Отец рассказывал про Блокаду. Порох со станции Ржевка
. ...2. Порох со станции Ржевка
Весной 1942 года цинга сильно донимала . Качались зубы, на деснах появились маленькие, но очень болезненные язвочки. У мамы язвы появились на ногах.
Где-то с июня месяца мы с мамой получали доппитание. Я в школе, где учился первые два класса, а мама в кафе, рядом с ее работой.
Для того, чтоб получить такое питание, нужно было пройти освидетельствование у врача в своей поликлинике. Выдавали на руки справку, в которой указывалось, что ты дистрофик такой-то степени и нуждаешься в дополнительном питании. Через пару недель надо было проходить повторно освидетельствование. Смешно конечно полагать, что за пару недель можно вылечить дистрофика, но такой был порядок.
Запомнилась тихая очередь из мальчишек и девчонок перед врачебным кабинетом. По внешнему виду можно бы сказать, что выглядели все как старички и старушки, но только очень тихие и малоподвижные.
Питание это - что у мамы, что у меня - представляло собой две лепешки из соевых шрот и стакан либо соевого молока, либо соевого кефира.
Не могу понять, почему у брата не было доппитания. Мы ему приносили лепешки - сами жевать их не могли, было очень больно. По структуре лепешки очень сильно напоминали опилки, но опилки, которые можно было жевать и съесть.
Часам к 12 мы приходили во двор школы. Грелись на солнышке и ожидали, когда нас позовут в столовую.
Весной я был принят в пионеры. Выстроили нас на наружной лестнице школы. Внизу пионервожатая читала слова клятвы, а мы их слово за слово повторяли. Это тоже подняло настроение - как и другие признаки, того, что город оживает понемногу. Да еще потом нас угостили соевым суфле. Редкое удовольствие.
Только вот одноклассников очень мало осталось. Собрали всех из других классов - и то на лестнице было достаточно места.
Весной люди продолжали умирать. Зимой в основном помирали мужчины. А вот весной долго державшиеся женщины сдали. Запомнилось очень сильно, как где-то в конце апреля - начале мая, я оказался на улице Маяковского, почти напротив роддома им. Снегирева.
Там был сборный пункт для трупов. Торцом туда - к ул. Маяковского выходил один из корпусов Куйбышевской больницы (сейчас Мариинская больница ). Этот корпус был сильно разрушен бомбой, а дальше вдоль улицы шел корпус нейрохирургии. Вот как раз у разбомбленного здания и были штабеля трупов. Тела были в разных позах, некоторые в 'упаковке', другие так, как их подобрали на улице или вытащили из мертвых квартир - весной девчонки из МПВО и сандружинницы провели громадную работу по очистке города от трупов, откуда только у них силы брались...
Пока я переводил дух перед тем, как двигаться дальше, как раз девчонки - дружинницы грузили мертвецов на крупповскую пятитонку. Тогда в городе ходили эти здоровенные машины, резко отличавшиеся от привычных трехтонок и полуторок. Они были еще с довоенных времен.
Погрузка как раз заканчивалась. Девчата закрыли задний борт, вся бригада разместилась в кузове прямо на трупах. Кузов был набит полным, с верхом. Трупы сверху ничем не покрывались. Машина вырулила на улицу и поехала от проспекта им. 25 Октября (Так тогда назывался Невский проспект), а у сборного пункта поднялся какой-то шум.
Это было особенно слышно, потому что момент был редким по тишине - немцы не стреляли. К пропускному пункту женщина притянула санки, с сидящей на них старухой. До сих пор удивляюсь, как эта женщина-дистрофик тянула санки с грузом - асфальт уже почти везде был чистый. Снег-то потаял. Мне показалось, что уже эта женщина была не в себе. Старуха была еще живая и изредка слабо шевелилась.
Женщина требовала от санитарок, чтоб ее мать положили к трупам, так как она вечером или утром завтра, но все равно умрет. (Это при живой еще старухе!) Препирательства с дежурными кончились тем, что женщина оставила санки со старухой у ворот и неуверенно побрела прочь. Видно было, что она и сама очень плоха.
Светило солнце, было уже по-весеннему тепло, а главное - было очень тихо и покойно.
Такое случалось нечасто.
