«МОСКВА. ВЕСНА И РЫБКА НА ОКНЕ». Птичий рынок, который мы потеряли
Нет смысла писать сочинение по картинке. Это школа, причем в буквальном смысле. Мы же ведь взрослые люди, так ведь? И, как взрослые люди, ничего не понимаем в искусстве. То есть понимаем, но на уровне аукционов: дорого - значит красиво. Так что я лучше расскажу вам правдивую, старую историю, которая напрямую связана с весной, рыбкой на окне и даже детством.
...Гуппи скорее всего никогда не водились в притоках Амазонки, зато они по сей день отлично размножаются на московских полях аэрации. Микроклимат сточных канав их вполне устраивает, и за много лет существования наша централизованная канализация дала миру массу удивительных гибридов, а заодно обеспечила хороший приработок не одному добросовестному ассенизатору. Более чистоплотные рыбоводы Птичьего рынка за глаза называли их говнюками или засранцами, но только от недостатка у них самих элементарной культуры общения.
Глупцы! Гуппи в баночках - это проверенное средство для тех, кто по недомыслию отправился на Птичий рынок с ребенком. Это последний аргумент, когда дома телевизор с четвертьфиналом Лиги чемпионов, а сын или дочь заходится в истерике и требует купить очередного щеночка, хомячка или котеночка. Именно в этот кульминационный момент на сцене появился Павел Федоров, или просто Палыч.
Будучи человеком крайне небритым и отчасти запущенным, взрослым он доверия не внушал, а потому сразу обращался к зареванному ребенку. Без скидок на возраст и пол он говорил:
- Слушай, возьми рыб. Товар отличный, но домой пора - отдам со скидкой.
Ребенок тут же осознавал собственную значимость, успокаивался, а благодарные родители безропотно покупали пол-литру, где плавал десяток пестрых рыбех.
Палыч попал на Птичий рынок сразу после увольнения в запас со срочной службы на Каспийской флотилии. От армии у него остались самые светлые воспоминания: во-первых, он освоил специальность электрика, а во-вторых, понял, что во избежание несчастного случая пить можно только водку, реже пиво и никогда антифриз или клей "БФ". Электриком он трудился на полях аэрации, а водку пил исключительно по выходным, в свободное от основной работы время. Но так получилось, что у Палыча появилась жена, которая его пристрастие категорически не разделяла, причем в основном в части необоснованных трат из семейного бюджета. Вот и пришлось Федорову ради сохранения брака создавать собственную безотходную модель рыночной экономики.
В ее основу легли три бутылки водки, традиционно выпиваемые им на протяжении каждых выходных. Однажды он решился на смелый шаг и вложил в них 8 рублей 61 копейку. Когда содержимое было выпито, он пронес тару на рабочее место и после смены наполнил ее гуппи. Лишнего Палычу было не нужно, а потому отлов был произведен с таким тонким расчетом, чтобы вырученных денег в обрез хватило на новую порцию воскресной водки.
Понятно, что экономика, жестко привязанная к жидкой валюте, пережила все дефолты, деноминации и правительства. Даже курс гуппи к водке остался неизменным: как и тридцать лет назад, пол-литра приравнивается к десяти рыбкам. Зато простые покупатели живого товара теперь платили за каждую рыбку не 30 копеек, а 4 рубля (актуальный курс на момент закрытия "Птички), смягчая Палычу и его многочисленным товарищам гнет дикого капитализма. Говорят, Палыч стойко перенес даже переезд на «Садовод». Не знаю, не видел. Если честно, просто потому, что ни разу на «Садоводе» не был.
И знаете, Птичий рынок - это такое специальное отечественное ноу-хау, находка маркетологов-самородков, воплотившаяся в жизнь благодаря особенностям национального самосознания. Простуженные мартышки, тоскливые щенки и их скорбящие матери будили исконную тоску и сострадание, исправно привлекая на рынок по 20 - 25 тысяч человек каждые выходные. Покупка котенка воспринималась как акт милосердия, синицу не выпускали в небо, а тщательно содержали в неволе, спасая от тягот свободной жизни…
...Гуппи скорее всего никогда не водились в притоках Амазонки, зато они по сей день отлично размножаются на московских полях аэрации. Микроклимат сточных канав их вполне устраивает, и за много лет существования наша централизованная канализация дала миру массу удивительных гибридов, а заодно обеспечила хороший приработок не одному добросовестному ассенизатору. Более чистоплотные рыбоводы Птичьего рынка за глаза называли их говнюками или засранцами, но только от недостатка у них самих элементарной культуры общения.
Глупцы! Гуппи в баночках - это проверенное средство для тех, кто по недомыслию отправился на Птичий рынок с ребенком. Это последний аргумент, когда дома телевизор с четвертьфиналом Лиги чемпионов, а сын или дочь заходится в истерике и требует купить очередного щеночка, хомячка или котеночка. Именно в этот кульминационный момент на сцене появился Павел Федоров, или просто Палыч.
Будучи человеком крайне небритым и отчасти запущенным, взрослым он доверия не внушал, а потому сразу обращался к зареванному ребенку. Без скидок на возраст и пол он говорил:
- Слушай, возьми рыб. Товар отличный, но домой пора - отдам со скидкой.
Ребенок тут же осознавал собственную значимость, успокаивался, а благодарные родители безропотно покупали пол-литру, где плавал десяток пестрых рыбех.
Палыч попал на Птичий рынок сразу после увольнения в запас со срочной службы на Каспийской флотилии. От армии у него остались самые светлые воспоминания: во-первых, он освоил специальность электрика, а во-вторых, понял, что во избежание несчастного случая пить можно только водку, реже пиво и никогда антифриз или клей "БФ". Электриком он трудился на полях аэрации, а водку пил исключительно по выходным, в свободное от основной работы время. Но так получилось, что у Палыча появилась жена, которая его пристрастие категорически не разделяла, причем в основном в части необоснованных трат из семейного бюджета. Вот и пришлось Федорову ради сохранения брака создавать собственную безотходную модель рыночной экономики.
В ее основу легли три бутылки водки, традиционно выпиваемые им на протяжении каждых выходных. Однажды он решился на смелый шаг и вложил в них 8 рублей 61 копейку. Когда содержимое было выпито, он пронес тару на рабочее место и после смены наполнил ее гуппи. Лишнего Палычу было не нужно, а потому отлов был произведен с таким тонким расчетом, чтобы вырученных денег в обрез хватило на новую порцию воскресной водки.
Понятно, что экономика, жестко привязанная к жидкой валюте, пережила все дефолты, деноминации и правительства. Даже курс гуппи к водке остался неизменным: как и тридцать лет назад, пол-литра приравнивается к десяти рыбкам. Зато простые покупатели живого товара теперь платили за каждую рыбку не 30 копеек, а 4 рубля (актуальный курс на момент закрытия "Птички), смягчая Палычу и его многочисленным товарищам гнет дикого капитализма. Говорят, Палыч стойко перенес даже переезд на «Садовод». Не знаю, не видел. Если честно, просто потому, что ни разу на «Садоводе» не был.
И знаете, Птичий рынок - это такое специальное отечественное ноу-хау, находка маркетологов-самородков, воплотившаяся в жизнь благодаря особенностям национального самосознания. Простуженные мартышки, тоскливые щенки и их скорбящие матери будили исконную тоску и сострадание, исправно привлекая на рынок по 20 - 25 тысяч человек каждые выходные. Покупка котенка воспринималась как акт милосердия, синицу не выпускали в небо, а тщательно содержали в неволе, спасая от тягот свободной жизни…