Отрывки из стенограммы встречи Путина с жителями блокадного Ленинграда
Реакция 19.01.2023. Путинская операция «Искра»[Смотреть]
Click to view*
Встреча с ветеранами Великой Отечественной войны, жителями блокадного Ленинграда и представителями общественных патриотических объединений .
В. Путин: Добрый день!
Прежде всего, хочу обратиться к ветеранам, поздравить вас со знаменательным событием, с юбилеем - с 80-летием прорыва блокады Ленинграда.
Это для всех нас большое событие - не только для ленинградцев, не только для города и уж тем более не только для героических защитников и жителей блокадного Ленинграда, а для всей страны.
Это событие большое, исторического масштаба.Сейчас только мы с руководством города поговорили о том, что и как происходило в эти тяжелейшие месяцы обороны Ленинграда, каким героизмом отличались его защитники и что сделали жители блокадного Ленинграда для победы над врагом, - это всё вещи, которые навсегда останутся в памяти народа нашей страны, и мы в свою очередь должны передавать будущим поколениям эти сведения, эти страницы нашей истории с тем, чтобы это навсегда осталось в народной памяти.
Я вас ещё раз искренне поздравляю с этим событием. Здесь представители как раз разных поколений: и ветераны, уже убелённые сединами, и молодые люди, достаточно молодые во всяком случае. Это очень хорошо, что у нас именно такой состав сегодня собрался.
Я не хочу длинных вступительных речей говорить, не тот случай. Я хотел бы вас послушать по поводу того, что и как делается государством в целом, городскими властями для увековечивания памяти всех, кто принимал участие в защите Отечества в годы Великой Отечественной войны, с тем, чтобы у нас была возможность скорректировать что-то или что-то добавить к тому, что мы делаем по этому направлению.
Поздравляю вас с 80-летием прорыва блокады Ленинграда!
Пожалуйста, я с удовольствием вас выслушаю.
Е. Тихомирова: Владимир Владимирович, я председатель правления Санкт-Петербургской общественной организации «Жители блокадного Ленинграда» Тихомирова Елена Сергеевна.
Я принимала участие сейчас в наших так называемых судах о геноциде нашего народа, а главное - о геноциде Ленинграда и ленинградцев. Мы вместе там были с нашим музеем, выступали, мы были как заинтересованная сторона привлечены к этому, поэтому мы на всех судах были.
Вы знаете, тяжело было, конечно, пройти все шесть судов, потому что все новые данные, которые там ходили… Наши люди выступали как свидетели на этом суде - я могу сказать, что действительно ужас какой-то был, снова охватывал этот ужас, когда ты слышал то, что здесь было.
Эксперты очень много тоже дали материалов не только о людях, но и о том, что городу было нанесено, какие поражения.
Ведь дело в том, что даже вскрылись такие вещи, которые сейчас вскрываются при реконструкции некоторых наших памятников. Я думаю, что это все должны [знать].
Но главное, что суд установил: теперь у нас чётко около 1093 тысяч погибших ленинградцев. Но я в своём заключительном слове на суде сказала, что это неокончательная цифра, потому что не учитывались потери, которые были, когда людей эвакуировали, а потери были большие, потому что на каждой станции, куда эвакуировали наших ленинградцев, снимали с поездов людей.
Поэтому пока мы остановились на цифре 1093 тысячи.
И в то же время самое главное, что суд установил, что против Ленинграда ведь не только немцы стояли, а почти 11 государств Европы.
Мне было немножко обидно, я выступила на суде с заключительным словом, я сказала: «Очень обидно, что не нашлись документы, что и эстонцы были здесь». А мы знали, что они здесь были.
Но не нашлось документов. Многие там [были], очень хорошо прокуратура исследовала, разные документы были, представлялись.
Представилась по нашему ходатайству даже книга «Голодание в детстве как причина болезней в старости», это наши медики делали, уже отсроченный эффект блокады. Понимаете, это очень тяжёлое, конечно, было мероприятие, будем говорить так, как мы привыкли, но это надо пережить.
