Великий князь Михаил Александрович и графиня Брасова. Часть 4.
Великий князь Михаил Александрович и графиня Брасова. Часть 4.
Часть 1. Часть 2. Часть 3.
Начало нового 1916 года Михаил и Наталья встретили в Гатчине. Великий князь находился в отпуске и проводил время с семьей.
Гатчина Фото 1895 -1905 г.
Французский посол в Российской империи Морис Палеолог 10 февраля 1916 г. сделал в своем дневнике такую запись о Наталье Сергеевне, с которой случайно встретился в антикварном магазине в Петербурге - "...Она прелестна. Ее туалет свидетельствует о простом, индивидуальном и утонченном вкусе. Из-под растегнутой шеншиловой шубки видно платье из серебристо-серого шелка, отделанное кружевами. Шапочка светлого меха очень идет к ее пепельным волосам. Выражение лица гордое и чистое; черты прелестны; глаза бархатистые. На шее, при свете зажженной люстры, сверкает ожерелье из чудного жемчуга... Малейшее ее движение отдает медленной, волнистой, нежащей грацией... Г-жа Вульферт, особа интеллигентная, ловкая и энергичная, повела дело необычайно искусно...
Брасова Наталья Сергеевна.
Брак ее был морганатический, и стать особой императорской фамилии, носить имя Романовых - она не могла; поэтому она приняла титул графини Брасовой, по имению, принадлежавшему великому князю; было даже получено высочайшее согласие на титул графа Брасова для ее сына..." (получила ли Брасова титул графини по-прежнему не ясно, об этом ниже)
Далее Морис Палеолог пишет в дневнике - "Михаил был человек в высшей степени слабый в смысле воли и ума. Но в тоже время он был сама доброта и скромность и очень привязчив, и она (Брасова) всецело завладела им; с тех пор он стал послушным орудием ее замыслов...
Говорят, что графиня Брасова старается выдвинуть своего супруга в новой роли. Снедаемая честолюбием, ловкая, совершенно беспринципная, она теперь ударилась в либерализм. Ее салон, хотя и замкнутый, часто раскрывает двери перед левыми депутатами. В придворных кругах ее уже обвиняют в измене царизму, а она очень рада этим слухам, создающим ей определенную репутацию и популярность. Она все больше эмансипируется; она говорит вещи, за которые другой отведал бы лет двадцать Сибири... "
В начале 1916 года вел. князь Михаил Александрович покинул “Дикую дивизию”, т.к. 4 февраля 1916 года получил новый пост командира 2-го кавалерийского корпуса.
После отпуска великий князь Михаил Александрович 14 февраля 1916 г. в сопровождении супруги и приближенных выехали из Гатчины в Ставку в Могилев, а оттуда 16 февраля в Киев. Там они вместе с женой посетили госпиталь великого князя.
Великий князь Михаил Александрович (слева) и графиня Н.С.Брасова (в центре). За ней стоит граф И.И.Воронцов-Дашков (Ларька). Гатчина. 1916 год.
Из Киева Брасова 17 февраля 1916 г. отправилась в Москву, а великий князь на фронт. Внешне все остается по-пренему, Михаил и Наталья встречаются при каждой возможности, но пока супруги находятся в разлуке между ними прожолжается переписка. Письма эти сохранились, и они показывают истинные отношения супругов в это время (см. пост " Выдержки из писем Вел. князя Михаила Александровича к жене Брасовой Н.С.". К этой части относятся письма 1916 г.
Вновь супруги встретились в апреле. Великий князь Михаил Александрович 2 апреля 1916 г. выехал в Москву, а затем с семьей отправился на отдых в имение Брасово, которое Наталья Сергевна уже разлюбила ( см. письмо от 1 марта 1916 г.).
Художник Станислав Жуковский "Интерьер имение Брасово"
Отпуск пролетел незаметно, и 24 апреля Михаил Александрович с сожалением покинул милое для души Брасово. Семья вернулась в Гатчину, а великий князь направился на фронт. Вспоминая время, проведенное с семьей, и несмотря на грустные письма, написанные ранее, Михаил писал Наталье 2 - 5 мая 1916 г. -".. Я так счастлив [был] встретить Пасху в милом Брасове с тобой, детьми и милыми гостями...".
