Приоритеты концептуальных основ государственного управления
2.6 . Военный приоритет
Понятие “военный приоритет” неотъемлемо связано с понятием “война” и является его производным. Существует множество определений и трактовок войны как явления.
Например: “Война (война, воевать, бойня, боевать, как вероятно и боярин и воевода или боевода) - раздор и ратный бой между государствами; международная брань” [16].
“Война - организованная вооруженная борьба между государствами, нациями (народами), социальными группами. В войне используются вооруженные силы как главное и решающее средство, а также экономические, политические, идеологические и другие средства борьбы” [3, с. 219].
“Война - социальное явление, которое представляет собой одну из форм решения общественно-политических, экономических, идеологических, а также национальных, религиозных, территориальных и других противоречий между государствами, народами, нациями, классами и социальными группами средствами вооруженного насилия” [41, с. 51].
“Война - общественно-политическое явление, продолжение политики насильственными средствами” [7, с. 151].
“Война - организованная вооруженная борьба, участниками которой могут быть государства, которые ведут национально-освободительную борьбу, народы, а также стороны во внутреннем вооруженном конфликте” [19, с. 215].
Война как явление развивалась вместе с развитием общества и вместе с обществом прошла сложный путь исторической эволюции.
В условиях первобытнообщинного общества вооруженные столкновения родов и племен между собой были разновидностью и результатом борьбы за выживание и не имели какого-то общественно-политического содержания. В этом плане человек мало чем отличался от своих братьев меньших.
Его насилие относительно другого племени или рода преимущественно сводилось к мгновенному удовлетворению жизненных потребностей. Вряд ли она могла в результате победы заготовить впрок еду или другие материальные средства, потому что в побежденных их тоже не было. Поэтому ритуальный каннибализм победителей относительно побежденных можно если не оправдать, то объяснить именно стремлением выжить по праву сильного в борьбе за существование.
Войн же в современном значении слова в таком обществе не было, потому что не было частной собственности и деления на классы.
Поэтому война как явление и постоянный спутник характерна только для общественно-экономических формаций, где вооруженное насилие становится средством обогащения, экономического и политического господства, порабощения народов. Это очень сложное специфическое общественно-политическое явление, которое подчиняется своим законам.
Основной формой борьбы в войне и ее специфическим содержанием является вооруженная борьба, а главное орудие ведения войны - военизированные формирования, способные вести вооруженную борьбу.
Относительно наших далеких предков В.И. Таланин обращает внимание на то, “что сведений, даже приблизительных, о том, что славяне вели войны, вплоть до IV-III в. до Р.Х. нет, поэтому наименование знати, состоявшей из старейшин - “бояре”. “Бояре думающие” - их настоящее наименование” [58, с. 61].
То есть следует понимать, что их назначение - советовать, и не более. Дальше там же подчеркивается: “Начиная с III в. до Р.Х. славянам приходится в длительных войнах отстаивать свое право на существование. Появляется расслоение в рядах боярства. Военачальник, который прославился в войнах, не может быть отодвинут на второй план.
Кроме того, никто не может сказать, что у него мало опыта. Он обязан стать боярином. Наименование “боярин” переходит, таким образом, на относительно молодого полководца. “Бояре думающие”, согласно с терминологией “Слова о полка Игореве”, соединяются с “мужами храборствующими” [58, с. 61]. Таким образом, сословие знати, то есть дворянства, складывалось одновременно с возникновением государственности и появлением государя.
Позже под дворянством как таковым стали понимать военное, служивое сословие, основное задание которого заключалось в военной защите государства и непрерывной военной службе. Следовательно, если существовало военное руководство, то существовали и военные формирования. И чем боеспособнее были эти формирования, тем выше был военный приоритет государя, тем больше у него было возможностей осуществлять свою внутреннюю и внешнюю политику, основанную на личном миропонимании и на собственной концепции власти.
