Петр Георгиевич Трибой | «Убийство Листьева. Расследование, ставшее неактуальным» [часть 1]

[stanislav_prada]

«Убийство Листьева.

Расследование, ставшее неактуальным»

ПРИЗНАНИЕ СЛЕДОВАТЕЛЯ

Оглавление

• Вступительное слово Ю. И. Скуратова
• Предисловие 
• Убийство Листьева 
• Особенности расследования
• Взаимоотношения со средствами массовой информации 
• Допросы Березовского Б. А. и его «помощь» расследованию 
• История с публикацией журнала Forbes (Форбс) 
• Роль Генерального прокурора Скуратова в расследовании
• Удары по следствию 
• Следователи группы

• Помощь зарубежных коллег следствию
• Гримасы следствия
• Странные перемены в следственном управлении Генпрокуратуры 
• Отставка
• Мои следственные коридоры
• Грустные размышления
• Послесловие
• Фотографии

Вступительное слово Ю. И. Скуратова

Дорогой Читатель!



Юрий Ильич Скуратов Генеральный прокурор России (1995 - 2000)

Перед тобой небольшая по объему, но чрезвычайно интересная по содержанию работа Петра Георгиевича Трибоя. Интерес к его книге определяется рядом обстоятельств.

Первое из них лежит на поверхности - основной материал книги посвящен одному из самых знаковых уголовных дел в криминальной истории современной России - убийству тележурналиста Владислава Листьева.

А поскольку это убийство не раскрыто до сих пор - оно продолжает оставаться в памяти миллионов россиян, и новая информация, связанная с этим делом, вызывает неподдельный интерес.

Другое обстоятельство связано с личностью самого Петра Трибоя. Речь идёт не только об одном из самых подготовленных и грамотных следователей МВД и Генпрокуратуры России, но и об исключительно порядочном, принципиальном и честном человеке, твёрдо стоящем на позиции закона, чести и справедливости, что в современных условиях становится большой редкостью. Его судьба, жизненный путь, в своем большинстве прошедшие в период «лихих 90-х» даёт объёмное представление о сложностях и проблемах, с которыми столкнулась наша правоохранительная система.

Стоило большого труда уговорить П. Г. Трибоя взяться за перо. Впервые эта попытка была предпринята мною после встречи с Полом Хлебниковым ещё в 2003 году, который рассказал мне о своей работе над книгой, посвящённой убийству Листьева. Но, будучи по своей натуре скромным человеком, Петр Георгиевич искренне полагал, что его соображения, мысли об особенностях работы следователя, тех нравах, что царили в правоохранительных ведомствах, не заслуживают столь пристального внимания.

И лишь аргументы об уникальности дела Листьева, необходимости донести до читателя истину, очистить от всякого словесного мусора реальные факты в условиях незавершённого расследования помогли исправить ситуацию, и усадить Петра Георгиевича за письменный стол. И это очень важно, поскольку именно он, как руководитель следственно-оперативной группы по этому делу, располагал наибольшим объёмом оперативной и следственной информации.

Вместе с тем хотелось бы сразу предостеречь читателя, желающего получить «полный расклад» по этому делу, ознакомиться с самыми сокровенными тайнами следствия. Петр Георгиевич, будучи профессионалом «до мозга костей» отлично понимает, что убийство ещё не раскрыто, дело, хотя и приостановлено, но ещё не утратило окончательной перспективы раскрытия.

Люди, которые совершили это преступление, живут среди нас и жадно ловят любую информацию об этом расследовании, чтобы уйти от ответственности. Связанность следственной тайной и служебной этикой внесли определённые коррективы в работу П. Г. Трибоя, но не сделала её менее интересной. В орбиту расследования, так или иначе, интересные личности, игравшие заметную роль в политической жизни России (Б. Ельцин, Т. Дьяченко, Б. Березовский, руководители правоохранительных органов страны и др.)

