Цыбиков Чингиз, Жигмытов Цокто. Бабайка
Моё косноязычие меня догнало: о книге говорить крайне трудно. Всё-таки чего-то недопонимаю в этой повести. Размышляя, посоветовала бы детям, прихожу к выводу, что, наверное, нет. Совсем-совсем плохой родитель, сведённая на "нет" его любовь и самопожертвование - привлекательная картинка для подростка, но какая-то уж чересчур лубочная. Да и оправдание подростковой жестокости: "ты, папа, тоже был готов на убийство" - сомнительное. Получается, что главный герой и не эволюционирует душевно к концу повествования, а только чувствует бесконечную вину перед сыном и клянётся впредь его задабривать. А тот будет по-прежнему прав, потому что папа ради него был готов на многое. Какой-то рост... сомнительный. Однако как лихо закручен сюжет, как искусно держат в напряжении читателя! Если кто-то уже прочитал, выскажитесь, интересно.
Это глубокое ИМХО, подробное рассмотрение с цитатами - ниже.
Цыбиков Чингиз; Жигмытов Цокто. Бабайка, шорт-лист премии "Книгуру".
Осторожно, спойлеры.
Похоже, авторы повести задались целью оправдать книгу как пространство действия, не уступающее фильмам и компьютерным играм. Вестерн, боевик, игра-«стрелялка» … представили? Примерно то же, но в словах разворачивает перед нами «Бабайка». Те же крупные мазки в обрисовке героев, скупо набросанные обстоятельства действия, лишь цвет, заданный цвет, да статичный мир с одной-двумя характеристиками ярко светятся перед нами на «экране» повести.
Герой брутален, неистов и неудержимо стремится к цели. Казалось бы, название - из детской страшилки, герой - взрослый мужчина, при чём тут подростки? Но путешествие по семи фантастическим мирам, каждый из которых окрашен в один из цветов радуги, приводит к неожиданному конфликту отцов и детей, о чём речь впереди.
Миры, где путешествует герой, невообразимо странные: в одном живут безоружные философы, которые никуда не торопятся, в другом - вооружённые, но честные силачи (что не мешает им убивать, разрушать, взрывать и палить во все стороны), в третьем - «верующие», что означает - не признающие никакого бога, кроме человека … Есть и говорящие звери, хитрые, способные на убийство, но, однако, со своей печалью: они бегут от разрушающей «волны» (как тут не вспомнить Стругацких), человек им нужен как раб, способный вскрывать консервы. В этих мирах - всё с ног на голову, всё абсурдно, неподвластно привычной логике и нормам (чего стоит одно название «атеист» - «верующий в бога»). Поэтому герой неверно трактует чужие поступки, а самый частый взгляд в его сторону - взгляд недоуменный и осуждающий: вот же чудной!
В каждом из миров герою приходится приспосабливаться, рисковать жизнью, делать неимоверные физические усилия, и всё - во имя спасения ребёнка. Но что остановит отца, когда он освобождает сына от страшного, принимающего разные обличия похитителя? А маленького Никиту стремительно тащит сквозь семь миров коварный Бабайка. Он вошёл в квартиру через дверцу письменного стола, и в эту же дверцу увёл четырёхлетнего малыша. Но - отважный отец преследует чудище, идя сквозь разрушения, сражения и преграды. И всё бы хорошо, да только в финале оказывается, что Бабайка и Никита - одно лицо. Получается, Григорий оберегал ребёнка от пути за своим «я», хотел дать свою истину, навязать своё счастье. Вот и связь, неочевидная в начале: правда «отцов» - «каждый стоит на плечах своего отца и поэтому видит чуть дальше и может чуть больше» и правда «детей»: «любовью ничего нельзя оправдать, любовь - это, конечно, прекрасно, но ведь вы любовью всякую мерзость готовы прикрыть… Это ведь даже не зло во имя добра, это хуже гораздо, все эти «я лучше знаю, что тебе нужно, сынок»… мать говорит: думай, как я, и это уже преступление…».
Кто, как не подростки, судит своих родителей за всё несбывшееся, недоданное: «всё-таки они судят нас. Наши дети судят нас». Бабайка, он же Никита-подросток, обвиняет своего отца с помощью свидетелей из семи миров. Почти все свидетельства - не в пользу Григория. Правда, обвинения довольно странные: в сострадании, человечности… когда они направлены не на ребёнка, а на кого-то ещё. Не забудем, герой - в мире абсурда, а судит его сын-подросток. Не так ли подросшие дети обвиняют своих родителей? Что ж, приговор гласит, что Григорий - плохой отец, недостойный воспитывать сына. Но Бабайка сам прощает отца и отпускает себя-маленького с ним. Григорий же осознает свои промахи и обещает себе заслужить любовь сына.
