Щука (ч. 324 - продолжение)
Сперва Змей предложил доставить меня на призывной пункт, так сказать, по воздуху - для экономии времени. Но я ответил, что если вывернуть внутренности, то не за что будет меня тащить, и мы не найдём постороннюю волшебную силу. Змей согласился, и пришлось ограничиться быстрым пешим ходом с короткими вопросами и более-менее развёрнутыми ответами.
Мне нравится слушать Змея. Особенно Смелую Голову - её рассказы энергичны, эмоциональны и вспыхивают перед глазами картинками. Повествования Умной Головы всегда замешаны на каких-то аллюзиях, подтекстах, а Добрая всех жалеет и немного стесняется этого. Я, помню, тогда подумал, что коли загину в Тихом Омуте, то пусть об этом всем расскажет Добрая Голова. А ещё подумал, что у каждого человека тоже ведь несколько голов, только он скрывает это, а остальные делают вид, что так и надо. Сейчас Змей говорил тремя Головами вперемешку, чтобы не запыхаться.
- Что страшного в связи человека с волшебством? В одном из старых Отчётов есть предание, в котором рассказывается, что раньше в Тридевятом день сменялся ночью, солнце - звёздами, летом зеленели деревья и цвели цветы, пели птицы; зимою звёзды замерзали и снежинками падали вниз; весной Дремучая река разливалась до краёв земли, переплёскивалась в небо, чтобы вырастали новые звёзды и потом возвращалась назад. Сейчас здесь всегда сумерки и осень. Поздняя осень. Но если человек сумеет воспользоваться в Тридевятом волшебством, то вскоре погрузится царство в вечный мрак. Хочешь - верь, а хочешь - нет.
- Человек в Тридевятом - не диковина, особенно в старые времена: те, кто верил, обязательно в него попадал. И покидал тоже - не место тут человеку. Так что не мечтай о Тихом Омуте - человек может загинуть лишь среди людей. Нет, тебя тянет не Кащей. В своей бесконечности он бежит тавтологий, к тому же, перед твоим приходом, когда Бабка почувствовала человеческий дух, я слетал в замок - проверить, не притащил ли Иванушка старику в гости кого-нибудь из своей родни, которой полно в Деревне Дураков. Но спит Кащей. А Соловей пьёт ром и говорит, что у него мрачные предчувствия.
Мы прошли со Змеем мимо Птиц, потом мимо Бахчи. Каждая из многочисленных Птиц прятала страшное человеческое лицо под крыло, а арбузы лежали неподвижно, Змей даже слопал на ходу пару десятков. Прав был дед Семён в том, что они не опасны, когда не ищешь Исток реки. Что же я ищу сейчас? Подкрепившись, Змей рассказал о представлении, устроенном Блазником, на которое я был зван Матохою, но не попал.
Какое-то время назад, в разгар попойки, в Тридевятое из космоса вернулась Демократия, запущенная туда Пришельцем со всеобщего согласия - за недержание. Мне, как виновнику её появления здесь вообще, было предложено высказаться в отношении перспектив. Сквозь туман помню своё пожелание отдать Демократию Блазнику для выведения новой породы людей - чем-то подобным он в то время занимался.
Представления в Тридевятом происходят нечасто, поэтому собрались почти все. Блазник был в цилиндре, под тощим его кадыком ради торжественного случая сидела не будничная шоколадница, а павлиний глаз. Демократия была облечена в вишнёвого цвета блестящую хламиду, очень просторную, - подобно оперной певице, пытающейся скрыть истинные свои размеры при исполнении партии какой-нибудь Золушки. Голову её венчала четырёхугольная шляпа цвета той же вишни с помпоном, похожим на те, что носил Матоха. С ними явился мужик в чёрной тройке, белой рубашке и при галстуке. Редкие его волосы были густо напомажены и уложены на пробор. Под волосами находилось лицо, впечатлявшее отсутствием какого-то ни было человеческого выражения, в жидких глазах зияла бездна, в которой невозможно было уловить намёка на мысль.
