Предубеждение
У Пушкина было много интересных современников. Один из них-Осип Сенковский (1800-1858), журналист, писатель, востоковед, один из первых русских компаративистов и музыкальных теоретиков. Современники отмечают его скверный и вздорный характер. Сенковский был некрасив лицом из-за того, что в детстве переболел оспой. Его воспитанием занималась мать, а первым учителем был муж её сестры, знаток древнегреческого и латинского языков. Сенковский оказался очень способным учеником. Он имел удивительную склонность к языкам. В девятнадцатом веке многие образованные аристократы владели несколькими европейскими языками. Сеньковский же, кроме английского, немецкого, французского и итальянского (его первой публикацией был перевод из «Ада» Данте), знал древнееврейский, сирийский, арабский, турецкий, монгольский. Он первым в России начал издавать так называемый толстый журнал (и мыслил свое детище оплотом просвещения). До этого у журналов была ограниченная подписка и такое же число читателей. «Библиотека для чтения» Сенковского выходила с 1834 года и в первых своих номерах печатала тогдашних литературных знаменитостей-Пушкина, Жуковского, Вяземского, Козлова, Батюшкова, Одоевского. В седьмом номере Сенковский (под именем Барона Брамбеуса) напечатал рассказ «Предубеждение».
Печатный текст доступен на странице Российской государственной библиотеки:
https://viewer.rusneb.ru/ru/rsl60000290712?page=209&rotate=0&theme=white
Текст представлен в старой орфографии. Читать оригинал очень интересно: живой язык автора, его чувство юмора, виньетки речи, которые теряются в пересказе,-все это важно. И замечательный рассказ от первого лица. И неотразимый главный герой, который знает о своей неотразимости и не устаёт об этом сообщать читателю.
Если непривычная офрография сильно мешает чтению, вот сюжет вкратце:
Рассказчик вдруг узнает, что все его друзья восхищаются некоей княгиней Татьяной Кондратьевной Чундзулеевой. Теперь они предпочитают её общество его обществу и твердят о её уме, красоте и о том, что она всех у себя принимает. Ему любопытно, и он хочет познакомиться с этой удивительной женщиной (кто-то из друзей предположил, что она вдова). Но потом решает, что слухи о ее уме и красоте преувеличены, что она, должно быть, стара, некрасива и педантична. Герой начинает отпускать в ее адрес колкие эпиграммы и медленно и верно ненавидеть княгиню все больше. А заодно ненавидеть всех вдов. И всё восточное тоже, ведь у неё, решает он, восточная фамилия. Так, он написал разгромную рецензию на книгу по санскритской словесности, которую даже не читал.
Всю зиму рассказчик провел в ненависти к княгине Чундзулеевой. Но друзья перестали о ней говорить, и он решил, что княгиня уехала. А потому поубавил неприязни к вдовам и навестил вдову своего лучшего друга, графиню Катерину Николаевну. (Наш герой очень честен по отношеню к себе: он прямо сообщает читателю, что мил, умён и забавен в беседе, что в молодости он слыл красавцем и очень хорошо танцевал, а поёт, ездит верхом и играет он до сих пор прекрасно; он скромен и не очень услужлив; он умеет смешить дам так, как этого не умеет никто. И это не единственное отступление подобного рода.) В гостях он заинтересовался двумя незнакомыми дамами, которых принял за сестёр-француженок. Младшая показалась ему бесподобной, старшая, которую хозяйка называла Теолиной,-очаровательной. Он, конечно, не растерялся, а начал с несравненным остроумием вести беседы с дамами (о чем сообщил читателю) и не желал уходить, как остальные мужчины, за исключением одного, задремавшего за самоваром. Всю неделю рассказчик мечтал о встрече с незнакомкой, ездил гулять в те места, где надеялся с ней увидеться. И в день приема у Катерины Николаевны был влюблен в чаровницу без памяти. Тут он узнаёт, что ангел его Теолина есть не кто иной, как княгиня Татьяна Кондратьевна Чундзулеева.
