"ПУТЕШЕСТВИЕ В ЮНОСТЬ" Александра Гутмана. Фильм, которого никто не видел.
Победители и банка сгущенки.
Спасибо Даниилу Гранину за интервью, которое он дал Марине Токаревой, иначе быть мне снова белой вороной, а так - она спросила - а он ответил.
- «Мой лейтенант» - тяжелая книга, а ощущение от жесткой прозы светлое. В отличие от недавно обнародованных страшных воспоминаний сотрудника Эрмитажа Николая Никулина. О том, как вели себя победители на немецкой земле, всегда умалчивалось, одна история о немке, изнасилованной ротой, которая выбросилась из окна, чего стоит…
- Я ему верю, Никулину, там полно правды, но немки часто сами ложились - за банку сгущенки, тушенки. За папиросы. Насиловали, да. Это та правда войны, которая ныне воспринимается как жестокость. А тогда - как возмездие.
(http://www.novayagazeta.ru/arts/59669.html)
Опуская все чувства, которые я испытываю по отношению к этому камерному диалогу, сообщаю главное: 22 мая в Бруклине в библиотеке на Гранд Арми Плаза я показываю фильм, запрещенный к показу в России.
«Путешествие в юность» Александра Гутмана. О немках, изнасилованных советскими солдатами-освободителями. Я писала об этом фильме в год, когда он был создан - 15 лет назад, - в надежде увлечь прокатчиков. Увы - желающих показать фильм нет. Растет только число проклятий в мой адрес и адрес автора фильма.
А. Гутман - выпускник ВГИКа, оператор, режиссер-документалист, продюсер. Работал на таких картинах, как «Снежная фантазия», «Пирамида», «Русские ушли», премированных на престижных Международных кинофестивалях. Самая знаменитая его лента «Три дня и больше никогда» - об изнасилованном солдате, который расстрелял своих насильников, триумфально прошла по экранам мира. А этот фильм никто не видел, но все проклинают. Проклинающих прошу не приходить. Особенно тех, кому немки сами давали за банку сгущенки. Зал маленький, мест для всех не хватит. Остальные - добро пожаловать. Потому что другого шанса увидеть картину, нет. И таких фильмов нет, не было и уже не будет: советские солдаты не покаются перед смертью, а немки больше ни слова не скажут. Их тоже в живых почти не осталось.
Речь в кадре - про 1944 год. Красная Армия с боями пересекла рубежи фашистской Германии, вошла в Восточную Пруссию и в числе прочих «актов возмездия», изнасиловала массу немецких женщин всех возрастов. Далее - по пакту Ялтинской конференции - женщин загнали в вагоны и эшелоны и погнали на территорию СССР - «для оказания помощи в восстановлении народного хозяйства, разрушенного в годы войны». Тех, кого довезли живыми, расселили в старых и вновь построенных сталинских лагерях, где снова насиловали и терзали. Выжившие четыре немецкие женщины более полувека спустя, говорят об этом с экрана. Таких фильмов - на всех языках Европы - можно снять сериал: по всем странам, которые освободили советские войска. Без детали вывоза в лагеря СССР.
А. Гутман пишет в титрах имена своих героинь на белом снегу Карелии, ибо о Карельском лагере речь. Имена заметает поземка. Этот кадр - и правда жизни, и художественный образ: никто не спрашивал их имен, когда насиловали, угоняли, голыми бросали в ямы братских могил на болоте. Только в титрах они и останутся. В первую очередь главная рассказчица - фрау Кауфман, которая взяла на себя непомерный труд вернуться в Россию вместе со съемочной группой. Снова проехать через Ленинград, где в 1944-ом была первая остановка их эшелона и «выгрузили трупы», как рассказывает она. Снова пройти знакомой дорогой - через жидкий лес, где работали на лесоповале, - к тому месту, где осталась навеки лежать ее младшая сестра, которую закопали живой…
Придете - увидите, как она протащила по просеке зеленый венок из лап ели, положила его на мемориальную могилу, уложенную в российском лесу на деньги солдата Вермахта - немецкого писателя Генриха Белля, который прошел войну… Услышите ее рассказ, как тяжело было тащить телеги с трупами через лес, как она говорит, что война не нужна никому. Что начинают войны мужчины, а страдают женщины и дети.
«Вы заплатили жизнью, мы - телом и душой. Мир вашему праху, мир вашим душам…» - слышно сквозь слезы. Расскажет она и о том, как молилась в храме обо ВСЕХ невинных жертвах войны и чувствовала, что «с нами Бог».
Фрау Кауфман было 5 лет, когда Гитлер пришел к власти и 10, когда началась война. Родители ее были фермерами, верующими людьми. Гитлер не внушал им симпатий и отец был в ужасе, когда ее брат добровольцем ушел в армию. Он погиб где-то между Смоленском и Оршей. Мама плакала, а отец не вывесил флаг в день рождения Гитлера. Его пришли арестовать, но не тронули, увидев похоронку.
