Овцы жрут людей, а англосаксы человечество...
Старая феодальная структура в Англии уже в XV веке заметно ослабела . Это обстоятельство характеризуется заменой барщины денежными повинностями, характеризуется личным раскрепощением крестьянства.
Еще в XIV в., во время восстания Уота Тайлера, крестьянство выставило программу ликвидации крепостничества.
Английские крестьяне потерпели кровавое поражение, но сила экономической эволюции привела к тому, что в XV в. действительно исчезла наиболее традиционная форма феодальной эксплуатации. Сменившись более скрытыми и... более страшными!
С XV в. еще не действуют те силы, которые выступают в XVI в. Таким образом в положении крестьянства создалась передышка: наиболее черные времена феодальной эксплуатации были позади, а огораживание, внедрение торгового капитала в деревню было еще впереди.
Поэтому в ХV в. растет товарность английского сельского хозяйства, растет расслоение крестьянства и намечаются пути развития капиталистических отношений в английской деревне снизу, из самой глубины крестьянства.
В истории Англии XVI-XVII вв. и в истории английской революции борьба двух путей в развитии сельского хозяйства сыграла решающую роль. Это стержневой вопрос всего внутреннего развития Англии.
Изменения, наметившиеся в аграрном строе Англии в начале XVI в., находятся в непосредственной связи с теми явлениями внешней торговли, с которых мы начали рассмотрение развития Англии XVI в.
С начала XVI в. растет английский вывоз, в частности растет вывоз шерсти. Ценность английской шерсти также все время возрастает. Шерсть вывозится сначала в виде сырья, а затем все более и более начинает обрабатываться внутри страны.
Это обстоятельство делает выгодным занятие овцеводством. Овцеводство приводит к целому ряду глубоких изменений в аграрных отношениях в Англии и прежде всего к так называемым огораживаниям.
Англия конца XVI в. унаследовала формы землепользования от раннего средневековья, в ней наблюдается чересполосица: даже помещичий домен разбросан в целом ряде полей.
В английской деревне сохраняются общинные угодья, общинные пастбища и леса, соблюдаются определенные правила совместного пользования этими угодьями, сохраняется так называемая система открытых полей.
После сбора урожая на поля выпускается скот - и скот крестьян, и скот помещика.
Все это - пережитки средневековой системы держания, находящиеся в противоречии с попытками поставить рационально организованное крупное скотоводство, нуждающееся прежде всего в изгородях, в выделении определенных участков под пастбища.
Обычно, в XVI в. огораживания сопровождаются конверсией превращением пахотной земли в пастбищную.
Этому способствует политика правительства, проводящего в 1491 и 1512 гг. полное запрещение хлебного вывоза, и общеевропейская революция цен которая начала давать себя чувствовать в 40-х годах XVI в. Сгоняя крестьян с земли, лендлорды заводят новые стада овец или же сдают земли в аренду фермерам, вышедшим из среды йоменов.
На землях монастырей накануне секуляризации, как правило, практиковалась сдача земли в аренду. Арендная плата вносилась, по большой части, деньгами; так возникали крупные фермы, в свою очередь втягивавшиеся в овцеводство.
Увенчанием подобных огораживаний являлся полный сгон крестьян с земли, приводивший к опустению деревень, «пожиранию людей овцами», о котором писал в своей «Утопии» Томас Мор.
Особенно сильное распространение огораживания получили в центральных графствах. Мы не располагаем какими-либо данными для определения площади этих огораживаний.
В буржуазной исторической науке вопрос о количественных размерах огораживания XVI в. получил чрезвычайно одностороннее и тенденциозное освещение. Буржуазные историки вроде Гея, Лидема и других всячески старались преуменьшить значение аграрного переворота...
...Самое осторожное - не приводить никаких цифр и воздерживаться от каких-либо категорических суждений о том, сколько людей подверглось изгнанию и какое количество земли было огорожено.
Вместе с тем, вся совокупность исторических данных и показаний современников говорят нам об аграрном перевороте, о том, что начавшееся огораживание принесло с собою необычайно резкую ломку всего быта английского крестьянства.