Героя разрывают противоречия: он влюблен, но влюблен во врага, которого столько раз пытался уязвить в эпиграммах (и эпиграммы эти, через общих знакомых, доходили до адресата). Но он решает ездить к своей приятельнице почаще, тем более что Теолина совсем на него не сердится. Вскоре герой решает сменить тактику, ведь частое посещение вдовой приятельницы влечёт за собой сплетни, и приезжает в Большой театр, где у княгини Ч. своя ложа. Там он садится в кресла рядом с ложей и ждет. Княгиня приезжает с сестрой, Наденькой, приглашает героя в ложу, а потом и к ним в гости. Герой про себя называет сестру невесткой и в мыслях планирует свадьбу с Теолиной-Татьяной. Княгиня снимает дачу, и к ней приезжает уважаемая публика. Один только гость вызывает в герое недоумение-«черномазый азиатец» с очень длинным носом. Наш герой решает, что это, должно быть, родственник или брат покойного князя Чундзулеева. В конце вечера Катерина Николаевна намекает ему, что одна прекрасная вдова от него без ума (как и он сам-всё время без ума от себя). У него больше нет сомнений, что Теолина у него в руках («вдова моя!»). Он планирует, как они соединят имущество и души (в том числе и души крепостных, которых у княгини много): княгиня богата, а он разорён, но кого это волнует, когда такая любовь. Герой продложает ездить к княгине. Однажды он приезжает, когда её нет дома, и видит там всё того же «азиатика», который почему-то всегда среди гостей. Рассказчик решает, что это кредитор, который только и ждет, как разорить его будущую жену. Потом убеждается, что это секретарь. Или управляющий: он хорошо разбирается в делах княгини.
В октябре Теолина переезжает с дачи в город. Герой навещает ее там. Она говорит ему о семейном счастье, о том, какая радость иметь любящего и верного мужа. Герой усматривает в этом намек на то, что княгиня будто бы хочет свести его с Катериной Николаевной, но вообще-то имеет в виду себя! И он бы немедленно упал к её ногам с предложением стать его женой, если бы не Наденька, которая присутствует при их разговоре. Но Теолина решительно кокетка!
И вот наступил тот день. Наш герой сделал формальное любовное изъяснение: он говорил о своей любви, о том, что одно слово прекрасной вдовы решит его судьбу, о том, что готов сию же минуту ехать венчаться. Теолина взяла его руку и с трепетом проводила в гостиную. Герой вне себя от счастья. Вот только опять почему-то тут этот «азиатик» со своей табакеркой. Но вдова повторяет, что его признание будет иметь влияние на всю её жизнь, хотя и упоминает какую-то меру, которую ей давно следовало принять. Герой немного пугается, но Теолина приглашает его приехать к ужину. Перед ужином она просит его сесть рядом с графиней Ф., старушкой вдовой, которая часто бывает в её доме. Азиатец опять здесь. И даже называет себя «домашним». Герой недоволен и уверен, что, как только они с Теолиной поженятся, этому секретарю или управителю он выпишет увольнительную. Прекрасная вдова просит героя остаться после ужина для важного разговора. Он, почти муж, готов остаться хоть до утра. Внезапно появляется расстроенный азиатец: он был у княгини на даче; дачу затопило (Петербург, наводнение). Теолина очень волнуется, не пострадал ли он, не вымок ли; он же волнуется, что все её дачные цветы затопило. Она целует его. Герой возмущен: он что, любовник? Да, у красавиц бывают развращенные вкусы... Теолина обращается к герою: ах, он не представляет себе, как её любит муж! Муж? О любви какой вдовы тогда говорила она ему? Ах, о любви графини Ф., которая души в нем не чает. Тут состоялось знакомство героя, которого, как оказалось, зовут Николай Львович, и мужа, Манычара Мириановича. Герой зол на княгиню. Он приходит домой и велит слуге повесить собаку: он купил её у одного пройдохи-знакомца, которого теперь винит в своих бедах. Он идет бить знакомца, выбивает ему зуб, хоть тот и уверяет, что не мог говорить, будто княгиня Чундзулеева вдова, потому что знаком с её мужем, и уж конечно не мог подталкивать нашего героя к свадьбе с нею.
Попытка рефлексии у героя совершенно прекрасна: «Кто мне сказал, что она вдова? Право, не знаю! Я полагаю, никто,-и это всего вернее. В уме моем, откуда-то, взялось первое ложное понятие об этой особе: я сделал из нея существо без мужа, род вдовы, потом вдову. Развертывая эту мысль далее, разветвяя, разнообразя, я ненавидел особу в образе вдовы; потом обожал её, потому что она вдова; теперь не могу терпеть, потому что она не вдова. Да это история всех предубеждений и всех склонных к предубеждению! А кто к нему не склонен? Как не любить своего предубеждения? Это моё дитя! Это моя собственная идея,-моего изобретения,-которой я не купил, не выкрал из книги, не подметил у другого,-которая у меня воспитывалась, со мною жила, со мною обедала, ездила и делала сплетни,-которую один я превосходно понимаю,-и для защиты которой у меня есть тысяча неопровержимых и ясных как солнце доказательств. Не постигаю, как другие могут быть столь слепы, что мое предубеждение не кажется им великою истиною?.. Другие-дураки. Я очевидно их умнее. Вот, почему я страх люблю свое предубеждение, и не люблю Чундзулеевой,-так же как прежде любил ее,-так же как до любви её ненавидел,-хотя она нисколько не виновата ни в моей любви, ни в моей ненависти».
