(no subject)
Просыпаешься утром, чтобы идти куда Нужно и не идёшь. Долго-долго смотришь, как внутри век течёт твоя маленькая речка жизни. В тихий пасмурный день её ватой укрывает запах опутавшей берега мяты, порою острый ветерок пронизывает вату прелью и терпкостью луговых трав. Если ветер разгонит тучи и наморщит поверхность, то в глаза запрыгнут тыщи солнечных зайчиков от тех морщин. Ослеплённый, поднимаешь веки, встаёшь и идёшь на балкон. На дворе опять тысячелетие, такое же лживое и кровавое, как все предыдущие и последующие тоже. Чёрными кляксами галки в берёзовых ветвях - молчат, они охрипли от мороза и бессмысленности звука. Необходимо снова закрыть глаза и загнать себя туда, уменьшив, сколь возможно и призвать зайцев к порядку.
Маленькие - по-необходимости начальники. У нас в классе они выбивались в октябрятских звеньевых или вырастали - иначе заклюют. Приятно, наверное, поруководить здоровым шалопаем до того, как он навесит тебе синяк. Или после. Девочки не в счёт. У маленьких девочек бывает такая коса, что закачаешься, с бантом внизу. А обойдёшь косу с другой стороны, чтобы восстановить равновесие - там глазищи...(что ж ты будешь делать? о чём бы ни думал, никак без девочек! маньяк) На демонстрации потом несёшь тяжеленный портрет Косыгина, а шалопаи - маленькие флажки ласточкиным хвостом, на субботнике - с лопатой выше тебя ростом и никак её не догнать. Люди вообще недолго растут вверх, потом лишь вперёд-назад, а то и вбок. Отложенная слаще справедливость - вот она, в виде большого стола с телефоном, стула липового, резного и секретарши за углом. Так извертишься, выискивая ту необходимую и достаточную позицию, что натрёшь себе сзади, а у стула отломится спинка.
Я тогда работал столяром, тот стул мне и принесли. Бывают столяры-кудесники, которые понимают мёртвое дерево и даже с ним общаются. Они делают из него удивительные вещи, потом начинают заговариваться, заводят собаку, спиваются и всё. Успевают рассказать, что у каждого дерева свой рисунок, как у отпечатков человеческих пальцев, и его легко можно было бы по нему найти, догадай дерево кого-нибудь убить или хотя бы ограбить. Липе здесь повезло - очень уж неявны линии, как и не жила вовсе. А я только с живыми деревьями разговариваю, и то не со всеми. Вот с этими канадскими клёнами, что выстроились по ранжиру вдоль берега, не о чем говорить.
Под веками жизнь течёт с той же скоростью, что и время, а там, где Нужно - то скомкается, то удлинится; Нужность - тот же разбойник Прокруст. Ночью в моей речке купаются звёзды, их можно потрогать, в отличие от тех, что на небе. Звёзды холодные и колючие на ощупь.
Маленькие - по-необходимости начальники. У нас в классе они выбивались в октябрятских звеньевых или вырастали - иначе заклюют. Приятно, наверное, поруководить здоровым шалопаем до того, как он навесит тебе синяк. Или после. Девочки не в счёт. У маленьких девочек бывает такая коса, что закачаешься, с бантом внизу. А обойдёшь косу с другой стороны, чтобы восстановить равновесие - там глазищи...(что ж ты будешь делать? о чём бы ни думал, никак без девочек! маньяк) На демонстрации потом несёшь тяжеленный портрет Косыгина, а шалопаи - маленькие флажки ласточкиным хвостом, на субботнике - с лопатой выше тебя ростом и никак её не догнать. Люди вообще недолго растут вверх, потом лишь вперёд-назад, а то и вбок. Отложенная слаще справедливость - вот она, в виде большого стола с телефоном, стула липового, резного и секретарши за углом. Так извертишься, выискивая ту необходимую и достаточную позицию, что натрёшь себе сзади, а у стула отломится спинка.
Я тогда работал столяром, тот стул мне и принесли. Бывают столяры-кудесники, которые понимают мёртвое дерево и даже с ним общаются. Они делают из него удивительные вещи, потом начинают заговариваться, заводят собаку, спиваются и всё. Успевают рассказать, что у каждого дерева свой рисунок, как у отпечатков человеческих пальцев, и его легко можно было бы по нему найти, догадай дерево кого-нибудь убить или хотя бы ограбить. Липе здесь повезло - очень уж неявны линии, как и не жила вовсе. А я только с живыми деревьями разговариваю, и то не со всеми. Вот с этими канадскими клёнами, что выстроились по ранжиру вдоль берега, не о чем говорить.
Под веками жизнь течёт с той же скоростью, что и время, а там, где Нужно - то скомкается, то удлинится; Нужность - тот же разбойник Прокруст. Ночью в моей речке купаются звёзды, их можно потрогать, в отличие от тех, что на небе. Звёзды холодные и колючие на ощупь.