Необходимо подчеркнуть, что легче всего осуществлялся сгон с земли лисгольдеров, арендаторов на срок, причем здесь излюбленным приемом лендлордов было систематическое повышение арендной платы.
XVI век - эпоха галопирующего роста арендных цен. При этом оказывается также шатким и положение копигольдеров.
Номинально, на бумаге, платимая ими денежная рента была зафиксирована раз навсегда. Однако революция цен заставляет лендлорда произвольно менять сроки копигольда и даже превращать его в лисгольд.
В противоположность XIV-XV вв. помещики, лендлорды начинают втягиваться в процесс капиталистического развития английской деревни.
Еще в XV в. помещик ограничивался получением оброка. С начала XVI в. положение круто меняется, английские лендлорды активно вмешиваются в жизнь деревни, и таким образом создается линия развития английского капитализма сверху, т. е. наряду с йоменами, которые олицетворяли капиталистический подъем верхушки крестьянства выступает фигура лендлорда, помещика, который сам стремится стать предпринимателем и постепенно переходит с рельс феодальной эксплуатации на рельсы эксплуатации капиталистической, становится экспортером шерсти, заводит крупные стада и т. п.
Словом, появляется фигура обуржуазившегося помещика. Факт очень важный для английской истории XVI-XVII вв.
Политика Тюдоров, той династии королей, которая царствует в Англии в XVI в., слагается под знаком раннего меркантилизма - это не только и не столько дворянская политика, которая проводится не только и не столько дворянским государством, но в исторически-известных пределах защищает и интересы складывающегося протофашизма, с его нацизмом, расизмом, фундаментальным цинизмом, прагматизмом и поисками лимитрофов «жизненного пространства».
А так же с очень популярной сперва именно в Англии идеей «сверхчеловека», будущей «белокурой бестии по ту сторону добра и зла», которая в Средние Века отражалась в кальвинистских формах «богоизбранности» кровавых упырей пиратства и разбоя, обосновывающей себя через успех, богатство.
Именно в XVI в. рождается очень гитлеровское по глубинной сути выражение «Британия - владычица морей», и впервые формулируются притязания Англии на морское господство, по сути, мировое господство.
Еше в XV в. принимается целый ряд навигационных актов, направленных к ограничению импорта на иностранных судах. При Елизавете навигационные акты издаются в несколько приемов, все они направлены к тому, чтобы или облагать иностранные суда более высокими пошлинами, чем английские, или ограничить плавание иностранных судов определенными портами и т. п.
Под особой охраной находилось судостроение; отсюда такие акты, как акт об охране строевого леса (статут 1558 г.) или очень любопытный акт о рыбной ловле (статут 1549 г.). По акту 1549 г. всем жителям королевства предписывается не меньше двух раз в неделю есть рыбу.
Таким образом должно быть обеспечено процветание рыбных промыслов и тем самым обеспечены кадры для торгового и военного флота, так как моряки для аглийского флота рекрутировались из рыбаков.
Нечего говорить, что морские путешествия в целях торговых и колониальных грабежей пользовались особым покровительством уже не столько королевской, сколько протофашистской (нацистской) власти.
Здесь мы встречаем элемент «национал-социализма», потому что сам по себе «рыбный день» - это социалистический акт, акт планирования, попирающий свободу предпринимательства, делающий определённые акты экономического обмена планово-принудительными (в той мере, в какой английскому нацизму это в военном отношении выгодно).
Точно также в промышленности на первый план выдвигаются те отрасли, в которых непосредственно заинтересовано правительство, - в первую голову связанные с удовлетворением милитаристских нужд гиперагрессивного уже тогда (а потом ещё больше) английского протонацизма.
Развитие промышленности сопровождалось развитием целого ряда патентов и монополий.
В течение всего XVI в. возрастает внимание специфического для средневековья режима к добыче железа, меди и к металлургической промышленности.