И сейчас я очень рада, что идут ещё дальнейшие суды, что идёт суд в Ставрополье, ведь туда тоже были наши ленинградцы эвакуированы.
Студенты мединститута и студенты театрального института были туда эвакуированы, и немцы, когда подошли, очень много ребят - студентов медицинского института погибли, а вот [студенты] театрального смогли какими-то путями перед этим успеть выбраться.
У меня знакомая, которая также попала в эту ситуацию, рассказывала, как они ушли. К сожалению, сейчас её нет в живых. Поэтому, понимаете, это надо знать и как можно больше рассказывать, нужно, чтобы это все смотрели и чтобы все видели и знали результаты. И нужно, конечно, в школы как можно больше нам давать [информации].
Отсроченный эффект тоже даёт о себе знать, но у нас разные отсроченные эффекты. Фильмы о блокаде надо показывать в школах, и как можно больше, и нужно учить детей. Ведь мы потеряли в какой-то степени часть поколений, ребят, потеряли.
Я не знаю, согласны Вы с этим, - я считаю, что потеряли. Сейчас, правда, ребята очень интересуются, стали очень интересоваться этим, а до этого было очень тяжело, потому что не во всех школах даже мы могли бывать.
Почему я говорю об этом? Потому что очень сильно работает информация, причём информация через интернет. Они ведь не говорят всей правды, самое ведь страшное - это полуправда, а ребятам надо уметь отличать правду от полуправды.
Ведь мы, когда учились, учились по первоисточникам. Кроме того, мы знали всех наших учителей, которые с нами тоже прошли [войну].
Ещё один интересный тоже, можно сказать, отсроченный отчасти есть эффект - это то, что, когда эвакуация была всё-таки в Сибирь, в республики нашего Союза, это помогло ведь развиваться там.
Потому что туда уезжали и вывозились не только промышленные предприятия, но и люди. И они очень многое дали. Мы ежегодно вот уже шесть лет нашей организацией проводим [акцию] «Благодарный Ленинград».
И каждый год из какой-то республики, из какой-то области мы приглашаем представителей и здесь проводим в эти январские дни. Мы их сильно не афишируем, потому что была пандемия два года, но, во всяком случае, мы это делаем.
В этом году у нас намечено пригласить [участников] из Новосибирска, из Узбекистана, и даже Чеченскую Республику мы берём, Самару берём. Кто как приедет, согласится. Ведь как идёт: они рассказывают, что они достигли, а мы говорим им слова благодарности - те, кто живы и кто жили в этом. И я думаю, что это многое значит.
Но я прошу Вас, Владимир Владимирович: нужно, чтобы работа по сохранению памяти продолжалась и в широком масштабе, чтобы правда истории больше и сильнее распространялась.
Я думаю, что нужно привлекать как можно больше людей, в том числе наш педагогический состав. Может быть, и их придётся даже чему-то учить, прошло ведь 30 лет после той [советской] школы.
Надо, чтобы думали, умели анализировать, понимать. И вот не было тогда у нас ни компьютеров, не было ничего, а мы знали: учились по первоисточникам, узнавали у людей, да и были, конечно, живы много участников войны. Ну а нас становится…
Сами знаете, участников войны можно по пальцам уже пересчитать да и нас тоже. У нас, у блокадников, средний возраст - 86 лет. Осталось немножко, горстка узников фашистских концлагерей. Но мы работаем в школах, ходим в институты, в школы и помогаем.
С потомками работаем, но и не забываем наших ребят, так же как во время Великой Отечественной войны.
Я прошу Вас: какими-то путями нужно довести. Мы уйдём - кто будет после нас сохранять эту память? Нам надо, чтобы они сохраняли.
Я очень благодарю Вас за то, что Вы в своё время нам помогли с музеем, за внимание к нам, и конечно, я считаю, что Вы не забываете наш город. Это тоже очень хорошо, и спасибо Вам большое за это, что Вы не забываете. Вот что я хотела Вам сказать.
В. Путин: Спасибо большое.