Сейчас я думаю, что той старухе на санках могло быть и совсем немного лет. И женщина, притащившая по голому асфальту санки тоже могла быть совсем нестарой. Дистрофия страшно старит...
А мы потихоньку оклемывались. Кто-то из мальчишек притащил артиллерийский порох - такие зеленоватые макаронины - и пугал им девчонок, когда мы в очередной раз ждали открытия столовой. Подожженная макаронина шипела, свистела и даже летала, а если падала на землю - то ползла по ней. Девчонки пугались и визжали. Тихонько, слабо, но все-таки...
Оказалось, что порохом можно разжиться на станции Ржевка. В блокаду это был основной железнодорожный узел в Ленинграде. Где-то в марте немцам удалось очень удачно артналетом накрыть там пару составов с боеприпасами. Но основная катастрофа была из-за того, что рванули несколько вагонов с взрывчаткой - вроде тетрилом. Как сказал один железнодорожник, видевший это - 'огонь перепорхнул по вагонам - тут все и разлетелось'. Взрывная волна была такой, что километра на полтора целых домов не осталось.
Как я слышал, начальнику станции грозило очень суровое наказание - эти злосчастные вагоны не эвакуировали при начале артобстрела и даже вроде не тушили, когда они загорелись. Вот они и грохнули так, что полгорода слышали эти взрывы. Начальника ранило и тяжело контузило, но то, что он показал себя героически, вряд ли бы его спасло.
Спасло его то, что в разрушенном здании станции уцелели документы на эти самые вагоны. Железнодорожникам не нужно знать, что именно в вагонах - потому на документах ставилась пометка огнеопасности груза. Так вот в сопроводительных документах ошибочно вместо высшей категории пожароопасности стояла низшая.
Как если бы вместо тетрила там лежали чугунные болванки. Поэтому начальник остался на своем посту - бездействие по отношении к сверхопасному грузу было признано объяснимым. Но полагаю, что отправители груза так легко не отделались.
Так вот в окрестностях станции и можно было разжиться порохом. Мешочки с порохом - валялись прямо на земле. Снаряды были собраны в кучки - одни снаряды, без гильз.
Мы так ездили на Ржевку несколько раз. Потом остыли к этой забаве - девчонки перестали пугаться, да и станцию почистили. И снаряды куда-то дели.
Примечание сына: Ну, с гильзами все понятно - в блокированном городе гильзы к артвыстрелам были на вес золота и перезаряжались не раз - были специальные снаряжательные цеха. Вроде и снаряды тоже перезарядили тоже, поменяв взрыватели - их делали в Ленинграде.
3. Музей обороны Ленинграда
В теплый летний день 1942 года мы с ребятами, с которыми ходили в школу на обеды, узнали, что на Соляном переулке представили для обозрения сбитый немецкий самолет и решили посмотреть на это диво.
До Литейного с Лиговки доехали на трамвае, благо с нас никто за проезд не требовал оплаты. Вообще после первой блокадной зимы у выживших было какое-то особое отношение к детям - с нас не брали денег за трамвай (хотя стоило это недорого), в парикмахерских тоже стригли бесплатно... Хотя сейчас, когда смотришь телепередачи о блокаде получается что весь город был буквально наводнен людоедами, которые только и старались сожрать каждого ребенка. Чушь поганая.
В трамвай было трудно залезть, очень непростая задача подняться по ступенькам - сил не было у всех. Но сам трамвай - это было чудо, знак Победы, как бы это патетически не звучало сейчас. Когда их пустили - люди плакали от радости, а вагоновожатые все время звонили в звонок и этот, до войны довольно неприятный звук, казался прекрасным. Он означал, что мы не только выжили, но и выстояли и теперь все будет хорошо.
До Соляного от Литейного добирались пешком. В этом уголке Ленинграда я до того ни разу не был. Переулок был замощен булыжником с уклоном в середину переулка. В конце его - у Гангутской улицы плашмя на земле лежал немецкий истребитель.
Я не знаю, что это была за марка. Самолет поражал своими формами, он был очень изящен и одновременно был хищным и зловещим. Свастика и крест на фюзеляже дополняли впечатление. От него веяло смертью и, несмотря на теплую погоду, словно тянуло холодом.
