История с редактором газеты "Guardian", ч.1
Алан Расбриджер - главный редактор известной английской газеты «Guardian». Вряд ли можно усомниться в способностях к базовой рассудительности у человека, находящемся на таком высоком посту. Его жизнь напряженна и расписана по минутам. Однако, будучи укушенным фортепианной мухой, как говорят американцы, он пытается играть для себя на фортепиано и размышляет о природе своего увлечения. В 2010 году в свои 56 лет он взялся эксперимент разучивания за один год баллады №1 Шопена, чтобы ее можно было бы исполнить перед публикой. Алан занимался в детстве игрой на фортепиано у частного учителя, но достаточно скудно, по 20 минут в день, и в 16 лет он совсем забросил занятия, оставшись на очень посредственном уровне. В течение последующей жизни он эпизодически подходил к инструменту, чтобы просто побрякать или попытаться сыграть какую-нибудь песенку для своих детей на праздник, совершенно ничего серьезного. Только перешагнув 50-летний возраст, Алан Расбриджер начал проявлять к игре на фортепиано повышенный интерес и подыскал себе учителя. Но для игры он мог позволить себе только все те же 20 минут в день. Эксперимент с разучиванием баллады недавно закончен. За год он не уложился и к желаемому для себя финишу пришел через 16 месяцев. О своем опыте и этом эксперименте Алан написал книгу «Играем снова: любитель в схватке с невозможностью» («Play It Again: An Amateur Against the Impossible»), которая выходит на днях в продажу. Вчера он также опубликовал статью в Guardian «Play it again: conquering Chopin's Ballade No 1», вокруг которой развернулась оживленная дискуссия в комментариях. Вкупе с его предыдущей статьей 2002 года «On not being able to play the piano» для меня открылось много интересного материала, на изложение даже самых интересных моментов которого мне не хватит одного поста. И дело даже не в самом конечном результате - исполнение Аланом Шопеновской баллады так и не было выложено в конечном счете в интернет. Вряд ли получившееся в итоге исполнение может соперничать с игрой профессионалов. Здесь, по-моему, дело совсем в другом. В открытых вопросах и размышлениях вокруг всего этого. Порой мне кажется, что любительская игра - это расширенная разновидность слушания музыки, эталон которой находится где-то внутри нас, и даже слушание и коммуникация с чем-то большим, чем сама музыка. И я все время приятно удивляюсь насколько распространено явление любительской игры, и как глубоко и самоотверженно некоторые относятся к своим музыкальным занятиям. Ниже попытаюсь чего-нибудь попереводить из упомянутых статей:
«Все это началось с Гарри. Мы собрались группой абсолютных любителей съездить на неделю в долину Лот во Франции, чтобы там поиграть на фортепиано. Гарри выглядел аутсайдером - немного неуклюжий, угловатый, временами отстраненный и меланхоличный, обеспокоенный. Были отрывочные сведения о его жизни - работал какое-то время таксистом в Манчестере, анекдотичная история с баром, в котором он как-то заведовал. А сейчас он раздал визитки со своим последним направлением деятельности: интернет сайт по одежде из кожи и ПВХ.
Через пару дней он сорвал свое выступление - сверх амбициозную попытку с какой-то пьесой Листа - сославшись на свое плохое самочувствие. Он совершенно замкнулся на себя, в то время как мы в количестве 9 человек играли друг для друга. Но в последний вечер он сел и сыграл Балладу №1 соль минор, оп.23 Шопена.
В этой пустой комнате с каменным полом над деревенскими виноградниками мы все потеряли дар речи. Пальцы Гарри казались одержимыми. Его обычное ощущение рассеянности сменилось полной сосредоточенностью. Он играл необычайно сложное и технически требовательное произведение, и играл без нот, как будто неся музыку внутри себя.
Финальное presto было демоническим и драматичным. Последние сходящиеся октавы негодующе разбились друг о друга. Он сделал это! Любитель пианист, не лучше, чем любой из нас, победил одно из самых трудных канонических произведений. Наступил момент оглушительной тишины. Гарри развернулся и немного испуганно взглянул на нас. И затем публика из нас восьмерых взорвалась ошеломляющими аплодисментами.
Спустя где-то неделю я собирал вещи для нашего августовского отпуска и поймал себя на том, что в последнюю минуту засунул ноты этой баллады в свою сумку. В арендуемом нами сельском доме стояло дешевое пианино, и однажды я попытался ощупью пробраться через это грандиозное произведение. Я познакомился с балладами Шопена еще в университете, но у меня никогда не возникало даже и помысла, что я когда-нибудь попытаюсь сыграть одну из них. Это как если бы стареющий человек решил подняться на вершину горы Маттерхорн - редкие одержимые и безрассудные любители действительно пытаются такое предпринимать, но с огромным риском.
Click to viewНикогда я даже рядом не был в своих мечтах, чтобы сыграть это. Мысль стала появляться издалека. Она не была (я так думаю и надеюсь) завистливой - если Гарри может, то я должен - а больше происходила из любопытства. Как такое возможно? Если бы я начал понимать это, я бы лучше узнал, как следует играть на инструменте - то, что ускользало от меня всю мою жизнь.
Я принял для себя решение разучить эту балладу и исполнить ее. Я даю себе год. Я выкрою 20 минут в день для занятий. Через три месяца наступал мой 57-й день рождения - довольно поздно для достижения музыкальной доблести, которой я всегда избегал. Способны ли мои пальцы и мозг все еще обучаться новым вещам? Мне нужно будет овладеть обилием техники, о которой я знал, но всю жизнь сторонился. Короче, мне предстояло правильно научиться играть на фортепиано.
И мне предстояло заняться произведением, которое великий Мюррей Перайя вскоре в предостережение мне назовет «одним из самых сложных произведений в своем репертуаре».
( Продолжение следует)