(no subject)

[soleillot]

Смотрела вчера "Школу злословия" с Жоэлем Шапроном, замечательно говорящим по-русски и отбирающим российские фильмы для фестиваля в Каннах. Первым же делом у него спросили, почему в Европе от российского кино ждут одного и того же - истории о куче навоза со сверкающей жемчужиной русской духовности внутри. В ответ на это Шапрон резонно возразил, что не только от России, но и от Аргентины и даже от самой себя Франция ничего не ждет, а вот почему русские только такое такое кино умеют снимать - это уже другой вопрос. Французы, как говорит он, не боятся экспортировать все что под руку попадет, ибо весь этот калейдоскоп и составит потом образ страны. Русские же как будто стесняются самих себя и заранее извиняются (оправдываются?): "да, у нас снаружи дела неважно, но посмотрите, какие мы внутри хорошие". Шапрон же считает, что России необходимо продвигать за рубежом разные фильмы, потому что на каждый найдется свой зритель.

Слушая передачу, я не могла не вспомнить о давно мучающем меня вопросе: книга Олеария, содержащая очень подробное описание обычаев и повседневной жизни жителей Московии, впервые вышла в 1647 году, а потом было множество изданий и перееизданий на французском, итальянском, голландском и т.д. То есть очевидно, что она пользовалась немалым успехом - европейский читатель хотел узнать больше о знаменитых варварах. Почему же тогда в России озаботились ее переводом лишь к концу XIX века? Только потому что те, кому интересно было "посмотреть в зеркало", могли прочитать любое из иностранных изданий? Или русские просто отличаются тем, что им совершенно все равно, что о них говорят соседи? Из-за такого "ухода в себя" Польше и удалась ее антироссийская пропаганда при французском дворе.