- Представитель нового племени людей, действующий образец, - объяснила Демократия. - Чтобы он начал нормально функционировать, говорить речи и издавать указы, следует выбрать его Главным. Вот у тебя, трёхголовый, всего один голос, потому что голосуют сердцем. У солидного мужчины, - Демократия повернулась к Лешему и тут же отпрянула под его взглядом, - и вот у этого юноши, - она подошла к Ауке, - голоса равнозначны. Поднимайте руку, юноша, поднимайте, вы же хотите смартфон!
- А-у, - сказал Аука, поднял руку и открыл рот.
- Первым же указом будет создана доступная среда для инвалидов, повсюду будут пандусы и жёлтые круги, - Демократия подскочила к Одноглазому Лиху и помогла поднять ему руку. Она быстро передвигалась по поляне с поднятой рукой, похожая на массовика-затейника, её хламида волновалась и трепыхался помпон. Самостоятельно подняли руки Блазник и Представитель, Анчутка спрятался за Лешим, Матоха хохотал. Дело двигалось к большинству. Следующей лёгкой целью Демократия посчитала Бабку и направилась к ней: "А для тебя, бабуля, индексация пенсий, социальный пакет и зубное протезирование со скидкой..."
Но Бабка подняла руку сама. С клюкой. После чего, плавно кружась, Демократия начала двигаться в сторону Представителя. Встретившись, они соединились поднятыми руками и, вальсируя, стали медленно удаляться от поляны. Демократия влюблённо вглядывалась партнёру в глаза, а он смотрел на остальных и на его лице, перед тем, как они скрылись за деревьями, впервые появилось выражение. Это была ненависть.
В одном месте Дремучая река, будто обходя какое-то препятствие, сгибалась в излучине, а потом вновь текла прямо. На том берегу, с внутренней стороны излучины, находился Русалочий пляж, на нашем - Тихий омут. Течения здесь не было, вода двигалась хаотично, со всхлипом топя и вновь выталкивая на поверхность мёртвые деревья, ветки, всяческий сор. Поганое место. Я собрал спиннинг, нацепил самую ржавую блесну с обломанным тройником и забросил в середину омута. Поклёвка случилась сразу. Рыба не очень-то сопротивлялась. Подведя её к берегу, я увидел, что это щука, килограмм на шесть. Уткнувшись в берег, щука выплюнула блесну и сказала: "Отпусти меня, добрый молодец, я исполню три твоих желания!" Это прозвучало лицемерно, потому что щуку я не держал. "Нет!", - взревел Змей, и зубастая пасть сомкнулась над рыбой.
Змей выплюнул значительную часть берега, когда из воды послышалось: "Не тебе меня ловить, ящерица трёхголовая!" Отплевавшись, Смелая Голова сказала: "К сожалению, это так. Никто из Дремучего народа не может поймать эту гадину. Иначе её давно бы изжарили. Надеюсь, ты не успел сформулировать желание?" Я пожал плечами. И тут наступила тьма. Кромешная.
- Не ты, не ты, Серёга, - успокоил меня Змей, - не мог же ты сам себя за потроха тянуть. Просто всё у нас с запозданием. Бюрократия. Он быстро нагрыз дров и разжёг костёр. С омута тянуло прохладой и гнильём, у костра было тепло. По всей округе жалобно кричали русалки, что в темноте кто-то дёргает за хвост. Меня перестало тащить за внутренности, но соображалка возвращалась медленно.
-Может быть, мне пожелать, чтобы всё вернулось, как было?, - спросил я.
- Это называется городить огород. И неизвестно ещё, сможем ли мы через него перепрыгнуть, - ответила Умная Голова. - Хотя, наверное, уже всё равно. Судя по всему, у того, кто это устроил, осталось ещё одно-два желания. Но это ничего не меняет. Потому что где его искать - неизвестно. И даже если мы его отыщем - я не знаю, как исправить то, что произошло. Видно, предания иногда бывают верными.