Суть не в том, как назывались отряды вооруженных людей в исторически определенное время (дружина, рать, войско, ополчение, армия, флот, вооруженные силы и т. п.), а в военной доктрине того, кто их создавал, и целях войны. Бесспорно, вооруженные формирования являются главным орудием ведения войны, и чем большей потенциальной мощностью они владеют, тем значительнее военный приоритет (военное преимущество) их организатора и вдохновителя относительно противоборствующей стороны.
Казалось бы, при достижении такого преимущества, любая власть должна успокоиться и, потихоньку наращивая мощность собственных вооруженных формирований, пугать окружающих своим военным приоритетом. Так ли это?
Военный приоритет - это всего лишь один из приоритетов в системе приоритетов обобщенных средств управления обществом, причем хоть и не самый главный, но без него не может существовать система концептуальной власти, если ее воспринимать как целое, сложенное из частей. Так, К.П. Петров, на которого мы традиционно ссылаемся во всех трудах по обсуждаемой тематике, ставит его шестым по значимости из шести обусловленных приоритетов.
В книге “Мертвая вода” авторы также ставят его на шестое место из шести как “…средство влияния, главным образом силового, - оружие в традиционном понимании этого слова, которое убивает и калечит людей, разрушает и уничтожает материально-технические объекты цивилизации, вещественные достопримечательности культуры и носителей их духа” [6, с. 163]. В.А. Истархов [23, с. 127], беря за основу анализ приоритетов, данный в “Мертвой воде”, в измененном и дополненном виде дает 12 приоритетов.
Однако в иерархии приоритетов военный приоритет он также ставит на последнее место по значимости. О чем это свидетельствует? О том, что военный приоритет, независимо от количества приоритетов в их иерархической структуре, которая есть не что иное, как множество элементов, которые находятся в отношениях связи друг с другом, образуют определенную целостность, единство, - это средство наиболее грубого материального влияния на общество.
В мирное для конкретного государства время он не имеет широкого спектра мощности и применяется как дополнение к приоритетам высшего порядка, к которым, например, по К.П. Петрову, принадлежат методологический, фактология и идеологический приоритеты. В.А. Истархов к категории высших приоритетов относит, кроме того: искусство, систему образования и воспитание, средства массовой информации, систему развлечений и досуг.
Все отмеченные приоритеты можно смело отнести к категории информационного оружия, что, как известно, программирует поведение людей. Следовательно, при успешной работе с людьми (народами) на уровне высших приоритетов власти роль военного приоритета становится вспомогательной, а это значит, что не страдают ни человеческие ресурсы, ни материально-технические объекты цивилизации, ни достопримечательности культуры.
Именно к такой системе отношений между государствами, которая исключает угрозу силой и ее применением, стремится ООН при урегулировании локальных конфликтов, связанных с религиозными, территориальными и национальными спорами, племенной враждой и т. д.
Однако исключить военный приоритет из системы концептуальных основ государственного управления, которая принадлежит к материальной живой системе особенного класса - социальной (социально-экономическая структура общества) или перевести его в категорию абстрактных систем (понятия, гипотезы, теории) - перспектива достаточно отдаленная.
Дело в том, что при определенных условиях военный приоритет по форме применения может совпадать с жесткими формами геноцида, брать на себя выполнение карательных функций, свойственных геноциду, или даже замещать его как приоритет.
Более того, в военное время роль военного приоритета власти кардинально изменяется в связи с изменениями в военно-технической стороне войны. Эта сторона войны отражает те материальные средства, военную технику и человеческие массы, которые используются в вооруженной борьбе, а также формы и способы ведения военных действий. В связи с этим на период ведения боевых действий практически вся иерархическая структура приоритетов и их совокупный потенциал начинают работать на военный приоритет, что, по сути, и определяет ход и результат войны.
Для военного приоритета в данном случае правомерно употреблять термин “военный потенциал” - возможности государства, которые являются производными от экономического, научно-технического, социального и морально-политического потенциалов страны.
Экономический потенциал государства обеспечивает материальные потребности жизни и развития общества, а также делает все необходимое для ведения боевых действий.