«Нас не убивали в газовых камерах, - говорит фрау Кауфман. - Но шансов умереть у нас было больше, чем выжить. И дневник Анны Франк известен миру, а мы носим свои дневники в себе».
Тут трудно: выдержать сравнение еврейской и немецкой девочки, но… Та и другая попадают в категорию «дети». Фрау Кауфман настаивает, что дети - не виновны. И страдание не имеет национальности. Возразить на это нечего.
Александр Гутман цитирует американского поэта Роберта Фроста, формулируя свое отношение к материалу: « Мы приходим в храм просить у Бога прощения, но прежде мы должны сами простить других». Он пытается разомкнуть круг ненависти. Он не первый. До него советские писатели-гуманисты отмечали, что во Второй Мировой встретились два близнеца, и один победил другого. Две армии соревновались в надругательствах над противником. И если в послевоенной Германии у нового поколения формировали национальный комплекс вины, то послевоенный СССР создавал культ героя, воина-освободителя, замалчивая его недостойные поступки. Хотя многие знали - и в первую очередь сами воины, что наряду с Неизвестным Солдатом-героем был Неизвестный Солдат-мародер. И зачастую это был один и тот же человек. Тем, кто хотел покаяться, власти затыкали рот. Так стал диссидентом фронтовик Лев Копелев. О советском солдате можно было только как о покойнике: хорошо, или ничего. Но новое поколение робко делает попытку помянуть жертв обеих сторон. И грех обеих сторон. Он может, но не должен быть замолчан. И если было преступление, то был тот, кто его совершил.
Виновен ли солдат, что война пробуждает в человеке зверя, - мне трудно ответить. Но я точно знаю, что всякий преступный режим, преступный приказ, само преступление должны быть осуждены, какими бы высокими целями не прикрывались главы государств и правительств. Потому что если есть преступление, - есть преступник. Он должен быть найден и наказан. Дело не в миллионах убитых. Надругательство над одним человеком достойно не меньшего наказания. И всякий преступник должен знать, что нет тайного, которое не стало бы явным. Справедливость всегда восторжествует. Не всегда успеваешь дожить до этого. И возмездие не в том, чтобы убить убийцу, а в том, чтобы поднести к его лицу зеркало, - чтобы он сам себя увидел. Именно это пытается сделать Александр Гутман.
Его усилия получили признание. В Америке в городе Хьюстон штата Техас на 34-том Международном кинофестивале документального кино картина «Путешествие в юность» получила Главный приз - Платиновую награду и «Золотую Камеру» на МКФ в Чикаго.
- Скажите, что движет евреем, когда он снимает фильм о страданиях немок?
- Мой папа, которого я боготворю, - Илья Семенович Гутман - фронтовой оператор, прошел всю войну, до Вены. Сделал с Карменом знаменитую серию из 20 фильмов "Неизвестная война" для Америки. Из всей команды - 12 режиссеров - сам смонтировал все свои кадры. Он за полгода до смерти, когда я начал снимать, говорил: "Саша, я тебя умоляю, не берись, не делай этого. Немцы уничтожили 6 миллионов евреев. Ты еврей и не должен трогать эту тему. Ты не имеешь права".
И я ответил: "Папа, мы другое поколение. Нельзя всю жизнь быть в злобе, надо учиться прощать". "Ты не был на войне, ты не понимаешь, а я не могу тебе этого объяснить", - сказал папа.
- А папа знал, что советские воины насиловали девочек?
- Думаю, что папа знал гораздо больше. Мне не хочется думать, что папа сам в этом участвовал. Но я ничего об этом не знаю. Я не хочу ни в чем его обвинять. И никого вообще. Мой отец для меня - свет в окошке.
- Как возник замысел?
- Мой приятель, корреспондент, прислал мне заметку, что Фонд Генриха Белля дал деньги на открытие мемориального кладбища концлагеря немецких женщин № 517 в Петрозаводске, где была 1001 немецкая женщина. Из них 522 погибли в первые шесть месяцев существования лагеря. Одна из выживших приехала на могилы своих товарок. И сказала, что попала в лагерь, когда ей было 16 лет. Я подумал, что в 16 лет сажать девочку в советский лагерь было не за что. Неважно, немка она, японка, еврейка или русская. Дети невиновны. Шел 97-й год. Я взял камеру, разыскал эту женщину в городе Золинген, нашел переводчицу и снял первое интервью. Эта женщина - фрау Кауфман - рассказала мне всю свою жизнь с момента входа советских войск в Восточную Пруссию. Как над ними издевались, как их насиловали. Потом я поднимал архивы, общался с историками, и выяснил, что на Ялтинской конференции были приняты документы, в которых американцы в качестве репараций получали 10 миллионов немецких марок с замороженных авуаров в Американских банках, англичане - еще что-то, французы - еще что-то, а Россия получала право использовать немецкую рабочую силу - "для восстановления народного хозяйства, разрушенного войной". Это значит, что Россия могла использовать: "а) военнопленных и б) гражданское население немецкой национальности на занятых территориях, замеченное в связях с нацистами". Женщин от 18 до 30-35 лет и мужчин от 17 до 40 лет. Такие были поставлены нормы в этом международном договоре.