В общем, к княгине он ездить перестал. Да и зачем? Она ведь не пойми что: то ли русская, то ли француженка, а герой любит, чтобы было чётко и понятно. Да и муж у неё не муж, а машина: ему сказали, как жить в этом обществе, а он и рад слушаться. И вообще княгиня очень постарела (непонятно, откуда рассказчик обо всём этом узнал, если больше не бывает у супругов Ч., ну да ладно). Так что да, предубеждение его против княгини основательное, а он в тот дом больше ни-ни. Ни ногой!
Печатный текст доступен на странице Российской государственной библиотеки:
https://viewer.rusneb.ru/ru/rsl60000290712?page=209&rotate=0&theme=white
Текст представлен в старой орфографии. Читать оригинал очень интересно: живой язык автора, его чувство юмора, виньетки речи, которые теряются в пересказе,-все это важно. И замечательный рассказ от первого лица. И неотразимый главный герой, который знает о своей неотразимости и не устаёт об этом сообщать читателю.
Если непривычная офрография сильно мешает чтению, вот сюжет вкратце:
Рассказчик вдруг узнает, что все его друзья восхищаются некоей княгиней Татьяной Кондратьевной Чундзулеевой. Теперь они предпочитают её общество его обществу и твердят о её уме, красоте и о том, что она всех у себя принимает. Ему любопытно, и он хочет познакомиться с этой удивительной женщиной (кто-то из друзей предположил, что она вдова). Но потом решает, что слухи о ее уме и красоте преувеличены, что она, должно быть, стара, некрасива и педантична. Герой начинает отпускать в ее адрес колкие эпиграммы и медленно и верно ненавидеть княгиню все больше. А заодно ненавидеть всех вдов. И всё восточное тоже, ведь у неё, решает он, восточная фамилия. Так, он написал разгромную рецензию на книгу по санскритской словесности, которую даже не читал.
Всю зиму рассказчик провел в ненависти к княгине Чундзулеевой. Но друзья перестали о ней говорить, и он решил, что княгиня уехала. А потому поубавил неприязни к вдовам и навестил вдову своего лучшего друга, графиню Катерину Николаевну. (Наш герой очень честен по отношеню к себе: он прямо сообщает читателю, что мил, умён и забавен в беседе, что в молодости он слыл красавцем и очень хорошо танцевал, а поёт, ездит верхом и играет он до сих пор прекрасно; он скромен и не очень услужлив; он умеет смешить дам так, как этого не умеет никто. И это не единственное отступление подобного рода.) В гостях он заинтересовался двумя незнакомыми дамами, которых принял за сестёр-француженок. Младшая показалась ему бесподобной, старшая, которую хозяйка называла Теолиной,-очаровательной. Он, конечно, не растерялся, а начал с несравненным остроумием вести беседы с дамами (о чем сообщил читателю) и не желал уходить, как остальные мужчины, за исключением одного, задремавшего за самоваром. Всю неделю рассказчик мечтал о встрече с незнакомкой, ездил гулять в те места, где надеялся с ней увидеться. И в день приема у Катерины Николаевны был влюблен в чаровницу без памяти. Тут он узнаёт, что ангел его Теолина есть не кто иной, как княгиня Татьяна Кондратьевна Чундзулеева.
Героя разрывают противоречия: он влюблен, но влюблен во врага, которого столько раз пытался уязвить в эпиграммах (и эпиграммы эти, через общих знакомых, доходили до адресата). Но он решает ездить к своей приятельнице почаще, тем более что Теолина совсем на него не сердится. Вскоре герой решает сменить тактику, ведь частое посещение вдовой приятельницы влечёт за собой сплетни, и приезжает в Большой театр, где у княгини Ч. своя ложа. Там он садится в кресла рядом с ложей и ждет. Княгиня приезжает с сестрой, Наденькой, приглашает героя в ложу, а потом и к ним в гости. Герой про себя называет сестру невесткой и в мыслях планирует свадьбу с Теолиной-Татьяной. Княгиня снимает дачу, и к ней приезжает уважаемая публика. Один только гость вызывает в герое недоумение-«черномазый азиатец» с очень длинным носом. Наш герой решает, что это, должно быть, родственник или брат покойного князя Чундзулеева. В конце вечера Катерина Николаевна намекает ему, что одна прекрасная вдова от него без ума (как и он сам-всё время без ума от себя). У него больше нет сомнений, что Теолина у него в руках («вдова моя!»). Он планирует, как они соединят имущество и души (в том числе и души крепостных, которых у княгини много): княгиня богата, а он разорён, но кого это волнует, когда такая любовь. Герой продложает ездить к княгине. Однажды он приезжает, когда её нет дома, и видит там всё того же «азиатика», который почему-то всегда среди гостей. Рассказчик решает, что это кредитор, который только и ждет, как разорить его будущую жену. Потом убеждается, что это секретарь. Или управляющий: он хорошо разбирается в делах княгини.