Прежде всего я со своей стороны Вас хочу поблагодарить и за то, что Вы прошли такие тяжёлые испытания в своё время, не сдавались, друг друга поддерживали, а тем самым поддерживали и город, и страну. И за то, что Вы делаете сегодня.
Вот сейчас Вы сказали чрезвычайно важную вещь. Вопросы о признании геноцида в отношении гражданского населения Советского Союза чрезвычайно важны. Конечно, этот вопрос рассматривался в своё время в Нюрнберге, и в общем и целом оценки были даны.
Но это именно в общем и целом, потому что в ходе Нюрнбергского процесса невозможно было представить, даже рассмотреть и представить все факты, свидетельствующие об этом геноциде. И многое действительно забывается.
Вообще, знаете, может быть, скажу необычную вещь, хотя ничего необычного здесь нет. Это какой-то защитный механизм природы у нас существует.
Человек очень быстро всё забывает плохое, всё очень быстро забывается. Новое поколение уже воспринимает то, что было до рождения человека, как какие-то доисторические события, которые вроде бы к нему не имеют уже никакого отношения.
А чтобы человек понял, что это не так, мы, безусловно, должны этим заниматься.
С одной стороны, неплохо, что человек не живёт под гнетом тяжёлых воспоминаний - это было бы невозможно, это было бы страшное дело существовать так, просто представить себе страшно.
Но историческая память должна сохраняться именно для того, чтобы таких трагедий, которые переживал наш народ во время Великой Отечественной войны, никогда бы не повторялось.
Есть и практический смысл, чтобы мы могли вовремя реагировать на возникающие в отношении нашей страны угрозы. Это очень важная вещь. Поэтому мы, безусловно, будем работать по всем направлениям.
Прежде всего, конечно, нужно уделить внимание молодым людям - и, конечно, через те инструменты и средства, которые наиболее доходчивы для молодых людей, для того чтобы они лучше воспринимали это.
Но самое, конечно, действенное - это воспоминания тех, кто прошёл через эти тяжелейшие испытания. Вы правильно сказали, жизнь есть жизнь, многих уже нет ветеранов, но те, кто есть, у кого есть силы, - конечно, мы всё должны сделать для того, чтобы использовать ваши знания.
Потому что это не книжки, которые можно переписать, что-то там изложить так, как кому-то выгодно, а это свидетельские показания. Это первая часть.
Вторая - конечно, нужно использовать и опыт нашего педагогического состава, учителей разных уровней.
Теперь то, что Вы сказали о многонациональности оккупационных сил и тех, кто нам противостоял, боролся с нами, наших врагов. Да, это так, это всегда было так.
Достаточно открыть Льва Толстова и почитать «Войну и мир», когда он говорит, что пришла вроде бы как французская армия под водительством Наполеона, но это была вся Европа, потому что к этому времени Наполеон Бонапарт фактически поставил под контроль всю континентальную Европу.
И Толстой там всё это уже описывает, это было во времена Отечественной войны 1812 года.
То же самое повторилось и во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, после того как Гитлер, по сути, поставил под контроль тоже всю континентальную Европу.
И здесь, на Ленинградском фронте, в блокаде Ленинграда участвовали и совершали преступления представители очень многих европейских стран.
Мы никогда раньше в силу определённой толерантности и для того чтобы не портить отношения, не портить какой-то фон наших отношений со многими странами об этом не говорили.
Но это же было не только в Ленинграде, на Ленинградском фронте и во время блокады, это было везде.
Достаточно посмотреть на «Голубую дивизию». Здесь, в Ленинграде, на Ленинградском фронте во время блокады со всех стран участники были - из многих, во всяком случае.
Но когда вы говорите о необходимости сохранения исторической памяти, я уже сказал, я целиком и полностью это поддерживаю. На государственном уровне это будем делать, будем делать настойчиво, в том числе и для того, чтобы ничего, как я уже сказал, подобного не повторялось.