- И подписи "тройки"?
- Да, Черчилль, Рузвельт, Сталин. Как хорошо сказала одна из моих героинь, "Мы все, как вы - в пионерах и комсомоле, были в наших молодежных организациях. И автоматически стали замешанными в связях с нацистами". Наши плевали на все и брали детей 13-15 лет. Издевались над ними, насиловали всех, кого ни попадя. Строем. Она это рассказывает в фильме. После этого гнали строем в вагоны и в советские концлагеря. Только из Пруссии было интернировано около 180 тысяч женщин и детей, маленьких и больших.
- Кто вел бухгалтерию, немцы или русские?
- Русские. Я видел эти документы, держал их в руках. Они находятся в Госархиве, в Карельском архиве. Там есть похоронные книги. Кто где похоронен. По фамилиям, сколько кому лет. Фрау Кауфман в этом лагере похоронила свою сестру. Другая героиня - Фрау Зоммер говорит, что она после этого вышла замуж и муж все говорил: "Забудь об этом". Ей пришлось разойтись, потому что забыть этого нельзя, как она сказала.
- Вы считаете, что акт насилия был делом добровольным или был приказ насиловать немок?
- Приказа такого не было. Я разговаривал с заместителем коменданта Берлина по отправке в лагеря. Это профессор Семерягин. Он жив и читает лекции в историко-архивном институте. У меня есть его книжка "Как мы управляли Германией". Он ни слова не говорит о подобных приказах.
- Тогда насилие становится делом добровольным?
- Думаю, что да. Это был некий акт возмездия. Стихийный.
- Как они узнали, что это можно делать? Что это не будет наказано?
- Они - победители! Они делали все подряд. И никто их за это не наказывал. Потом уже в Берлине было пару, как Семерягин рассказывал, показательных процессов, когда наказали. За насилие и мародерство. Но пока мы не победили, никто на это не обращал внимания. А вот когда насиловали в лагерях, за это был наказан даже один замначальника лагеря. Но скорее он был наказан за то, что воровал еду у заключенных. А то, что он насиловал, это было побочным. Если бы не воровал, его никто не наказал бы и за то, что он насиловал.
- Если этот фильм показать советским воинам-освободителям, я уверена, они скажут, что это - ложь. И немки клевещут. У вас есть ответ такому потенциальному зрителю и читателю?
- Но были экспертизы. И это было доказано. Приезжали представители Международного Красного Креста в сталинские лагеря. Были жалобы в МКК. От заключенных. И международное сообщество обратилось к Сталину, информировало его о том, что поступают жалобы на советских солдат, которые убивают и насилуют.
- Откуда у вас эта информация?
- Из Фонда немцев-узников сталинских лагерей в Германии. И Сталин ответил: "Не надо пытаться представить забавы солдат как насилие и издевательство над немецким народом".
- Где еще были эти лагеря?
- На Урале, на Беломорско-Балтийском канале, в Карелии. Туда привозили немок...
- До какого года их держали?
- Последние пленные покидали СССР в 49-м году, насколько мне известно. Одна из моих героинь называет эту дату. Документов у меня не было.
- Вам в жизни доводилось встречаться с советским солдатом, который бы сам сказал, что он насиловал немок?
- Конечно. Был у нас такой дядя Вася в соседнем парадном. Посылал нас, пацанов, за "маленькой". Выпивал и начинал рассказывать, как воевал: "Вошли мы в Венгрию и всех перетрахали. Вошли в Польшу... в Пруссию..."
- А в Польше насиловали немок или полячек?
- Всех! И детей, и старух. Национальность никого не интересовала. Они сначала насиловали, а потом узнавали, на каком языке она говорит.
- Тогда это не акт возмездия. Так можно было изнасиловать и собственного ребенка, не опознав. Какова сверхзадача фильма на материале изнасилованных женщин?
- Нет никакой сверхзадачи. Я хотел рассказать конкретную частную историю четырех несчастных женщин, которые прожили этот кошмарный период своей жизни в сталинских лагерях. Я полагал, что история сама выведет на обобщение. Я пытался ее поднять до обобщения.
- Ваша формула обобщения?