Но вскоре главком 7-й армией Д.Г. Щербачев распорядился временно передать командование 2-м кавалерийским корпусом генерал-лейтенанту князю К. С. Бегильдееву, а великий князь в приказном порядке отправлялся в отпуск поправлять здоровье в связи с язвой желудка. Михаил Александрович в середине мая уезжает в Гатчину на лечение, а в конце мая он вновь на фронте.
Судя по письмам этого периода эта встреча в мае не принесла радости великому князю и не помогла восстановлению его здоровья ( см. письмо от 25 июня 1916 г.).
А между тем жизнь продолжалась. 2 июля 1916 г. Михаилу Александровичу было присвоено очередное воинское звание генерал-лейтенанта. А 20 августа (1 сентября) 1916 г он зачислен в Свиту Императора с присвоением звания генерал-адъютанта. Генерал-адъютант - почетное звание в Свите Его Императорского Величества. Присваивалось лично Государем только генерал-лейтенантам и полным генералам за особые заслуги.
Судя по письмам - лето 1916 г. Михаил Александрович все время был на фронте, к этому времени нервы его были сильно расшатаны, о чем он пишет жене ( см. письма от 6 июля и 16 и 27 августа 1916 г.), т.к. в письмах Брасовой к нему по прежнему были сплошные упреки и недовольство,
Сама Наталья Сергеевна большую часть времени провела в имении Брасово, где занималась обустройством усадьбы и принимала гостей.
В августе 1916 года по приглашению Натальи Брасовой имение посетил академик живописи Станислав Жуковский. Там он написал серию картин, запечатлевших интерьеры Брасовского дворца. Второй раз художник посетил Брасово весной 1917 года уже по просьбе самого великого князя.
Художник Станислав Жуковский "Интерьер имение Брасово"
31 августа 1916 г. Михаил Александрович с фронта прибыл в Ставку в Могилев, где пробыл несколько дней. Наконец, 3 сентября 1916 г. Великий князь из Ставки уехал в Брасово.
Великий князь Михаил Александрович и Наталья Сергеевна Брасова.
Затем некоторое время погостил в Москве и уехал в Гатчину.
К осени 1916 г. политическая обстановка в стране накалялась. В армии и обществе постепенно росло недовольство возросшим влиянием императрицы Александры Федоровны на государственные дела и приближением Г.Е. Распутина к Императорскому Двору. Такая напряженная атмосфера способствовала вынашиванию различных вариантов дворцовых заговоров и переворотов.
Генерал-майор Д.Н. Дубенский, состоявший при Свите императора в качестве историографа, писал в ноябре об обстановке в Москве - "Торгово-промышленный класс, имевший огромное влияние и значение в Первопрестольной, руководил общественным мнением. Фабриканты, заводчики, получая небывалые прибыли на свои предприятия во время войны, стремились играть и политическую роль в государстве. Их выражение: - “промышленность теперь все”, не сходило с языков. Они бойко вели агитацию против правительства и Царского Села".
В связи с этим Великий князь Михаил Александрович решился "раскрыть глаза царю". В письме Николаю II от 11 ноября 1916 г. он писал из Гатчины - "... Я глубоко встревожен и взволнован всем тем, что происходит вокруг нас. Перемена в настроении самых благонамеренных людей поразительная; решительно со всех сторон я замечаю образ мыслей, внушающий мне самые серьезные опасения не только за тебя и за судьбу нашей семьи, но даже за целостность государственного строя.
Всеобщая ненависть к некоторым людям, будто бы стоящим близко к тебе, а также входящим в состав теперешнего правительства, объединила, к моему изумлению, правых и левых с умеренными, и эта ненависть, это требование перемены уже открыто высказывается при всяком случае...