Приятно было влезть на гремящее под ногами крыло и походить по плоскости. Очень хотелось от души попинать эту машину, но сил на это ни у кого не было. Все очень радовались, что удается справляться с такими смертоносными страшилищами. Даже по виду этого истребителя было видно, что это была опасная и хорошо сделанная смертоносная техника.
Конечно, выставили эту трофейную машину на обозрение, чтоб поднять дух жителей Ленинграда. Интересно, что этот экспонат оказался у стен здания, в котором через 4 года открылся музей обороны Ленинграда.
Возможно уже тогда - пока город еще был в блокаде - прорабатывался проект организации этого нужного музея.
По-моему музей обороны Ленинграда был открыт в 1946 году и вроде вход в него был бесплатным. Входили в него через парадную дверь - с Гангутской улицы. Прямо перед входом стоял громадный подбитый 'Тигр'
Ребята лазали по этому танку, залезали вовнутрь - люки были открыты. Я не залезал, хотя очень хотелось, но ребята рассказали, что внутри все было загажено.
В это время скверик, находившийся между Рыночной улицей и зданием старинной гимназии, был буквально забит трофейной военной техникой. Битком, вплотную дружка к дружке и туда никого не пускали. А снаружи разобрать что-либо было очень сложно, слишком много там стояло всякого - разного.
Внутри поражал громадный зал с металлическими фермами, держащими крышу. Справа от входа на весь торец здания была выполнена грандиозная картина, изображавшая штурм Пулковских высот после мощнейшей артподготовки. На переднем к зрителю крае были выполнены в натуральную величину фигуры наших атакующих бойцов и лежащие в разных позах убитые немцы.
Использование настоящей одежды, оружия усиливало впечатление и к слову даже трупы были сделаны очень натурально - не было впечатления, что это куклы, они лежали так, как лежат трупы - как-то по-особому сплюснувшись, как не может лежать живой. Раскромсанное, гнутое немецкое оружие в перепаханных позициях усиливали впечатление правдоподобия и давали особое ощущение мощи удара по врагу...
К фермам был подвешен бомбардировщик, который принимал участие в бомбежках Берлина вроде в августе 1941. Это был дерзкий и неожиданный для немцев налет, они этого никак не ожидали.
Поверьте - это очень большая разница - жить спокойно, и не соблюдая светомаскировки, зная, что ночью будешь спокойно спать в своей постели, а утром, потягиваясь, подойдешь к окну и посмотришь через стекло во двор - или заклеивать окна бумажными полосами - тогда говорили, что якобы это защитит стекла при ударе взрывной волны, но это чушь. (А вот что было полезного - проклеенные стекла не так далеко летели в комнаты и не так ранили - газетные бумажки тут помогали действительно.)
Тщательно закрывать тканью окна - чтоб щелочки не осталось для света и каждую минуту ждать воздушную тревогу, чтоб бежать в подвал, где наспех сооружено примитивное бомбоубежище... И понимать при этом, что каждая бомба может быть твоей. Именно - твоей. А уж что делают бомбы с домами - это каждый ленинградец своими глазами видел.
Конечно, разрушительная мощь наших бомбардировщиков была несерьезной - но то, что немцев угостили тем, чем они кормили нас, моральное впечатление от этой бомбардировки - было огромным. И для нас и для немцев.
Жаль, что потом этот великолепный экспонат бесследно исчез после разгрома музея.
В этом же зале по правую сторону стояли наши танкетки, пушки, броневики и танки, а напротив - то же, но немецкое. Конечно, были портреты Сталина, Кузнецова, Жданова.
Напротив входа в этот зал была пирамида из немецких касок. По высоте эта пирамида была метра 4. В основании пирамиды было навалено кучами немецкое стрелковое вооружение - и мне кажется, что оно все было из разных образцов, то есть не одни и те же винтовки и автоматы, а разные модели. Эта пирамида производила очень мощное впечатление.
Этот зал вообще великолепен, в первую голову из-за очень грамотного оформления и подачи экспонатов. Он был очень умело и с душой оформлен. Когда я находился в нем - настроение становилось радостным и приподнятым, гордым за наших воинов, которые смогли нас защитить и отомстить за все наши беды.
Следующий зал - находившийся в таком же промышленного типа ангаре был посвящен подвигу военно-морского флота Ленинградского фронта. Сразу привлекал внимание отличившийся в боевых действиях торпедный катер. По-моему там были представлены и десантные плавсредства. Были прекрасно и старательно сделанные макеты акватории боевых действий с зонами минирования, множество образцов мин, торпед, прочего морского вооружения.
