Мох
Дверь была закрыта. Не закрыта, наглухо заколочена, над дверью была надпись выведенная неровной рукою неизвестного художника. Надпись гласила: "здесь живут люди".
Что-то тронуло его в этой надписи. Даже не надписи, вся история в целом, композиция. Старый дом, сухое дерево, такое старое, что уже почти черное. Намек на то, что стены были покрашены, но цвет в редких ошметках краски уже не угадывался.
Удивительной красоты дверь с отверстием на месте ручки. Такая дверь могла бы сделать честь любому дому, но она была тут, изувеченная досками, брошенная и разбитая дверь покрытая филигранной резьбой. Угадывались цветочные мотивы, проступали головы и тела мифических животных.
Крыша дома заросла мхом. Толщина мха была невполне понятна, поэтому и истинные размеры строения определить представлялось весьма затруднительным. Мох был коричневый, густо удобренный сухими листьями. Из-за этой крыши дом казался мягким, словно губка.
"Здесь живут люди"... Он все продолжал смотреть погруженный в неспешные размышления. Словно бы каждое слово из этой надписи стало отдельным, зажило своей жизнью, а вся картина мироздания, остров бытия на котором в одно мгновение оказались он и этот дом рассыпались на отдельны осколки и сейчас плавали в белом, словно молоко, воображении сталкиваясь и разлетаясь. "Люди. лев без лапы. ставни. здесь. мои ноги. сколько лет понадобилось этому мху, что бы так вырости. если я встану в этот мох ногами... крыша. я стану частью дома, увязну... Живут..."
Что-то тронуло его в этой надписи. Даже не надписи, вся история в целом, композиция. Старый дом, сухое дерево, такое старое, что уже почти черное. Намек на то, что стены были покрашены, но цвет в редких ошметках краски уже не угадывался.
Удивительной красоты дверь с отверстием на месте ручки. Такая дверь могла бы сделать честь любому дому, но она была тут, изувеченная досками, брошенная и разбитая дверь покрытая филигранной резьбой. Угадывались цветочные мотивы, проступали головы и тела мифических животных.
Крыша дома заросла мхом. Толщина мха была невполне понятна, поэтому и истинные размеры строения определить представлялось весьма затруднительным. Мох был коричневый, густо удобренный сухими листьями. Из-за этой крыши дом казался мягким, словно губка.
"Здесь живут люди"... Он все продолжал смотреть погруженный в неспешные размышления. Словно бы каждое слово из этой надписи стало отдельным, зажило своей жизнью, а вся картина мироздания, остров бытия на котором в одно мгновение оказались он и этот дом рассыпались на отдельны осколки и сейчас плавали в белом, словно молоко, воображении сталкиваясь и разлетаясь. "Люди. лев без лапы. ставни. здесь. мои ноги. сколько лет понадобилось этому мху, что бы так вырости. если я встану в этот мох ногами... крыша. я стану частью дома, увязну... Живут..."