Я пришел к убеждению, что мы стоим на вулкане и что малейшая искра, малейший ошибочный шаг мог бы вызвать катастрофу для тебя, для нас всех и для России...". Однако, ответа от "венценосного брата" Михаил Александрович так и не получил.
Осенью 1916 г. у великого князя Михаила Александровича вновь появились признаки обострения язвы желудка, но он по-прежнему оставался в строю, изредка прибегая к услугам врачей.
Болезнь Михаила Александровича возродила в его ближайшем окружении прежние интриги. Врангель Н.А. 8 ноября 1916 г. записал в дневнике: "Был у Воронцова. Он высказал, что Н.С. Брасова нисколько не бережет нашего Михаила Александровича: завещание сделано в ее пользу, смерть Михаила Александровича была бы ей выгодна, она его не любит, позорит и унижает флиртом с великим князем Дмитрием Павловичем, - теперь его не будут лечить и беречь, а в случае несчастия обвинят нас во всем. Поэтому он предлагает пойти вместе к Государю и доложить ему о всем, а теперь донести о показаниях докторов".
Обратите внимание, в ближайшем окружении великого князя все понимали, что Брасова двно не любит мужа, а только использует в своих целях.
В связи с обострением язвы желудка великий князь отправился на лечение в Крым с супругой и детьми. В Крым они прибыли 21 ноября 1916 г., остановились в имение Романовых Ай-Тодор.
Крым. Ай-Тодор. Фото 1925 - 1935 гг.
Пока Михаил Александрович с семьей был на лечении в Крыму между его братом Николаем II и Александрой Федоровной шла переписка, в которой в частности упоминался великий князь и его жена Брасова.
В письме государыни Александры Федоровны Николаю II от 9 декабря 1916 г. между прочих вопросов есть такая фраза: "Принимала Добровольского, - много говорили о Мишиной Г....". Хрусталев в своей книге по этому поводу пишет - " О смысле содержания этой странной фразы (написанной эзоповым языком) можно только гадать... Может быть, Государыня Александра Федоровна под словами "много говорили о Мишиной Г." - подразумевала Мишину супругу, а вернее, возможно, обсуждала вопросы об условиях ей дарования титула графини (т.е. Хрусталев считает, что на этот момент Брасова еще не имела этого титула, позже мы увидим что он прав). Далее Хрусталев продолжает - "Может быть, императрица с Добровольским "много говорили", т. е. в иносказательном или ироническом смысле слова: о Мишиной Государыне или о Мишиной Гатчине".
А Николая II из Ставки от 9 декабря 1916 г., т.е. в тот же день, пишет к императрице Александре Федоровне такие строки: "Фред[ерикс] получил письма одновременно от Врангеля и Ларьки Воронцова. Оба горько жалуются на Мишину жену, не позволяющую им говорить с ним хотя бы об его здоровье. Судя по тому, что они пишут, доктора, пользовавшие его, настаивали на серьезном лечении и на отдыхе в теплом климате. Если бы он остался подольше в Крыму, это принесло бы ему большую пользу. Но он, а может быть она, желает вернуться в Гатчину, чего доктора не одобряют, и никто из них не может проникнуть к Мише, чтоб ему это объяснить. Поэтому я думаю телеграфировать ему, чтоб он оставался там еще месяц".
Хотя доктора и настаивали на продолжение лечения Михаила Александровича в Крыму, однако так и недолечившись он с семьей 18 декабря 1916 г. отправился в имение Брасово.
Интерьеры усадьбы Брасово.
Рождество 1916 года Михаил Александрович провёл вместе с семьёй и друзьями в Брасовском имении. В княжеском дворце царило праздничное настроение, хозяева и гости наслаждались чудесным времяпрепровождением. Взрослые и дети вместе украшали ёлку, катались на санках с горы, играли в разные игры, дарили друг другу подарки.
Одна из приглашённых в имение, княгиня Путятина впервые побывала в Брасово и была под большим впечатлением от дома и окрестностей усадьбы. "Из окон дома нам открывался чудесный вид, ослепительно белый, сверкающий на солнце мириадами искр снежный покров простирался, докуда хватало глаз. Какое великолепие! - думала я, глядя в окно на эту красоту" - писала княгиня в своих воспоминаниях.