В двухэтажном корпусе 'А' в залах были представлены остальные элементы обороны Ленинграда. У меня осталось впечатление, что для всего, что было выставлено, места было слишком мало. По-моему был такой момент в работе музея обороны Ленинграда, что его закрыли на какой-то период, а когда открыли снова - экспозиция была значительно расширена и стала дополнительно оформлена в корпусе 'Б'.
Тяжелое впечатление оставалось от зала, экспонаты которого рассказывали об артобстрелах города. В стене зала была сделана брешь - как от попадания артснаряда - и сквозь нее просматривался участок Невского (перекресток с Садовой). Были видны разрывы снарядов и попавшие под артобстрел люди.
По-моему в этом же зале был выставлен кусок трамвайного вагона, в который попал снаряд. Тогда в этом вагоне было убито и искалечено много людей сразу... (немецкие артиллеристы старались обстреливать остановки трамваев, и обстреливали в начале и конце рабочих смен и по обеденным перерывам. Соответственно в рамках ГО остановки переносились на другие места и по времени старались не допускать скоплений народа. Но несколько раз немцам удавалось накрыть и людей на остановках, и трамваи).
Музей также был интересен тем, что все аспекты жизни, все фазы борьбы были представлены и экспонатами и фотографиями, великолепно сделанными макетами и картинами.
Был, например такой период, когда на город сбрасывали торпеды на парашютах. В одном из залов такая торпеда с парашютом лежала на полу - из числа тех, которые успели обезвредить. Тут же было указано: в какие места города были сброшены такие подарки и тут же были фото разрушений от них.
Общая экспозиция была и обширна и интересна. От увиденного сильно уставали но хотелось придти еще и еще. Оформление было сделано и со вкусом и с душой. Художники и скульпторы постарались на совесть.
Наверное, потому, что все, что делалось, было очень близко исполнителям.
А недавно я посетил новый музей обороны Ленинграда. Захотел посмотреть выставку 'Поле боя - пропаганда' и вдохновиться для завершения записок о музее.
Конечно, по горячим следам, да еще и с громадным выбором оставшейся на полях только что прошедших сражений техники и оружия работать легче и тот - уничтоженный в 1949 году музей имел гораздо, несравнимо больше экспонатов.
Одних только крупногабаритных образцов нашей и трофейной техники было несколько десятков. Стрелкового оружия - были не сотни - тысячи единиц (это к слову послужило в плане обвинения ленинградцев в подготовке вооруженного восстания против кремлевского руководства). Тысячи экспонатов, фото, документов. Места не хватало.
Трудно сравнивать тот музей - и современный. Это, безусловно, был подвиг - создать с нуля 8 сентября 1989 года на пустом месте новый музей. Но получилась скорее поминальная выставка по тому, погибшему музею.
Однако все значительные события блокады имеют очень мало экспонатов, которые бы в полной мере отразили бы подвиг...Подвиг обороны Ленинграда уникален. Не знаю, с чем его можно было сравнить.
Боюсь стариковского брюзжания 'раньше все было лучше', но конечно современный музей не имеет и части той техники, что была в прежнем. Не говоря уж о 'Тигре' и самолетах, но ведь и другие впечатляли - например французская дальнобойная пушка со снарядами в полтонны. В зале с пирамидой из касок было много артсистем - и наших и врага и контрбатарейная борьба освещалась поэтому очень ясно. Даже коллекция трофейного стрелкового оружия поражала - любое, со всей Европы из всех стран. Наши системы были куда малочисленнее.
Каждый выставочный зал был посвящен отдельной службе - МПВО, Дороге жизни, Медицине, обеспечения населения хлебом, Службе СМЕРШ, Контрбатарейной борьбе, прорыву блокады в 1943 году, Снятию блокады - всего не упомнишь.
И каждый из этих залов был забит, просто забит предметами, относящимися к этой теме.
Множество витрин 1,5х1,5 метра с макетами, где было показано как развивались события.
Запомнился макеты моста, поставленного на сваях в уровне ледового покрытия Невы. В мае 1943 года мост из-за подвижек ледяного покрова стал разрушаться. Тогда сваи срочно стали вынимать и ставить новый деревянный надводный мост. А ведь в мостостроительном отряде были почти что одни женщины.