Необходимо подчеркнуть, что в это время Англия была страной в техническом отношении отсталой, и поэтому технику надо было заимствовать из Германии, передовой страны горного дела и металлургической промышленности.
Организуется компания для разработки Нортумберлендских угольных копей, из Германии выписываются специалисты горного дела, выдаются патенты на добычу селитры, производство пороха и т. п.
Особо большую роль в развитии английской промышленности сыграли гонения на гугенотов во Франции и испанский террор в Нидерландах. Одним из результатов террора была массовая эмиграция ремесленников в Англию.
В частности, массовый характер носило переселение фландрских ткачей. Пришельцы встретили в Англии двойственное отношение: враждебное со стороны цехов, которые видели в них конкурентов, людей, угрожавших вырвать у них кусок хлеба, и покровительственное - со стороны правительства.
Что касается самих цехов, то политика абсолютизма носит в данном случае определенный характер: цеховое производство подвергается жестокой регламентации, власть регулирует решительно все - выделку бочек, дубленых кож, окраску сукон и т. д., но намечаются и попытки регулирования распространения деревенской промышленности в интересах цехов, которые терпят неудачу.
Здесь лучше всего проявляется фашистская сущность монархии, которая перестаёт быть монархией и превращается в диктатуру, обслуживающую «лавочников», когда это нужно, то и мерами национал-социализма.
Британская корона тех времён не могла ещё до конца понять значения тех мутаций, которые совершались в английской промышленности; поэтому она охотно, по крайней мере на бумаге, подтверждал незыблемость цехового строя, пытаясь сократить свой отрыв от общего европейского средневековья.
Очень характерен акт о ткачах, изданный в 1555 г. По этому акту скупщика-предпринимателя, живущего вне рынка, вне города, лишали права держать более одного ткацкого станка или извлекать прибыли от сдачи в наем ткацких станков.
Ткачи были лишены права держать более двух станков при двух учениках; им было запрещено также содержать сукновальные мельницы.
Наконец, купцам-суконщикам было вообще запрещено производство каких-либо шерстяных тканей за пределами городов и местечек, где они производились в течение десяти лет, предшествовавших данному акту.
Акт этот, впрочем, с самого начала остался на бумаге. В последующие годы он был аннулирован систематическим изъятием из-под его действия тех графств, которые успели к тому времени сделаться центрами шерстяной промышленности - Суффолкского, Кентского и т. д.
Под конец царствования Елизаветы все в большей и большей степени развивается система раздачи монополий и патентов.
Раздача монополий и патентов, являясь средством развития промышленности, становится в то же время источником всевозможных злоупотреблений.
Правительство закрепило за отдельными монополистами предпринимательские монополии на торговлю солью, селитрой, серой, растительным маслом, железом, сталью, шкурами, кожей, уксусом, углем, спиртными напитками и т. п. Эта система, выгодная выгодная правительственному аппарату и верхушке купеческого капитала, вызвала бурный протест со стороны палаты общин.
Большую роль в развитии экономики Англии сыграло освобождение от иностранных кредитов, достигнутое английским правительством к этому времени.
От внешних займов, которые английское правительство заключало на Антверпенской бирже, во второй половине XVI в. оно перешло к внутренним займам - у английских банкиров.
В первой половине XVI в. отмечается систематическая порча серебряной монеты. Качество ее было восстановлено только при Елизавете.
Параллельно с этим было подвергнуто пересмотру прежнее законодательство, направленное против ростовщичества, причем была признана (1571) законность «умеренной» наживы. Фактически разграничение умеренной и чрезмерной наживы осталось на бумаге.
С этой эпохи начался расцвет Сити, того квартала в Лондоне, где были расположены банкирские конторы и ювелирные лавки. Сити становится финансовым центром Лондона, финансовым центром всей страны, и его финансисты субсидируют королевскую казну.
В 1570 г. собрания купцов, происходившие на открытом воздухе, были перенесены во вновь отстроенное здание королевской биржи, которое обязано своим происхождением знаменитому купцу и банкиру сэру Томасу Грэшему (1519-1579).