А между тем кто-то сознательно придаёт забвению все эти факты. Мы, как вы слышали, может быть, совсем недавно в Организации Объединённых Наций предложили для голосования документ, осуждающий героизацию нацизма. Ведь 50 стран проголосовали против.
Кто может быть против того, чтобы признать преступным героизацию нацизма? Ну что это такое? Это не просто историческая или политическая амнезия какая-то. Это всё опять сюда переносится, в наше время.
Для чего? Для того чтобы исходя из текущей политической конъюнктуры держать вот такой общий фронт, давление на нашу страну. Так что в этом смысле, к сожалению, мало что меняется.
А это значит, что мы должны последовательно защищать историческую правду и делать то, что вы предлагаете. Мы так и будем поступать.
Е. Тихомирова: Спасибо большое.
В. Путин: Вам спасибо большое.
А. Беглов: Если нет возражений, выступила бы Строгонова Надежда Васильевна. Ей 102 года, она учитель блокадного Ленинграда.
В. Путин: Надежда Васильевна, садитесь, ради бога, иначе мы, учитывая Ваш возраст и статус, сейчас все встанем.
Пожалуйста.
Н. Строгонова: Прежде всего разрешите вас всех поздравить с этим большим, огромным праздником прорыва блокады. Воспоминание о нём останется и радостным, и с большой раной в груди, которая никогда не заживёт.
Этот первый прорыв блокады для нас был таким праздником, особенно потому что он совпал почти с самым трудным периодом жизни Ленинграда - ноябрь, декабрь [1942 года], январь и февраль [1943 года].
Ноябрь - десять тысяч умерших от блокады, декабрь - 53 с лишним тысячи, январь и февраль - 113 тысяч. Разве можно это когда-нибудь забыть?
Правительство делало всё, чтобы спасти население Ленинграда. 6 января - приказ открыть детский дом. Наше счастье, что к нам поступили дети из распределителя, они были обработаны санитарно.
Но из этих 200 человек только 37 детишек своими ногами спускались со второго этажа в столовую, чтобы принять пищу. Остальных мы кормили в кроватях.
Разве можно забыть глаза детишек, которые на нас смотрели из постели, и некоторые из них отсчитывали дни своей жизни?
Детский дом был открыт 6 января и работал по 26 августа. За это время нам удалось спасти 625 ребят и эвакуировать по Дороге жизни. Я считаю, что спасла не столько материальная поддержка, сколько их моральное вдохновение.
Ведь первый раз с кроватей мы подняли всех детишек 23 февраля, в день, который тогда назывался [Днём] Советской Армии.
Тогда директор упросил прислать лежачим деткам артистов, написал целую поэму о каждом ребёнке, кто чем из них увлекается - кто около кухни запахом пищи: мальчик, который всегда рвался к помойному баку, искал там какое-нибудь дополнение к его питанию, и как он с воспитателем играет в кошки-мышки.
Это подняло на ноги всех детей, которые сидели; у нас даже лежачие, завёрнутые в одеяла и прислонённые к стульям, - даже на их лицах появились улыбки.
Директор, воспользовавшись этим, на следующий день устроил день самообслуживания. Дети будут сами и директором, и поваром, и библиотекарем, и бухгалтером, и кладовщиком.
Надо было видеть, откуда появились силёнки у этих детей, они же лежали, - и вот это заставило подняться на ноги.
А когда человек встал на ноги, то считайте, что он жив. Между прочим, и в нашем возрасте, если мы встали на ноги, мы живы.
Закипела жизнь в нашем детском доме. Вот что нам удалось - и несколько ещё таких праздников - спасти жизнь детей.
Вернулись мы с последней эвакуации, с отправки с вокзала в детский дом - нас ждёт приказ через четыре дня открыть в нашем здании занятия школы-десятилетки.
За эти четыре дня нам, полуживым, нужно было убрать кровати, матрасы, достать парты, достать оборудование кабинетов. Никто из работников детского дома не ушёл по домам, мы ночевали там.
