Матрица Бориса Годунова: реальный Годунов без штампов (ч. 3)
...III .Русь и цели глобальной политики начала XVII века
Две картины Яна Питера Брейгеля-старшего, иллюстрирующие факт похолодания в Европе в тот период
Для создания более целостной картины важно дать краткую характеристику надгосударственных процессов и тенденций того периода. Знаковым природным явлением начала XVII столетия стало мощнейшее извержение крупного перуанского вулкана Уайнапутина.
Взрыв был такой мощи, что привёл к климатическим изменениям в разных частях мира на протяжении последующих пяти лет.
В Европе и в России он вызвал неурожаи и резкое похолодание, позднюю календарную весну и раннюю осень. Это и стало главной причиной Великого голода, от которого только в одной Москве умерло 120000 человек. Не менее ужасными были голодные годы в Германии, Священной Римской империи, Франции и Нидерландах, для Европы с высоким уровнем детской смертности это стало катастрофой. Бродяжничество и оскудение земель были почти повсеместными явлениями.
Похолодания привели к стагнации экстенсивного способа развития сельского хозяйства, Только в середине века европейские страны сумели продемонстрировать рост и выйти на докризисный уровень.
Запад в ту эпоху благодаря великим географическим открытиям стремился всё активнее заявлять о себе по всему миру и проникать в другие культуры с иной моделью мировоззрения и отличными ценностями. Результаты этого проявятся в XVIII - XIX веках, однако причины и основы этого направления и последующего диктата были созданы именно в XVII веке.
Генератором духовных, социальных и этических изменений в Европе того периода стала Реформация и первая острая фаза идеологического противоборства новых элит с Ватиканом. Протестантизм, несмотря на большие отличия в интерпретациях, сумел выстоять и стать привлекательным как для элиты так и для простонародья.
В этот период даже одиозным сторонникам католицизма стало ясно, что наскоком новые религиозные движения не одолеть, так как они привлекательны для многих стран Европы. Можно сказать, что католицизм перестаёт быть монолитным и безальтернативным.
Не помогли даже такие «акции устрашения», как Варфоломеевская ночь, начавшаяся в Париже расправами над гугенотами и захлестнувшая всю Францию. В результате, только в одном Париже было убито 2000 человек, а по всей Франции - 6000 гугенотов и подозреваемых в сочувствии к ним. Заметим, что Иван Грозный в письме к эрцгерцогу Максимилиану вопрошал:
«А зело велика ли польза, что король франсейский кровь христианскую без счёта пролил и многих погубил?»
Кстати, число жертв Опричнины несопоставимо меньше чем во Франции.
Варфоломеевская ночь по воспоминанию очевидца
В итоге произошло обратное: протестантизм, если не одержал верх, то возобладал над католицизмом в ряде стран Европы. Ватикан при новом понтифике Клементе VII был вынужден смягчить позицию.
Король Франции Генрих IV
Необычный подход к решению религиозных противоречий продемонстрировала Франция, оказавшейся после изнурительных религиозных и политических войн на грани самоуничтожения. Новый король Генрих IV, ради престола перешедший в католицизм и сказавший «Париж стоит мессы», сумел встать над кланами, готовыми сдать королевство внешним игрокам.
Своими умелыми действиями и умением урегулировать противоречия между представителями всех противоборствующих сил ему удалось не только найти компромисс между враждующими группировками, но и за короткое время восстановить экономический потенциал и престиж страны на мировой арене.
Он и канцлер Сюлли стали авторами первого в истории всеобъемлющего правового документа о веротерпимости в истории Европы - Нантского эдикта, завершившего религиозные войны.
В нём провозглашались свобода вероисповедания и по сути равенство прав католиков и протестантов - гугенотов в одном государстве при формальном плюрализме правительства. Нантский эдикт ознаменовал наступление столетия относительного межконфессионального мира, известного во Франции как «Великий век».
Теперь Франция имела свободу рук в Европе и могла отстаивать свои интересы и долгосрочные цели примыкая то к католическим союзам и лигам, то поддерживая набиравшие вес протестантские государства, становясь над схваткой.
текст Нантского эдикта
Можно сказать, что в начале XVII века в Европе пошли на смягчение религиозной напряженности, копя силы для последующего конфликта противоборствующих коалиций - Тридцатилетней войны.