- Как ужасна война. И в войне больше всех страдают женщины, дети и старики. Они менее всего причастны и страдают больше всех. Потому что солдаты идут на войну сознательно. Или не идут. И второе: страдание не имеет национальности. Это принципиально важно для меня. Немецкая, польская, французская, русская или еврейская девочка говорит это - не важно. Почему дети должны страдать? Почему должны страдать женщины и старики?
- Кого вы делаете виноватым в этой истории?
- Я хотел сделать виноватыми Гитлера, Сталина, Черчилля, Рузвельта. Но тогда это было бы кино про политику. Я не хочу снимать такое кино.
- А кто же развязывает войны?
- Пусть люди думают. У нас тоже самое происходило в Чечне, когда Буданов насиловал Кунгаеву на правах победителя. Тогда он был победителем и считал, что он имеет право. Да не имеет он права! Потому что в этот момент он становится в один ряд с ублюдками, которые прячутся в горах, грабят, убивают, берут заложников.
- Вы хотите, чтобы соблюдались правила ведения войны, чтобы воевали солдаты с солдатами, армия с армией?
- Я не хочу, чтобы воевали вообще! Я против решения любых спорных вопросов с помощью силы. Я пацифист и идеалист. Сам не служил, и сына спас от этой поганой армии.
- Но из мужчин делает солдат правительство. И закон о всеобщей воинской обязанности.
- Правительство призывает в армию, но солдат оно не делает. В последнее время наше государство все больше делает не солдат, а противников службы в армии.
- Вы считаете, что дети не должны отвечать за родителей?
- Никогда и ни в чем. Вот родители за детей отвечают. Мою героиню девочкой посадили в концлагерь ни за что. Даже если бы ее не насиловали - ее заставили стать рабом! Жизнь каждого человека самоценна! Нельзя сравнивать, сколько тысяч будут страдать за гибель скольких миллионов. Страдания одного человека - трагедия. Эти немки страдали ни за что.
- Как же "ни за что", когда за причастность к нацистам?
- Нет, их брали и отправляли в лагеря только за то, что они немки. Так же убивали евреев за то, что они евреи. Так же убивают чеченцев за то, что они чеченцы. Нельзя наказывать человека за то, что он такой, а не другой национальности.
Тут мы надолго отвлеклись, перейдя к рассуждениям на тему « Почему немецкая нация должна отвечать за преступления Гитлера, а русская нация не должна отвечать за преступления коммунизма». Вспомнили, что у немцев был Нюрнбергский процесс, а у русских - нет. И процесс шел не над немецким народом, а над нацизмом. И вели процесс не нацисты, а совсем другие люди…
- Снимая фильм, вы знали, что выходите на минное поле. Как вам сегодня живется на нем?
- Тяжко. Я вложил все свои накопления в фильм. Сегодня мне трудно жить. Не только материально. Я приобрел массу врагов. Моя родная сестра не может мне простить, что я пошел наперекор папиной воле. Так дочери фрау Кауфман не общаются с ней. Считают, что мама пострадала заслуженно, что она ответственна за преступления нацизма. Они уехали в Израиль, выучили хибру. Одна из них работает в Моссаде. Они уверены, что нельзя жалеть этих немецких женщин, и мать в том числе. Так растет новое поколение фашистов, которое знает, что жалеть нельзя. Нельзя сопереживать даже маме. А мне безумно жалко этих женщин, которых я снимал. Может, я сумасшедший. Я в прошлой ленте не смог увидеть первые кадры, когда мать встречает приговоренного к смерти сына. Оператор снимал, а я выскочил из комнаты: я все равно от слез не видел монитора.
- Вы так и не смогли показать фильм в России?
- Я хотел бы, чтобы эта картина прошла в Германии. Это важнее, чем в России. Неонацизм поднимает голову. Говорят, что никаких нацистских лагерей не было. А я хочу, чтобы каждый из них задумался. Чтобы они посмотрели на своих матерей и на своих дочерей, сестер, на своих женщин. Вы-то сегодня - герои, - сказал бы я неонацистам, а завтра всех ваших женщин снова трахнут строем победители, - в голосе Гутмана прозвучали нотки угрозы.
- А я бы хотела, чтобы две девочки фрау Кауфман посмотрели кино, вернулись к матери и пожалели ее. Кстати, что сказала ваша мама, посмотрев фильм?
- Она промолчала.
Фильм снят в 2000 году, был представлен на престижных международных кинофестивалях, удостоен «Золотой камеры» на МКФ в США. В России показан не будет при нынешней власти и законах, которые она принимает о свободе печати и толковании истории.