Обратимся теперь к аграрной политике Тюдоров. Марксисты везде видят только одну свою схему, и потому не замечают ряда особенностей «островной» практики по сравнению с материком.
Но целый ряд серьёзных историков повествует о непростой и драматической борьбе элементов традиционной монархии и протофашизма (окончательно оформившегося только при Кромвеле).
Традиционная монархия с её общеевропейскими традициями умерла в Англии не в один день, а в ходе длительной борьбы, в которой, к тому же, участники не слишком ясно понимали сами себя. Ни Тюдоры, ни их противники не осознавали себя вне сектантских оболочек своего времени, очень смутно видели свою роль.
Ряд историков выдвигает версию о народном характере тюдоровской монархии. Эти историки считают абсолютизм тем режимом, который наилучшим образом отстаивал интересы английского крестьянства. Ликвидация этого режима в ходе фашистского путча обусловила, по их мнению, гибель английского крестьянства в XVIII в.
Действительно, с конца XV в., с эпохи Генриха VII, наблюдается издание целого ряда правительственных актов, направленных против огораживаний (то есть геноцида английского крестьянства, предшествовавшего колониальным геноцидам англофашизма).
Этим история огораживаний XVII вв. несколько (но не чрезмерно) отличается от истории огораживаний XVIII в. когда огораживания (геноцид) производились на основании парламентских биллей.
В 1514 г. был поднят вопрос о запрещении перехода нескольких ферм в одни руки и издан закон, который предписывал восстановить дома и посады, пришедшие в разрушение вследствие геноцида.
В 1517 г. была назначена особая комиссия для обследования произведенных огораживаний.
В 1534 г. был издан новый закон, который запрещал брать в аренду более одной фермы и ограничивал количество овец, находившихся в единоличном владении, 2400 голов.
В царствование Эдуарда VI, в 1548 г., была издана прокламация (название - и то смешно!), которая подтвердила все изданные прежде законы и назначила новую комиссию по огораживанию.
Правительство Елизаветы начало в 1562 г. с издания закона, который установил штраф за незаконное оставление земли под пастбищем.
Но традиционная монархия на острове оказалась слабее зарождающегося фашизма: через тридцать лет все (!!!) эти законы оказались недействующими, и в 1597 г. был издан новый закон, который предписывал немедленно восстановить все фермы, разрушенные за последние семь лет.
При этом вновь была запрещена геноцидная конфискация земель, бывших под пашней в течение двенадцати лет до издания указа.
Дворянское правительство Тюдоров, не вполне ясно понимая, что делает, пришло к тому, чтобы защищать мужицкие интересы. Смутно короли понимали, что циничная и хищная сила, которая сегодня пожирает крестьян - завтра точно так же сожрёт и монархию (что и случилось в итоге).
Издавая многочисленные акты против депопуляции, против вымирания местечек и сел, королевское правительство руководилось вполне ясными. Хотя и поверхностно понятыми, интересами обороны и фиска.
Крестьянин интересовал королевское правительство как рекрут и как плательщик налогов. Кроме того, известную роль в этой политике сыграл и страх перед крестьянскими движениями.
Но, засчитывая попытку Тюдоров вернуться в лоно цивилизации, отметим самое важное: то, что вся эта политика осталась на бумаге, что ни один из этих актов, которые принимались в защиту крестьян от геноцида, в защиту интересов мелких держателей, не был проведен в жизнь!
Иначе обстояло дело с законами, направленными против жертв геноцида.
В этом законодательстве, гармонично сочетавшем интересы лендлордов, помещиков и интересы нарождающейся фашитской клики, антинародный характер англиканства, его непосредственная направленность против интересов человека и человечества нашли наиболее полное выражение.
Исчерпывающая характеристика кровавого законодательства против экспроприируемых дана у Маркса в знаменитой ХXIV главе тома Капитала.
Ещё в конце XV в. акт Генриха VII от 1495 г. предписывал заключение в колодки на трое суток всех бродяг, праздных и подозрительных лиц и запрещал нищим просить милостыню за пределами округов, в которых они жили.
