Прочитано
Если 1993, №9
ВЕЧНАЯ МЕРЗЛОТА (рассказ) Роджер ЖЕЛЯЗНЫ - неплохой образец тогда ещё не заезженной темы и декораций. Планета-курорт, которая на определённый период становится объятой мерзлотой. Отель, в котором раз в год автоматика пробуждает из анабиоза дежурных мужчину и женщину. ИИ всего курортного городка, оцифрованный в своё время человек, проецирует себя в виде голограммы, управляет ботами. ИИ рубит наступающий на городок ледник лазерами, а у мужчины тайна - в прошлый период он бросил умирать в пещере свою возлюбленную. Она была погребена подо льдами, затем в ней пророс местный всеобъемлющий гриб, сделав её по сути мозговым центром всей эко- и метеосистемы планеты. «Тело - ничто, - отвечала она. - Я забыла о нем. Моя душа живет в недрах вечной мерзлоты планеты. Нога… ее живая плоть оказалась притягательной для волокон. Мицелий был живым, но не обладал сознанием, пока не нашел меня. Теперь я везде.»
По итогу каким-то волшебным макаром во время морально-этической схватки в ледяной пещере цифровая личность и личность мужчины меняются местами, и он, теперь снова мсяной, вместе со своей мясной подругой улетает. А «герой-любовник» в виде ИИ продолжает бессмысленное и бесконечное противостояние с планетой.
«Эндрю Олдон и Дороти улетели. Он увлекся живописью, она поэзией. Поселились они в теплых краях.
Бывает, смех Пола раздается на радиоволнах, когда он одерживает очередную победу. «Ублюдок!» - немедленно несется ответ. «Сука» - злобно хохочет он. Скучать ему не приходится, нервничать, впрочем, тоже. Вот только… Ну да ладно…
Когда приходит весна, богиня погружается в сон, заполненный все той же борьбой, а Пол приступает к своим непосредственным обязанностям. Правда, одновременно он разрабатывает новые планы. Теперь его жизнь обрела смысл. Надо сказать, он действует успешнее, чем Олдон. Правда, несмотря на все гербициды и фунгициды, в свой черед появляются цветы, завязываются стручки, побеги дают новые плоды, неподвластные ядам.
Она сонно бормочет: «Ублюдок». - «Сука», - нежно откликается он…»
Немного депрессивно, немного пафосно, но в целом живо.
КОГДА ТЫ УЛЫБАЕШЬСЯ... (рассказ) Теодор СТАРДЖОН - один из самых запомнившихся рассказов, память не потеряла ни фабулы, ни отдельных моментов. Хитрый самодовольный суперэгоист, расследовав множество случаев странных убийств по всей стране, приходит к выводу, что некто убивает людей, дабы помочь страдающим от их выходок родным, близким. По нынешним временам мы бы вспомнили Декстера. И вот этот эгоист вычисляет такого убийцу - своего друга детства, над коим в своё время откровенно издевался. Встречается с ним, дабы шантажом заставить убить свою жену, которую, как и многих иных окружающих, тоже третирует по мелочам (мотив, понятное дело, сверхэгоистичный, мол, «надоела»).
Но оказывается, что, у таких убийц данные наклонности носят чисто физиологический характер, - они вынуждены убивать, потому что каждый раз, когда над кем-то измываются, испытывают дикую боль, муки.
«- Да эта твоя улыбочка… Мне страшно хочется узнать, как мой «подследственный» успевает перемещаться по всей стране. Сначала он ищет «клиентов», потом придумывает, как их угрохать, потом ждет удобного случая… и все успевает! Уже на этой неделе он прикончил пятерых, а ведь еще только четверг.
- А может, он не один, - несмело заметил Генри.
- Смотри-ка, я об этом не подумал! - воскликнул я. - Наверное, потому что я только один… Черт побери, какая прекрасная картина: команды нелюдей, мыслящих не-по-человечески, делают с людьми то, чего требуют их не-человеческие идеи. Но ради чего же он и ему подобные так рискуют: чтобы осчастливить нескольких идиотов?
- А для них неважно, осчастливят ли они кого-нибудь или нет…
- Ты сказал, что их это не интересует?.. Слушай, приятель, не заливай мне про не-людей. Кто по ним специалист? Говорю тебе: стоит им кого-то убрать, как другой начинает жить лучше. Вот в этих папках…
- Папки-то хорошие, а выводы плохие. Ты все время беспокоишься о том, кто ты. А мы - нет. Мы просто есть.
