внезапно
Европейская цивилизация в роли великана Имира
Огромная туша европейской культуры вяло сползает в бездну, подталкиваемая бесстыдными варварами третьего мира - такой взгляд на судьбу нашего общества уже давно стал общим местом. Например, в своем эссе «Искусство в эпоху анестезии» А. Секацкий проводит параллель между тотальной европейской политкорректностью и аутизмом. И действительно, победа в борьбе за свободу кулаков и равенство носов привела в итоге к странной смеси вседозволенности и бесплодия. Постепенное искоренение всех традиционных табу определило парадоксальность мировоззрения прогрессивного человека: намаз по пять раз в день - это довольно нелепо, зато повенчанные гей-пары, воспитывающие детей, рожденных суррогатными лесбиянками, завещавшими все имущество своим кошкам-вегетарианкам, кажутся совершенно адекватными. Ущемленные слои общества замечены, выслушаны и ассимилированы; любые девиации рассматриваются как проявление открытости миру, внутренней раскрепощенности и прочего набора достоинств из рекламной брошюры для потенциальных работников фастфуда. В эпоху, когда бороться-то уже не за что, общее направление интересов кидалтов - от бессмыслицы к еще большей бессмыслице. В общем, мой воображаемый усредненный европеец напоминает нездорово умного ребенка, исключенного из конкурентной борьбы со сверстниками и постепенно деградировавшего до одинокой игры в бирюльки.*
Что же делать в сложившейся ситуации? Ответить на этот вопрос можно только разобравшись, а так ли она на самом деле плоха.
Согласно эволюционной концепции, человеческая мораль решает те же задачи, что и биологические механизмы на более низких ступенях развития. Она поощряет инстинктивное стремление к кооперации, заботу о временно недееспособных членах коллектива и даже самопожертвование. Но эволюция не стоит на месте, и в какой-то момент этот механизм обернулся против нас же самих (как биологического вида, по крайней мере): в результате веков трансформации представления о добре и зле вышли за рамки естественного и полезного. Мораль больше не способствует выживанию! Банальнейший пример: на содержание домов престарелых, ночлежек, интернатов для умственно отсталых, приютов для животных и т. д. тратятся немалые средства. А ведь с точки зрения процветания вида это просто обуза.
Все дело в том, что подобное общество и не должно процветать. В скандинавской мифологии есть рассказ о великане Имире: боги убили Имира, а из его тела был создан мир, который и заселили люди. Так вот, главная цель нынешних высокоразвитых обществ - стать подобными нравственными имирами для тех, кто придет потом. Грубо говоря, выработав достаточное количество абстрактных понятий мы переходим на другой уровень - становимся чем-то вроде живого учебника. По большому счету, европейцы уже просто носители собственного прошлого, а вся эта чепуха вроде партии педофилов, квир-фестивалей и прочих нелепостей - побочный продукт развития человеческой духовности.
Так что ответ на поставленный выше вопрос для меня очевиден: единственный достойный выход - продолжать жить по лучшим, гуманнейшим, демократичнейшим европейским стандартам. Ужас перед закатом Европы недальновиден. Это как за агонией умирающего не усмотреть торжественности перехода в иное состояние. Главная задача европейской цивилизации - окончательно погибнуть, чтобы затем воскреснуть так же, как античность когда-то воскресла для средневековой Европы.
* Кстати, считать ли Россию частью Европы в таком ключе? Нет у меня пока ответа на этот вопрос. Возможно да, если ориентироваться по представителям образованной молодежи как минимум столиц. Вспомните эти наши любимые фоточки с субтильными барышнями и юношами на фоне бесцветной травы, эту тоскливую музыку без единого живого инструмента, эти одинаковые плюшево-мимимишечные рисуночки и на фуболочках, и на стенах подъездиков (граффити ведь не протест, а декор)...
Но что-то, как мне кажется, еще удерживает в нас остатки витальности. Возможно то, что мы всегда чуем за спиной дыхание монстров из дебрей провинциальной Древлепущи. Или собственная бытовая неустроенность большинства. Что бы это ни было, но пока мы сопереживаем персонажам фильма «Кин-дза-дза», ни аутизм, ни высокая духовность остальной Европы нас не касаются.