Новая волна экспансии ордена иезуитов в Россию
Для скрытой идеологической борьбы с протестантизмом и распространением идей католицизма, а также скрупулезного изучения восточных культур монахом И. Лайолой был создан орден иезуитов, который, по сути, развивал метод «культурного сотрудничества» тамплиеров, оставив значимый научный след на Востоке, прежде всего в Индии и Китае, где иезуиты проявили себя как этнологи, экономисты и даже религиоведы.
Параллельно начала осуществляться новая волна экспансии в православные регионы. Если в южной Европе эта возможность была заблокирована Османской империей, то на востоке Европы роль страны-унификатора всё больше ложилась на Речь Посполитую. Итогом «совместной работы» стала Брестская уния 1596 года, которая формально сохраняя традиции православия, признавала главой церкви папу Римского.
Антонио Поссевино
Первым иезуитом, посетившим Москву с официальной миссией от Ватикана стал генерал-секретарь Ордена А.Поссевино, в задачи которого входило нейтрализовать Швецию и выступить посредником между Россией и Речью Посполитой.
Неофициально за такую «помощь» ему предписывалось либо склонить царя к скорейшей войне с османами (страны Запада терпели от неё поражения), либо навязать переход Ивану Васильевичу и его окружению в католицизм и признания Ферраро-Флорентийской унии.
Ни одного тайного плана выполнить Поссевино не удалось, как он ни старался. Царь заявил, что готов обсуждать вопросы веры лишь после заключения мира с Польшей, на что Поссевино скрепя сердце, был вынужден согласиться.
На созванном импровизированном собрании высших иерархов и членов Боярской думы, царь, прекрасно знавший как Библию, так и историю Церкви и вовсе обвёл легата вокруг пальца. Ловко прикидываясь вначале дурачком, царь Иван умело загнал его в логический тупик - Рим тоже отдалился от Общего учения, а общих понтификов до раскола Москва чтит, как и Рим за их безупречное поведение. Царь заметил:
«Не можно ныне папе над государями верховным быть, ибо который папа не по Христову ученью и не по апостольскому преданью почнет жити волк есть, а не пастырь!»
В итоге раздосадованный Поссевино уехал ни с чем.
М.В.Нестеров Папские послы у Ивана Грозного
Одним из выразителей идей иезуитов применительно к Польше стал польский богослов и мыслитель литовского происхождения Петр Скарга (в миру Пётр Повенски).
Стилизованный портрет Петра Скарги
Будучи представителем богатой шляхетской семьи, он выбрал путь церковного служения. Его
рвение и склонности к языкам и наукам не остались незамеченными, он был направлен в начале в Вену, а затем непосредственно в Рим, где и стал членом ордена иезуитов, а по некоторым источникам - главой его отделения в Варшаве.
Вернувшись на родину, он с головой погрузился в работу сейма, где проявил себя талантливым публицистом. За свою долгую жизнь он успел побывать духовником, а по сути - «серым кардиналом» двух польских королей - Сигизмунда II Августа и Сигизмунда III.
Именно Скарга отстаивал и довёл до логического завершения объединение Литвы и Польши в единое государство, работая над вариантами будущей Люблинской унии. Другим его успехом можно считать Брестскую унию, которая подвела черту под веротерпимостью и по сути сделала католицизм де-юре официальной государственной религией Польши.
Все остальные традиции вероисповеданья Скарга считал заведомыми ересями. Форму униатства он допускал как временную и нужную лишь для борьбы с Московией.
Характерно, что Скарга стоял у истоков создания Киево-Могилянской академии, которая была наводнена идеями униатства, формально не осуждая православие. Это учебное заведение мыслилось им как идеологический таран против влияния Москвы. Многие её выпускники основательно изменили идеологию и многие традиции России, заняв важные места в государственном аппарате России. Упомянем тут Петра Могилу и Феофана Прокоповича.
За свой жёсткий, неуступчивый характер, Скарга нажил себе множество врагов, многие его идеи остались нереализованными - в частности, его попытка уменьшить влияние сейма в пользу королевского единоначалия потерпела неудачу. Тем не менее. его сочинения оставались популярными и тиражируемыми (даже при том, что, как выяснилось позже, ко многим сочинениям он отношения не имел, многие стремились подражать ему и копировать). Его идеи и убеждения сформировали идеологию Польши более чем на три столетия.
По его мнению Польше самой божественной волей было уготовано дать отпор угрозе Османской империи и Московии. Характерно что, если в случае с османами он допускал длительную оборону и видел бесперспективность открытого противостояния или войны с ними, то лучшим способом решения проблемы соперничества с Москвой Скарга видел постепенный захват её земель вплоть до ее ликвидации как независимого государства.