Их действия и поступки, неизвестные ранее широкому читателю, показаны автором. Он приоткрыл завесу и над некоторыми сторонами деятельности прокуратуры, по организации расследования уголовных дел, которые обычно редко кто освещает. Хотя и фрагментарно, но очень убедительно показан механизм противодействия следствию, с которыми так или иначе приходится сталкиваться сотрудникам правоохранительных органов при расследовании серьёзных, общественно значимых преступлений.

Достаточно убедительно изложена сложная тема взаимоотношений следствия с журналистским корпусом в связи с убийством В. Листьева.

Разделяя справедливое возмущение и негодование коллег Влада по профессии, желание их иметь какую-либо информацию о ходе расследования, фигурантах дела и т. д., автор не может обойти стороной и факты конъюнктурного использования этой информации в политических целях для оказания давления на правоохранительные органы.

У П. Трибоя, как и у автора этих строк, глубокое разочарование вызвало равнодушное отношение большинства представителей СМИ в связи с отказом Следственного комитета РФ возобновить расследование «дела Листьева» после получения сенсационных признаний руководителя Первого канала российского телевидения Константина Эрнста. Вот бы где реально вспомнить Влада и проявить принципиальность и настойчивость!

Следует особо подчеркнуть правдивость и объективность Петра Георгиевича при изложении всех событий. Он приводит абсолютно достоверные факты и даёт им объективную оценку. Нельзя не отметить и внутреннюю скромность автора, который, по сути, был наиболее успешным следователем из тех, кто работал по данному делу и наиболее близко подошёл к раскрытию этого преступления, не завершив расследование по независящим от него обстоятельствам.

Остаётся лишь сожалеть, что книга сравнительно мала по объёму и автор не изложил и половины того, о чём знает. Но, надеюсь, что время сказать всю правду ещё придёт…

Действительный

государственный советник юстиции

Ю. И. Скуратов

Предисловие

Написать об одном из самых резонансных преступлений 90-х годов - убийстве известного тележурналиста Владислава Листьева меня просили еще лет 16 назад. Причем обращались и журналисты, и издатели, и люди, хорошо знавшие меня. По разным причинам долго не решался затронуть эту тему.

И даже с внутренним неодобрением согласился, хотя это не зависело от меня, с выходом в начале 2000-х годов книги бывшего Генерального прокурора России Юрия Ильича Скуратова под названием «Кто убил Влада Листьева».

Прошел 21 год со дня убийства Влада. За это время многое улеглось… Словом, «иных уж нет, а те далече». И нынешняя попытка рассказать о расследовании этого дела предпринимается не ради пиара. Никакой публичности мне не нужно, тем более, на фоне такого громкого преступления. Это было бы безнравственно по отношению к памяти убитого. Я никуда не собираюсь баллотироваться и не претендую ни на какие должности. Существуют устойчивые выдумки об этом расследовании, и считаю своей моральной обязанностью развеять хотя бы некоторые из них. И, если мне это удастся, то посчитаю, что настоящее повествование оправдало себя. Расскажу в основном о том, что осталось в моей памяти помимо моей воли. Марк Твен советовал: «Говори правду и тогда не придется ничего запоминать». Следуя мудрости классика, буду говорить только правду, потому что так легче вести рассказ.

Поведаю также о тех обстоятельствах расследования этого преступления, которые остались «за кадром». Чтобы читатель понял, о чем, приведу такой пример: следователь произвел обыск, допросил человека, выполнил другое следственное действие и в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом составил протокол. В протоколе он обязан описать процессуальные действия в том порядке, в котором они производились и изложить заявления лиц, участвовавших в этом. При допросе показания допрашиваемого записываются по возможности дословно от первого лица. Между тем остаются многие нюансы, которые следователь не обязан заносить в протокол. Куда ты денешь личные ощущения, впечатления о конкретных людях и их поступках. Вот об этом и о другом, в том числе, пойдет речь в моем рассказе.