В течение царствования Генриха VIII по акту 1530 г. бродяги присуждались к наказанию плетьми и отправке в тюрьму. Акт этот был затем повторен и усилен.
Если, согласно этому новому закону, кто-нибудь попадется в бродяжничестве второй раз, то его опять наказывают плетьми, отрезают половину уха; в третий раз он должен быть казнен как тяжкий преступник и враг фашистского (отчасти же ещё королевского) режима.
Обратите внимание, что в отличие от остальных монархий преследуются не активные противники короны, а НЕСЧАСТНЫЕ. Не за политическую борьбу, не за бунт (что сулило страшные кары при любой монархии) - а за то, что оказались слабыми, не в состоянии себя защитить, обеспечивать!
Закон 1547 г., изданный при Эдуарде VI, предписывал отдавать всякого бродягу в рабство тому лицу, которое изобличит его в бродяжничестве. Дальнейшие наказания, предусмотренные этим законом, были - наложение клейма на лбу или на щеке, пожизненное рабство и смертная казнь.
Закон 1512 г., изданный при Елизавете, дает очень любопытное определение того, кого нужно считать бродягой:
«Для полного определения того, какие лица должны считаться в силу этого акта праздношатающимися, бродягами и строптивыми нищими и нести наказания за свой беспутный образ жизни - ныне объявляется и устанавливается властью настоящего парламента:
всякое лицо или лица, которые являются или называют себя ходатаями по делам и появляются там или сям в какой-либо области или областях этого королевства, не имея достаточных полномочий, выданных от лица нашей верховной госпожи королевы,
и все другие праздные лица, которые бродят в какой-либо области королевства и занимаются хитрой, ловкой и беззаконной азартной игрой или, как некоторые из них заяваяют, имеют познания в физиономистике, хиромантии, и других вредных науках, чем обманывают людей, говоря, что могут предсказывать им судьбу, смерть или богатство, и рассказывают тому подобные фантастические измышления;
и всякое лицо или лица, здоровые и крепкие телом и способные работать, не имеющие земли, или хозяева, не занимающиеся какой-либо законной торговлей, ремеслом или профессией для снискания средств существования и которые не могут объяснить, каким законным путем они добывают себе пропитание;
и все вожаки медведей, актеры и менестрели, не принадлежашие какому-нибудь барону этого королевства или какой-нибудь особе высшего ранга, все жонглеры, разносчики, палилыщики и все мелкие торговцы, которые бродят, не имея разрешения по меньшей мере двух мировых судей;
все чернорабочие, здоровые телом, праздношатающиеся и отказывающиеся работать за ту разумную плату, которая установлена и обычно дается в тех местах, где таким лицам приходится жить;
все подделыватели разрешений и паспортов и все пользующиеся ими, зная, что это подделка; все студенты Оксфордского и Кембриджского укиверситетов, странствующие, выпрашивающие милостыню, не имея на то разрешения от комиссара, канцлера, или вице-канцлера 2-х этих университетов за их печатью; все матросы, лживо заявляющие, что потерпели кораблекрушение;
и все лица, выпущенные из тюрьмы, которые просят вспомоществования или идут к себе на родину или к друзьям, не имея разрешения от двух мировых судей той области, где они были освобождены, все такие лица должны быть почитаемые за бродяг на строптивых нищих, предусмотренных настоящим актом».
Эта система совершенно фашистских не только по духу, но даже уже и по букве законов всем своим острием направлялась против подвергнутого геноциду мелкого производителя, против разорённого хищниками крестьянства, против городского плебейства и против всяких деклассированных элементов.
При Елизавете был издан целый ряд актов в развитие этого законодательства; но нужно сказать, что наиболее варварские черты этого законодательства постепенно были устранены (например наложение клейм, физическое искалечение и т. д.).
Тем не менее акт 1597 г. сохранял для бродяг «публичное бичевание кнутом, пока спина не покроется кровью, заключение в исправительный дом и ссылку на галеры».
