Либерализм - враг свободы (7)

[ss69100]

Экономический либерализм
как средство порабощения людей и народов

Свобода - явление многогранное, и одна из её граней - это экономическая свобода личности в обществе и экономическая свобода общества в целом. Но и либерализм тоже явление многоликое, и, проникая в сферу экономической деятельности, либерализм препятствует в ней достижению свободы как личностью, так и обществом в целом.

Как было отмечено ранее, производство, распределение и потребление в обществе образуют собой целостную систему. И в политэкономической области исходный вопрос, с постановки которого начинается путь к экономической свободе, следующий:

Кто именно заявляет своё право собственности на целостную систему народного хозяйства?

Но чтобы ответить на него, необходимо раскрыть содержание понятия «право соб­ствен­ности на средства производства». В материалах КОБ понятие «право собственности на средства производства» содержательно раскрывается единственно как право упра­в­ления производством и распределением продукции либо непосредственно, либо через доверенных лиц[1].

[1] С этим определением, предлагаемым ещё с 1987 г., несогласные (вплоть до истерики) есть, но никто из них не дал иного содержательного по своему характеру определения этому понятию.

Понятие права на такие объекты собственности, как земля, её недра, вóды и другие природные ресурсы содержательно раскрывается только, как право организовать труд людей с использованием этих природных ресурсов; а также как право ограничить доступ к непроизводственному их использованию (например, для отдыха и т.п.).

Право (в смысле субъективное право, учреждённое и поддерживаемое обществом) и стоимость - категории, присущие социальной организации, а не природе. При покупке такого рода прав оплачивается всегда результат трудовой деятельности человека: в прошлом, в настоящем или возможный в будущем результат.

Либо оплата «стоимо­сти природных ресурсов и благ», которые стоимостью как объективным природным свойством не обладают, представляет собой ограничение номинальной платежеспособностью тех или иных физических или юридических лиц возможностей пользования природными ресурсами и благами, а также создание источников для оплаты работ, способствующих их воспроизводству силами самой природы.

Понятия частной и общественной собственности связаны с общественным разделением профессионализма и его воспроизводством при смене поколений в общественном объединении труда. Они содержательно раскрываются через то, как формируется круг управленцев.

Собственность частная, если персонал, занятый обслуживанием средств производства в их совокупности, не имеет осуществимой возможности немедленно отстранить от управления лиц, не оправдавших их доверия, и нанять или выдвинуть из своей среды новых управленцев.



Собственность общественная, если управленцы, утратившие доверие, не справивши­еся с обязанностями по повышению качества управления, немедленно могут быть устранены из сферы управления по инициативе персонала, занятого обслуживанием данной совокупности средств производства, основой чего является условие: социальной базой управленческого корпуса не может быть замкнутая социальная группа, вход в которую закрыт для представителей и выходцев из иных социальных групп; социальной базой управленческого корпуса должно быть всё общество, поскольку только в этом случае в управленческий корпус могут войти действительно лучшие.

Если же мы соотносим содержание понятия собственность на средства производства с системной целостностью хозяйства региона, государства, то естественно, что эта системная целостность - достояние всех и каждого, т.е. общественное достояние[2], поскольку в поддержании её работоспособности как функциональной целостности в преемственности поколений участвует, если не весь народ, то хотя бы его трудящаяся часть, т.е. - не уклоняющееся от работы большинство общества.

[2] А глобальное хозяйство соответственно такому подходу - достояние всех и каждого, достояние всего человечества.

И это - ещё один показать того, что «антиглобалисты» явно не в здравом уме: вместо того, чтобы думать о том, как совершенствовать управление этим глобальным хозяйством в интересах всех и каждого, они бездумно готовы его разрушить на основе безсодержательных (по отношению к повышению качества управления этой системой) лозунгов «антиглобализма».

Иными словами по отношению к этой системе в целом как к объекту собственности право частной собственности должно быть тождественно праву общественной собственности, и это утверждение - не наш словесный выверт, необходимый нам для осуществления популистской пропаганды какого-то «неокомму­низ­ма», а реальный факт:

· который либо признаётся всеми нравственно здраво мыслящими людьми как основа жизни общества и всякого человека в обществе,

· либо который большинство общества не осознаёт, а некоторое меньшинство, злоупотребляя невежеством большинства, присваивает это право исключительно себе и тем самым обращает всех прочих в зависимых от этого меньшинства бесправных невольников-рабов. Это рабство, хотя и осуществляемое не грубой силой и непосредственным запугиванием, а опосредованно - через поддерживаемые обществом социальные институты.