Змей смотрел в огонь. Шесть маленьких костров отражалось в его прищуренных глазах. Мне стало страшно.
Мне нравится слушать Змея. Особенно Смелую Голову - её рассказы энергичны, эмоциональны и вспыхивают перед глазами картинками. Повествования Умной Головы всегда замешаны на каких-то аллюзиях, подтекстах, а Добрая всех жалеет и немного стесняется этого. Я, помню, тогда подумал, что коли загину в Тихом Омуте, то пусть об этом всем расскажет Добрая Голова. А ещё подумал, что у каждого человека тоже ведь несколько голов, только он скрывает это, а остальные делают вид, что так и надо. Сейчас Змей говорил тремя Головами вперемешку, чтобы не запыхаться.
- Что страшного в связи человека с волшебством? В одном из старых Отчётов есть предание, в котором рассказывается, что раньше в Тридевятом день сменялся ночью, солнце - звёздами, летом зеленели деревья и цвели цветы, пели птицы; зимою звёзды замерзали и снежинками падали вниз; весной Дремучая река разливалась до краёв земли, переплёскивалась в небо, чтобы вырастали новые звёзды и потом возвращалась назад. Сейчас здесь всегда сумерки и осень. Поздняя осень. Но если человек сумеет воспользоваться в Тридевятом волшебством, то вскоре погрузится царство в вечный мрак. Хочешь - верь, а хочешь - нет.
- Человек в Тридевятом - не диковина, особенно в старые времена: те, кто верил, обязательно в него попадал. И покидал тоже - не место тут человеку. Так что не мечтай о Тихом Омуте - человек может загинуть лишь среди людей. Нет, тебя тянет не Кащей. В своей бесконечности он бежит тавтологий, к тому же, перед твоим приходом, когда Бабка почувствовала человеческий дух, я слетал в замок - проверить, не притащил ли Иванушка старику в гости кого-нибудь из своей родни, которой полно в Деревне Дураков. Но спит Кащей. А Соловей пьёт ром и говорит, что у него мрачные предчувствия.
Мы прошли со Змеем мимо Птиц, потом мимо Бахчи. Каждая из многочисленных Птиц прятала страшное человеческое лицо под крыло, а арбузы лежали неподвижно, Змей даже слопал на ходу пару десятков. Прав был дед Семён в том, что они не опасны, когда не ищешь Исток реки. Что же я ищу сейчас? Подкрепившись, Змей рассказал о представлении, устроенном Блазником, на которое я был зван Матохою, но не попал.
Какое-то время назад, в разгар попойки, в Тридевятое из космоса вернулась Демократия, запущенная туда Пришельцем со всеобщего согласия - за недержание. Мне, как виновнику её появления здесь вообще, было предложено высказаться в отношении перспектив. Сквозь туман помню своё пожелание отдать Демократию Блазнику для выведения новой породы людей - чем-то подобным он в то время занимался.
Представления в Тридевятом происходят нечасто, поэтому собрались почти все. Блазник был в цилиндре, под тощим его кадыком ради торжественного случая сидела не будничная шоколадница, а павлиний глаз. Демократия была облечена в вишнёвого цвета блестящую хламиду, очень просторную, - подобно оперной певице, пытающейся скрыть истинные свои размеры при исполнении партии какой-нибудь Золушки. Голову её венчала четырёхугольная шляпа цвета той же вишни с помпоном, похожим на те, что носил Матоха. С ними явился мужик в чёрной тройке, белой рубашке и при галстуке. Редкие его волосы были густо напомажены и уложены на пробор. Под волосами находилось лицо, впечатлявшее отсутствием какого-то ни было человеческого выражения, в жидких глазах зияла бездна, в которой невозможно было уловить намёка на мысль.