2001 FIPA, (Official Selection ) Biarritz, France
2001 United Nations Association Film Festival (Official Selection ) US
2001 US International Film Festival (Gold Camera Award)
2001 Yorkton Short Film and Video Festival. (Official Selection ) ,Canada
На фото - режиссер Александр Гутман
Спасибо Даниилу Гранину за интервью, которое он дал Марине Токаревой, иначе быть мне снова белой вороной, а так - она спросила - а он ответил.
- «Мой лейтенант» - тяжелая книга, а ощущение от жесткой прозы светлое. В отличие от недавно обнародованных страшных воспоминаний сотрудника Эрмитажа Николая Никулина. О том, как вели себя победители на немецкой земле, всегда умалчивалось, одна история о немке, изнасилованной ротой, которая выбросилась из окна, чего стоит…
- Я ему верю, Никулину, там полно правды, но немки часто сами ложились - за банку сгущенки, тушенки. За папиросы. Насиловали, да. Это та правда войны, которая ныне воспринимается как жестокость. А тогда - как возмездие.
(http://www.novayagazeta.ru/arts/59669.html)
Опуская все чувства, которые я испытываю по отношению к этому камерному диалогу, сообщаю главное: 22 мая в Бруклине в библиотеке на Гранд Арми Плаза я показываю фильм, запрещенный к показу в России.
«Путешествие в юность» Александра Гутмана. О немках, изнасилованных советскими солдатами-освободителями. Я писала об этом фильме в год, когда он был создан - 15 лет назад, - в надежде увлечь прокатчиков. Увы - желающих показать фильм нет. Растет только число проклятий в мой адрес и адрес автора фильма.
А. Гутман - выпускник ВГИКа, оператор, режиссер-документалист, продюсер. Работал на таких картинах, как «Снежная фантазия», «Пирамида», «Русские ушли», премированных на престижных Международных кинофестивалях. Самая знаменитая его лента «Три дня и больше никогда» - об изнасилованном солдате, который расстрелял своих насильников, триумфально прошла по экранам мира. А этот фильм никто не видел, но все проклинают. Проклинающих прошу не приходить. Особенно тех, кому немки сами давали за банку сгущенки. Зал маленький, мест для всех не хватит. Остальные - добро пожаловать. Потому что другого шанса увидеть картину, нет. И таких фильмов нет, не было и уже не будет: советские солдаты не покаются перед смертью, а немки больше ни слова не скажут. Их тоже в живых почти не осталось.
Речь в кадре - про 1944 год. Красная Армия с боями пересекла рубежи фашистской Германии, вошла в Восточную Пруссию и в числе прочих «актов возмездия», изнасиловала массу немецких женщин всех возрастов. Далее - по пакту Ялтинской конференции - женщин загнали в вагоны и эшелоны и погнали на территорию СССР - «для оказания помощи в восстановлении народного хозяйства, разрушенного в годы войны». Тех, кого довезли живыми, расселили в старых и вновь построенных сталинских лагерях, где снова насиловали и терзали. Выжившие четыре немецкие женщины более полувека спустя, говорят об этом с экрана. Таких фильмов - на всех языках Европы - можно снять сериал: по всем странам, которые освободили советские войска. Без детали вывоза в лагеря СССР.
А. Гутман пишет в титрах имена своих героинь на белом снегу Карелии, ибо о Карельском лагере речь. Имена заметает поземка. Этот кадр - и правда жизни, и художественный образ: никто не спрашивал их имен, когда насиловали, угоняли, голыми бросали в ямы братских могил на болоте. Только в титрах они и останутся. В первую очередь главная рассказчица - фрау Кауфман, которая взяла на себя непомерный труд вернуться в Россию вместе со съемочной группой. Снова проехать через Ленинград, где в 1944-ом была первая остановка их эшелона и «выгрузили трупы», как рассказывает она. Снова пройти знакомой дорогой - через жидкий лес, где работали на лесоповале, - к тому месту, где осталась навеки лежать ее младшая сестра, которую закопали живой…
Придете - увидите, как она протащила по просеке зеленый венок из лап ели, положила его на мемориальную могилу, уложенную в российском лесу на деньги солдата Вермахта - немецкого писателя Генриха Белля, который прошел войну… Услышите ее рассказ, как тяжело было тащить телеги с трупами через лес, как она говорит, что война не нужна никому. Что начинают войны мужчины, а страдают женщины и дети.
«Вы заплатили жизнью, мы - телом и душой. Мир вашему праху, мир вашим душам…» - слышно сквозь слезы. Расскажет она и о том, как молилась в храме обо ВСЕХ невинных жертвах войны и чувствовала, что «с нами Бог».
Фрау Кауфман было 5 лет, когда Гитлер пришел к власти и 10, когда началась война. Родители ее были фермерами, верующими людьми. Гитлер не внушал им симпатий и отец был в ужасе, когда ее брат добровольцем ушел в армию. Он погиб где-то между Смоленском и Оршей. Мама плакала, а отец не вывесил флаг в день рождения Гитлера. Его пришли арестовать, но не тронули, увидев похоронку.
