О роли одного дунайского пароходства в русско-сербских торговых отношениях. Часть 3.
А что тем временем творится в Сербии?
В Сербии в 1903 году произошел государственный переворот, сопровождавшийся кровавым убийством Александра Обреновича и его супруги. Сам Обренович был вполне себе проавстрийской ориентации и стремился тщетно реформировать родную страну по образу и подобию европейских монархий - «король-солнце», бюрократический аппарат, и все сербы - его подданные. Однако бит был отнюдь не за это. Дело в том, что отличительной чертой сербской государственности являлся «военный фактор». Так уж получилось, что со времен образования независимой Сербии, по ряду причин стала складываться так называемая военная элита - штука очень жестокая, и позиционирующая себя как альтернативная элита по отношению к существующей власти. Рекрутировалась элита из простого народа и к последнему была гораздо ближе, чем «король-солнце». Папа-Обренович, которого звали Милан, при своем правлении эту военную элиту чудовищно раскормил (и у него на то были внутриполитические причины), а Александр почти сразу понял, что альтернативы ему, прекрасному, стало как-то ужасно много, и поспешил сербской военщине затянуть пояса. Чем это все в 1903 году закончилось, мы уже знаем: военной элите не понравилось, что «первый среди равных» (а именно так воспринималась персона короля в сербской традиции - подобно старосте в сельском собрании) попытался повлиять на их существование.
Александр Обренович с супругой Драгой Машин
Справедливости ради, стоит заметить, что хоть проавстрийская ориентация и не стала поводом для политического убийства, но и особого восторга среди населения не вызывала. Возможно, что наложение не самого популярного внутриполитического курса на австрийскую внешнеполитическую линию вызвало протест, который помимо собственно переворота дал толчок к сближению с единоверной Россией. А воцарение Карагеоргиевичей давало Петербургу возможность двинуться навстречу этому порыву.
Петр Карагеоргиевич
После 1903 года перед Белградом снова встал вопрос «С кем мы идем?». И на этот раз Сербия окончательно и бесповоротно обратилась к Антанте, и с одной стороны искала сближения с Россией (культурная связь, дипломатическая поддержка), а с другой стороны - с Францией (источник капиталов).
Можно сказать, что в 1903-1904 году в России была только осознана возможность расширить свое участие на сербском рынке, по сравнению с предыдущими десятилетиями и сделаны первые шаги в этом направлении, однако наращивание усилий в «борьбе за Сербию» высших структур Российской Империи случились несколько позже - в 1908-1909 годах, когда Министерство Иностранных Дел и Министерство Торговли и промышленности указало на срочную необходимость оживления балканского рынка силами отечественных пароходных обществ.
При этом нельзя сказать, что Россия сразу же ориентировалась исключительно на Сербию. Отнюдь. Агенты РДП выявляли возможности заключения торговых соглашений с Болгарией и Румынией, долю австрийского влияния в этих регионах, требовали не повышать цен на керосин и другие русские товары для болгар и вели активные переговоры с транспортными компаниями Болгарии и Румынии. Поэтому балканский рынок не был «единонаправленным». И в этом нет ничего удивительного - Россия делала ставку в целом на поддержку молодых балканских государств (разумеется, их консервативных кругов), поскольку позитивно относилась к созданию т.н Балканского союза, идея которого стала активно витать в Сербии после Боснийского кризиса.
Немало шороху «в рядах наших» навели перестановки в аппарате Сербских Госмонополий. В 1912 г. состоялись выборы в «совет директоров». И Мстислав Ермаков (врио директора РДП) спешно телеграфировал в правление пароходства о грядущих изменениях, выражая надежду, что председателем СГМ будет утвержден Раша Милошевич (бывший на то время директором Монополий), а директором - Сава Кукич (бывший Главноуправляющий Таможенного ведомства), так как «оба лица известны симпатиями к России». Среди делегатов упоминался и депутат Скупщины Павел Маринкович, который являлся, по мнению Ермакова, нежелательной фигурой и получил ярлык «временный противник России».
По всей видимости, русская «прогностика» была на высоте - так как все дальнейшие сношения по торговой линии наше правительство вело именно с Рашей Милошевичем, а на групповом фото засветился и Сава Кукич вместе с коллегами из РДП.
Летом 1912 года Раша Милошевич посетил Одессу и, будучи в добром расположении духа дал ряд интервью известной газете «Одесский листок». Суть этого ряда интервью выглядела примерно так: доступным языком Раша Милошевич и журналисты разъясняют обывателю о том, как хорошо, что Россия и Сербия связаны коммерческой дружбой. Мол, из России в Сербию идет преимущественно керосин, но есть отличная почва для ввоза спирта, сахара, а также продуктов металло-промышленности. А еще говорилось, что Сербия всеми руками за борьбу с австрийской гегемонией на рынке, поэтому в срочном порядке оборудует порт Прахово, чтобы дать возможность торгово присутствовать не только австрийцам. Князь Аматуни тоже «отметился» в газете с мыслью, что порт Рени переживает свой расцвет и уже напрочь затмил румынский Галац.
А еще Раша Милошевич на волне русско-сербской дружбы планировал посетить инкогнито донецкие рудники (на случай разрыва с венграми). О чем и написали в газете «Одесский листок». Разумеется, то, что написали в газете «Одесский листок» можно и для верности поделить надвое.