Или вот еще. Многие ли знают о том, что первые фигуранты «дела о банде новокузнецких киллеров Лабоцкого, Барыбина и других» были задержаны в рамках расследования дела об убийстве Листьева. Приняв затем дело «киллеров» к своему производству блестящий старший «важняк» Генпрокуратуры Валерий Евграфович Костарев довел его до логического конца. К уголовной ответственности были привлечены 32 человека, совершивших свыше сотни различных тяжких и особо тяжких преступлений. Из них более 40 убийств. То было время так называемых «лихих 90-х». Помимо этого, немногим известно о том, что при расследовании убийства Листьева за совершение других преступлений были установлены и привлечены к уголовной ответственности более 10 человек, в отношении которых не получили достаточных данных для того, чтобы выдвинуть обвинение по расследуемому нами делу.

Приводя эти факты, становится очевидным, что Влад заплатил самой дорогой ценой - жизнью не только за свою профессиональную деятельность на посту Генерального директора Общественного российского телевидения (ОРТ). Но, одновременно, его гибель нанесла сокрушительный удар и положила конец одной из самых жестоких киллерских банд того времени. Находясь уже «среди тех, кто не может ответить», он своей смертью, подвигнул правоохранителей к тому, чтобы прервать кровавый конвейер и снести голову такой опасной гидре. Последовавшие аресты и привлечение к ответственности участников банды, позволили наверняка сохранить не одну человеческую жизнь.

Убийство Листьева

Первого марта 1995 года находился дома, когда вечером в экстренном выпуске канала НТВ телеведущая Татьяна Миткова сообщила, что только что в подъезде собственного дома на улице Новокузнецкая убит Генеральный директор Общественного российского телевидения, кумир, как она сказала, миллионов людей - Влад Листьев.

От этого грустного известия меня охватил некий холодок по телу, так как трудно было даже себе представить, что такое могло произойти именно с Листьевым. Влад был настолько популярен, что, казалось, ничего плохого с ним произойти не могло. Преступление буквально повергло в шок всю страну, так как, без преувеличения, Влад был всенародным любимцем. О нем плакали многие.

Помимо сожаления о произошедшем, подумал, не «завидую» тому следователю, которому поручат расследовать это убийство. В то время я, старший следователь по особо важным делам Следственного комитета МВД

России не мог и предположить, что спустя год и семь месяцев мне поручат возглавить следственно-оперативную группу, созданную для расследования этого беспрецедентного дела. Воистину - неисповедимы пути Господни!

Как я оказался вовлеченным в орбиту этого необыкновенного расследования? В конце июля 1995 года уволился из МВД России. Уходил, в том числе, в связи с переходом в следственное управление Генеральной прокуратуры России.

В августе 1995 года был назначен следователем по особо важным делам.

Руководитель следственного управления Михаил Борисович Катышев ввел меня в состав следственно-оперативной группы, возглавляемой следователем по особо важным делам Владимиром Ильичом Старцевым. Незадолго до этих Старцев принял к производству уголовное дело об убийстве Листьева, которое он получил от Бориса Ивановича Уварова - старшего следователя по особо важным делам.

Первоначально Катышев определил мне один участок работы и, изучив предоставленные материалы, составил и согласовал подробный план следственно-оперативных действий и приступил к его исполнению. Естественно, что о результатах своей работы периодически отчитывался перед Катышевым и Старцевым. С учетом получаемых данных план каждый раз корректировался, намечались новые мероприятия, как следственные, так и оперативные.

24 октября 1995 года новым Генеральным прокурором РФ назначен настоящий доктор юридических наук, профессор Юрий Ильич Скуратов. В свое время он был одним из самых молодых докторов наук в бывшем Советском Союзе. Долгое время преподавал в Свердловском юридическом институте. Затем работал в государственно-правовом отделе ЦК КПСС. После отмены 6-ой статьи Конституции СССР «о КПСС, как о руководящей и направляющей силе нашего общества», Юрия Ильича направили работать консультантом по правовым вопросам в КГБ СССР, а впоследствии в Министерство безопасности РФ. В 1993 году Скуратова назначили директором НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре. Входил в коллегию Генпрокуратуры РФ.

