Верхний лес (ч. 175)
Всю ночь шёл дождь, и утром тоже. В такую погоду здесь вряд ли кого встретишь. В смысле, из людей. Тучи быстро, с гулом проносятся над лесом, задевают за верхушки деревьев и проливаются вниз. Так темно, что, покажи мне сейчас самую здоровенную згу, и я её не увижу. Валуи и млечники различаешь только по степени хрустскости под сапогом. Зато лисички, загодя впитавшие в себя солнце, светятся в сумраке кустарника, как звёзды. Каждый куст содержит в себе 2-3 литра чистой дождевой воды. Сначала я пытаюсь огибать телом каждую веточку, как незадачливый слаломист, оставшийся без снега и лыж. Потом, после нескольких процедур, становится всё равно. "Окончательная степень увлажнения," - думаю я про себя, - "это когда намокает исподнее", и, достигнув задуманного, поворачиваю назад. Тем более, что лисичек много, и свою маленькую корзину я уже набрал, кривых и скособоченных. Ровные не беру - оставляю на развод, да и сам всегда говорил, что уроды - полезнее всех. А если вернуться совсем без грибов, то подумают, что я ходил в лес, чтобы отдышаться ветром и отмочиться дождём, сам же и подумаю.
Я люблю все времена года, когда они проходят. Во-первых - жалко, во-вторых - никто не даст гарантии, что к тебе оно вернётся. Вот как прядями начнут желтеть листья на берёзах, непременно полюблю лето, но будет поздно и оно, как всегда, уйдёт недолюбленным. И нигде на земле его потом не найти. Внутри себя немножко можно обмануть время, снаружи - никак.
Один чудак незадолго перед своим столетним юбилеем сел в самолёт и полетел прямо на запад. Было июльское утро, солнце мутным тяжёлым блином в туманной дымке поднималось над горизонтом. Сам чудак, экипаж и самолёт дозаправлялись прямо в воздухе, время шло и утро длилось. Внизу проплывали различные земли и воды, иногда их закрывали тучи, но солнце висело всё там же, и чудак подумал, что если так будет всегда, то всегда будет и он. Однажды ему позвонили друзья и сказали: "Эй, чудак, открывай шампанское, тебе стукнуло 100 лет!" А он ответил: "Неправда, сотое меня не стукало, я вижу его утро". А потом, пролетая над родными местами, он увидел, что в волосах лесов появляются жёлтые пряди.
Я люблю все времена года, когда они проходят. Во-первых - жалко, во-вторых - никто не даст гарантии, что к тебе оно вернётся. Вот как прядями начнут желтеть листья на берёзах, непременно полюблю лето, но будет поздно и оно, как всегда, уйдёт недолюбленным. И нигде на земле его потом не найти. Внутри себя немножко можно обмануть время, снаружи - никак.
Один чудак незадолго перед своим столетним юбилеем сел в самолёт и полетел прямо на запад. Было июльское утро, солнце мутным тяжёлым блином в туманной дымке поднималось над горизонтом. Сам чудак, экипаж и самолёт дозаправлялись прямо в воздухе, время шло и утро длилось. Внизу проплывали различные земли и воды, иногда их закрывали тучи, но солнце висело всё там же, и чудак подумал, что если так будет всегда, то всегда будет и он. Однажды ему позвонили друзья и сказали: "Эй, чудак, открывай шампанское, тебе стукнуло 100 лет!" А он ответил: "Неправда, сотое меня не стукало, я вижу его утро". А потом, пролетая над родными местами, он увидел, что в волосах лесов появляются жёлтые пряди.