Но 1 сентября мы открыли школу. 1 сентября по расписанию прозвенел звонок, и дети сели за парты. Первый урок во всех классах - как вести себя во время тревоги, как успеть всем ученикам спуститься за три минуты в бомбоубежище и там продолжать занятия.
Школа работала в военном режиме. Каждый день нам приходилось, почти каждый день по нескольку раз посещать бомбоубежище. Много пережито, много случайностей ещё и в школе.
Но школа наша просуществовала только до 16 апреля 1943 года. За нашим зданием охотились фашистские бомбардировщики. Мы это знали, и в районе знали, и в горкоме, и в городском военкомате знали, что охотятся за нашими детьми.
И вот 16 апреля началась тревога в 11 часов утра. Мы слышали, как звуки бомбардировщика и ответные выстрелы наших зениток приближаются к нашему зданию.
Выпускать детей во время тревоги мы не имеем права, но, если будет прямое попадание, погибнут все дети. Погибнем мы - ладно, но ведь погибнут дети всей школы!
И директор берёт на себя ответственность по пять человек ребятишек выпускать, инструктирует, как им перебраться через дорогу, чтобы их не увидел патруль.
Последнего ребёнка мы выпустили уже поздно вечером. Через 15 минут - отбой воздушной тревоги. Все учителя быстренько стали собираться домой. Я жила напротив школы.
Пять человек остались ночевать в школе, им далеко идти. Двоих я взяла к себе. Через несколько минут раздался такой мощный взрыв, что я только добежала, и меня вжало в кресло. В результате этой бомбёжки я хожу с ушными аппаратами.
Мы узнали не сразу, что бомба угодила в нашу школу, что под развалинами её осталось пять учителей.
Надо было видеть детишек, которые утром собрались у развалин. А где их кормить? Ведь они питались в школе. Какая столовая, кто возьмёт на себя ответственность?
Целую ночь мы провозились, проездили по Ленинграду, но утром мы накормили детей. Мы раздобыли новое здание, где будут заниматься наши ученики.
Но вновь на наши плечи легло освободить это здание от тысячи приёмников, оборудовать, вымыть, застеклить окна хотя бы фанерой и принять детишек. Мы это задание тоже выполнили. Вот так жил Ленинград во время блокады.
Какое впечатление было от окончания войны - вам это не надо говорить. Сколько было восторга! Сейчас никто никогда не забудет это.
Залечивать раны города стали наши же ученики, и за время войны ни у одного ребёнка, ни работника мысли не появилось, что Ленинград может быть сдан. Россия никогда ни из одной войны не выходила побеждённой.
И они учились, и мы шли в школу преподавать, - мы ни одного раза даже не подумали о том, что в Ленинград вступит нога фашистов.
Мы шли, как обычно, давать обычные уроки в школе, спокойно двигались и на костылях, и с тросточками, но мы продолжали работу.
Результат работы наших блокадных учителей - это один выпуск только первого мирного 1945/1946 года - у нас профессор, доктор математических наук, у нас выпущены академик, генерал-майор, два полковника, два отличника народного образования. Это первый выпуск 1946 года.
Это останется надолго. Нам надо без конца повторять, чтобы не забыли этого, чтобы этот ужас никогда больше не повторился.
Вам, Владимир Владимирович, огромное спасибо, что Вы заботитесь и об учителях, и сейчас Ваше решение создать организацию учителей-ветеранов.
Но я прошу, чтобы это были не только учителя, а любой боец - те, которые могут преподнести воспитательные моменты для наших учеников, входили бы в эту организацию.
Сейчас иногда приглашают меня - а в нашем возрасте мы не всегда можем встать, и я не могу поехать. А если будет организация - телефонный звоночек, снимут трубочку, скажут: нам нужна замена, пришлите нам кого-нибудь.
Поэтому в эту организацию собрать не только учителей-ветеранов, а ветеранов, способных передавать воспитательные моменты новому поколению.
Большое спасибо за то, что к учителям сейчас повернулось Правительство. Ведь самую маленькую зарплату получали учителя. Забывали, что учитель даёт жизнь работникам следующего поколения, жизнь нашей Родины передаёт учитель.