«Нас не убивали в газовых камерах, - говорит фрау Кауфман. - Но шансов умереть у нас было больше, чем выжить. И дневник Анны Франк известен миру, а мы носим свои дневники в себе».
Тут трудно: выдержать сравнение еврейской и немецкой девочки, но… Та и другая попадают в категорию «дети». Фрау Кауфман настаивает, что дети - не виновны. И страдание не имеет национальности. Возразить на это нечего.
Александр Гутман цитирует американского поэта Роберта Фроста, формулируя свое отношение к материалу: « Мы приходим в храм просить у Бога прощения, но прежде мы должны сами простить других». Он пытается разомкнуть круг ненависти. Он не первый. До него советские писатели-гуманисты отмечали, что во Второй Мировой встретились два близнеца, и один победил другого. Две армии соревновались в надругательствах над противником. И если в послевоенной Германии у нового поколения формировали национальный комплекс вины, то послевоенный СССР создавал культ героя, воина-освободителя, замалчивая его недостойные поступки. Хотя многие знали - и в первую очередь сами воины, что наряду с Неизвестным Солдатом-героем был Неизвестный Солдат-мародер. И зачастую это был один и тот же человек. Тем, кто хотел покаяться, власти затыкали рот. Так стал диссидентом фронтовик Лев Копелев. О советском солдате можно было только как о покойнике: хорошо, или ничего. Но новое поколение робко делает попытку помянуть жертв обеих сторон. И грех обеих сторон. Он может, но не должен быть замолчан. И если было преступление, то был тот, кто его совершил.
Виновен ли солдат, что война пробуждает в человеке зверя, - мне трудно ответить. Но я точно знаю, что всякий преступный режим, преступный приказ, само преступление должны быть осуждены, какими бы высокими целями не прикрывались главы государств и правительств. Потому что если есть преступление, - есть преступник. Он должен быть найден и наказан. Дело не в миллионах убитых. Надругательство над одним человеком достойно не меньшего наказания. И всякий преступник должен знать, что нет тайного, которое не стало бы явным. Справедливость всегда восторжествует. Не всегда успеваешь дожить до этого. И возмездие не в том, чтобы убить убийцу, а в том, чтобы поднести к его лицу зеркало, - чтобы он сам себя увидел. Именно это пытается сделать Александр Гутман.
Его усилия получили признание. В Америке в городе Хьюстон штата Техас на 34-том Международном кинофестивале документального кино картина «Путешествие в юность» получила Главный приз - Платиновую награду и «Золотую Камеру» на МКФ в Чикаго.
- Скажите, что движет евреем, когда он снимает фильм о страданиях немок?
- Мой папа, которого я боготворю, - Илья Семенович Гутман - фронтовой оператор, прошел всю войну, до Вены. Сделал с Карменом знаменитую серию из 20 фильмов "Неизвестная война" для Америки. Из всей команды - 12 режиссеров - сам смонтировал все свои кадры. Он за полгода до смерти, когда я начал снимать, говорил: "Саша, я тебя умоляю, не берись, не делай этого. Немцы уничтожили 6 миллионов евреев. Ты еврей и не должен трогать эту тему. Ты не имеешь права".
И я ответил: "Папа, мы другое поколение. Нельзя всю жизнь быть в злобе, надо учиться прощать". "Ты не был на войне, ты не понимаешь, а я не могу тебе этого объяснить", - сказал папа.
- А папа знал, что советские воины насиловали девочек?
- Думаю, что папа знал гораздо больше. Мне не хочется думать, что папа сам в этом участвовал. Но я ничего об этом не знаю. Я не хочу ни в чем его обвинять. И никого вообще. Мой отец для меня - свет в окошке.
- Как возник замысел?
- Мой приятель, корреспондент, прислал мне заметку, что Фонд Генриха Белля дал деньги на открытие мемориального кладбища концлагеря немецких женщин № 517 в Петрозаводске, где была 1001 немецкая женщина. Из них 522 погибли в первые шесть месяцев существования лагеря. Одна из выживших приехала на могилы своих товарок. И сказала, что попала в лагерь, когда ей было 16 лет. Я подумал, что в 16 лет сажать девочку в советский лагерь было не за что. Неважно, немка она, японка, еврейка или русская. Дети невиновны. Шел 97-й год. Я взял камеру, разыскал эту женщину в городе Золинген, нашел переводчицу и снял первое интервью. Эта женщина - фрау Кауфман - рассказала мне всю свою жизнь с момента входа советских войск в Восточную Пруссию. Как над ними издевались, как их насиловали. Потом я поднимал архивы, общался с историками, и выяснил, что на Ялтинской конференции были приняты документы, в которых американцы в качестве репараций получали 10 миллионов немецких марок с замороженных авуаров в Американских банках, англичане - еще что-то, французы - еще что-то, а Россия получала право использовать немецкую рабочую силу - "для восстановления народного хозяйства, разрушенного войной". Это значит, что Россия могла использовать: "а) военнопленных и б) гражданское население немецкой национальности на занятых территориях, замеченное в связях с нацистами". Женщин от 18 до 30-35 лет и мужчин от 17 до 40 лет. Такие были поставлены нормы в этом международном договоре.