Вследствие второго обстоятельства заявить своё право собственности на эту систему в целом - мало[3].

[3] Это наиболее ярко показал исторический опыт СССР, где было провозглашено право общественной собственности, которое вследствие господства марксизма-ленинизма никто толком не знал как понимать и осуществлять конкретно по отношению к таким объектам как Днепрогэс или богатства недр. В результате большинство понимало «общес­т­вен­ное» как «бесхозное», «ничьё», а не как своё собственное, выделенное в общее пользование. На основе этого вывода о «ничейности» общественного делался следующий логический шаг, что «ничьё» - это исключительно «моё». Сделав его, каждый далее действовал по способности: кто-то отвинчивал вешалку в вагоне поезда и на этом успокаивался; а кто-то расхищал по крупному и мечтал, чтобы государственность СССР рухнула и он бы мог присвоить в свою исключительную частную собственность завод, на котором работает или соседнюю булочную.

Потом настал 1991 г. и те, кто ограничивался демонтажем вешалки в вагоне, - в своём большинстве стали нищими (теперь многие из них осуществляют своё право на частное предпринимательство, выискивая хлам по помойкам или сдавая в утиль украденные ими провода электросетей и канализационные люки); а те, кто имел склонность расхищать общественную собственность по-крупному, стали «новыми русскими» мироедами и вступили в «капита­лис­ти­ческое соревнование» за порабощение других, в котором меньшинство из них стало «оли­гар­хами», а многие были убиты или разорились.

После 1991 г. прошло уже 12 лет, но руководство КПРФ - вопреки преподанному Историей уроку - так и не протрезвело от вздора марксизма-ленинизма и не пришло к выводу, что право общественной собственности на средства производства представляет собой право управлять непосредственно (или через доверенных лиц) производством, распределением и потреблением продукции, которую общество получает от системной целостности народного хозяйства.

Своё право необходимо уметь осуществлять в том числе и в условиях, когда исторически вполне определённые силы, пытаются узурпировать это право всех и каждого исключительно для себя, обратив всех прочих в своих подневольных рабов[4].

[4] Эти силы - заправилы и приверженцы библейского проекта осуществления рабовладения на основе иудейской расово-корпоративной монополии на ростовщичество и скупки авторских и смежных прав (об этом аспекте осуществления библейского проекта в наши дни см. в материалах КОБ Приложение 1 в работе “Форд и Сталин: О том, как жить по-человечески”).

И либерализм, его идеология, при непротивлении ей общества (при согласии с нею по умолчанию, выражающемся в отсутствии возражений) создаёт и воспроизводит в обществе условия, в которых такая узурпация власти над производственно-потреби­тель­ской системой становится возможной и осуществляется безпрепятственно.

Дело в том, что либерализм (по крайней мере, искренний) не видит этой системной целостности (не искренний же делает вид, что не видит её), а в своих экономических теориях прямо учит, что реально существуют только фрагменты этой системной целостности - объекты частной собственности тех или иных физических лиц и корпораций.

Эти учения проистекают из до ужаса примитивных представлений о «целос­т­ности вообще» и представляют собой возведение в ранг «всеобщего» (философская категория) частного явления целостности, когда у вещественного тела имеется внешняя граница, отделяющая его от других вещественных объектов или выделяющая его в среде, и эта граница - единственная внешняя граница. При переносе претендентом в собственники такого подхода на объекты, которые он может присвоить себе (или уже присвоил), то всё, что в принципе можно окружить своим забором («забор» и «забираю» - однокоренные слова), - целостность. А если имеется два забора, то уже две целостности и т.д.

Если же требуется понять, что некий алгоритм[5] (объект информационно-метрический по своей сути) или реализующая его совокупность действий - тоже целостность, носителем которой в жизни может являться не одно целостное вещественное тело (или не один объект, окруженный забором с табличками «Частная собственность»), а множество разнородных материальных носителей, взаимно объемлющих и взаимно проникающих друг в друга, то понять такое на основе представлений о целостности исключительно как об объекте, окружённом со всех сторон тем или иным «забором», - в принципе невозможно[6].

[5] Алгоритм - искаженное аль-Хорезми - имя среднеазиатского математика средних веков. Его именем называется преемственная последовательность действий, выполнение которой позволяет достичь определённых целей. Также алгоритмом называется описание такой последовательности действий. Алгоритм представляет собой:

· совокупность информации, описывающей характер преобразования вход­ного потока информации в каждом блоке алгоритма, и
· мер (мерил), управляющих передачей потоков преобразуемой в алгоритме информации от каждого блока к другим.