Научный потенциал государства через военно-научный потенциал, который является его составляющим элементом, влияет на развитие военной техники, организационную структуру войск, управление войсками, а через них - на способы и формы ведения боевых действий, всю систему военно-теоретической подготовки личного состава армии и флота.
Социальный потенциал при решении военных вопросов проявляется в способности данной социально-политической системы через действия субъективных факторов создавать условия - благоприятные или неблагоприятные - для формирования и функционирования других потенциалов.
Морально-политический потенциал находит свое отражение в способности народа и армии выдержать все испытания войны, мобилизировать все силы для достижения победы. “Показателями военного потенциала являются:
- военно-экономические и научные возможности государства;
- наличие мобилизационных резервов;
- морально-политическое состояние народа;
- уровень боевой готовности, численности личного состава и его морально-политическая, психологическая подготовка;
- полевая, морская и воздушная выучка;
- количество и качество вооружения и военной техники;
- уровень обеспеченности войск материально-техническими средствами;
- уровень разработки военной доктрины и военной теории, подготовленность командных кадров” [7, с. 580].
Стоит учесть, что состояние войны вызывает ряд правовых последствий: прекращение дипломатических и других отношений между воюющими государствами, прекращение международных договоров и других правовых норм, известных в дипломатической практике как “законы и обычаи войны”, которые предусмотрены международными договорами или сложились в порядке обычая.
Однако история свидетельствует, что воюющие стороны и нейтральные государства достаточно своеобразно и избирательно соблюдают законы и обычаи войны. По крайней мере тяжело надеяться, чтобы проигрывающая сторона, относилась к ним с надлежащим уважением и обязательностью.
Например, Петербургская декларация об отмене употребления взрывных и воспалительных пуль 1868 г., Женевский протокол о запрещении применения на войне удушающих, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств 1925 г., Гаагская конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г., Конвенция о запрещении разработки, производства и нагромождения запасов бактериологического (биологического) и токсичного оружия и об их уничтожении 1972 г., Конвенция о запрещении военного или любого другого враждебного использования средств влияния на природную среду 1977 г., Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими излишние повреждения или имеют выборочное действие, в 1981 г. [19, с. 374].
Вряд ли стоит доказывать, что в рамках военного приоритета немногие из властей обращают на них серьезное внимание. Кто же будет соблюдать законы нравственности при подготовке к такому аморальному мероприятию, как война, тем более, думать о правах и обязанностях воюющих сторон в процессе ее ведения?!
Более того, государство, даже проиграв в войне, но сохранив экономические возможности, будет стремиться к тому, чтобы “переиграть” ее. Исторически это хорошо просматривается, например, по итогам Первой мировой войны и причинам, которые породили Вторую мировую войну.
Так, Германия, проиграв в Первой мировой войне, сберегла, однако, гигантские экономические возможности. Она “благодаря своему развитию и ресурсам оставалась потенциально самой сильной страной” в Европе [24, с. 357]. “Даже в первые послевоенные годы правящие круги Германии не хотели смириться с тем, что их политическое положение в мире не отвечает той экономической силе, которой владела страна” [74, с. 357].
“Все помыслы немецких монополистов были направлены на реванш, на то, чтоб опять найти возможность стать на путь войны. Под их притворной покорностью скрывались острая ненависть к победителям и уверенность в том, что войну удастся “переиграть” [24, с. 12]. Четырнадцатого июня 1917 г. в военном министерстве прошло заседание, на котором было выражено мнение, что Германии следует “как можно лучше развивать хозяйственную жизнь в мирный период, приспосабливая ее к использованию с военной целью.
Чем сильнее мы развиваем экономику в мирное время, тем лучше мы готовы к войне. В любом случае нельзя допустить ослабление этого процесса” [24, с. 21].