- Кто это - «мы»? Ты что, приглашаешь к себе в компанию меня?
- Нет, не приглашаю, - сказал Генри, на сей раз не улыбнувшись. - Человек ты или нет, я не знаю, да мне все равно. Однако ты большой хвастун.
...
- Мы вынуждены защищаться, - объяснил он терпеливо. - Я тот, кого ты, возможно, назовешь телепатом, хотя это не совсем верно. Я не вижу картин, не слышу слов. Один только шум. Да, думаю, слово «шум» подходит. Ты знаешь, что есть определенные существа - неважно, люди это или нет, - которые не умеют злиться. Они получают удовольствие от того, что оскорбляют и унижают других, и когда занимаются этим, издают вот такой… шум. Мы его не переносим. А ты - особенный. Тебя слышно за тысячи миль. Когда мы уничтожаем одного из вас, конечно, кому-то делается лучше. Тому, кого ты унижал.
- Прости меня, Генри, - прошептал я. - Я перестану. Честно, перестану.
- Не сумеешь, - сказал Генри, - пока ты жив - не перестанешь. Э-э-х, черт бы тебя побрал, ты даже умираешь с удовольствием! - Он сжал руками голову и стал качаться взад-вперед, продолжая улыбаться.
- А ты все время улыбаешься, - прошипел я. - Ты и убиваешь с удовольствием.
- Это не улыбка, - сказал Генри, - а убиваю я для того, чтобы прекратить этот шум. Как тебе это объяснить? Одни люди не переносят, когда кто-то царапает ногтем по стеклу, другие не могут слышать, как лопата скребет тротуар, большинство не выносит скрипа рашпиля по металлу.
- Это меня совсем не беспокоит, - сказал я.
- Смотри сюда, черт возьми! - Схватив булавку, он вонзил ее себе под ноготь. Улыбка его стала еще шире. - Вот это боль, понимаешь? Боль. А то, что делаешь ты, - невыносимая боль! Я не могу терпеть шум, который ты производишь! У меня раскалывается голова и ноют зубы!
Я вспомнил все те случаи, когда он улыбался в моем присутствии. Выходит, каждый раз для него это был визг стекла, скрип двери, скрежет рашпиля и иголка под ногтем…»
До чего же сильный рассказ, ещё и написан необычным языком, к тому же от лица жертвы.
КРАСАВИЦА-ДОЧЬ ДОБЫТЧИКА ЧЕШУИ (повесть) Люциус ШЕПАРД - депрессивная фентезийная вещь. Деревня живёт на теле гигантского заколдованного спящего тысячелетие дракона и промышляет добычей его чешуи. Указанная красотка попадает в оборот из-за своего фривольного образа жизни, приведшего к убийству местного парня, решившего взять её силой и клеветы её подруги. Скрываясь от его родни, она вынуждена бежать внутрь дракона и жить там среди местного «обслуживающего персонала», полувыродившихся полулюдей и пришлого старца-служителя безвылазно, исследуя дракона, периодически проникающего своим сонным сознанием к ней в разум. Будет пришлая любовь, наркота, а в конце и исход, с выполненной миссией - раз в сто лет дракон «вздыхает» огнём, поэтому обслугу надо вывести наружу, вот зачем она и попала в его чрево. В конце несостоявшаяся месть и научная деятельность в университете.
Невнятное тягучее произведение без особого посыла, «тупо про жизнь». Аллюзии в печь.
ЗОЛОТЫЕ ЖУКИ (повесть) Клиффорд САЙМАК - семейство обнаруживает в доме этих самых жуков, что сперва чистят всё вокруг, а потом начинают разбирать мебель на части, выискивая металл. Оказывается, это инопланетные жуки, прилетевшие на Землю на большом куске полого агата. Выжирающие минералы и металлы для размножения и экспансии. Пугают местных, жрут полицейские и гражданские машины, всякий металлолом. Убивают собаку, со скоростью прошив её тело своими, как пули. Справиться с ними оказалось можно только с помощью машины местного чокнутого изобретателя, что подобрал частоту резонанса кристаллов, образующих этих жуков. Нормально, не затянуто.
ИСПЫТАНИЕ (рассказ) Роберт БЛОХ - уже практически «архетипичный» сюжет, профессор-скептик борется с шарлатанами, выводя их на чистую воду. Один из студентов, возлюбленный его дочери, обладает парапсихологическими силами, во время испытаний дочь всех спаивает пуншем, а способности студента из-за спиртного достигают пика. В итоге он получает по голове от своих же выкрутасов. Типа, все счастливы, паранорму сводят к тому, что все были выпившие, «привиделось», а студен теряет свои способности, но получает дочь профессора. Так себе.