Спасибо, что сейчас наши учителя обеспечены, живут, не думая о куске хлеба, как мы прожили всю жизнь. И эта просьба у меня и от моих учеников, с которыми я продолжаю 55 лет ежегодно встречаться.
На моих встречах есть все: начиная от академика и до простого рабочего. Но я горжусь этими учениками, которые не оставили и меня. Я сейчас живу опекой моих учеников.
Каждый день я слышу и телефонные звонки, и [ученики] прибывают ко мне. Я не могу передать, сколько они мне помогли в жизни.
Спасибо Вам большое за внимание.
(Аплодисменты.)
В. Путин: У меня комментариев нет. Просто хочется низко склонить голову перед Вашим подвигом, перед подвигом тех людей, о которых Вы сейчас рассказывали.
Действительно, это и есть самое важное, о чём я говорил, когда мы только начали нашу беседу, - свидетельские показания. Живое общение, оно самое пронзительное, самое доходчивое и самое правдивое.
Так что Вам большое спасибо за то, что Вы всегда делали: и в годы блокады, спасая детей, и после, в ходе Вашей педагогической работы.
В этом году, в Год учителя, педагога тем более актуально реализовать Ваши идеи, предложения. Мы обязательно это сделаем. Я с Министерством просвещения и с Правительством на этот счёт переговорю. При поддержке регионов мы обязательно эту идею Вашу реализуем. Так что Вам большое спасибо.
Что касается учительского корпуса, то значимость его действительно чрезвычайно высока. В последние годы мы старались делать всё для того, чтобы поддержать учителей.
Но, конечно, ещё многое предстоит сделать по всем направлениям, прежде всего с точки зрения признания общественной значимости этого труда - труда учителя, педагога. Без всяких сомнений, будем обязательно по этому пути двигаться дальше.
Спасибо большое...
*
...С. Мачинский: С июня прошлого года я постоянно нахожусь в зоне СВО, общаюсь не только с нашими военнослужащими, с людьми, которые там проживают.
Их убивают не только снаряды, их убивают просто потому, что они думают по-другому. Вся семья моего товарища - офицера ЛНР - была убита в 2014 году боевиками батальона «Торнадо» только за то, что его отец, советский офицер, не хотел принять ту власть, которая пришла на Украину.
Преступления совершают те же, под теми же знамёнами, так же жестоко, и общественность вправе знать об этих преступлениях.
Мои товарищи-поисковики в рамках проекта «Без срока давности» долгое время работали со Следственным комитетом здесь, на территории нашей страны, по тем преступлениям, которые совершались в годы Великой Отечественной войны.
Они готовы продолжать эту работу и сейчас на территории Донецкой и Луганской областей.
Я бы просил, мы все просили бы Вашего указания Следственному комитету, для того чтобы эта работа была продолжена, и о современных преступлениях нацистов тоже узнали люди, чтобы они также предстали в своё время перед судом.
И говоря об информационной составляющей - то, о чём мы говорим с Вами, то, о чём говорит сейчас много людей в нашей стране: о войне надо говорить, о преступлениях надо говорить открыто, честно.
Пускай это страшно, пускай это неприятно, многие не хотят этого видеть и знать, но об этом надо говорить без купюр, не скрывая, не стесняясь, называя имена палачей и убийц именно для того, чтобы это больше никогда не повторилось.
Мы должны снимать фильмы, мы должны писать книги, я хотел бы, чтобы в этом участвовали не только общественники, но и Министерство культуры, Минцифры, чтобы это доводили до каждого жителя нашей страны, чтобы фашизм был не просто словом, а чтобы все его следы были вбиты в голову, так же как в своё время вбивались фильмами «Иди и смотри», «Обыкновенный фашизм».
Об этом должны кричать с каждого экрана телевизора.
И не надо жалеть наших детей - жалеть их тем, что мы скрываем от них правду о той войне, пытаемся поберечь их психику, не говоря о преступлениях, которые творятся сейчас.