И этот процесс не ослабевал. Германия становилась опаснейшим конкурентом на мировых рынках. Она стремилась к захвату ведущего положения на рынках Англии, Франции и даже США, тогда как ее соперники прилагали все усилия для того, чтобы сберечь и установить свою монополию. Как видим, уже в этой борьбе приоритетов, базирующихся на потенциалах, скрывались глубокие причины Второй мировой войны.
Как и перед Первой мировой войной, возник вопрос о коренном переделе колоний и сфер влияния в соответствии с реальным соотношением сил “больших государств”.
Выполнение этого задания сводилось к применению вооруженной силы как единственного способа удовлетворения великодержавных амбиций. Ведущим в иерархии обобщенных средств управления государством в конкретной ситуации становился военный приоритет, на который работали все другие. Шла гонка вооружений.
Однако военный потенциал не мог накапливаться бесконечно. По словам А.Ф. Керенского, “в ходе любой гонки вооружений в конечном итоге наступает психологический момент, когда война кажется единственным средством освобождения от нестерпимого ожидания катастрофы”. И в данную историческую эпоху стоящим у власти не терпелось его реализовать. Состояние это не ново.
Очень популярно его объясняет А.П. Чехов: “Так называемые правящие классы не могут оставаться долго без войны. Без войны они скучают, лентяйничанье утомляет, раздражает их, они не знают, для чего живут, едят друг друга, пытаются наговорить друг другу побольше неприятностей, по возможности безнаказанно, и лучшие из них изо всех сил пытаются не надоесть друг другу и себе самим. Но приходит война, овладевает всеми, захватывает, и общее несчастье связывает всех”.
Ведь войну объявляют они, а умирать идут молодые, которые даже не понимают, зачем воюют, и говорить здесь о нравственности не приходится. Какую нравственность, например, можно найти в высказываниях Б. Муссолини: “Чтобы нация оставалась здоровой, она должна воевать каждые двадцать пять лет” или И. Сталина: “Одна смерть - это трагедия, миллионы смертей - это статистика”?
Когда появляются такие высказывания и их слышат государства и народы, тогда долго ожидать не приходится - за ними следует война. Это призыв к тому, чтобы кинетический потенциал военных приоритетов стран превратить в человеческую бойню.
В нашем примере война должна была повториться, и она повторилась. В связи с этим прав А. Барбюс: “Война будет повторяться до тех пор, пока вопрос о ней будет решаться не теми, кто умирает на полях боев”.
Как видим, не такой уже невинный этот военный приоритет. В его создании активно участвуют все обобщенные средства управления людьми, в какую бы иерархическую систему приоритетов их не закладывали исследователи. Однако, будучи однажды создан концептуальной властью, он начинает в той или иной степени давить на своих “творцов”, потому что война формирует собственные политические задачи, которые, как правило, имеют приоритет над обычными задачами мирного времени.
Посредством грубой силы, например, можно изменить отношение людей к символам, религии, вынудить их в перекрученном виде понимать общие и отдельные процессы мироздания (методология); можно просто уничтожить информацию исторического характера, например, сжечь книги, исторические документы (хронология); можно придушить философское течение, уничтожить физически определенную религию, поглумитися над символами, разрушить достопримечательности культуры, испортить картины (фактология); можно силой отобрать деньги в любой их форме у более слабого, а поскольку “деньги - движущая сила войны” (Марк Тулий Цицерон), то можно после этого меньше волноваться об итогах войны (экономика).
Война между социальными группами внутри страны за государственную власть называется гражданской. Это также вооруженное столкновение сторон, в результате которого происходит перераспределение экономического потенциала страны и появление нового правящего класса.
Правящий класс в это время определяется по количеству персональных миллиардов. Все современные миллиардеры стали такими далеко не бескровным путем. По мнению Дж. Петраса, “практически все первобытные источники богатства миллиардеров не имели никакого отношения к строительству, инновациям или созданию новых эффективных предприятий.