ВЫИГРЫШ (рассказ) Тэд РЕЙНОЛЬДС - хороший образчик фантастики. Расклад таков: есть галактическое содружество, инопланетные расы решают вопросы торговли и партнёрства необычным способом, - меняются представителями, и эти самые представители должны жить в семьях чужепланетян, когда все обязаны усиленно делают вид, что они - родные, свои. Кому так страдать, решает всепланетная лотерея, отмучиться надо 412 земных суток (один галактический год). Герой попадает в семью разумных птицеподобных.
«Если бы спать на полу мог хоть один сумасшедший шеклит, Пол с радостью согласился бы казаться идиотом. Беда в том, что для шеклитов это было просто непредставимо. Так что, будь его «родители» даже самыми терпимыми существами, видеть собственное чадо за таким нелепым занятием они бы не смогли.
...
Но теперь в довершение всего он не мог заснуть. Его мысль опять и опять возвращалась к больному вопросу: «Ну почему я?! Почему из семи миллиардов людей лотерейный билет выпал именно мне?» Вновь и вновь он с отчаянием бился об эту стену. И как это Галактика умудрилась придумать такой нелепый способ межпланетных контактов! Земляне, уж точно, придумали бы что-нибудь поумнее! К сожалению, Земля присоединилась к Галактическому союзу, когда традиция уже укоренилась; ты мог либо согласиться, либо уйти. Правило первое - ничего не менять, правило второе - не менять ничего.
Пол понимал, что какой-то принцип необходим. Обитатели разных планет Вселенной чрезвычайно разнообразны. Потенциально любой вид мог оказаться для землян самым надежным союзником, прекрасным торговым партнером, но было возможно и обратное: они окажутся настолько далеки физически, духовно, социально, что лучше бы с ними вовсе не завязывать никаких отношений. В глубине души Пол чувствовал, что лотерея - это разумнее, чем война, но поскольку именно ему выпало нести это бремя случайного выбора, он не мог смотреть на дело иначе, чем на галактическую блажь.
...
- Прекрасный день. Действительно, восхитительный день! - вынес он наконец решение, присоединяясь к общей трапезе.
- Сегодня, кажется, твоя очередь сгонять за яйцами в Юори? - Паммам любяще посмотрел на Пола.
Кусок непрожеванного мяса застрял у Пола в горле, и он беспомощно засипел. С того места на краю скалы, где он сидел, Пол мог видеть деревню на другом краю ущелья. «Около мили полета напрямую, - думал он. - Минут пять. И два часа карабкаться мне, сначала вниз, затем вверх. Если я вообще могу сделать это!»
«Я не такой, как вы! - молча бунтовал он. - Я ненавижу яйца! И я не могу летать, у меня нет крыльев! Вы ведь все знаете, зачем же делать вид?!»
С его стороны это было неумно. Они просто давали Полу понять, что он такой же, как и они: именно так они продолжают воспринимать его. Он должен чувствовать себя польщенным. И успокоиться. Вот если они начнут няньчиться с ним, тогда действительно появится повод для тревоги. А так - все члены семьи Местойви по очереди летали в деревню за продуктами, теперь же настал его черед, вот и все.»
Героя кошмарят местные гопники, стараясь заставить нарушить условия, но он находчиво выкручивается. Множество интересных и забавных сцен и крутая ироничная развязка:
«- Я знаю, ты сможешь сделать это для нас, Ойну Местойви! - сказал он хрипло. - Завтра ты полетишь на Дрефитти. Лотерея выбрала тебя представителем шеклитов в том мире!
Тут все начали обнимать его, смеяться, хлопать по плечам, и Пол едва смог расслышать конец речи:
- … жить в хлоровых пузырях под водой… широкое устье реки… температурный контроль… их технология чрезвычайно важна нашему… высшая честь, которая может выпасть на долю шеклита…
О, Пам и Man, как же они гордятся им!
Позже, во время последующих речей и поздравлений, Пол все-таки шагнул со скалы, но растроганные шеклиты подняли его на своих могучих крыльях, и никто не заметил в суете его неловкости.
И правда, у кого не закружится голова от подобной чести!»
Прямая и неприкрытая аллюзия на толерантность, расотерпимость, культуротерпимость, веротерпимость. Очень забавно, необычно, интересно.