Такие посылы отвечали долгосрочным интересам шляхты, и сделали Скаргу одним из идеологов политики прямой интервенции в Россию. Эти взгляды были лучше всего отражены в работе 1582 года «О заблуждениях русских и причинах греческой ереси». В ней автор видит Польшу форпостом Рима в святой борьбе с «неверными и заблудшими еретиками, чья гордыня привела их к невежеству» чуть ли не с IX века, то есть ещё до разделения церквей.
И именно Москва является наиболее стойкой в своем «постыдном невежестве». Наилучший выход из этой ситуации - возвращение этих земель в лоно Рима руками Польши. Таким образом, Скарга наделил Речь Посполитую идеями миссианства и богоугодности захватов земель на востоке.
Заметим, что термином «русские» в этой работе названы не только «московиты», но и жители «червоной и галицкой Руси». Схожую позицию избранных народов, посланных для всяческого исправления местных жителей, мы встречаем также в период реконкисты и покорения испанцами и португальцами Мезоамерики.
Жизнь Петра Скарги показывает, что часто идеи и идеологические конструкты переживают своих создателей, становясь бесспорными догмами для последующих поколений.
Интерес Афона к России при Борисе Годунове: старые концепции на новый лад
Одновременно с этим Константинопольский патриархат, который османы не упразднили полностью, сохранив полномочия патриарха в сильно урезанном виде в рамках православного милета, а также Афонские школы пытались, как минимум сохранить, а как максимум, возродить и приумножить своё былое влияние.
В XV - XVII веках Русь становится приоритетным направлением в этой стратегии. В частности, была выработана концепция «благодати Киевской Руси», которая при Византии благодатной не считалась, а также создан титул «государя всея Руси».
Отметим, что концепция монаха Филофея, приведённая в разделе Внутренняя политика Годунова, стала продуктом длительных попыток выдвинуть на эту роль Москву, своего рода внутренним осмыслением разработок афонских монахов.
При Иване Грозном и униатство, и греческие православные эмиссары вновь активизировались. С протестантизмом Москва была знакома через Ливонские земли. Но большого числа сторонников за пределами Ливонии протестантизм не нашёл, хотя известны факты богословских диспутов царя Ивана как с лютеранскими пасторами, так и с папскими легатами при подковерной борьбе иосифлян и нестяжателей внутри страны.
Интересно, что по неизвестной причине, несмотря на прошедшие к тому времени почти восемь веков с момента христианизации идеи афонских старцев о Москве-центре восточного православия были такими же чужеродными, как и протестантизм.
Потребовалось целых 4 века, чтобы изменить к XVII веку ситуацию, хотя по логике, идеи Киевской колыбели и восточных обрядов должны были быть понятны населению. На деле, речь идет о жёсткой попытке государства навязать эту доктрину силой, через колено, с отторжением огромной части населения.
Оставим за рамками вопрос о характере веры на Руси до XVII века, скажем лишь, что нам неизвестны планы Бориса Годунова после введения патриаршества на Руси, так как ему не хватило ни времени, ни сил, ни ресурсов для укрепления религиозной политики. Очевидно лишь, что своего чёткого ответа на униатство и афонские идеи на Руси сформулировано не было.
От империй к национальным государствам Запада, появление зачатков капитализма: недостатки становятся преимуществом
Следующим процессом всеевропейского масштаба стало усиление роли национальных государств и первые ростки капитализма. Тогда позиции крупных многонациональных многоукладных империй, прежде всего Габсбургов, управлявших огромными территориями Европы и Америки и имевших наибольшую выгоду от потока американского золота, казались незыблемыми.
Представлялось, что австрийская и испанская ветви династии Габсбургов со временем создадут общеевропейскую державу под своей эгидой, и не существует такой силы, которая способна бросить им вызов.
Однако вброс идей протестантизма, отделение Нидерландов и «революция цен» из-за неконтролируемого потока золота и несоответствия цен при отсутствии протекционизма, уже произошли.
Революция цен в сочетании с переносом торговых путей и лучшим развитием огнестрельного оружия вскоре ударят также и по Османской империи, хотя её упадок будет длительным и его начало проявится только в конце XVII века.
А вот государства, находившиеся в тени: Голландия, Англия и Франция - ответ на этот вызов найти сумеют в форме протекционизма, рачительности, ломки традиционной цеховой и общественной структуры (заметим, не от хорошей жизни: чего стоят меры огораживания в Англии, где «овцы поели людей», а ради самовыживания), поддержки предпринимательства.