- Представитель нового племени людей, действующий образец, - объяснила Демократия. - Чтобы он начал нормально функционировать, говорить речи и издавать указы, следует выбрать его Главным. Вот у тебя, трёхголовый, всего один голос, потому что голосуют сердцем. У солидного мужчины, - Демократия повернулась к Лешему и тут же отпрянула под его взглядом, - и вот у этого юноши, - она подошла к Ауке, - голоса равнозначны. Поднимайте руку, юноша, поднимайте, вы же хотите смартфон!
- А-у, - сказал Аука, поднял руку и открыл рот.
- Первым же указом будет создана доступная среда для инвалидов, повсюду будут пандусы и жёлтые круги, - Демократия подскочила к Одноглазому Лиху и помогла поднять ему руку. Она быстро передвигалась по поляне с поднятой рукой, похожая на массовика-затейника, её хламида волновалась и трепыхался помпон. Самостоятельно подняли руки Блазник и Представитель, Анчутка спрятался за Лешим, Матоха хохотал. Дело двигалось к большинству. Следующей лёгкой целью Демократия посчитала Бабку и направилась к ней: "А для тебя, бабуля, индексация пенсий, социальный пакет и зубное протезирование со скидкой..."
Но Бабка подняла руку сама. С клюкой. После чего, плавно кружась, Демократия начала двигаться в сторону Представителя. Встретившись, они соединились поднятыми руками и, вальсируя, стали медленно удаляться от поляны. Демократия влюблённо вглядывалась партнёру в глаза, а он смотрел на остальных и на его лице, перед тем, как они скрылись за деревьями, впервые появилось выражение. Это была ненависть.
В одном месте Дремучая река, будто обходя какое-то препятствие, сгибалась в излучине, а потом вновь текла прямо. На том берегу, с внутренней стороны излучины, находился Русалочий пляж, на нашем - Тихий омут. Течения здесь не было, вода двигалась хаотично, со всхлипом топя и вновь выталкивая на поверхность мёртвые деревья, ветки, всяческий сор. Поганое место. Я собрал спиннинг, нацепил самую ржавую блесну с обломанным тройником и забросил в середину омута. Поклёвка случилась сразу. Рыба не очень-то сопротивлялась. Подведя её к берегу, я увидел, что это щука, килограмм на шесть. Уткнувшись в берег, щука выплюнула блесну и сказала: "Отпусти меня, добрый молодец, я исполню три твоих желания!" Это прозвучало лицемерно, потому что щуку я не держал. "Нет!", - взревел Змей, и зубастая пасть сомкнулась над рыбой.
Змей выплюнул значительную часть берега, когда из воды послышалось: "Не тебе меня ловить, ящерица трёхголовая!" Отплевавшись, Смелая Голова сказала: "К сожалению, это так. Никто из Дремучего народа не может поймать эту гадину. Иначе её давно бы изжарили. Надеюсь, ты не успел сформулировать желание?" Я пожал плечами. И тут наступила тьма. Кромешная.
- Не ты, не ты, Серёга, - успокоил меня Змей, - не мог же ты сам себя за потроха тянуть. Просто всё у нас с запозданием. Бюрократия. Он быстро нагрыз дров и разжёг костёр. С омута тянуло прохладой и гнильём, у костра было тепло. По всей округе жалобно кричали русалки, что в темноте кто-то дёргает за хвост. Меня перестало тащить за внутренности, но соображалка возвращалась медленно.
-Может быть, мне пожелать, чтобы всё вернулось, как было?, - спросил я.
- Это называется городить огород. И неизвестно ещё, сможем ли мы через него перепрыгнуть, - ответила Умная Голова. - Хотя, наверное, уже всё равно. Судя по всему, у того, кто это устроил, осталось ещё одно-два желания. Но это ничего не меняет. Потому что где его искать - неизвестно. И даже если мы его отыщем - я не знаю, как исправить то, что произошло. Видно, предания иногда бывают верными.
Змей смотрел в огонь. Шесть маленьких костров отражалось в его прищуренных глазах. Мне стало страшно.