- И подписи "тройки"?
- Да, Черчилль, Рузвельт, Сталин. Как хорошо сказала одна из моих героинь, "Мы все, как вы - в пионерах и комсомоле, были в наших молодежных организациях. И автоматически стали замешанными в связях с нацистами". Наши плевали на все и брали детей 13-15 лет. Издевались над ними, насиловали всех, кого ни попадя. Строем. Она это рассказывает в фильме. После этого гнали строем в вагоны и в советские концлагеря. Только из Пруссии было интернировано около 180 тысяч женщин и детей, маленьких и больших.
- Кто вел бухгалтерию, немцы или русские?
- Русские. Я видел эти документы, держал их в руках. Они находятся в Госархиве, в Карельском архиве. Там есть похоронные книги. Кто где похоронен. По фамилиям, сколько кому лет. Фрау Кауфман в этом лагере похоронила свою сестру. Другая героиня - Фрау Зоммер говорит, что она после этого вышла замуж и муж все говорил: "Забудь об этом". Ей пришлось разойтись, потому что забыть этого нельзя, как она сказала.
- Вы считаете, что акт насилия был делом добровольным или был приказ насиловать немок?
- Приказа такого не было. Я разговаривал с заместителем коменданта Берлина по отправке в лагеря. Это профессор Семерягин. Он жив и читает лекции в историко-архивном институте. У меня есть его книжка "Как мы управляли Германией". Он ни слова не говорит о подобных приказах.
- Тогда насилие становится делом добровольным?
- Думаю, что да. Это был некий акт возмездия. Стихийный.
- Как они узнали, что это можно делать? Что это не будет наказано?
- Они - победители! Они делали все подряд. И никто их за это не наказывал. Потом уже в Берлине было пару, как Семерягин рассказывал, показательных процессов, когда наказали. За насилие и мародерство. Но пока мы не победили, никто на это не обращал внимания. А вот когда насиловали в лагерях, за это был наказан даже один замначальника лагеря. Но скорее он был наказан за то, что воровал еду у заключенных. А то, что он насиловал, это было побочным. Если бы не воровал, его никто не наказал бы и за то, что он насиловал.
- Если этот фильм показать советским воинам-освободителям, я уверена, они скажут, что это - ложь. И немки клевещут. У вас есть ответ такому потенциальному зрителю и читателю?
- Но были экспертизы. И это было доказано. Приезжали представители Международного Красного Креста в сталинские лагеря. Были жалобы в МКК. От заключенных. И международное сообщество обратилось к Сталину, информировало его о том, что поступают жалобы на советских солдат, которые убивают и насилуют.
- Откуда у вас эта информация?
- Из Фонда немцев-узников сталинских лагерей в Германии. И Сталин ответил: "Не надо пытаться представить забавы солдат как насилие и издевательство над немецким народом".
- Где еще были эти лагеря?
- На Урале, на Беломорско-Балтийском канале, в Карелии. Туда привозили немок...
- До какого года их держали?
- Последние пленные покидали СССР в 49-м году, насколько мне известно. Одна из моих героинь называет эту дату. Документов у меня не было.
- Вам в жизни доводилось встречаться с советским солдатом, который бы сам сказал, что он насиловал немок?
- Конечно. Был у нас такой дядя Вася в соседнем парадном. Посылал нас, пацанов, за "маленькой". Выпивал и начинал рассказывать, как воевал: "Вошли мы в Венгрию и всех перетрахали. Вошли в Польшу... в Пруссию..."
- А в Польше насиловали немок или полячек?
- Всех! И детей, и старух. Национальность никого не интересовала. Они сначала насиловали, а потом узнавали, на каком языке она говорит.
- Тогда это не акт возмездия. Так можно было изнасиловать и собственного ребенка, не опознав. Какова сверхзадача фильма на материале изнасилованных женщин?
- Нет никакой сверхзадачи. Я хотел рассказать конкретную частную историю четырех несчастных женщин, которые прожили этот кошмарный период своей жизни в сталинских лагерях. Я полагал, что история сама выведет на обобщение. Я пытался ее поднять до обобщения.
- Ваша формула обобщения?
