Снег искрился голубым и жёлтым, искры соринками залетали в глаза и щекотались, деревья вытягивались, истончались от мороза, дотронься - завибрируют, зазвенят, метровые сугробы поддавались легко, невесомо. Шли прямо на солнце. Первым Проводник, крупный, сильный мужчина лет 50-ти. Из-под шапки сверкали весёлые глаза цвета ели, победно торчал большой подвижный нос, оптимистически закручивались вверх усы, подбелённые куржаком. Одет он был в спортивное, модное, дышащее, спасающее от любых морозов, как говорится в рекламе. Сзади, в его колее, тащился плюгавый мужичонка в валенках, шапке-ушанке и обширной дохе, полы которой волоклись по снегу. Лицо его было замотано шарфом, над которым едва виднелись колючие мутные льдинки глаз.
Странно, - думал Проводник, - но такие вот маленькие, жилистые, почти всегда длиннорукие и кривоногие, редко становились клиентами, обычно они цепкие, жадные до жизни. Прыгал с одним таким в пропасть, так он вцепился, как клещ, так что когда Проводник дёрнул за кольцо - еле оторвался и даже вырвал зубами пуговицу с куртки. Чаще попадались средние какие-то, вялые, незапоминающиеся или дёрганые и нервные, с бешеными глазами. С женщинами он не работал. Проводник посмотрел на часы: часы показывали время, актуальную гендерную принадлежность, температуру и давление снаружи и внутри, коэффициент лояльности власти... много ещё чего, но вот с локацией было что-то не так - сплошные помехи. Придётся возвращаться, ориентируясь по солнцу и следам. Вечно чудят эти клиенты: потонуть - так чуть не в Марианской впадине, замёрзнуть - на куличках у чёрта с аномалией. А время-то уж за полдень.
- Долго ещё? - обернулся Проводник.
- Нет, - простужено прохрипел клиент, - вон до тех елей дойдём - и хорош.
В проспекте для клиентов замерзание считалось одним из самых щадящих способов самоубийства - забираешься с Проводником зимой в понравившиеся тебе едреня, пьёшь и жрёшь всё самое лучшее, после третьей Проводник уходит, а ты уже на градусе продолжаешь набираться, как в последний раз, ха-ха. Потом отрубаешься и всё.
Что-то изменилось. Воздух зашевелился, сдвинулся с места, будто просыпаясь от сна, за верхушками деревьев обозначилась тонкая полоска. Опять сложности, ну никак без них. Проводник не любил свою работу, он любил жизнь, свою жену, дочь и внучку. Жена приткнулась к религии, держала посты, спать ложилась отдельно, на узком диванчике, но за это не платили. Дочь умница, отца называет Хароном, рисует, музицирует и декламирует в какой-то богеме, из чего вышла внучка - беленькая и с больными лёгкими, которой нужен тёплый климат. Вот с этим закончит и всей семьёй на юг, месяца на три. Может, и там удастся перехватить работёнку, но это вряд ли - южные люди себя убивают неохотно из-за недоразвитого самолюбия.
Нынешний клиент в анкете о своих занятиях написал "летун". Редкий фрукт. За работу в наше время держатся до смерти или полной немощи, что почти одно и то же, многие годы люди ждут вакансии. Тёмная полоска превратилась в сине-зелёную тучу, похожую на жабу, которая проглотила солнце и сразу стало темно. Но вот и ёлки; расположились под самой большой, достали напитки, закуски, Проводник уже готов был выслушать речь о том, что весь мир дерьмо, правители - сволочи, иногда неправа и некая особа, которая ещё попомнит, но клиент был краток: первый тост - за то, чтобы делать, что любишь, даже если не любишь, что делаешь, второй - за кисельные берега Стикса, третий - за удачу, коллега!
Какой я тебе коллега?!, - думал Проводник, торопясь по ещё видимому следу. След заметало, ещё же и клиент добавил своей дохой, снег шёл всё сильнее, темнота наваливалась на плечи, давила виски. Через час след исчез совсем, и Проводник решил ориентироваться на ветер: когда шли сюда, ветер поднялся слева, с востока, значит, сейчас должен быть справа. А ветер дул со всех сторон, метался среди деревьев, ударял снежной стеной. Через час он понял, что заблудился и продолжал просто идти, чтобы только двигаться, наваливаться телом на темноту и снег. И замерзал. Ледяные иголки впивались в пальцы рук, ног, в лицо, растворялись там болью, деревянили.
Он не заметил, как наступила ночь. Снег кончился, на небе появились звёзды, маленькие, дрожащие от мороза. Идти не хотелось, хотелось спать, но Проводник медленно брёл, изредка, наткнувшись на дерево, разлепляя смёрзшиеся морозом веки, под которыми всё ещё хранилось немного тепла, и солнца, и смеющаяся внучка у него на коленях. Вдруг увидел огонёк, мелькнувший меж деревьев, не поверил, но пошёл к нему. Ноги отказались слушаться, когда до огня оставалось метров 50 - это был костёр под большой елью, у костра сидел человек. Коллега, - подумал Проводник и заснул.