Жизнь всегда дает какие-то знаки - малопонятные в начале и очень объяснимые потом. Представлял коллективу вновь назначенного Генерального прокурора тогдашний Председатель Совета Федерации Владимир Филиппович Шумейко. Происходило это в Мраморном зале Генеральной прокуратуры на Большой Дмитровке. Репортаж об этом событии вели основные наши телеканалы: ОРТ, Россия, НТВ, ТВЦ. Вечером, просматривая новости, увидел и себя в зале. Мне не хватило места, и я встал в проходе около правой стены зала. Телеоператор, показывая зал, почему-то на несколько секунд задержал камеру на мне. Может быть, потому что стоял. Мог ли тогда предположить, что мне предстоит тесная работа с только что представленным Генеральным прокурором Юрием Ильичом Скуратовым? Что в дальнейшем дойдет дело и до того, что допрошу и самого назначаемого Генерального прокурора, признаю его затем потерпевшим. Правда, по другому уголовному делу. Замечу, что он будет не первым Генеральным прокурором, которого допрошу. В то необычное время, так получилось, что по разным обстоятельствам были допрошены Ильюшенко А. Н., Степанков В. Г., а затем и Скуратов Ю. И.

После прихода Скуратова по его предложению первым заместителем Генпрокурора назначили Юрия Яковлевича Чайку, а заместителем Генерального прокурора по следствию - Михаила Борисовича Катышева. По закону именно Чайка являлся вторым должностным лицом Генпрокуратуры. Отдавая должное внутреннему регламенту, мы - следователи, тем не менее, «первым после Бога» считали именно Катышева, поскольку и в процессуальном, и в надзорном плане замыкались исключительно на него.

Таким образом, в связи с новым назначением Михаил Борисович оставил следственное управление. Его новым руководителем назначили начальника отдела по расследованию бандитизма и умышленных убийств (в обиходе мы называли отдел «бандитским») Владимира Ивановича Казакова.

Как и Катышев, Казаков был опытнейшим оперативным сотрудником, по характеру помягче Катышева, но также являлся человеком, преданным профессии, требовательным и деликатным руководителем. Пользовался у следователей непререкаемым авторитетом. Доброжелательный и сдержанный.

Надо отметить, что расследование убийства Листьева находилось на всех возможных контролях. Следственная работа заслушивалась у Катышева и Скуратова, оперативная - у первых лиц ФСБ и МВД.

Общие отчеты следствия и оперативной работы у Генпрокурора происходили с участием и этих руководителей. Мне говорили, что участвовал в таких заслушиваниях и Министр внутренних дел Анатолий Сергеевич Куликов. Когда же я отчитывался, то приходилось встречать руководителей МВД и ФСБ: соответственно Сергея Вадимовича Степашина и Николая Дмитриевича Ковалева. Иногда принимал участие и Юрий Яковлевич Чайка. Всегда присутствовали руководители Главного управления уголовного розыска и Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД, а также оперативного управления ФСБ. Насколько мне известно, Генеральный прокурор, в свою очередь, докладывал о ходе расследования Президенту Ельцину. Знаю об этом, потому что периодически сам готовил обзорные справки Генеральному «для доклада Президенту».

Дело в том, что Борис Николаевич Ельцин очень близко воспринял убийство Листьева. По его указу незамедлительно от занимаемых должностей были отстранены начальник ГУВД Москвы Панкратов и прокурор Москвы Пономарев.

2 марта 1995 года Президент приехал в Останкино, выступил перед коллегами Влада. Он сказал: «Я не мог не прийти к вам в эту минуту. И склоняю голову перед вами, как один из виновников тех руководителей, которые недостаточно приняли мер борьбы с бандитизмом, коррупцией, взяточничеством и преступностью. Убийство Листьева - трагедия для всей России и Москва стала местом для бандитских убийств. Необходимо ужесточить борьбу с такими преступлениями». Ни прежде, ни потом Президент подобных извинений не приносил.

В октябре 1996 года, после очередного оперативного совещания по делу Генеральный прокурор, недовольный ходом расследования, поручил мне дальнейшее следствие. Сделано это было без всяких окриков и внешнего раздражения. Собственно, как убедился в дальнейшем, подобная манера поведения и не свойственна была интеллигентному Юрию Ильичу.