В октябре Теолина переезжает с дачи в город. Герой навещает ее там. Она говорит ему о семейном счастье, о том, какая радость иметь любящего и верного мужа. Герой усматривает в этом намек на то, что княгиня будто бы хочет свести его с Катериной Николаевной, но вообще-то имеет в виду себя! И он бы немедленно упал к её ногам с предложением стать его женой, если бы не Наденька, которая присутствует при их разговоре. Но Теолина решительно кокетка!
И вот наступил тот день. Наш герой сделал формальное любовное изъяснение: он говорил о своей любви, о том, что одно слово прекрасной вдовы решит его судьбу, о том, что готов сию же минуту ехать венчаться. Теолина взяла его руку и с трепетом проводила в гостиную. Герой вне себя от счастья. Вот только опять почему-то тут этот «азиатик» со своей табакеркой. Но вдова повторяет, что его признание будет иметь влияние на всю её жизнь, хотя и упоминает какую-то меру, которую ей давно следовало принять. Герой немного пугается, но Теолина приглашает его приехать к ужину. Перед ужином она просит его сесть рядом с графиней Ф., старушкой вдовой, которая часто бывает в её доме. Азиатец опять здесь. И даже называет себя «домашним». Герой недоволен и уверен, что, как только они с Теолиной поженятся, этому секретарю или управителю он выпишет увольнительную. Прекрасная вдова просит героя остаться после ужина для важного разговора. Он, почти муж, готов остаться хоть до утра. Внезапно появляется расстроенный азиатец: он был у княгини на даче; дачу затопило (Петербург, наводнение). Теолина очень волнуется, не пострадал ли он, не вымок ли; он же волнуется, что все её дачные цветы затопило. Она целует его. Герой возмущен: он что, любовник? Да, у красавиц бывают развращенные вкусы... Теолина обращается к герою: ах, он не представляет себе, как её любит муж! Муж? О любви какой вдовы тогда говорила она ему? Ах, о любви графини Ф., которая души в нем не чает. Тут состоялось знакомство героя, которого, как оказалось, зовут Николай Львович, и мужа, Манычара Мириановича. Герой зол на княгиню. Он приходит домой и велит слуге повесить собаку: он купил её у одного пройдохи-знакомца, которого теперь винит в своих бедах. Он идет бить знакомца, выбивает ему зуб, хоть тот и уверяет, что не мог говорить, будто княгиня Чундзулеева вдова, потому что знаком с её мужем, и уж конечно не мог подталкивать нашего героя к свадьбе с нею.
Попытка рефлексии у героя совершенно прекрасна: «Кто мне сказал, что она вдова? Право, не знаю! Я полагаю, никто,-и это всего вернее. В уме моем, откуда-то, взялось первое ложное понятие об этой особе: я сделал из нея существо без мужа, род вдовы, потом вдову. Развертывая эту мысль далее, разветвяя, разнообразя, я ненавидел особу в образе вдовы; потом обожал её, потому что она вдова; теперь не могу терпеть, потому что она не вдова. Да это история всех предубеждений и всех склонных к предубеждению! А кто к нему не склонен? Как не любить своего предубеждения? Это моё дитя! Это моя собственная идея,-моего изобретения,-которой я не купил, не выкрал из книги, не подметил у другого,-которая у меня воспитывалась, со мною жила, со мною обедала, ездила и делала сплетни,-которую один я превосходно понимаю,-и для защиты которой у меня есть тысяча неопровержимых и ясных как солнце доказательств. Не постигаю, как другие могут быть столь слепы, что мое предубеждение не кажется им великою истиною?.. Другие-дураки. Я очевидно их умнее. Вот, почему я страх люблю свое предубеждение, и не люблю Чундзулеевой,-так же как прежде любил ее,-так же как до любви её ненавидел,-хотя она нисколько не виновата ни в моей любви, ни в моей ненависти».
В общем, к княгине он ездить перестал. Да и зачем? Она ведь не пойми что: то ли русская, то ли француженка, а герой любит, чтобы было чётко и понятно. Да и муж у неё не муж, а машина: ему сказали, как жить в этом обществе, а он и рад слушаться. И вообще княгиня очень постарела (непонятно, откуда рассказчик обо всём этом узнал, если больше не бывает у супругов Ч., ну да ладно). Так что да, предубеждение его против княгини основательное, а он в тот дом больше ни-ни. Ни ногой!