Хроника ползаний по ковидному лабиринту. Часть пятая
Вот уже два дня я понемногу пытаюсь делать привычный комплекс утренней зарядки. Трудно сказать, какой уровень самозаставления приходится применять. Противовес: «ты же иначе, как сопля, расползешься немощным телом по своей убогой койке и будешь, либо тупо дремать, либо пытаться другими способами тянуть время до вечера». Вроде бы, сработало. Более того, вышел в коридор и, спросив разрешения у медсестры (бесцельное шатание по коридору не приветствуется), начал делать круги от одного его конца до другого. Конечно, трудно подсчитать расстояние, но, вроде бы, на один полный круг приходится примерно 150-160 метров. Если давать по 20 кругов, то, по самым скромным подсчетам, чуть более трех километров. Пробовал пойти на третий десяток кругов, один раз получилось, второй раз - нет. Все-таки, ноги еще очень слабые, но даже такое - это больше, чем «на безрыбье - и рак рыба». С одного торца коридора из окна видно комбинат питания, где мужики в синей робе постоянно грузят и выгружают контейнеры с продуктами. С другой стороны открывается вид на трассу с большим рекламным щитом, что-то про апельсины и апельсиновый сок.
Двери в палаты, мимо которых я прохожу, открыты настежь, иначе медперсоналу в его синтетических белых одеждах очень жарко, да и открытые двери создают искусственную вентиляцию, что необходимо в условиях «царства Ковида». Но это же создает и сквозняки, поэтому мы у себя постоянно дверь в палате прикрываем.
Самые крайние палаты на этаже, если исходить из мимолетного взгляда (не будешь же заглядывать ради любопытства), явно, наспех приспособленные за счет каких-то служебных или технических помещений - настолько они просторные, и с минимумом удобств. Да и кровати в них все высокие и широкие, из тех, что функционально являются постхирургическими, типа кроватей-каталок, для лежачих больных. И заселены в них, если судить по тем отдельным личностям, которые иногда появляются в проемах, либо ходят в соседние палаты в туалет, только мужики, и из тех, что помоложе, лет до пятидесяти.
От некоторых из тех палат, мимо которых я хожу, несет неживым, каким-то полумертвым мороком. Да и лежат в них старые женщины, которых, при необходимости, медсестры водят в туалет, либо возят на каталках на какие-то процедуры.
Везде - тишина. Мало кто встает и выходит в коридор, чтобы зайти к соседям - и соседям не до тебя, и они, тупо ждущие «у моря погоды», тебе тоже мало интересны. Да и не каждый может заставить себя встать и через силу ходить. В общем, бестелесные тени.
К нам иногда заглядывает мужик из соседней палаты, одноместной, где нет своего туалета. Сначала он прокрадывался втихушку, но потом мы его расспросили. Потом стал приходить иногда попросить кипятка, чтобы заварить чая. Удивляется, как это он сумел заболеть (причем, как сказала одна медсестра, ему не положено находиться у нас в палате, поскольку он более «тяжелый», чем мы), ведь он прошел вакцинацию на два укола. Медсестра его успокоила тем привычным клише, что мы постоянно слышим: «Зато вы переболели легко. А без вакцины могли бы и в красную зону попасть». Поступал он чуть раньше меня, а выписать его должны были в один день со мной, но не знаю, выписали, или нет, он жаловался, что утром у него вдруг пошла зеленая слизь с бронхов.
И вот лечащий врач распорядилась взять у меня мазок на ПЦР, и, учитывая хорошую динамику выздоровления, сказала готовиться на среду к выписке. Я, конечно, очень счастлив и доволен, медсестры тоже радуются за «дедушку», но возникла очередная «ступенька» в моем «ковидном лабиринте», и - крайне неприятная.