Этому подвигу посвящался целый зал. И в каждом зале ощущалось какую страшную тяжесть вынесли на своих плечах люди. Почти физически ощущалось.
Конечно, и роль руководителя музея играла значение - Раков был очень грамотным руководителем и команду подобрал замечательную. Разумеется и деньги нужны...Но все-таки художественное чутье, ясная позиция, мастерство - тоже необходимо.
Огорчило следующее. В том - первом музее мне запомнился парадный мундир немецкого офицера, предназначенный для парада по случаю взятия Ленинграда и пропуск в ресторан 'Астория' по этому поводу. Запомнилась эта витрина, хотя тогда немецкие мундиры попадались часто.
Сейчас в музее несколько витрин с мундирами и снаряжением немецких, финских, наших военнослужащих. К чему все это? Быть может это интересно, но какое отношение имеет к подвигу ленинградцев, наших солдат и рабочих? Да еще и расположены мундиры рядышком...
Я не понимаю, зачем это нужно - такие параллельные расположения нашего - и вражеского снаряжения. Мне кажется, что важнее представить теперь в каких условиях холода, темноты, голода находились и защитники, и жители нашего города. У врага условия жизни были куда лучше, их быт с нашим и сравнить нельзя. Я видел фото немецких артиллеристов-дальнобойщиков. Смеющиеся. Сытые молодые ребята. Им было весело, когда из своих крупнокалиберных орудий они долбали по городу. Ведь без особых усилий и напряги - и на первых порах - до развития контрбатарейной борьбы - в полной безопасности они слали снаряд за снарядом и - каждым - попадали в цель. Каждый снаряд - в цель! Как здорово - этому можно радоваться.
Только целью были мы. По нам они долбили днем и ночью. Старательно, добросовестно убивали людей и рвали город. Мало кто знает, что не только дома рушились - грунт нашего города от таких обстрелов тоже ранен - долгое время после войны все коммуникации постоянно портились - потому что даже земля в городе была повреждена и потому местами проседала, рвя и кабели, и канализацию и водопровод...
В том погибшем музее солдат противника был Враг. Враг не имел морального права даже мундиром стоять рядом с чем - либо нашим. Он занимал положенное ему по истории место - под ногами победителей. В нынешней экспозиции - солдат вермахта, финн - какая-то кукла, представленная то в одном, то другом наряде...
Разумеется, им в мерзлых окопах было несколько неуютнее, чем у себя дома, но вот нашей смерти они хотели все без исключения, рвались к захвату новых земель и без раздумий сравняли бы город с землей, разграбив его сначала, как они это сделали с пригородами Ленинграда. То, что там было сотворено, мы видели своими глазами.
Поэтому бредни о гуманизме и культуре гитлеровцев вызывают физическую тошноту.
Нас пришли убивать, делали это с удовольствием - и потому никакого уважения и преклонения перед гитлеровцами быть не может. И нынешняя возня с останками вражеских солдат, создания им мемориалов - глупость. Трупы преступников, убийц, террористов и сейчас хоронятся без почестей, без выдачи родственникам. Вермахт, СС - именно и были армией преступников. Потому - никаких почестей им быть не должно.
Не надо притворяться, что были с их стороны какие-то правила игры, на манер рыцарского турнира. Не надо приманивать следующих таких же завоевателей и обманывать самих себя. Нам не было пощады тогда и случись что - не будет сейчас.
Понятно, что в двух залах не развернуть такой блестящей экспозиции, что была раньше.
Анфилада залов вела посетителей от начала обороны - к снятию блокады...
И колоссальное строительство оборонительных рубежей и защита Лужского рубежа и жуткие свидетельства пещерного блокадного быта, и варварство оккупантов...
Общее ощущение было как от стеклянного человека - были такие экспонаты в Музее гигиены - так же переплетение сложнейших взаимозависимых систем обороны города создавали цельный организм - как и видимые сквозь стекло человеческие органы и системы составляют человеческое тело... Вот этого погружения в ужас и гордость блокады в современном музее нет...
И выставка про пропаганду получилась беззубая и никакая. Ну, немецкие и финские листовки. Ну, наши материалы.
И что?
Да ничего.
