со шкафа - пять томов судебного уложения. И когда я ей: "Ида Григорьевна, вы все-таки поосторожнее, ведь так убить можно!" - он - мне: "Не беспокойтесь, сударыня, смерти я не страшусь, а книг уж и подавно - я их за свою жизнь побольше написал". Начинается допрос. Товарищ N сразу быка за рога: "Каковы ваши политические убеждения?" Подсудимый, в растяжку: "Мои по-ли-ти-че-ски-е у-беж-де-ни-я?". Ну, N думает, старик совсем из ума выжил, надо ему попроще: "Как вы относитесь к Ленину и Троцкому?". Подсудимый молчит, мы уже думаем, опять не понял, или, может быть, глухой? И вдруг, с совершенным равнодушием: "К Ле-ни-ну и Троц-ко-му? Не слыхал". Тут уж N из себя вышел: "Как не слыхали? Когда весь мир только и слышит! Да кто вы, наконец, черт вас возьми, монархист, кадет, октябрист?". А тот, наставительно: "А мои труды читали? Был монархист, есть монархист. Вам сколько, милостивый государь, лет? Тридцать первый небось? Ну, а мне девяносто первый. На десятом десятке, сударь мой, не меняются". Тут мы все рассмеялись. Молодец старик! С достоинством!" (возраст Иловайского Цветаевой указан неверно).
Через неделю, стараниями жильца М. Цветаевой некоего Генриха Бернардовича, друга Дзержинского, Иловайский был освобожден. Прожил он после этого недолго, он умер 15 февраля 1920 г.
Еще трагичней сложилась дальнейшая судьба Александры Александровны. После смерти мужа ее уплотнили и теперь она жила одна, как писала Цветаева, "втиснутая со всеми своими мебелями и сундуками в одну комнату - ту, полуподвальную, со сводами, бывшую Надину, окнами в сад". Дочь Ольга звала к себе за границу, но А.А.по мнению Цветаевой, "не хотела раставаться с вещами". Голодала, продавала вещи, чтобы выжить. В одну их ночей 1929 г. в ее дом ворволась шайка бандитов, которых привел их же дворник, ее убили, дом ограбили. Цветаева писала - "Пришли за миллионами, а нашли всего только шестьдесят четыре рубля с копейками. "Добра" не тронули - тряпки. Бежали на Кавказ, были прослежены, схвачены, судимы, иные - расстреляны. Дом у Старого Пимена кончился в двойной крови".
Вскоре после этого дом сломали и на его месте построили новый дом, в котором в разные годы жили многие знаменитые люди, но об этом уже в следующей части.
Старопименовский пер, дом №16. Окончание. Часть 21.
Другие достопримечательности. Оглавление.