В Брасове они пробыли до 28 декабря 1916 г. и уехали в Гатчину.
19 января 1917 года великий князь Михаил Александрович был назначен генерал-инспектором кавалерии.
Главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал А.А. Брусилов в своих воспоминаниях писал - "В начале января 1917 года вел. кн. Михаил Александрович, служивший у меня на фронте в должности командира кавалерийского корпуса, получил назначение генерала-инспектора кавалерии и по сему случаю приехал ко мне проститься. Я очень его любил, как человека, безусловно, честного и чистого сердцем, непричастного ни с какой стороны, ни к каким интригам и стремившегося лишь к тому, чтобы жить частным человеком, не пользуясь прерогативами Императорской фамилии. Он отстранялся, поскольку это было ему возможно, от каких бы то ни было дрязг, как в семействе, так и в служебной жизни; как воин, он был храбрый генерал и скромно, трудолюбиво выполнял свой долг. Ему, брату Государя, я очень резко и твердо выяснил положение России и необходимость тех реформ, немедленных и быстрых, которых современная жизнь неумолимо требует; я указывал, что для выполнения их остались не дни, а только часы и что во имя блага России я его умоляю разъяснить все это царю, и если он (великий князь) разделяет мое мнение, то поддержать содержание моего доклада и со своей стороны. Он мне ответил, что он со мной совершенно согласен и как только увидит царя, он постарается выполнить это поручение. “Но, - добавил он, - я влиянием никаким не пользуюсь и значения никакого не имею. Брату неоднократно со всевозможных сторон сыпались предупреждения и просьбы в таком же смысле, но он находится под таким влиянием и давлением, которого никто не в состоянии преодолеть".
Продолжение в следующей части.
Вел. князь Михаил Александрович и графиня Брасова. Часть 5.
Другие достопримечательности. Оглавление.
Использованы материалы: Вл. Хрусталев "Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова" и др.
Часть 1. Часть 2. Часть 3.
Начало нового 1916 года Михаил и Наталья встретили в Гатчине. Великий князь находился в отпуске и проводил время с семьей.
Гатчина Фото 1895 -1905 г.
Французский посол в Российской империи Морис Палеолог 10 февраля 1916 г. сделал в своем дневнике такую запись о Наталье Сергеевне, с которой случайно встретился в антикварном магазине в Петербурге - "...Она прелестна. Ее туалет свидетельствует о простом, индивидуальном и утонченном вкусе. Из-под растегнутой шеншиловой шубки видно платье из серебристо-серого шелка, отделанное кружевами. Шапочка светлого меха очень идет к ее пепельным волосам. Выражение лица гордое и чистое; черты прелестны; глаза бархатистые. На шее, при свете зажженной люстры, сверкает ожерелье из чудного жемчуга... Малейшее ее движение отдает медленной, волнистой, нежащей грацией... Г-жа Вульферт, особа интеллигентная, ловкая и энергичная, повела дело необычайно искусно...
Брасова Наталья Сергеевна.
Брак ее был морганатический, и стать особой императорской фамилии, носить имя Романовых - она не могла; поэтому она приняла титул графини Брасовой, по имению, принадлежавшему великому князю; было даже получено высочайшее согласие на титул графа Брасова для ее сына..." (получила ли Брасова титул графини по-прежнему не ясно, об этом ниже)
Далее Морис Палеолог пишет в дневнике - "Михаил был человек в высшей степени слабый в смысле воли и ума. Но в тоже время он был сама доброта и скромность и очень привязчив, и она (Брасова) всецело завладела им; с тех пор он стал послушным орудием ее замыслов...