Продержать читателя в напряжении почти всю книгу - искусство. Авторы прекрасно справляются со своей задачей, изобретая новые невообразимые черты фантастических миров. Конечно, можно возразить, что увлекательность эта слегка поверхностна, в стиле «экшн». Пожалуй применительно к этой повести можно озвучить и претензию, часто предъявляемую родителями к компьютерным играм: много жестокости. И смущает, что самопожертвование, сострадание, помощь словно вывернуты наизнанку, поставлены герою-отцу в вину. Это звучит тем более странно, что основная претензия к Григорию - «он готов на убийство, поэтому убийство будет жить в его сыне». Отец виноват в любом случае: и если спасая сына, причиняет вред другим, и если, помогая людям, чуть уклоняется в сторону от пути помощи ребёнку. Перевёрнутая истина в споре за ребёнка - вещь сомнительная для подростковой книги. Кругом виноватый родитель - тоже... Если же авторы хотели обозначить не только конфликт между отцами и детьми, но и диалог, то столило выразить это отчётливее.
Отдельная тема - отношений между мужчиной и женщиной. Здесь даже нельзя сказать «тема любви», потому что юная (очень юная) обитательница фантастической страны предлагает себя по первому порыву, а наш герой - имеет сына, женат и не склонен спонтанно изменять. Однако в мире, где всё наоборот, отказать девице - оскорбление. Похоже, Григорию не продолжить путь без её помощи, и мы читаем:
«Губы жаркие и мягкие, гладкая кожа бедра, блеснувшая в лунном свете, аккуратный твердый сосок, упруго подающийся под моим бережным прикусом. Легкий стон. О чем думаешь… ерунда… поцелуй меня … какая ночь… поединок? и чуть холодеет под сердцем … не бойся, милый, ты справишься. И легкий силуэт, выскользнувший через дверь перед рассветом.».
Пожалуй, в книге для подростков хотелось бы больше такта, даже целомудрия, но главное - чересчур техничная сцена всё-таки не восходит к лучшим образцам лирических текстов о любви. Уплощение вопроса настораживает. Хорошо поступил герой или плохо? Считать наиважнейшим спасение ребёнка или верность матери ребёнка? Недетская тема. Заметим, что в конце, в «судный день» Григория « разбитое сердце» девушки тоже будет поставлено ему в вину.
Также обращают на себя внимание постоянно появляющиеся цитаты из довольно «взрослых» произведений, песен, которые явно не знакомы читателю - подростку.
В целом можно сказать, что повесть - крепкая проза талантливых авторов, сюжет захватывающий, развязка - неожиданная. Повесть также ставит актуальные для подростков проблемы. Однако в раскрытии этих проблем хотелось бы получить от авторов большей тщательности в выборе художественных средств и внимания к возрасту читателя.
Это глубокое ИМХО, подробное рассмотрение с цитатами - ниже.
Цыбиков Чингиз; Жигмытов Цокто. Бабайка, шорт-лист премии "Книгуру".
Осторожно, спойлеры.
Похоже, авторы повести задались целью оправдать книгу как пространство действия, не уступающее фильмам и компьютерным играм. Вестерн, боевик, игра-«стрелялка» … представили? Примерно то же, но в словах разворачивает перед нами «Бабайка». Те же крупные мазки в обрисовке героев, скупо набросанные обстоятельства действия, лишь цвет, заданный цвет, да статичный мир с одной-двумя характеристиками ярко светятся перед нами на «экране» повести.
Герой брутален, неистов и неудержимо стремится к цели. Казалось бы, название - из детской страшилки, герой - взрослый мужчина, при чём тут подростки? Но путешествие по семи фантастическим мирам, каждый из которых окрашен в один из цветов радуги, приводит к неожиданному конфликту отцов и детей, о чём речь впереди.
Миры, где путешествует герой, невообразимо странные: в одном живут безоружные философы, которые никуда не торопятся, в другом - вооружённые, но честные силачи (что не мешает им убивать, разрушать, взрывать и палить во все стороны), в третьем - «верующие», что означает - не признающие никакого бога, кроме человека … Есть и говорящие звери, хитрые, способные на убийство, но, однако, со своей печалью: они бегут от разрушающей «волны» (как тут не вспомнить Стругацких), человек им нужен как раб, способный вскрывать консервы. В этих мирах - всё с ног на голову, всё абсурдно, неподвластно привычной логике и нормам (чего стоит одно название «атеист» - «верующий в бога»). Поэтому герой неверно трактует чужие поступки, а самый частый взгляд в его сторону - взгляд недоуменный и осуждающий: вот же чудной!