Особо должен быть отмечен статут о подмастерьях от 1563 г. Статут этот был мероприятием, которое пыталось регулировать вопросы труда в общегосударственном масштабе, в духе национал-социализма.
По этому статуту всякий не работающий в ремеслах или в сельском хозяйстве обязан, если он прошел семилетний стаж ученичества, наниматься и работать у лица, занимающегося данным ремеслом.
Фактически вводится принудительный труд. Всякий человек в возрасте от двадцати до шестидесяти лет, не имеющий каких-либо определенных занятий, обязан работать в сельском хозяйстве у всякого хозяина, занимающегося земледелием, который пожелает нанять такого человека.
Никто из нанявшихся на работу не имеет права бросить ее до истечения контракта.
Рабочий день устанавливается летом с 5 час. утра до 20/21 час. вечера, а зимою - от рассвета до ночи. Установление ограничений в заработной плате предоставляется мировым судьям и городским должностным лицам.
Это очень напоминает гитлеровские порядки с «остарбайтерами», рабами с востока для немецких гроссбауэров!
Статут о подмастерьях был попыткой ввести принудительный труд, попыткой сделать наемную работу в сельском хозяйстве или промыслах обязательной для всей массы бродячего, выбитого из колеи населения Англии.
Именно к этому времени, к эпохе Елизаветы, относится возникновение первых рабочих (или работных) домов.
Эти работные дома возникающие с 70-х годов XVI в., имели своею целью «приучить» бродяг и пауперов к труду.
Поэтому в них вводится каторжная дисциплина, а на содержание этих домов устанавливается особый налог, так называемый налог на бедных, взимание которого возлаается на приходские организации. Деньги от этого налога должны расходоваться на оборудование рабочих домов и на содержание нетрудоспособных нищих.
Нужно подчеркнуть, что наличие огромных масс деклассированного люда делало Англию конца XVI в. страной бандитизма и грабежей и вообще небывалого роста всяких уголовных преступлений.
Здесь, где процесс расслоения городского населения и дифференциации крестьянства происходил особенно резко, появление бродяг и нищих носило особенно катастрофический характер.
«Куда ни глянешь повсюду нищие», - так выражала сама королева Елизавета свои впечатления от поездки по стране.
Каковы были результаты этого законодательства о бедных? Еще английский историк Роджерс, крупный специалист по экономической истории Англии, исследовал вопрос об условиях труда и заработной платы в XVI--XVII вв. и указал, что результатом всех этих законов был безнадежно низкий уровень заработной платы. Законы мешали ее подъему даже в условиях крайней нужды.
К действию революции цен, которая сама по себе была неблагоприятна для наемных рабочих, присоединилось действие этих законов.
Политика местных властей, на долю которых выпало регулировать заработную плату, была направлена к максимальному ее снижению. Достаточно указать только на одну цифру, приведенную у Роджерса.
В эпоху, которая предшествовала революции цен, дневной заработок рабочего выражался в 1/18 квартера пшеницы.
За десятилетие с 1581 по 1591 г., следовательно - к концу ХVI в., этот заработок падает до 2/41 квартера пшеницы, а за десятилетие от 1591 до 1601 г. он падает до 1/48 квартера.
В этом одна из существеннейших причин обнищания масс и роста пауперизма в тюдоровской Англии.
Эта Англия эпохи Тюдоров, эпохи складывающегося в недрах особенностей англиканства фашизма, эпохи буйного роста специфической культуры (пропитанной прагматизмом и цинизмом), Англия Шекспира и Бекона была настоящей каторгой для простого человека.
Для крестьянских масс, для ремесленников и городского плебейства все игрища протофашистов возле трона и поодаль от него оборачивались одной стороной - кровавыми законами с их галерами, клеймами, публичным бичеванием и рабством.
Прежде чем принести это народам Земли - англосаксы сполна изведали и апробировали это на самих себе.
Это отрывок из книги „Истоки и смысл английского фашизма”
Н. Выхин
***Источник.
НАВЕРХ.