А ведь и в плане пропаганды оккупанты проиграли войну. Наши пропагандеры писали такую ахинею, что немецкие и финские солдаты откровенно веселились, читая наши листовки. Несколько раз слышал о том, что тут у нас под Ленинградом эти листовки читали немецкие офицеры перед строем солдат, и только железная немецкая дисциплина не позволяла воинам Рейха кататься по земле от хохота. В то же время немецким листовкам, сулившим молочные реки с кисельными берегами для нашего населения и сдавшихся в плен - бывало и верили. Так что в начале войны немецкая пропаганда одерживала такие же победы, как и другие рода войск.
А вот позже - наша пропаганда сменила пластинку и смогла зацепить немцев за живое. В 1943 году немцы уже не устраивали группового веселья с зачиткой дурацких большевистских листовок перед строем - наоборот солдат, у которого такую листовку находили, получал взыскание. Наши же люди, на деле увидев, что вытворяют немцы и финны в их пропаганду верить перестали.
Как сказал знакомый молодой художник: 'А вот переход от лозунга 'немецкий солдат, ты ж по своему брату пролетарию стреляешь!', на лозунг 'пока вы тут
дохнете, эсэсовцы с вашими женами спят', дал свои результаты. А что поделать, ребятам которые пришли сюда за дармовой землицей и рабами, это было ближе классового сознания. К слову сказать, немецкие агитаторы так и не переключившиеся с 'бей жида политрука', признавали что эту драчку проиграли вчистую, а она не сказать чтоб маловажная была, ага.'
Этого и близко в выставке невидно. Жаль. Почему-то мы должны стыдиться своих успехов, вилять хвостом и извиняться...И еще больше жаль, что геббельсовская пропаганда проиграв во время войны - победила сейчас. Очень горько это видеть.
Так же горько было смотреть, когда громили музей. Это была одна из деталей общего погрома, который Москва устроила нашему городу. Я не знаю, насколько были справедливы обвинения в том, что Ленинград собирался стать столицей РСФСР, что ленинградская партийная верхушка собиралась создать отдельную от Москвы страну и так далее...Часть обвинений была и тогда абсурдной - например, что оружие в музее - для похода на Москву и мятежа. Что бомбардировщик, висящий в зале, предполагалось использовать для бомбежки то ли Смольного, то ли Кремля...
Маленков, руководивший погромом, постарался. В связи с ликвидацией музея корпуса передавались другому учреждению, поэтому для проведения обмеров и сверки чертежей была откомандирована группа техников-строителей. Я попал в эту группу...
Впечатление было ужасающим. Когда нас впустили в музей, там царил хаос. Впрочем, музейные служители были на своих местах и смотрели, чтоб ничего никто не вынес.
Смотрели, как чужаки громят их детище. Работали какие-то люди, вроде прибывшие из Москвы.
Во дворе были кучи пепла и там жгли документы. Бесценные уникальные бумаги - дневники, письма, официальные разные бланки и листы. Знаменитый дневник Тани Савичевой - случайно тогда уцелел...
Сколько таких же пронзительных, рвущих душу записей спалили - неизвестно.
В залах уже резали 'на мясо' технику. Мне было и тогда непонятно и непонятно сейчас - зачем было уничтожать уникальные образцы. Тот же мотоцикл на полугусеничном ходу, французскую пушку калибром в полметра, лупившую снарядами в полтонны...Самолеты, танки...
По всему залу были раскиданы те самые каски из пирамиды и валялись фигуры с диарамы. Потом с фигур посрывали одежду и все сгребли в кучи - иначе было очень непросто ходить по заваленным залам. Потому что все было раскурочено - во всех залах.
Музей именно уничтожался. Обычно ведь если музей прекращает свое существование его фонды распределяются по другим музеям или коллекционерам. Тут только жалкие крохи ушли в Артиллерийский музей, Военно-морской и Железнодорожный. Все остальное именно ликвидировалось, чтоб духу не было.
Так погиб музей, делавший благородное дело, вызывавший гордость и уважение к тем, кто победил орду убийц и грабителей. Он воспитывал гордость за свою страну, за свой город-герой.
Этого в нынешней выставке нет. Но хорошо, что хоть такая есть. Хоть что-то...
Берг Dок Николай
***
Источник.
НАВЕРХ.