Богатство не перешло к высшим чинам компартии, оно было захвачено частными вооруженными мафиями, возглавляемыми недавними выпускниками университетов, которые быстро нажились на коррупции, запугивании и уничтожении государственных чиновников” [76]. Поэтому без военного приоритета с его оружием (от ножа до атомной бомбы) и здесь не обходится. Естественно, что в дальнейшем в рамках финансовой олигархии можно действовать самостоятельно, ведь для нее не существует государственных границ.
И уже совсем без военного приоритета не может обойтись геноцид. Это братья-близнецы.
Таким образом, рассматривая военный приоритет как одну из групп средств управления обществом, мы приходим к выводу, что это материальное оружие, которое можно, конечно, по силе и влиянию на людей в системе управления своим государством или ведение войн с другими государствами отнести к разряду низких, грубых, несовременных, немодных. И это не единственный его недостаток.
К недостаткам военного приоритета можно отнести его очевидность. Ведь скрыть наличие материальных средств ведения войны практически
невозможно. На их выявление работают все разведки мира.
А если так, то военному приоритету любой страны можно организовать противодействие. В итоге этот взаимоопережающий процесс превращается в гонку вооружений, в которой принимают участие все приоритеты. Именно поэтому мы думаем, что разделять приоритеты на высшие и низшие можно преимущественно теоретически - возможны изменения.
Угроза ядерной войны в принципе свелась на нет, что привело к расширению войн обычными средствами. Правда обычными их можно называть весьма условно. Это высокоточное оружие, способное поражать цель первым выстрелом (пуском) на любой дальности в пределах его досягаемости.
К высокоточному оружию относят различные наземные, авиационные и корабельные ракетные комплексы, бомбардировочные и артиллерийские комплексы управляемого вооружения, а также разведывательно-ударные комплексы. Этот процесс продолжается, и на очереди - появление ручного оружия или индивидуального оружия пехоты.
В результате продолжающейся научно-технической революции стало возможным создание высокоточного оружия, которое, по мнению ряда военных специалистов, будет определять характер будущей войны - войны шестого поколения. Это оружие позволяет наносить исключительно точные удары по атакуемым объектам (вплоть до попадания в необходимое окно заданного строения).
Однако это совсем не значит, что оружие предыдущих поколений войн полностью утратило свое значение. Появление даже самого новейшего оружия, военной техники очень редко приводило к коренному изменению форм и способов вооруженной борьбы и ведения войны в целом. В лучшем случае новое оружие могло привести к изменению тактики или, что намного реже, оперативного искусства, не говоря уже о стратегии.
В мировой теории войн различают шесть поколений войны, связывая их смену с “революциями в военном деле”, влиявшими на изменение войны в целом. Для наглядности коротко ознакомимся с ними.
Первая революция в военном деле произошла тогда, когда для военного противоборства вместо камней и палок воины стали применять специально изготовленные копья, мечи, луки, стрелы, а также доспехи. Три с половиной тысячи лет из общих пяти тысяч лет существования цивилизации на нашей планете шли контактные войны первого поколения в виде рукопашного противоборства с применением холодного оружия.
Вторая революция в военном деле была связана с изобретением пороха, а с ним - огнестрельного оружия: винтовок, пистолетов, пушек. Первое поколение войн уступило место войнам второго поколения лишь в XII-XIII вв. Войны второго поколения просуществовали порядка 500 лет. Они также были контактными, но велись уже совершенно иначе, чем в первом поколении. Поражение противника могло осуществляться на некоторой дистанции.
Третья революция в военном деле произошла примерно 200 лет назад. Ее связывают с изобретением нарезного оружия. Оружие стало более точным при поражении целей, более дальнобойным, многозарядным и разнокалиберным. Это привело к очередной третьей революции в военном деле и появлению контактных войн третьего поколения, которые приобрели окопный характер, оперативные масштабы и требовали большого количества живой силы, владеющей этим оружием.
Четвертая революция в военном деле произошла более века тому назад. Она была связана с изобретением автоматического оружия, которое стали устанавливать на танках, самолетах, кораблях. Контактные войны четвертого поколения приобрели стратегический размах, и для их ведения также требовалось очень много живой силы, оружия и военной техники. Войны четвертого поколения продолжаются и сейчас.