- Как ужасна война. И в войне больше всех страдают женщины, дети и старики. Они менее всего причастны и страдают больше всех. Потому что солдаты идут на войну сознательно. Или не идут. И второе: страдание не имеет национальности. Это принципиально важно для меня. Немецкая, польская, французская, русская или еврейская девочка говорит это - не важно. Почему дети должны страдать? Почему должны страдать женщины и старики?
- Кого вы делаете виноватым в этой истории?
- Я хотел сделать виноватыми Гитлера, Сталина, Черчилля, Рузвельта. Но тогда это было бы кино про политику. Я не хочу снимать такое кино.
- А кто же развязывает войны?
- Пусть люди думают. У нас тоже самое происходило в Чечне, когда Буданов насиловал Кунгаеву на правах победителя. Тогда он был победителем и считал, что он имеет право. Да не имеет он права! Потому что в этот момент он становится в один ряд с ублюдками, которые прячутся в горах, грабят, убивают, берут заложников.
- Вы хотите, чтобы соблюдались правила ведения войны, чтобы воевали солдаты с солдатами, армия с армией?
- Я не хочу, чтобы воевали вообще! Я против решения любых спорных вопросов с помощью силы. Я пацифист и идеалист. Сам не служил, и сына спас от этой поганой армии.
- Но из мужчин делает солдат правительство. И закон о всеобщей воинской обязанности.
- Правительство призывает в армию, но солдат оно не делает. В последнее время наше государство все больше делает не солдат, а противников службы в армии.
- Вы считаете, что дети не должны отвечать за родителей?
- Никогда и ни в чем. Вот родители за детей отвечают. Мою героиню девочкой посадили в концлагерь ни за что. Даже если бы ее не насиловали - ее заставили стать рабом! Жизнь каждого человека самоценна! Нельзя сравнивать, сколько тысяч будут страдать за гибель скольких миллионов. Страдания одного человека - трагедия. Эти немки страдали ни за что.
- Как же "ни за что", когда за причастность к нацистам?
- Нет, их брали и отправляли в лагеря только за то, что они немки. Так же убивали евреев за то, что они евреи. Так же убивают чеченцев за то, что они чеченцы. Нельзя наказывать человека за то, что он такой, а не другой национальности.
Тут мы надолго отвлеклись, перейдя к рассуждениям на тему « Почему немецкая нация должна отвечать за преступления Гитлера, а русская нация не должна отвечать за преступления коммунизма». Вспомнили, что у немцев был Нюрнбергский процесс, а у русских - нет. И процесс шел не над немецким народом, а над нацизмом. И вели процесс не нацисты, а совсем другие люди…
- Снимая фильм, вы знали, что выходите на минное поле. Как вам сегодня живется на нем?
- Тяжко. Я вложил все свои накопления в фильм. Сегодня мне трудно жить. Не только материально. Я приобрел массу врагов. Моя родная сестра не может мне простить, что я пошел наперекор папиной воле. Так дочери фрау Кауфман не общаются с ней. Считают, что мама пострадала заслуженно, что она ответственна за преступления нацизма. Они уехали в Израиль, выучили хибру. Одна из них работает в Моссаде. Они уверены, что нельзя жалеть этих немецких женщин, и мать в том числе. Так растет новое поколение фашистов, которое знает, что жалеть нельзя. Нельзя сопереживать даже маме. А мне безумно жалко этих женщин, которых я снимал. Может, я сумасшедший. Я в прошлой ленте не смог увидеть первые кадры, когда мать встречает приговоренного к смерти сына. Оператор снимал, а я выскочил из комнаты: я все равно от слез не видел монитора.
- Вы так и не смогли показать фильм в России?
- Я хотел бы, чтобы эта картина прошла в Германии. Это важнее, чем в России. Неонацизм поднимает голову. Говорят, что никаких нацистских лагерей не было. А я хочу, чтобы каждый из них задумался. Чтобы они посмотрели на своих матерей и на своих дочерей, сестер, на своих женщин. Вы-то сегодня - герои, - сказал бы я неонацистам, а завтра всех ваших женщин снова трахнут строем победители, - в голосе Гутмана прозвучали нотки угрозы.
- А я бы хотела, чтобы две девочки фрау Кауфман посмотрели кино, вернулись к матери и пожалели ее. Кстати, что сказала ваша мама, посмотрев фильм?
- Она промолчала.
Фильм снят в 2000 году, был представлен на престижных международных кинофестивалях, удостоен «Золотой камеры» на МКФ в США. В России показан не будет при нынешней власти и законах, которые она принимает о свободе печати и толковании истории.
2001 FIPA, (Official Selection ) Biarritz, France
2001 United Nations Association Film Festival (Official Selection ) US
2001 US International Film Festival (Gold Camera Award)
2001 Yorkton Short Film and Video Festival. (Official Selection ) ,Canada
На фото - режиссер Александр Гутман