Под алгоритмикой понимается вся совокупность частных функционально специализированных алгоритмов.
Среди понятий, свойственных субкультуре на основе гуманитарного образования терминам «алгоритм», «алгоритмика» наиболее близок термин «сцена­рий», причём сценарий - многовариантный.

[6] Одну из “сакрально-непостижимых” причин краха Российской империи объясняет запись императора Николая II в переписном листе в ходе переписи населения империи: «Хозяин Земли Русской», - оно проистекает из тех же «заборно-оградительных» представлений о целостности, но уже не в масштабах крестьянской усадьбы или хуторка, а в масштабах империи. Но такие представления недопустимы в глобальной политике.
Но именно из такого рода «заборно-оградительных» представлений о целостности как жизненном явлении в разных его проявлениях проистекают все экономические теории либерализма о сакрально-непостижимом значении свободы частного предпринимательства на основе «частной собственности», которая в истории большей частью представляет собой как бы свободу, не обусловленную совестью, так или иначе принуждать других людей к труду, неправедному по поставленным целям и средствам их достижения.

Такого рода слепота, ослепляющая и других, если они безчувственно, бездумно-доверчиво соглашаются с предлагаемым им в качестве истины, хорошо видна и в выступлении А.Б.Чубайса:

«Мы считаем, что есть базовые ценности[7] под названием частная собственность, свобода[8], есть государство, которое и призвано для того, чтобы эти базовые ценности защищать.

[7] Как уже отмечалось в одной из сносок, РПЦ вместо слова «идеалы» употребляет слово «ценности». Либерализм поступает точно так же, вследствие его поработительной сути, которая требует подменять одни понятия другими и уничтожать определённость понятийных границ.

[8] О смысле слова «свобода» в либеральном лексиконе, читая этот фрагмент выступления А.Б.Чубайса, не надо забывать.

И конечно, было бы наивно считать, что везде, где бы они ни появились, там сразу же всё блестяще, всё цветёт и пахнет. Это конечно не так. Но есть обратная очень интересная закономерность: там, где их нет, этих самых базовых ценностей, частной собственности, свободы, там точно ничего не получается, никаким способом.

Где, собственно, их нет? Северная Корея, Куба… Собственно бежит уже с этого корабля Китай, и сейчас уже подошёл к самой базовой проблеме рынка под названием “част­ная собственность”, и ясно, что решит эту проблему. Вообще эти ценности сами по себе наивно считать западными ценностями: почему западными? Япония - это что, Запад? Или новая Зеландия с Австралией, - Запад? Или очень динамично развивающийся Таиланд? Ценности - они не западные, они общечеловеческие. Что запрещает нам использовать эти самые общечеловеческие ценности? Порох тоже изобрели не мы, а китайцы, но это не мешает всем использовать его достаточно эффективно.

С другой стороны нам говорят: “Что вы, дорогие друзья! Вообще предпринимательство и частная собственность - это совершенно не русские ценности”. Если они не русские, то кто такой Демидов, который производил чуть ли не половину чугуна в стране в начале XVIII века. Наверное, американец, скорее всего.

Правда, в Америке в это время никого кроме индейцев вообще не было, а Демидов был и строил заводы на Урале, частные и эффективные. А кто такие Мамонтов и Морозов, а кто такие русские предприниматели, частные бизнесмены, которые реально к первой мировой войне вывели страну по абсолютному большинству параметров на лидирующие показатели в мире[9], а ведущие крупнейшие инвестиционные проекты в стране, в России, - частные железные дороги, которые строились на акционерном капитале?

[9] Среди параметров, по которым Россия перед первой мировой войной ХХ века лидировала (если не среди «банановых республик», то среди «великих держав»), был и объём дивидендов в расчёте на душу её собственного населения, выплачиваемых зарубежным акционерам (к обсуждению этого показателя мы ещё вернёмся); а так же объём ссуднопроцентных выплат по займам зарубежным кредиторам.

При этом паскудные французы (к не паскудным французам это замечание не относится), чью Родину Россия дважды спасла в ХХ веке от обустройства жизни на германско-господский манер, домогаются новых выплат в счёт погашения долгов Российской империи уже после того, как этот вопрос был урегулирован на межгосударственном уровне Францией и нынешней Россией после распада СССР.

Поскольку доказать, что высокие значения этих показателей - неоспоримое благо для стороны плательщиков, не представляется возможным, то о них экономисты-либералы предпочитают умалчивать, либо не давая им нравственно-этических оценок, заявляют, что это - общепризнанная норма.