Говорят, что графиня Брасова старается выдвинуть своего супруга в новой роли. Снедаемая честолюбием, ловкая, совершенно беспринципная, она теперь ударилась в либерализм. Ее салон, хотя и замкнутый, часто раскрывает двери перед левыми депутатами. В придворных кругах ее уже обвиняют в измене царизму, а она очень рада этим слухам, создающим ей определенную репутацию и популярность. Она все больше эмансипируется; она говорит вещи, за которые другой отведал бы лет двадцать Сибири... "
В начале 1916 года вел. князь Михаил Александрович покинул “Дикую дивизию”, т.к. 4 февраля 1916 года получил новый пост командира 2-го кавалерийского корпуса.
После отпуска великий князь Михаил Александрович 14 февраля 1916 г. в сопровождении супруги и приближенных выехали из Гатчины в Ставку в Могилев, а оттуда 16 февраля в Киев. Там они вместе с женой посетили госпиталь великого князя.
Великий князь Михаил Александрович (слева) и графиня Н.С.Брасова (в центре). За ней стоит граф И.И.Воронцов-Дашков (Ларька). Гатчина. 1916 год.
Из Киева Брасова 17 февраля 1916 г. отправилась в Москву, а великий князь на фронт. Внешне все остается по-пренему, Михаил и Наталья встречаются при каждой возможности, но пока супруги находятся в разлуке между ними прожолжается переписка. Письма эти сохранились, и они показывают истинные отношения супругов в это время (см. пост " Выдержки из писем Вел. князя Михаила Александровича к жене Брасовой Н.С.". К этой части относятся письма 1916 г.
Вновь супруги встретились в апреле. Великий князь Михаил Александрович 2 апреля 1916 г. выехал в Москву, а затем с семьей отправился на отдых в имение Брасово, которое Наталья Сергевна уже разлюбила ( см. письмо от 1 марта 1916 г.).
Художник Станислав Жуковский "Интерьер имение Брасово"
Отпуск пролетел незаметно, и 24 апреля Михаил Александрович с сожалением покинул милое для души Брасово. Семья вернулась в Гатчину, а великий князь направился на фронт. Вспоминая время, проведенное с семьей, и несмотря на грустные письма, написанные ранее, Михаил писал Наталье 2 - 5 мая 1916 г. -".. Я так счастлив [был] встретить Пасху в милом Брасове с тобой, детьми и милыми гостями...".
Но вскоре главком 7-й армией Д.Г. Щербачев распорядился временно передать командование 2-м кавалерийским корпусом генерал-лейтенанту князю К. С. Бегильдееву, а великий князь в приказном порядке отправлялся в отпуск поправлять здоровье в связи с язвой желудка. Михаил Александрович в середине мая уезжает в Гатчину на лечение, а в конце мая он вновь на фронте.
Судя по письмам этого периода эта встреча в мае не принесла радости великому князю и не помогла восстановлению его здоровья ( см. письмо от 25 июня 1916 г.).
А между тем жизнь продолжалась. 2 июля 1916 г. Михаилу Александровичу было присвоено очередное воинское звание генерал-лейтенанта. А 20 августа (1 сентября) 1916 г он зачислен в Свиту Императора с присвоением звания генерал-адъютанта. Генерал-адъютант - почетное звание в Свите Его Императорского Величества. Присваивалось лично Государем только генерал-лейтенантам и полным генералам за особые заслуги.
Судя по письмам - лето 1916 г. Михаил Александрович все время был на фронте, к этому времени нервы его были сильно расшатаны, о чем он пишет жене ( см. письма от 6 июля и 16 и 27 августа 1916 г.), т.к. в письмах Брасовой к нему по прежнему были сплошные упреки и недовольство,
Сама Наталья Сергеевна большую часть времени провела в имении Брасово, где занималась обустройством усадьбы и принимала гостей.
В августе 1916 года по приглашению Натальи Брасовой имение посетил академик живописи Станислав Жуковский. Там он написал серию картин, запечатлевших интерьеры Брасовского дворца. Второй раз художник посетил Брасово весной 1917 года уже по просьбе самого великого князя.