Парадоксально, однако проявив свои первые элементы (банки, зарождение буржуазии, гибель цехового строя) в итальянских государствах, новая система оформилась в Голландии, Англии и Франции.
Всё, что потом назовут ранним капитализмом возникало скорее по причине недостаточности доступа этих стран к богатствам, которыми располагали Габсбурги. Но именно эта вынужденная попытка самосохранения вместе с протестантизмом изменили мир радикально. Как говорится:
«Сад растёт сам, а садовник наблюдает за всходами».
Именно капиталистические государства сумеют остановить и подчинить себе исламские государства, угрожавшие развитию Западу. Поэтому можно говорить о периоде конца XVI - начале XVII веков как о водоразделе, начале перехода к национальному государству, которое, благодаря большей экономической подвижности начнёт вытеснять многонациональные империи.
Это привело к тому, что когда-то сильные военно-мобилизационные державы, в частности Испания или Речь Посполитая, стали лишь источниками сырья и с/х продукции для новых государств-лидеров.
Думается, что мирное развитие России при Годунове в сочетании с мерами поддержки купечеству и ремесленникам могли бы создать условия для относительно бескризисного развития общества и вхождения страны в новую эпоху. На деле, Смута и политика первых Романовых отложили своевременное появление собственной прослойки предпринимателей.
Вначале произошёл церковный раскол, позднее модель капитализма олицетворяли староверы, создавшие свою модель «мир-личность», во многом не вписавшуюся в новую страну. Староверческая модель капитализма с принципом «твоя собственность - собственность твоей веры» создавалась не органично, а как средство самозащиты.
Вторым фактором была попытка быстро встроиться в уже существующий баланс сил Петром I путём создания предпринимательства (в первую очередь, в важных для государства областях - казённые горные заводы, артиллерия и т.д.). Но даже ему не удалось решить эту проблему до конца (так русское дворянство продолжало жить с доходов имений, а не вкладывалось в развитие промышленности, предметы роскоши и высокой переработки продолжали поступать в Россию из стран Европы).
Можно сказать, что своекорыстие и недальновидность «элиты» страны периода правления Годунова, а также её нежелание поступиться своими интересами ради общего блага государства привело к созданию многоаспектных узловых проблем для развития страны на будущие столетия.
Мы
не можем чётко и однозначно оценивать политику Годунова, так как многие его замыслы не были воплощены, как в силу внутреннего саботажа и отсутствия кадрового резерва (один человек не способен всё решить), так и в силу искажения деяний Бориса его современниками и нарастающего внешнеполитического давления.
Хотя обстоятельства и были против Годунова, тем не менее очевидно, что у него были большие структурные планы восстановления и развития государства - от возрождения и строительства новых крепостей на рубежах до приглашения лучших учителей наследнику Юрию. Проводились меры по ограничению своеволия аристократических родов, с целью завершить их превращение в «слуг государя».
Много делалось для улучшения положения крестьян Средней полосы страны, практиковалось восстановление и расширение посевных площадей. Борис хотел остаться добрым и гуманным правителем в глазах народа, сохранить сильную власть и влияние и контроль государства за помещичьим хозяйством, не допустить прямого произвола со стороны владельцев земли, сохранить сильные общинные традиции в управлении.
Подспорьем мирного развития должна была стать внешнеполитическая линия на блокирование противников и принципы добрососедства и партнёрства с союзниками.
Однако внутренние проблемы, прежде всего неурожаи и постоянные внутри«элитные» схватки по принципу «Мой род древнее, чем у этого выскочки, я править буду» перечеркнули планы мирного развития государства.
Не сохранилось распоряжений самого Годунова, ни трудов его летописцев-историографов, в то же время его образ и сегодня вызывает жаркие дискуссии и диаметрально противоположные оценки у представителей различных идеологических направлений.
Можно говорить о его посмертной жизни и влиянии на судьбу страны, воплощающих определённый сценарий-матрицу.
О его литературном двойнике, о том, чем может грозить попытка перенесения внутриклановых противоречий и внутри-«элитных» разборок на всё общество в борьбе за власть, и, тем самым, переписать старый сценарий на новый лад сегодня, о параллелях с сегодняшними персоналиями и событиями, а также о возможности благоприятного разрешения матрицы Годунова мы поговорим в следующей части.
Школа аналитики
***
Источник.
НАВЕРХ.