Он спокойно сказал: «Я не удовлетворен сегодняшним отчетом и ходом расследования дела в целом. Поэтому поручаю возглавить следственно-оперативную группу следователю Трибою. Петр Георгиевич, примите дело к производству, внимательно изучите его, составьте новый план следственно-оперативных мероприятий. План в части оперативной работы обсудите с приданными силами ФСБ и МВД. Об исполнении доложите, срок - десять дней». После этого совещания, когда вышли из кабинета Генерального прокурора, мне показалось, что Володя Старцев вздохнул с некоторым облегчением. Не могу сказать, что это серьезное поручение Генерального прокурора в свою очередь обрадовало меня.

Разумеется, смена руководителя следственно-оперативной группы не ускорила расследование. Но в жизни бывают разные ситуации. Догадывался, что меня ждет тяжелая, изнурительная работа. Но, это обстоятельство как раз не пугало. Если вспомнить то непростое время, реакцию общества и руководства страны на это шокирующее убийство, то можно сказать, что оно было воспринято как своеобразный вызов, брошенный криминальным миром всем нам.

На кону, как никогда прежде, чрезвычайно остро, встал вопрос о профессиональной состоятельности тогдашних правоохранительных органов и, прежде всего, следствия и оперативных служб. Им ничего иного не оставалось, как принять этот вызов и найти тех, кто осмелился так нагло нарушить общественное спокойствие.

Соответственно, распутывание нитей этого сложного дела означало, что мы чего-то стоим. Неудача же - ставила жирное пятно в служебной биографии не только каждого из нас, но и умаляла авторитет правоохранительной системы в целом.

Ведь государство только тогда может считаться нормальным, когда умеет защитить своих граждан и дать достойный отпор тем, кто пытается его подменить, устраивая самочинные расправы. По крайней мере, так мне виделась картина: дело беспрецедентное и ответственность за его судьбу соответствующее. Причем груз ответственности давил со всех сторон: от непосредственного начальства, от руководителей моих начальников, то есть от власти страны, от родных и близких Влада, от коллег покойного - журналистов, от простых людей, которых о расследовании регулярно информировали СМИ. С высоты сегодняшнего дня, могу сказать, что это следствие потрепало меня изрядно, как никакое другое. И это несмотря на то, что все дела, которые расследовал последние лет двенадцать моей трудовой деятельности, были особо важными.

В своем дальнейшем повествовании хочу сделать некоторые пояснения. Поскольку преступление об убийстве Листьева процессуально нельзя назвать раскрытым, то вынужден буду ссылаться только на факты, которые, по моему мнению, не навредят следствию. Оно (следствие) все же не завершено.

Итак, после того, как последние тома уголовного дела перекочевали из сейфов Старцева в мои, я полагал, что он мне еще расскажет о том, что лежало как бы «за кадром». Но вопреки моим ожиданиям, ничего такого Володя не рассказал. Заметил лишь, что все что есть - в томах дела. «Почитаешь и все поймешь», - сказал он. Откровенно говоря, такой бесхитростный ответ меня несколько удивил.

Не хочу бросать камень в чужой огород и да простят меня мои предшественники, но изучение дела вскрыло безрадостную картину. Признаю это обстоятельство с грустью, так как не исключаю, что и я в свою очередь что-то упустил, недоучёл. И, если кто-то выдвинет какие-то обоснованные претензии - готов их принять. Но, что было, то было. Из песни слов не выкинешь.

Возбудил уголовное дело и осмотрел место происшествия следователь прокуратуры Москвы. Надо сказать, что осмотр места происшествия был произведен не очень тщательно. Повторный осмотр, к сожалению, не проводился. Как мне потом говорили, после осмотра уборщица, смывая с пола кровь Влада, обнаружила еще одну гильзу, которую затем передали следствию. Ни оперативники, следователь или другие участники этого важнейшего следственного действия, а уборщица нашла такую улику.

Имели место и другие огрехи. Например, при том же осмотре места происшествия применялась служебно-розыскная собака. В таких случаях кинолог по завершению розыскного действия составляет специальный акт с приложением соответствующей схемы маршрута работы розыскной собаки. О результатах и особенностях ее работы кинолог допрашивается. Может кто-то посчитал, что это мелочи, но мне представляется, что в таких делах мелочей не бывает - все важно.