Они больше видят в интернете. Эти ограничения по возрасту для фильмов о Великой Отечественной войне - мне кажется, это не те фильмы, которые надо ограничивать к просмотру.
Ещё я хотел бы сказать, что большинство наших молодых людей там знают, за что воюют. Надо, чтобы знали здесь и понимали здесь, за что они там воюют.
Спасибо большое.
В. Путин: Сергей Александрович, Вы подняли очень важный вопрос, и этот фильм, безусловно, надо будет посмотреть, что называется, в полном издании. Вещь очень важная. Вот такие фильмы, такие произведения и сохраняют ту самую историческую память, о необходимости сохранения которой я уже говорил.
Что касается тех событий, о которых Вы сейчас сказали, то, действительно, трагедия, связанная с событиями на Украине, началась именно в 2014 году и началась именно с антиконституционного, антигосударственного вооружённого переворота на Украине.
Как мы знаем, это потребовало от нас оказания помощи крымчанам. Затем последовали события на Донбассе.
И, по сути, полномасштабные военные действия на Донбассе с 2014 года не прекращались - с применением тяжёлой техники, артиллерии, танков и авиации. Это всё происходило.
Всё, что мы делаем сегодня, в том числе и специальная военная операция, это, как я уже многократно говорил, попытка прекратить эту войну. Вот в чём смысл нашей операции.
И защитить наших людей, которые там, на этих территориях, проживают. Это наши исторические территории. Как я уже говорил, после развала Советского Союза…
Сейчас не буду давать оценок, здесь не место и не время, но, во всяком случае, Россия примирилась с этим событием, несмотря на то что это наши исторические территории, российские, но мы примирились исторически с этим.
Тем не менее мы не могли не отреагировать на то, что там начало происходить после переворота государственного, когда начали, по сути, истреблять людей, которые проживают на этих территориях, только за то, что они считают себя связанными с русской культурой, с русским языком и с традициями своего народа и своих предков.
Мы долго терпели, долго пытались договориться. Как сейчас выясняется, нас просто водили за нос, обманывали. Ну не в первый раз такое с нами происходит и случается.
Тем не менее мы сделали всё возможное для того, чтобы урегулировать эту ситуацию мирными средствами. Сейчас стало очевидным, что это по определению было невозможно, просто противник готовился к тому, чтобы перевести весь этот конфликт в острую и горячую фазу.
Повторяю, ничего нам не оставалось, кроме того, что мы делаем сейчас.
А что касается преступлений против гражданского населения со стороны неонацистов, которые обосновались на Украине и правят там бал, захватили власть на Украине в результате этого госпереворота…
Всё, что потом происходило, это имеет значение, но всё-таки первичный источник сегодняшней власти на Украине - это госпереворот. Вот об этом мы никогда не должны забывать.
Но фиксировать то, что они творят, особенно с гражданским населением, обязательно нужно, и мы будем это делать.
Следственный комитет этим занимается, не только фиксирует, обобщает эти материалы и даёт им правовую оценку, и дальше по этому пути обязательно пойдём.
А информационное обеспечение всех наших действий, доведение правды до жителей нашей страны, до жителей других стран и прежде всего, конечно, до жителей самой Украины - это одно из важнейших направлений нашей совместной работы.
На Украине очень много людей, которые понимают, что происходит, и дают правильную оценку.
Особенно после того, что современные властители Украины начали творить с гражданским населением, с созданием так называемых заградотрядов - они воссоздали, по сути, заградотряды, которые использовались во время Второй мировой войны, - и с Русской православной церковью.
Это всё не пройдёт им даром, у меня сомнений нет.
Ну а то, что Вы предлагаете, безусловно, нужно будет исполнять, и мы будем это делать...
*
...В. Путин: Большое спасибо.
Что касается Ваших однополчан, причём из разных регионов бывшего Советского Союза, из разных союзных республик, и что касается попыток возрождения нацизма на этих же территориях, Вы знаете, ведь это было всегда, всегда были коллаборационисты, предатели, всегда и везде.