Это что всё, из Америки? Наше это всё. Другое дело, что в России, конечно же, никогда идея делать деньги не станет национальной идеей, - и не надо. У каждого народа есть перечень собственных приоритетов. В России все­гда ценности связаны со справедливостью, с истиной, правдой, - это всегда будет выше. Но из этого уже не следует, что всё, что связано с деньгами, с бизнесом, с частным предпринимательством, надо выкинуть и отдать это нашим врагам империалистам.

Давайте, наконец уйдём от этих крайностей. Абсолютно ясно, что мы можем и должны вернуть в Россию те базовые ценности, которые в России развивались эффективно и с большими результатами, с которыми наша страна, так уж сложилось, 80 лет пыталась бороться и, естественно, проиграла, потому что не могла не проиграть. Эти ценности в российском климате будут приживаться не очень просто».

Если со всего этого стряхнуть некоторую эмоциональную взвинченность А.Б.Чу­байса, лживый пафос и риторические вопросы, уводящие от сути затрагиваемых им явлений, то жизненно значимого смысла останется не очень много.

Начнём с того, что понятие «частная собственность» в этом контексте обретает ещё одно значение - часть целого. При этом она находится в единоличной или корпоративной частной собственности (в ранее определённом смысле управления производством и распределением) предпринимателей, которые в свою очередь представляют собой только часть общества, отличающуюся от остального общества по своему правовому положению. Т.е. это - «заборно-оградительные» в чистом виде представления о частной собственности, не позволяющие увидеть многоотраслевую производственно-потребительскую систему общества как целостность.

Далее необходимо отметить, что Демидов не единолично производил «чуть ли не половину чугуна в стране в XVIII веке»: были десятки тысяч рабочих, о которых А.Б.Чубайс забыл упомянуть, а по существу - которыми пренебрёг, точно так же, как ранее ими пренебрегал и основатель дела и клана сам Демидов - Никита Демидович Антуфьев (1656 - 1725).

Это - пренебрежение к сотрудникам-непредпринимателям - наиболее ярко выражается в вопросах ориентации производства на те или иные цели и в разделении между предпринимателями и сотрудниками-непредпринимателями доходов и представляет собой главную характеристику той части общества, которая именуется экономическим либерализмом «частными собственниками и предпринимателями»[10].

[10] Как пренебрегали - покажем на примере другого клана монополистов времён империи. Гончаровы, тоже не сами, а вместе с крепостными рабочими, в XVIII - XIX веках были крупнейшим производителями парусного полотна не только в России, но и в Европе; а из отходов парусного производства производилась лучшая в России тех лет бумага.

Имение Гончаровых - парк, усадьба, дворец - 17 гектаров в излучине реки Суходрев (река - была когда-то, а сейчас три - четыре шага шириной и глубиной по колено в самых узких местах; но выше заводской плотины это и сейчас река). Дворец (трёхэтажный господский дом обрёл этот статус после того, как там одну ночь провела Екатерина II) - 90 комнат, в штате в период расцвета бизнеса Гончаровых (в середине XVIII века при деде Наталии Николаевны Гончаровой, ставшей впоследствии женой А.С.Пушкина) было триста человек прислуги. Накопления семьи в тот период - миллионы серебром, порядка 1/6 бюджета всей Российской империи тех лет.

Однако дед Наталии Николаевны “умуд­рил­ся” всё это промотать, и его как бы любимая внучка выходила замуж безприданницей. Имение сохранялось за Гончаровыми только благодаря тому, что Екатерина II возвела его в ранг майората (майорат было невозможно ни заложить, ни продать, ни проиграть в карты, ни разделить, а только передать как единое целое по наследству старшему в роду, а в случае отсутствия наследников - майорат отходил в казну).

Один из рабочих посёлков при «бизнесе» Гончаровых, положивший начало их парусной империи, - Полотняный завод - одно из нищих мест России. До сих пор основной вид застройки - домишки в два окошка (общей площадью в пределах 30 кв. м), стоящие близко-близко друг к другу, как это и было и XVIII - XIX веках: размеры домов минимальные в целях экономии дров для отопления, а чем больше земли под огородом - тем лучше, поскольку заработок на заводе не покрывал всех потребностей семьи.

Демидовы, в отличие от Гончаровых, не промотали капитала, но характер ведения дела и отношения к сотрудникам-непредпринимателям был тот же, т.е. - общий для этого социального класса.

ВП СССР