Гордость и предубеждение
Анатолий работал в узловском хладокомбинате. Работал исправно и даже усердно. Отчасти трудолюбие было спровоцировано тем, что ударникам соц.труда полагалась отдельная квартира. И вот призрачная перспектива стала превращаться во что-то более. Анатолию намекали об этом всячески, а Зинаида рассказала всем по большому секрету, что видела фамилию в списках.
Когда секретарша Тамарочка с придыханием сообщила: "Толя, Вас вызывает руководство", - всем стало понятно, что новоселью быть. Анатолий шел по коридору растерянный и радости совершенно не ощущал. Вошел в кабинет осторожно, тяжко вздохнул и виновато повесил голову.
Зато директор лучился доброжелательностью и прочим расположением. Он даже встал со стула и пригласил жестом подойти ближе. Анатолий подвинулся на полшага и замер. Директор хохотал, сыпал комплименты, шутил и рассказывал какой Анатолий молодец. Анатолий становился мрачнее тучи.
И вот когда Вениамин Михайлович произнес: "Долго, долго наше общежитие томило Вас своими стенами, но вот теперь.." - Анатолий не выдержал и, выкатив глаза, отправил благодушного начальника на хуй.
Никому неизвестно чем была вызвана такая девиация, но Анатолий до конца своей жизни рассказывал об этом случае как о личном подвиге. И, похоже, ни разу не пожалел о своем поступке.
Когда секретарша Тамарочка с придыханием сообщила: "Толя, Вас вызывает руководство", - всем стало понятно, что новоселью быть. Анатолий шел по коридору растерянный и радости совершенно не ощущал. Вошел в кабинет осторожно, тяжко вздохнул и виновато повесил голову.
Зато директор лучился доброжелательностью и прочим расположением. Он даже встал со стула и пригласил жестом подойти ближе. Анатолий подвинулся на полшага и замер. Директор хохотал, сыпал комплименты, шутил и рассказывал какой Анатолий молодец. Анатолий становился мрачнее тучи.
И вот когда Вениамин Михайлович произнес: "Долго, долго наше общежитие томило Вас своими стенами, но вот теперь.." - Анатолий не выдержал и, выкатив глаза, отправил благодушного начальника на хуй.
Никому неизвестно чем была вызвана такая девиация, но Анатолий до конца своей жизни рассказывал об этом случае как о личном подвиге. И, похоже, ни разу не пожалел о своем поступке.