Художник Станислав Жуковский "Интерьер имение Брасово"
31 августа 1916 г. Михаил Александрович с фронта прибыл в Ставку в Могилев, где пробыл несколько дней. Наконец, 3 сентября 1916 г. Великий князь из Ставки уехал в Брасово.
Великий князь Михаил Александрович и Наталья Сергеевна Брасова.
Затем некоторое время погостил в Москве и уехал в Гатчину.
К осени 1916 г. политическая обстановка в стране накалялась. В армии и обществе постепенно росло недовольство возросшим влиянием императрицы Александры Федоровны на государственные дела и приближением Г.Е. Распутина к Императорскому Двору. Такая напряженная атмосфера способствовала вынашиванию различных вариантов дворцовых заговоров и переворотов.
Генерал-майор Д.Н. Дубенский, состоявший при Свите императора в качестве историографа, писал в ноябре об обстановке в Москве - "Торгово-промышленный класс, имевший огромное влияние и значение в Первопрестольной, руководил общественным мнением. Фабриканты, заводчики, получая небывалые прибыли на свои предприятия во время войны, стремились играть и политическую роль в государстве. Их выражение: - “промышленность теперь все”, не сходило с языков. Они бойко вели агитацию против правительства и Царского Села".
В связи с этим Великий князь Михаил Александрович решился "раскрыть глаза царю". В письме Николаю II от 11 ноября 1916 г. он писал из Гатчины - "... Я глубоко встревожен и взволнован всем тем, что происходит вокруг нас. Перемена в настроении самых благонамеренных людей поразительная; решительно со всех сторон я замечаю образ мыслей, внушающий мне самые серьезные опасения не только за тебя и за судьбу нашей семьи, но даже за целостность государственного строя.
Всеобщая ненависть к некоторым людям, будто бы стоящим близко к тебе, а также входящим в состав теперешнего правительства, объединила, к моему изумлению, правых и левых с умеренными, и эта ненависть, это требование перемены уже открыто высказывается при всяком случае...
Я пришел к убеждению, что мы стоим на вулкане и что малейшая искра, малейший ошибочный шаг мог бы вызвать катастрофу для тебя, для нас всех и для России...". Однако, ответа от "венценосного брата" Михаил Александрович так и не получил.
Осенью 1916 г. у великого князя Михаила Александровича вновь появились признаки обострения язвы желудка, но он по-прежнему оставался в строю, изредка прибегая к услугам врачей.
Болезнь Михаила Александровича возродила в его ближайшем окружении прежние интриги. Врангель Н.А. 8 ноября 1916 г. записал в дневнике: "Был у Воронцова. Он высказал, что Н.С. Брасова нисколько не бережет нашего Михаила Александровича: завещание сделано в ее пользу, смерть Михаила Александровича была бы ей выгодна, она его не любит, позорит и унижает флиртом с великим князем Дмитрием Павловичем, - теперь его не будут лечить и беречь, а в случае несчастия обвинят нас во всем. Поэтому он предлагает пойти вместе к Государю и доложить ему о всем, а теперь донести о показаниях докторов".
Обратите внимание, в ближайшем окружении великого князя все понимали, что Брасова двно не любит мужа, а только использует в своих целях.
В связи с обострением язвы желудка великий князь отправился на лечение в Крым с супругой и детьми. В Крым они прибыли 21 ноября 1916 г., остановились в имение Романовых Ай-Тодор.
Крым. Ай-Тодор. Фото 1925 - 1935 гг.
Пока Михаил Александрович с семьей был на лечении в Крыму между его братом Николаем II и Александрой Федоровной шла переписка, в которой в частности упоминался великий князь и его жена Брасова.
В письме государыни Александры Федоровны Николаю II от 9 декабря 1916 г. между прочих вопросов есть такая фраза: "Принимала Добровольского, - много говорили о Мишиной Г....". Хрусталев в своей книге по этому поводу пишет - " О смысле содержания этой странной фразы (написанной эзоповым языком) можно только гадать... Может быть, Государыня Александра Федоровна под словами "много говорили о Мишиной Г." - подразумевала Мишину супругу, а вернее, возможно, обсуждала вопросы об условиях ей дарования титула графини (т.е. Хрусталев считает, что на этот момент Брасова еще не имела этого титула, позже мы увидим что он прав). Далее Хрусталев продолжает - "Может быть, императрица с Добровольским "много говорили", т. е. в иносказательном или ироническом смысле слова: о Мишиной Государыне или о Мишиной Гатчине".
А Николая II из Ставки от 9 декабря 1916 г., т.е. в тот же день, пишет к императрице Александре Федоровне такие строки: "Фред[ерикс] получил письма одновременно от Врангеля и Ларьки Воронцова. Оба горько жалуются на Мишину жену, не позволяющую им говорить с ним хотя бы об его здоровье. Судя по тому, что они пишут, доктора, пользовавшие его, настаивали на серьезном лечении и на отдыхе в теплом климате. Если бы он остался подольше в Крыму, это принесло бы ему большую пользу. Но он, а может быть она, желает вернуться в Гатчину, чего доктора не одобряют, и никто из них не может проникнуть к Мише, чтоб ему это объяснить. Поэтому я думаю телеграфировать ему, чтоб он оставался там еще месяц".
Хотя доктора и настаивали на продолжение лечения Михаила Александровича в Крыму, однако так и недолечившись он с семьей 18 декабря 1916 г. отправился в имение Брасово.
Интерьеры усадьбы Брасово.
Рождество 1916 года Михаил Александрович провёл вместе с семьёй и друзьями в Брасовском имении. В княжеском дворце царило праздничное настроение, хозяева и гости наслаждались чудесным времяпрепровождением. Взрослые и дети вместе украшали ёлку, катались на санках с горы, играли в разные игры, дарили друг другу подарки.
Одна из приглашённых в имение, княгиня Путятина впервые побывала в Брасово и была под большим впечатлением от дома и окрестностей усадьбы. "Из окон дома нам открывался чудесный вид, ослепительно белый, сверкающий на солнце мириадами искр снежный покров простирался, докуда хватало глаз. Какое великолепие! - думала я, глядя в окно на эту красоту" - писала княгиня в своих воспоминаниях.
В Брасове они пробыли до 28 декабря 1916 г. и уехали в Гатчину.
19 января 1917 года великий князь Михаил Александрович был назначен генерал-инспектором кавалерии.
Главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал А.А. Брусилов в своих воспоминаниях писал - "В начале января 1917 года вел. кн. Михаил Александрович, служивший у меня на фронте в должности командира кавалерийского корпуса, получил назначение генерала-инспектора кавалерии и по сему случаю приехал ко мне проститься. Я очень его любил, как человека, безусловно, честного и чистого сердцем, непричастного ни с какой стороны, ни к каким интригам и стремившегося лишь к тому, чтобы жить частным человеком, не пользуясь прерогативами Императорской фамилии. Он отстранялся, поскольку это было ему возможно, от каких бы то ни было дрязг, как в семействе, так и в служебной жизни; как воин, он был храбрый генерал и скромно, трудолюбиво выполнял свой долг. Ему, брату Государя, я очень резко и твердо выяснил положение России и необходимость тех реформ, немедленных и быстрых, которых современная жизнь неумолимо требует; я указывал, что для выполнения их остались не дни, а только часы и что во имя блага России я его умоляю разъяснить все это царю, и если он (великий князь) разделяет мое мнение, то поддержать содержание моего доклада и со своей стороны. Он мне ответил, что он со мной совершенно согласен и как только увидит царя, он постарается выполнить это поручение. “Но, - добавил он, - я влиянием никаким не пользуюсь и значения никакого не имею. Брату неоднократно со всевозможных сторон сыпались предупреждения и просьбы в таком же смысле, но он находится под таким влиянием и давлением, которого никто не в состоянии преодолеть".
Продолжение в следующей части.
Вел. князь Михаил Александрович и графиня Брасова. Часть 5.
Другие достопримечательности. Оглавление.
Использованы материалы: Вл. Хрусталев "Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова" и др.