В каждом из миров герою приходится приспосабливаться, рисковать жизнью, делать неимоверные физические усилия, и всё - во имя спасения ребёнка. Но что остановит отца, когда он освобождает сына от страшного, принимающего разные обличия похитителя? А маленького Никиту стремительно тащит сквозь семь миров коварный Бабайка. Он вошёл в квартиру через дверцу письменного стола, и в эту же дверцу увёл четырёхлетнего малыша. Но - отважный отец преследует чудище, идя сквозь разрушения, сражения и преграды. И всё бы хорошо, да только в финале оказывается, что Бабайка и Никита - одно лицо. Получается, Григорий оберегал ребёнка от пути за своим «я», хотел дать свою истину, навязать своё счастье. Вот и связь, неочевидная в начале: правда «отцов» - «каждый стоит на плечах своего отца и поэтому видит чуть дальше и может чуть больше» и правда «детей»: «любовью ничего нельзя оправдать, любовь - это, конечно, прекрасно, но ведь вы любовью всякую мерзость готовы прикрыть… Это ведь даже не зло во имя добра, это хуже гораздо, все эти «я лучше знаю, что тебе нужно, сынок»… мать говорит: думай, как я, и это уже преступление…».
Кто, как не подростки, судит своих родителей за всё несбывшееся, недоданное: «всё-таки они судят нас. Наши дети судят нас». Бабайка, он же Никита-подросток, обвиняет своего отца с помощью свидетелей из семи миров. Почти все свидетельства - не в пользу Григория. Правда, обвинения довольно странные: в сострадании, человечности… когда они направлены не на ребёнка, а на кого-то ещё. Не забудем, герой - в мире абсурда, а судит его сын-подросток. Не так ли подросшие дети обвиняют своих родителей? Что ж, приговор гласит, что Григорий - плохой отец, недостойный воспитывать сына. Но Бабайка сам прощает отца и отпускает себя-маленького с ним. Григорий же осознает свои промахи и обещает себе заслужить любовь сына.
Продержать читателя в напряжении почти всю книгу - искусство. Авторы прекрасно справляются со своей задачей, изобретая новые невообразимые черты фантастических миров. Конечно, можно возразить, что увлекательность эта слегка поверхностна, в стиле «экшн». Пожалуй применительно к этой повести можно озвучить и претензию, часто предъявляемую родителями к компьютерным играм: много жестокости. И смущает, что самопожертвование, сострадание, помощь словно вывернуты наизнанку, поставлены герою-отцу в вину. Это звучит тем более странно, что основная претензия к Григорию - «он готов на убийство, поэтому убийство будет жить в его сыне». Отец виноват в любом случае: и если спасая сына, причиняет вред другим, и если, помогая людям, чуть уклоняется в сторону от пути помощи ребёнку. Перевёрнутая истина в споре за ребёнка - вещь сомнительная для подростковой книги. Кругом виноватый родитель - тоже... Если же авторы хотели обозначить не только конфликт между отцами и детьми, но и диалог, то столило выразить это отчётливее.
Отдельная тема - отношений между мужчиной и женщиной. Здесь даже нельзя сказать «тема любви», потому что юная (очень юная) обитательница фантастической страны предлагает себя по первому порыву, а наш герой - имеет сына, женат и не склонен спонтанно изменять. Однако в мире, где всё наоборот, отказать девице - оскорбление. Похоже, Григорию не продолжить путь без её помощи, и мы читаем:
«Губы жаркие и мягкие, гладкая кожа бедра, блеснувшая в лунном свете, аккуратный твердый сосок, упруго подающийся под моим бережным прикусом. Легкий стон. О чем думаешь… ерунда… поцелуй меня … какая ночь… поединок? и чуть холодеет под сердцем … не бойся, милый, ты справишься. И легкий силуэт, выскользнувший через дверь перед рассветом.».
Пожалуй, в книге для подростков хотелось бы больше такта, даже целомудрия, но главное - чересчур техничная сцена всё-таки не восходит к лучшим образцам лирических текстов о любви. Уплощение вопроса настораживает. Хорошо поступил герой или плохо? Считать наиважнейшим спасение ребёнка или верность матери ребёнка? Недетская тема. Заметим, что в конце, в «судный день» Григория « разбитое сердце» девушки тоже будет поставлено ему в вину.
Также обращают на себя внимание постоянно появляющиеся цитаты из довольно «взрослых» произведений, песен, которые явно не знакомы читателю - подростку.
В целом можно сказать, что повесть - крепкая проза талантливых авторов, сюжет захватывающий, развязка - неожиданная. Повесть также ставит актуальные для подростков проблемы. Однако в раскрытии этих проблем хотелось бы получить от авторов большей тщательности в выборе художественных средств и внимания к возрасту читателя.