Пятая революция в военном деле произошла в 1945 г. Она привела к появлению ядерного оружия, а с ним - и к возможности бесконтактной ракетно-ядерной войны пятого поколения. Сейчас ряд ядерных стран находятся в постоянной высокой готовности к такой войне.
Очередная шестая революция в военном деле началась в последнее десятилетие прошлого века. Она связана с появлением высокоточного оружия, а с ним - и бесконтактных войн совершенно нового шестого поколения. Бесконтактные войны характеризуются тем, что нападающая сторона с помощью длительных массовых ударов может лишить экономики любого противника, в любом регионе планеты.
Грубо говоря, суть войн шестого поколения - убивать других, но не умирать самим. Однако к полноценному переходу на новый уровень военного искусства пока никто не готов. Ориентировочно для этого потребуется не менее 10-15 лет, поэтому ее и называют войной будущего.
Сегодня же все вооруженные конфликты относят либо к четвертому, либо к пятому поколениям.
Принципиально новые виды вооружений, начавшие появляться с середины ХХ в., продолжают накладывать глубокий отпечаток на военное строительство во многих странах. В свою очередь, это требует определения соответствующих форм и методов их боевого применения, пересмотра основных положений стратегии и тактики.
Конечно, в отдельных случаях, при определенных условиях и других условностях можно средствами управления одного приоритета достичь конечной цели. Например, хорошо подготовленный демагог в определенной ситуации может убедить определенную группу людей совершить те или другие действия, к которым он их призывает (перейти, например, из одной военной группировки на сторону другого по идеологическим соображениям).
Дипломатам воюющих государств и коалиций иногда удается решить локальную проблему без применения военной силы и сберечь, таким образом, тысячи человеческих жизней, десятки населенных пунктов, сотни достопримечательностей культуры и т. п.
Однако и агитатору, и дипломатам намного легче, когда за их спиной сконцентрирован мощный военный потенциал. “Вспомогательная функция” военного приоритета вполне может превратиться в доминирующую. Это обусловлено тем, что в системе концептуальной власти материальное оружие дает военному приоритету возможность быть наиболее быстродействующим. К нему прибегают в последнюю очередь, когда другие приоритеты оказываются недостаточными. Иными словами тогда, когда проблемы могут быть решены только военным путем.
А войны сейчас развязываются с большой легкостью, потому что истина никого не интересует, ибо монополистом абсолютной истины быть невозможно, а правду каждый понимает по-своему и доказывает свою правоту исключительно силой оружия. Погасить очаги вооруженного противостояния можно только силой принуждения с использованием оружия.
Другие методы воздействия оказываются безрезультатными. Поэтому роль военного приоритета в иерархии приоритетов, ширина и сила его влияния могут видоизменяться.
Убедительным примером этого стали действия США, которые создали в Ираке прецедент, когда одна страна, располагая более мощными вооруженными силами, по собственному усмотрению и не обращая внимания ни на кого, в том числе и на ООН, как международного арбитра в вопросах международных взаимоотношений государств, может менять социальный строй, существующий в другой стране, и приводить к власти угодные ей силы.
Это говорит еще и о том, что под влиянием обобщенных средств управления военного приоритета может меняться даже логика социального поведения. Неизменным остается лишь одно - его материальность. Это упрек и в адрес ООН, которая превратилась в “бумажного тигра” и до сих пор не научилась достаточно эффективно использовать силовые методы для наведения порядка в мире.
Военные наблюдатели ООН с их дипломатическими правами и Чрезвычайные вооруженные силы ООН, вооруженные легким стрелковым оружием, весьма слабая преграда для развязывания и развития всевозможных вооруженных конфликтов.
С.Н. Опрятный, О.С. Опрятная.
Из монографии КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ
(власть идей и людей)
***
Источник.
НАВЕРХ.