Здесь необходимо понять, что общеобязательными для всех следователей являются лишь Уголовный и Уголовно-процессуальные кодексы. Остальное, как ты планируешь свою работу и как выполняешь намеченное - это уже, как и строение почерка, у каждого свой. Один детально распланирует все - до мелочей: план расследования дела в целом и каждого следственного действия в отдельности. Другой же может составить план менее скрупулезно и пытается, что называется «держать в голове» детали. Хотя такой подход рискованный, особенно в хозяйственных делах - обязательно что-нибудь всплывет перед окончанием расследования.

Так вот в нашем деле выявились многие моменты, которые следовало бы давным-давно прояснить: либо исключить из поля зрения следствия, либо исследовать более скрупулезно.

Дело было в довольно «растрепанном» состоянии. Материалы подшиты были «как попало». По-другому и быть не могло, когда узнал, что их систематизацией в томах занимался помощник следователя … студент 2 или 3 курса юридического института. Например, на обложках некоторых пронумерованных томов можно было прочитать надпись, сделанную простым карандашом - «пустые допросы». Когда поинтересовался у ребят-следователей, работавших в бригаде с первых дней, почему такое большое количество так называемых «пустых допросов», мне объяснили эту причину. В первоначальный период следствия ежедневно или несколько раз в неделю подводились итоги работы за день, два, три или неделю. Один из важнейших вопросов был пресловутый вал: сколько человек допрошено за день, «почему сегодня допросов меньше чем вчера». Естественно, что ожидать какой-либо важной информации от таких «пустых допросов» не приходилось. Как выразился один из ребят, все шло как в известной поговорке «Кто в лес, кто по дрова», главное количество, вал. По мере ознакомления с материалами дела, я с нетерпением ждал, когда дойду до изучения самых серьезных материалов следственных действий, проведенных руководителями следственной группы. Каково же было мое разочарование, когда в итоге на два руководителя обнаружил … два протокола допроса. Причем один из протоколов, составленный студентом-следователем, и вовсе не был подписан допрошенным лицом.

Удивили меня и такие моменты. Общепринято, что следственные действия с лицами, которые предположительно могут рассказать важные сведения: допросы, очные ставки, опознания, иногда и обыски, как правило, проводит руководитель бригады или равный ему по опыту следователь, но никоим образом не студент института или молодой неопытный следователь. Еще большее разочарование ожидало меня, когда увидел, что и наиважнейшие опознания одного из фигурантов дела были проведены тоже следователем-студентом. Я, во всяком случае, никогда бы не рискнул доверить такое архиважное следственное действие малоопытному товарищу.

Как говорят «Одна голова хорошо, а две лучше». А еще лучше много голов. При составлении нового плана решил использовать и коллективный опыт моих товарищей по следственной группе. Для этого предоставил все материалы для изучения еще двум опытным следователям группы.

В составленный мною план они внесли достаточно полезные дополнения. Прислушивался я к дельным советам, замечаниям и других следователей. Как правило, утром собирались группой обсуждали, кто, что будет делать. Вечером материалы следственных действий ложились у меня на стол. Я их изучал, планировал новые следственные действия, если возникала необходимость в таковых. Все это одновременно обсуждалось с членами следственной группы. Никогда не прибегал к давлению на следователей, так как считал подобное недопустимым. Поощрял и всегда приветствовал личную инициативу. А таковая могла возникнуть лишь при нормально налаженной рабочей обстановке, без окриков и раздражения. Общеизвестно, что внутренне уважаем коллективом тот руководитель, который сам является примером в работе. А если только командовать и смотреть на своих сотоварищей как на винтики, то вряд ли чего-либо существенного достигнешь.

Новый согласованный с оперативными службами план был представлен Генеральному прокурору в срок. Он внимательно ознакомился с документом, сделал некоторые свои обоснованные замечания и оставил себе для контроля один экземпляр.

• ПРОДОЛЖЕНИЕ ПО ССЫЛКЕ [ЧАСТЬ 2]: