Scenes from a memory, P. XVIII. 95-97. Стас творит, часть первая.
Вам, быть может, кажется, что в Варшаве я лишь несчастно любил и страдал, время от времени играя в футбол и слушая днями напролет тяжелую металлическую музыку. Но нет. Я творил, я сублимировал практически нон-стоп.
Прежде всего, конечно, я писал рыбацкие рассказы. Это стало результатом рыболовного зуда, который я претерпевал после лета 95-го. У меня были две попытки написать что-то на тему "я, озеро, удочка, рыба, офигеть!", обе совершенно графоманские, но первую часть рыбацких рассказов я считал неудачной, а вторую - вполне себе хорошей.
Разница между томом 1 и томом 2 действительно существовала. Первый писался в чисто терапевтических целях, я скрашивал себе длительную паузу между двумя летними выездами на Скубянку, пытался реанимировать в памяти детали утра на рыбалке: вот утро, вот меня будят, вплоть до натягивания порток. Сюжет был захватывающий. Два героя - я и Толик. Оба матерые рыболовы, поцелованные лещом. Мы субкультурны. Кругом не врубающийся пипл. Он может быть агрессивно-тупым, критиковать нашу практику, мешать нам ловить. Отдельные его представители подлежат исправлению. Например, встреченные нами на понтоне девушки Лена и Ира (имена были выбраны произвольно, но без Лены у меня тогда вообще ничего не происходило). Они поначалу тупят, потом тупят безбожно, но, наконец, поддаются шарму двух рыцарей без страха и упрека, во время какого-то очередного вытягивания леща на них низвергается откровение, и далее они следуют за нами, в какую бы канаву мы не пришли окунать свои удочки.
В какой-то момент у меня замаячило что-то вроде любовной линии, я с одной, Толик с другой, романтическая прогулка за подкормкой. Но муза быстро взяла меня за грудки и велела с амурной темы выруливать на технику насадки опарыша на крючок. Далее рассказы стали хиреть. Я пытался их оживить идиотской историей о рыболовном российско-польском турнире, в котором я, малолетний шкет, видимо, на правах автора книги, принял участие и победил всех. Но довести до конца очередное повествование о том, как я, увенчанный лаврами, опять поперся на леща, так и не удалось.
Зато я хорошо помню, что для воспроизведения реальности устраивал жеребьевку, швырял монетки. Например, нужно мне описать время с 5 до 6 часов утра. И ведь в этом была главная цель книги - чтобы Минин С.А. вновь ощутил себя на понтоне, на Скубянке, хотя в действительности он в Варшаве, на улице Бетховена, 3, только что сожрал ужин, уроки сделаны тяп-ляп, в магнитофоне Эй Си Ди Си.
Вторая часть рыбацких рассказов лишь отчасти была призвана восстановить ощущения. На деле я синтезировал собственный небогатый опыт подмастерья и прочитанное в польских рыболовных журналах, транслировал все это в будущее, причем на просторы Руси. Это был рассказ о взрослом Минине-рыболове.
Итак, в книге выведены четыре главных героя. Все реальные лица с нереальной биографией. Мои друзья. Толик Зотов, Кирилл Маслов и Серега Колесников. Серега в книге двухметрового роста, огромный мужик, способный поймать левиафана, что там какие-то лещи. Четвертый герой - я сам. Себе в жены я назначил Лену Вышинскую. По книге у меня сын. По книге же я свихнутый фанат рыбалки: жена рожает - я ловлю каких-то уклеек, сын пишет сочинение - я ему пудрю мозги какой-то рыболовной чушью, жена обиделась и уехала - а у меня вовремя подоспела инфа о том, что в районе деревни Гадюкино зафиксирован клев плотвы. Это абсолютно асоциальный элемент, но в тексте эта позиция выдается за доблесть. Kiss my ass if you don't like it - I don't care, примерно так.
Сюжет в книге отсутствует полностью. Это бесконечная череда рыболовных квестов, из которых все четверо выходят победителями, но всех затмевает Минин. У него клюет самая крупная рыба, он демонстрирует чудеса техники. Потенциальный читатель регулярно насилуется размышлизмами этого унылого дундука. Вот ему не сидится на берегу, он начинает рассуждать о том, что рыбалка похожа на религию. Вот боец вспоминает минувшие дни и очередной турнир, на котором он лично проявил богобоязненность и высокие нравственные качества - и в награду поймал какого-то огромного карпа, а его оппонент, разгильдяй и богохульник, обломался.
Язык рассказов тоже хорош. Я все это дело вообще-то давно уничтожил, поэтому восстанавливаю по памяти. Там куча штампов типа "подсек, почувствовал сопротивление", в результате все это напоминает заметки из порнографического журнала: все так же скудно, но с претензией на стилизацию, литературность. Иногда среди штампов и претензий встречаются жемчужины просто-таки дзэнской мудрости. Например: "Ведь правильное организация места во время ловли - важный фактор, влияющий на конечный результат".
Любви в книге почти нет. Она как бы в прошлом, и понять, почему Лена вышла замуж за такого Стаса, читатель просто не смог бы. Хотя любовь, как известно, зла, полюбишь и героя юношеских произведений Минина. Нежность пробуждается где-то под конец, на 70-й страничке в клетку. Герои сидят у костра, жрут лещей. Начинают травить рыбацкие байки. Один рассказывает о лоховстве какого-то дяди Васи, второй живописует собственный героизм в борьбе с браконьерством, третий тоже отмечается какой-то яркой историей. Доходит очередь до Стаса. А он отчасти все тот же загнанный миром бирюк, который был в первой, ранней части рассказов. Кругом враги. Стас анонсирует сказ о родственниках жены, у которых он останавливался в деревне, а они заставили его колоть дрова и спрятали его удочки. Потом герой возвращается в дом обидчика неузнанным (бороду отрастил), лопает суп и слышит, как за столом о нем и его жене недобро отзываются. Герой берет бритву, идет в ванную, сбривает бороду и возвращается за стол. Далее рассказчик обнимает жену. Это, внимание, и есть единственный элемент нежности в книге. По отношению к женщине, конечно. К опарышам и лещам Стас нежен всегда.
Это была первая часть, друзья. На очереди еще две: о металлических текстах и о мечтах о московской жизни. Не пропустите. Увы, сами тексты утеряны. Их никто и никогда не читал, кроме моей жены, да и она не читала - я ей сам зачитывал. Как видите, она после этого от меня не ушла.
Прежде всего, конечно, я писал рыбацкие рассказы. Это стало результатом рыболовного зуда, который я претерпевал после лета 95-го. У меня были две попытки написать что-то на тему "я, озеро, удочка, рыба, офигеть!", обе совершенно графоманские, но первую часть рыбацких рассказов я считал неудачной, а вторую - вполне себе хорошей.
Разница между томом 1 и томом 2 действительно существовала. Первый писался в чисто терапевтических целях, я скрашивал себе длительную паузу между двумя летними выездами на Скубянку, пытался реанимировать в памяти детали утра на рыбалке: вот утро, вот меня будят, вплоть до натягивания порток. Сюжет был захватывающий. Два героя - я и Толик. Оба матерые рыболовы, поцелованные лещом. Мы субкультурны. Кругом не врубающийся пипл. Он может быть агрессивно-тупым, критиковать нашу практику, мешать нам ловить. Отдельные его представители подлежат исправлению. Например, встреченные нами на понтоне девушки Лена и Ира (имена были выбраны произвольно, но без Лены у меня тогда вообще ничего не происходило). Они поначалу тупят, потом тупят безбожно, но, наконец, поддаются шарму двух рыцарей без страха и упрека, во время какого-то очередного вытягивания леща на них низвергается откровение, и далее они следуют за нами, в какую бы канаву мы не пришли окунать свои удочки.
В какой-то момент у меня замаячило что-то вроде любовной линии, я с одной, Толик с другой, романтическая прогулка за подкормкой. Но муза быстро взяла меня за грудки и велела с амурной темы выруливать на технику насадки опарыша на крючок. Далее рассказы стали хиреть. Я пытался их оживить идиотской историей о рыболовном российско-польском турнире, в котором я, малолетний шкет, видимо, на правах автора книги, принял участие и победил всех. Но довести до конца очередное повествование о том, как я, увенчанный лаврами, опять поперся на леща, так и не удалось.