К сожалению, и у нас, в России, были такие, достаточно вспомнить Русскую освободительную армию так называемую и так далее. Всё это было.
Но мы должны предавать их анафеме, а наших бойцов, настоящих героев, не забывать и поднимать на пьедестал почёта. И мы всегда будем это делать.
Но, к сожалению, во многих странах мира, в том числе и в бывших республиках Союза, в том числе и на Украине, происходит героизация. Вы посмотрите, что в Латвии, допустим, происходит.
Там же эсэсовцы ежегодно маршируют, открыто, под прикрытием местных правоохранительных органов.
Это бывшие бойцы подразделений СС, они в открытую это делают, прикрываясь - и хочу это подчеркнуть, - прикрываясь тем, что они боролись якобы за национальную независимость.
Ничто не может быть оправданием сотрудничеству с нацистами и с фашистами. Ничего. Это всё прикрытие. На самом деле они предатели и нацисты. А сегодняшние последователи - неонацисты.
И что ещё можно сказать про тех, кто возвеличивает и героизирует Бандеру на Украине и возводит его в ранг национальных героев, и ходят потом тысячами по центральным улицам украинских городов?
Ну кто они такие есть? Это даёт нам полное право сказать, что они неонацисты, потому что Бандера и иже с ним сотрудничали с Гитлером и уничтожали тысячи людей. Немецкие оккупанты передавали им грязную работу, я сейчас не буду перечислять все преступления, которые были совершены их руками.
А кто же тогда те, кто их возвеличивает? Они и есть неонацисты, что же об этом говорить?
Вам спасибо за то, что Вы сохраняете память о Ваших боевых товарищах, и мы сделаем всё, чтобы принять от Вас эту эстафету.
В. Богданов: Владимир Владимирович, одна просьба: я не был на параде в Москве.
В. Путин: Я Вас приглашаю...
*
...В. Исаков: Моя фамилия Исаков, Валерий Семёнович. Я организатор частного музея «Вещи блокадного Ленинграда»...
...Теперь второе, что бы я хотел, - вернуть в школу то, на чём учились наше предвоенное поколение и послевоенное, поколение Владимира Владимировича, то есть вернуть: «Молодая гвардия» Фадеева, «Сын артиллериста» Симонова, «Как закалялась сталь» Николая Островского, «Донские рассказы» Шолохова, «Русский характер» Алексея Толстого, «Горячий снег» Бондарева, «Брестская крепость» Сергея Смирнова.
Эти вещи не должны быть факультативными и зависящими от того, хочет учитель это или не хочет. Они должны быть основополагающими в становлении характера и ответственности перед обществом наших молодых людей, сменяющих поколений...
*
...В. Путин: Спасибо большое. Спасибо.
Спасибо Вам большое, Валерий Семёнович, что Вы над этим работаете, и музей целый частный создали. В Питере не один частный музей, я знаю, это всё-таки говорит об особом отношении ленинградцев к своему городу и к своей истории.
Это значит, что здесь наиболее остро воспринимается всё, что связано с трагедией Великой Отечественной войны и защитой блокадного Ленинграда. Поэтому Вам за это огромное спасибо.
Безусловно, переговорю и с Министром просвещения по поводу необходимости вернуть в школьную программу произведения наших, можно сказать, уже советских классиков, которые формируют общественное историческое сознание целых поколений.
Вы правы абсолютно, безусловно, над этим нужно подумать и в этом направлении надо поработать.
В. Исаков: И поддержка советов ветеранов на разных уровнях, советы ветеранов и так называемые университеты «третьего возраста». Прекрасное явление в нашей действительности. И мы, и ваши родители будут долго жить и будут полезны следующим поколениям.
В. Путин: Спасибо. Так и будем делать. Ну а что касается Вашего пожелания усилить работу подобного рода, будем воспринимать это пожелание как наказ. Будем работать.
Я ещё раз всех вас поздравляю с замечательным и важным событием - 80-летием прорыва блокады Ленинграда.
Спасибо. Всего доброго!
***
Источник.
НАВЕРХ.