Зато я хорошо помню, что для воспроизведения реальности устраивал жеребьевку, швырял монетки. Например, нужно мне описать время с 5 до 6 часов утра. И ведь в этом была главная цель книги - чтобы Минин С.А. вновь ощутил себя на понтоне, на Скубянке, хотя в действительности он в Варшаве, на улице Бетховена, 3, только что сожрал ужин, уроки сделаны тяп-ляп, в магнитофоне Эй Си Ди Си.
Вторая часть рыбацких рассказов лишь отчасти была призвана восстановить ощущения. На деле я синтезировал собственный небогатый опыт подмастерья и прочитанное в польских рыболовных журналах, транслировал все это в будущее, причем на просторы Руси. Это был рассказ о взрослом Минине-рыболове.
Итак, в книге выведены четыре главных героя. Все реальные лица с нереальной биографией. Мои друзья. Толик Зотов, Кирилл Маслов и Серега Колесников. Серега в книге двухметрового роста, огромный мужик, способный поймать левиафана, что там какие-то лещи. Четвертый герой - я сам. Себе в жены я назначил Лену Вышинскую. По книге у меня сын. По книге же я свихнутый фанат рыбалки: жена рожает - я ловлю каких-то уклеек, сын пишет сочинение - я ему пудрю мозги какой-то рыболовной чушью, жена обиделась и уехала - а у меня вовремя подоспела инфа о том, что в районе деревни Гадюкино зафиксирован клев плотвы. Это абсолютно асоциальный элемент, но в тексте эта позиция выдается за доблесть. Kiss my ass if you don't like it - I don't care, примерно так.
Сюжет в книге отсутствует полностью. Это бесконечная череда рыболовных квестов, из которых все четверо выходят победителями, но всех затмевает Минин. У него клюет самая крупная рыба, он демонстрирует чудеса техники. Потенциальный читатель регулярно насилуется размышлизмами этого унылого дундука. Вот ему не сидится на берегу, он начинает рассуждать о том, что рыбалка похожа на религию. Вот боец вспоминает минувшие дни и очередной турнир, на котором он лично проявил богобоязненность и высокие нравственные качества - и в награду поймал какого-то огромного карпа, а его оппонент, разгильдяй и богохульник, обломался.
Язык рассказов тоже хорош. Я все это дело вообще-то давно уничтожил, поэтому восстанавливаю по памяти. Там куча штампов типа "подсек, почувствовал сопротивление", в результате все это напоминает заметки из порнографического журнала: все так же скудно, но с претензией на стилизацию, литературность. Иногда среди штампов и претензий встречаются жемчужины просто-таки дзэнской мудрости. Например: "Ведь правильное организация места во время ловли - важный фактор, влияющий на конечный результат".
Любви в книге почти нет. Она как бы в прошлом, и понять, почему Лена вышла замуж за такого Стаса, читатель просто не смог бы. Хотя любовь, как известно, зла, полюбишь и героя юношеских произведений Минина. Нежность пробуждается где-то под конец, на 70-й страничке в клетку. Герои сидят у костра, жрут лещей. Начинают травить рыбацкие байки. Один рассказывает о лоховстве какого-то дяди Васи, второй живописует собственный героизм в борьбе с браконьерством, третий тоже отмечается какой-то яркой историей. Доходит очередь до Стаса. А он отчасти все тот же загнанный миром бирюк, который был в первой, ранней части рассказов. Кругом враги. Стас анонсирует сказ о родственниках жены, у которых он останавливался в деревне, а они заставили его колоть дрова и спрятали его удочки. Потом герой возвращается в дом обидчика неузнанным (бороду отрастил), лопает суп и слышит, как за столом о нем и его жене недобро отзываются. Герой берет бритву, идет в ванную, сбривает бороду и возвращается за стол. Далее рассказчик обнимает жену. Это, внимание, и есть единственный элемент нежности в книге. По отношению к женщине, конечно. К опарышам и лещам Стас нежен всегда.
Это была первая часть, друзья. На очереди еще две: о металлических текстах и о мечтах о московской жизни. Не пропустите. Увы, сами тексты утеряны. Их никто и никогда не читал, кроме моей жены, да и она не читала - я ей сам зачитывал. Как видите, она после этого от меня не ушла.